Давай будем просто жить?..

POV (Айнур) Неделю он закидывает меня смс-ками. Я читаю, но не отвечаю. Айдар хмыкает каждый раз, когда я получаю смс. Потому что я читаю их с таким видом, как будто меня уже достало это. «Заблокай»… «Да, похрен вообще»… И он снова хмыкает. Я не знаю, почему не заблокирую и не удалю его номер. Наверное, так тешится моё когда-то поруганное ЭГО? Знать, что он там переживает и мучается, и при этом не отвечать, чтобы мучился ещё больше… да, наверное, дело именно в этом. Пишет. Каждый день. Юра, ты настолько тупой, что простых слов не понимаешь?.. Приходит смс с назначенным временем встречи. Я вспоминаю, что обещал. - Забей и не ходи. В чём проблема? - Вскидывает бровь в вопросе Дарик. - Чтобы он потом меня доставал? – Чертыхаясь, поднимаюсь с сиденья в углу нашего заведения. Того самого клуба, который по приезду, я выкупил и теперь это наш с Дариком свой собственный бизнес. – Дай ключ от машины. - Как будто сейчас он тебя не достаёт. – Хмыкает Айдар и вручает мне ключ. – Спасать приезжать, нет? - Потрахаюсь и вернусь. Думаю, что у него хватит сала в башке, чтобы не провернуть свой трюк с удержанием снова. – Отвечаю равнодушно и чуть скептически ухмыляясь. Но внутри что-то ёкает. И, чёрт побери, я сам не знаю: хочу я этого или нет? Пока еду к точке, в голове вертятся всякие мысли. Я, действительно, сейчас не совсем себя понимаю. Потому что секс с ним – это самый лучший секс в моей жизни. Я это прекрасно осознаю и признаю, как факт. И пусть два года я обходился, почти не страдая от недостатка телесных удовольствий, но теперь… когда я снова был с ним. Черт возьми! Мы трахались всего одну ночь. И моему телу этого хватило, чтобы вспомнить, что я тоже человек и хочу плотских утех. Даже эта его новая попытка насилия не обуздала внутренних похотливых желаний. И стоило ему написать, что он ждёт выполнения обещания, как я уже лечу, оправдывая себя тем, что «мужчина держит своё слово». Это просто самообман и самоотмаз, если быть честным перед самим собой. А я честен. Я хочу его тела… твою мать!.. И ладно бы я просто хотел секса. В принципе, этого добра навалом можно найти даже у нас в клубе, но… я хочу именно его. Это какой-то атавизм из прошлого, твою дивизию! Не иначе… рука-лицо просто! Моросит дождик. А этот придурок стоит возле подъездной дорожки. Выдыхаю, напяливаю маску равнодушия, выхожу. - Чего ты хотел. – «Не век же нам стоять и молчать?» - Увидеть тебя. – Бормочет чуть ли не себе под нос. - Увидел? Это всё? – «Красивый всё-таки, хоть и мудак». - Нет… я… - запинается, мнётся. - Потрахаться захотелось? – Я даже с небольшим интересом уже смотрю на него, потому что раньше он всегда был сама прямолинейность. А теперь не может просто сказать, что вызвал меня потому лишь, что шишка дымится. - Ну… да. Ты же сам говорил… - Мгм. А если я не хочу? – Да, наверное, я провоцирую его. Просто мне стало интересно, насколько далеко он может зайти. – Заставишь? Напоишь меня или сам напьёшься и изнасилуешь снова? - Тогда… тогда не нужно. Мне достаточно просто тебя увидеть. – Улыбается натужно. - Мгм. Замечательно. Значит, я своё обещание выполнил. Больше не пиши мне и не звони. Займись своей личной жизнью, Юра. Найди себе человека и живи. А меня оставь в покое, хорошо? У меня, как ты когда-то заметил, не так уж много времени осталось, чтобы тратить его на ерунду. Договорились? – Не знаю, почему я разозлился. Наверное, потому что настроился уже на хороший трах, а тут… и ведь, кажется, я должен быть доволен, что он не попытался принудить меня, но… твою мать, я не понимаю уже, чего сам хочу! Так что лучше свалить поскорее. Однозначно лишь то, что кроме секса мне ничего от него не нужно. Так что я повернулся, собираясь уйти… - Стой! – Что и требовалось доказать. Он ни капли не изменился. Как был наглым и настойчивым… - Я не могу тебе обещать, что не буду писать. Айни… можно я тебя поцелую? Всего лишь один поцелуй… - обнял, поцеловал. Очень нежно, едва прикоснувшись своими губами к моим. Задержал поцелуй на пару мгновений, даже не попытавшись углубить его. Отстранился и выпустил меня из объятий. – Спасибо… Я смотрю на него и не верю. Он меня отпускает? Серьёзно? Не настаивает на своём, не пытается соблазнить, возбудив мой сексуальный аппетит? Ещё и улыбка такая… широкая и радостная, как будто ему, действительно, хватило просто увидеть меня. Я чуть растерян, хотя и не подаю виду. Уезжаю. На следующий день снова пишет. - Да заблокируй ты его! Или скажи, чтоб не писал! И так заставил приехать, что ему ещё нужно? – Айдар раздражён, потому что считает, что меня сообщения отрывают от бумаг по клубу. – Я думал, что ты уже понял, какой он ублюдок. - Да… только, Айдар, этот ублюдок вчера отпустил меня, когда я сказал, что не хочу его ублажать. – Я сказал это как бы невзначай, собирая ноут и бумаги со стола, поднялся и многозначительно посмотрел на него. – Вот так. - Да ладно… - кажется, мир Дарика сейчас перевернулся с ног на голову. А я пошёл к машине, размышляя, почему всё же не хочу, чтобы Айдар говорил о нём плохо. Наверное, просто я люблю справедливость? Да, точно! Именно поэтому. Так я себя успокоил и стал жить дальше. Уже конец октября, а он всё достаёт меня своими смс-ками. А потом я заметил, что Айдар переписывается с ним. Психанул почему-то. Думаю, потому что если я сам не отвечаю, то и Дарику не следовало бы влезать? Отшил Юрку грубо, но, кажется, действенно. Потому что он внезапно перестал писать. Раньше, вставая утром, я первым делом видел значок, что пришло сообщение в Ватсаппе. И знал, что увижу его утреннее приветствие. Днём он желал мне приятного аппетита, как сердобольная бабушка внучку. Вечером спрашивал, как прошёл мой день, иногда вкратце описывая свой, как будто мне это было интересно, пф-ф… желал спокойной ночи. Я привык к этому, хотя и раздражался. Первый день, когда меня оставили в покое, я вздохнул свободно и спокойно. Второй день прошёл в понимании, что меня, скорее всего, наконец-то, оставили в покое. Третий день принёс непонятное раздражение. То есть я был доволен тем, что этот человек из прошлого больше меня не домогается, но вместе с этим был немного разочарован, внутренне посмеявшись над его «навсегда, вот увидишь». Четвёртый день. Пятый. Мало того, я заметил, что захожу в Ватсапп утром, чтобы посмотреть, написал он или нет. Просто однажды поймал себя на этом. И даже целый день потом не брал телефон в руки, чтобы доказать самому себе, что это полная ерунда! А на следующее утро понял, что упустил из виду… его не было в сети все эти дни! То есть, видимо, поэтому подсознание моё так нервно реагирует на отсутствие сообщений! Неделя. Десять дней. Я уже на каждый писк трубки кидался, не отключая звука даже на ночь. - Боже, да напиши ты ему уже! – Айдар закатил глаза, на очередное моё нервное вздрагивание. - Ты не понимаешь… - я немного разочарованным вздохом кладу телефон обратно на стол рядом с накладными. – Он отпустил меня тогда. Похоже на него? Вот! Теперь его нет в сети. А что… если он что-то с собой сделал? Его мать и так меня ненавидит всеми фибрами души… стать виновным ещё и в смерти её сына? Нет уж, увольте! - А… слушай, точно… - Айдар хмурится. – Напиши-ка ему! - Думаешь?.. – я должен услышать это от него, чтобы потом скрыть за этим своё нетерпение и отчаянное желание узнать, что с ним всё в порядке, что он не самовыпилился из этой жизни. - Давай, пиши! «Юра, привет. Ты где?» Весь день мы ждём ответа. Его нет. В сети нет. «Ответь». Молчание. «Твою мать, мудак ты долбанный! Немедленно ответь!» И вот тут мне становится реально страшно. Потому что одно дело – оставить его страдать. Другое дело – быть косвенно виноватым в самоубийстве человека… Я даже ездил к нему. Айдар поднимался, но ему никто не открыл. А соседка на стук открыла и сказала, что у Любы умер кто-то несколько дней назад, так что она ходила потерянная целый день, а потом уехала куда-то. А сын? Нет, его тоже давно не видно… Сказал он это с бледным лицом сев в машину. Меня эта новость не просто огорошила. Я почувствовал, что внутри что-то оборвалось. Потому что получается… она была права! Я стал невольным виновником того, что её муж погиб. А теперь… стал тем, из-за кого суициднулся её сын? Меня трясло весь день. Я ходил и не мог ни о чём другом думать. Даже Айдар притих. Я сидел в клубе, потягивая вискарь, чтобы захмелевший мозг не думал ни о чём. На душе было так тяжело… Снова пришла смс-ка. Я, нехотя, взял телефон в руки. И чуть не подпрыгнул, когда увидел, что значок с его чатом светится зелёным и сообщения прочитаны. «Юра, это ты?» - Торопливо набираю дрожащими пальцами. «Привет. Да». – Получаю ответ. «Мудак ты грёбаный! Чтобы через сорок минут был на точке!» - Записываю ему голосовое, отправляю, и, не глядя больше на экран, бросаюсь на выход. Меня перехватывает Айдар, я сумбурно объясняюсь. Он советует вызвать такси, потому что ни сам отвезти меня не в состоянии из-за алкоголя, ин меня за руль пускать не собирается по той же причине. Я спешно вызываю транспорт. Приходится ждать чуть дольше положенного из-за снегопада, который застопорил движение по всему городу. Еду туда, считая минуты и представляя себе, как бью ему с ходу в табло. Злюсь, распаляюсь всё сильнее. Вышел из машины, спешу к подъезду. На скамеечке, заваленной пушистым снегом, только след от чьей-то задницы. Утоптанная небольшая площадка. Его нет. Я злюсь. Даже холода не чувствую, не смотря на то, что сегодня достаточно морозно. Алкоголь и ярость клокочут внутри, разогревая мою кровь. Я закуриваю, меня чуть колотит от злости. Стою. Десять минут. Пятнадцать. Уже пятая сигарета тлеет в пальцах. Раздумываю: вызвать такси и уехать или же позвонить этому утырку и сначала отхуесосить его последними словами, а потом уехать? - Айни? – Слышу позади. Оборачиваюсь, гневно сжимая окурок в руке и выбрасывая его. А этот придурок подбегает, румяный от морозца, как всегда куртка нараспашку, улыбается чуть виновато. - Ты! – Я делаю шаг вперёд и хватаю его за ворот, притягивая ниже, лицом к лицу. Едва сдерживаюсь, чтобы не ударить. – Ушлёпок! Ты почему не отвечал?! – Всё же теряю самообладание, ору на него - А? – Он искренне недоумевает. – Не понял… - Ты!.. – я аж задыхаться начинаю от смеси злости, облегчения и чего-то ещё непонятного, что бушует в груди. Внезапно даже для себя самого притягиваю его ещё ближе, прижимаюсь лбом к его лбу, зажмурившись. – Я же думал, что с тобой что-то случилось… ты довести меня хотел, да? Юра, я думал, что ты… блять! Я думал, что ты самоубился! – Голос срывается, так что едва выдавливаю из сведённого судорогой горла. – Что теперь твоя мать будет винить меня ещё и в этом… - Айни, прости… - тёплый голос, тёплая рука проводит по щеке. – У меня бабушка умерла. Мы спешно с мамой уехали, пришлось там задержаться, чтобы кое-какие дела порешать семейные. А телефон я дома забыл. Прости. - Ясно. – Я уже чуточку пришёл в себя, подавив вспышку гнева, поэтому отстранился и даже выпустил ворот его куртки из пальцев. – А опаздывать давно начал? - А, извини. Я приехал на пятнадцать минут раньше. Пока ждал, чуток подмёрз и сигареты кончились. В магазин ходил, ну, ты помнишь, тут за углом. А там очередь. – Он смотрит на меня. А у меня перед глазами после его слов мелькают обрывки воспоминаний о той прошлой жизни. Мне плохо. Меня накрывает что-то непонятное. Тоска? По тому несбывшемуся будущему, которое он мне в красках описывал когда-то? Начинаю ощущать, что на улице холодно. Закусываю губу. Он замечает мою дрожь, внезапно берёт мои руки в свои и подносит их ко рту, дышит, согревая. А я стою, не в силах уже уйти или влепить ему… его руки и дыхание такие тёплые… - Айни, ты замёрз? - Да. – Отрезаю я, вырывая свои ладони из его пальцев, отворачиваюсь, чтобы не увидел смятения на моём лице, закрываю глаза и пытаюсь привести чувства, пришедшие в смятение от алкоголя и всего вот этого. Надеваю маску безразличия к происходящему, которая снова, кажется, начинает сползать в его присутствии, как когда-то. – Ключ с собой? Надо поговорить. - Да. – Он опережает меня, открывает магнитом дверь подъезда, пропуская меня вперёд. Потом молча поднимаемся на свой… бывший свой второй этаж к такой знакомой и такой забытой двери. Так же в тишине открывает замок. – Проходи. Только в прихожей лампочка перегорела, я ещё новую не вкрутил. - Мгм. – Снимаю пальто, кладу на полку под вешалкой. Он, тем временем берёт с полки над вешалкой лампу, вкручивает её на место перегоревшей. Смотрю на это молча, отмечая про себя то, что его фигура до сих пор приводит меня в какой-то восторженный трепет. Разуваюсь. - Я чайник поставлю? – Спрашивает уже с кухни, приоткрывая окно, впуская свежий холодный воздух. Хорошо. А то в запертой квартире он чуть спёртый. - Не надо. – Я медленно прохожу следом. Как много воспоминаний таят в себе эти стены. Провожу пальцами по столешнице… - выпить есть? - Уверен? – Он смотрит, чуть нахмурившись. - Наливай! Я разрешения спрашивать должен? – Злюсь снова. - Как хочешь. – Достаёт из настенного шкафчика бутылку коньяка, на мой немой вопрос во взгляде отвечает, замявшись, и как-то неловко. – Купил… для тебя держал. - Наливай. Мне долго ждать? – Заставляю его шевелиться быстрее. - Достаточно? – Он наливает напиток в бокал, потом медлит, остановившись, скептически глядя на вместимость сосуда. - Краёв не видишь? – Я всё ещё злюсь. Только не знаю, на что или на кого. - Ты точно уверен? Озабоченность моим состоянием в его взгляде приводит… впервые приводит меня за всё время после новой встречи в смущение. Но я ещё держусь за свою холодную маску. - Юра, не беси меня. – Почти рычу. - Хорошо, не сердись. – Он улыбается мне чуть натянуто. Доливает. Я беру бокал и прислоняюсь к столешнице тумбы возле раковины. - Сам не будешь? – Вскидываю в вопросе бровь. - Нет, мне на работу утром. – Чуть улыбается. Я стою, потягиваю коньяк, смурным взглядом глядя на него поверх края бокала. Он сел на стул напротив меня. Тоже смотрит выжидающе. - Айни? Ты хотел поговорить? – Тут же опускает глаза. – Я понимаю. Кажется, даже знаю о чём. – И тут же торопливо изливает свои опасения. – Ты хочешь сказать, чтобы я вообще больше никогда тебе не писал, не звонил, никаким образом не появлялся, да? – Поднимает взгляд. Жалобный, как у побитого пса. – Родной, пожалуйста… - Я подумал. – Перебиваю его. – Мы можем встречаться. В конце концов, это касается только нас с тобой. – Вижу его глаза, в которых зарождается надежда и тут же «шлёпаю его по лицу» следующими словами. – Естественно – это не отношения. Мы просто будем трахаться, когда мне это будет нужно. Я не хочу ничего, кроме секса, понятно, надеюсь? – Отпиваю огромный глоток. – Только секс. - Айни… - он, кажется, готов заплакать. – Не надо… пожалуйста… - Это всё, что я могу тебе предложить и дать. – Отрезаю я, вновь делая глоток, который тяжело падает вслед предыдущему, делая меня ещё пьянее и злее. – Я не мешаю тебе завести себе подружку или дружка. В конце концов, мне ты нужен только для того, чтобы удовлетворять иногда мои сексуальные желания. Не больше. – Вижу его глаза, но не могу остановиться. Вот так же и я когда-то сидел и с вытянувшимся лицом слушал то, что он мне бросает в лицо. – В остальном мне не интересно, чем ты живёшь, что делаешь, что думаешь и вообще. Так что не звони и не пиши мне. Я сам буду писать, когда мне это будет нужно. В конце концов, престарелый педик с деньгами может себе это позволить… - Не надо… не хочу... пожалуйста, Айни!.. Не могу больше! – Он вдруг горбится, спрятав лицо в ладонях, его голос дрожит. Тихо шепчет. – Не могу так… - потом резко поднимается. Его губы чуть подрагивают, когда он выдавливает из себя улыбку. – Айни, родной мой, я надеялся… я до последнего надеялся. Но ты не даёшь мне шанса. Я не могу принять такие условия. - Да ладно? – Я даже заинтересован. – Неужели потрахушки без обязательств тебя не привлекают больше? Помнится, ты достаточно долго так жил, разве нет? А престарелый педик тебя, значит, не устраивает? - Нет! Перестань! – Он вдруг взрывается, но как-то жалобно. Даже жалко. – Я уже сказал тебе много раз, что я никогда не видел в тебе только сексуальный объект, я тебя любил и люблю, и на самом деле никогда так не считал. Прости меня! Да, я хотел сделать тебе больно. Прости! Я виноват перед тобой. Очень сильно виноват! Но я надеялся… что ты позволишь мне хотя бы быть рядом, заслужить искупление… то, что ты предлагаешь мне… - Не хочешь меня? – Я продолжаю вонзать в него острые фразы. - Очень хочу… - сдаётся. Но тут же выпрямляется, в глазах какой-то решительный блеск. Из почти сломленного человека становится снова тем парнем, в которого я когда-то был так сильно влюблён. Его голос становится мягким и ласковым, полным печальной прощальной нежности. – Но ты предлагаешь мне то, чего я не могу принять, родной. Мне не нужен всего лишь секс. Мне нужен ты. Поэтому… я… отпускаю тебя, Айни. Я больше тебя не потревожу. Договорились? – Он достал что-то из кармана, положил на стол. Оказалось, что это ключ. – Вот. Закроешь дверь, хорошо? Мне он больше не нужен, видимо. И улыбка та самая, когда чуть прищуриваются зелёные глаза и лёгкие морщинки-лучики собираются в уголках. Он поднимает руку, чтобы погладить меня по щеке, но, не донеся её до моего лица, останавливается. Чуть смущённо и очень устало улыбается. Разворачивается и идёт к выходу. А меня аж трясёт от смеси эмоций: злость, ярость, почти ненависть, желание, тоска… я сам себя, кажется, уже не понимаю, окончательно. Надевает куртку, наклоняется, чтобы надеть ботинки…