Танец — это твой пульс, биение твоего сердца, твое дыхание. Это ритм твоей жизни. Это выражение во времени и движении, в счастье, радости, грусти и зависти.*
Это гроза. Это просто гроза. Вдох. Выдох. Успокойся, глупая, ты в безопасности. Сделай шаг вперед. Ты не упадешь. Один. Два… — Ты темноты боишься? — с нотками издевки удивленно спросил Ривен, насмешливо склонив голову набок. Она могла поклясться, что её страх его даже забавлял. — Глупости, — поспешно ответила Муза надломленным голосом, но не сдвинулась с места. Её костяшки побелели, она всё ещё крепко держалась за рукав его куртки, впиваясь ногтями в кожаный материал. Только он не возражал. Темнота, такая глубокая и податливая, как вязкое вещество, будто живая, окутывала её, звала к себе, умоляла подойти к ней. Цепкие когти щекотали кожу, оставляя призрачные прикосновения и мурашки по всему телу, как если бы здесь действительно были фантомы. Ледяные цепи приковали её к полу, она ощущала их тяжесть и с трудом держалась на ногах, не моргая глядя на единственное пятно света — отпечаток Луны в коридоре, до которого, казалось, не меньше трёх миль. Воздух пропитался запахом крови, она чувствовала её металлический привкус во рту. Десятки пар глаз уставились на неё, придирчиво осматривая с ног до головы, и существа вдруг резко рассмеялись таким холодным и непринужденным смехом, что замки на цепях с силой захлопнулись, перекрыв поток кислорода. — Мы и дальше будем здесь стоять, или наконец спустимся вниз? — Голос прозвучал словно из другого мира, шепот плавно обволакивал, заставляя дрожать от страха. Он был так близко к ней, что касался кончиком носа её уха. Муза шумно вздохнула, и ситуация оказалась крайне неловкой. Но не для него. Ривен недоуменно нахмурился, ожидая ответа, пытаясь увидеть то же, что и она. Там не было ровным счетом ничего. Это было похоже на спасение утопающего в последнюю секунду: когда легкие уже наполнились водой, и она медленно шла ко дну, её схватили и вытащили на берег, так резко и неожиданно, что все чувства разом обострились. Его горячее дыхание казалось раскаленным углем, прижатым к телу, острый взгляд разрезал её на части, а биение сердца оглушало до потери сознания. Здесь стало слишком душно. Слишком жарко. Она выкашляла всю воду и увидела перед собой его лицо. — Что там такого интересного, что ты уже несколько минут смотришь в одну точку? — Ривен щелкнул пальцами свободной руки перед её глазами, пытаясь привести в чувства, и это сработало: она заморгала и, кажется, лишь сейчас поняла, как глупо выглядит. Наверняка он подумал, что у неё припадок. Сумасшедшая. — Пыталась вспомнить, в какой стороне выход, — неуверенно пробормотала Муза, прекрасно зная, что он не купится на её ложь. Ривен ухмыльнулся, но расспрашивать не стал, только протянул руку, глядя на неё сверху вниз. — Идешь? — И она ухватилась за него, как за спасательный круг. Он шёл впереди. Тьма сгущалась, но отступала, недовольно шипя им вслед. Сеть забросили и ничего не поймали. Тени уходили назад, силуэты смазывались и превращались в мутное пятно, и только свирепые хищники прятались в углах, осознав своё поражение. Муза старалась не оглядываться, ощущая себя потерявшимся ребенком, но не могла забыть тот звонкий смех, который отпечатался в памяти, выжигая клеймо в её отравленном разуме. Она чувствовала на себе чужой взгляд и далеко не сразу поняла, что это Ривен как-то странно поглядывает на неё с легкой усмешкой, которую Муза никак не могла расшифровать. Не мог решить, сбрендила она или просто чудаковатая? — А говорила, не боишься, — как бы невзначай произнес он, когда они спустились по лестнице к выходу, и через тонкую щель тусклый свет прорывался сквозь кромешную темноту. — У всех свои странности, — ответила Муза, нервно передёрнув плечами. Он толкнул дверь ногой, и они вошли в жилой коридор, где сейчас не было ни души. Она ощутила, как её рука безвольно свисает вниз, и холод, пробирающий до самых костей. Их контакт был недолгим, но этого вполне хватило, чтобы давно забытое чувство безопасности и тепла накатило с новой силой, вытесняя страх на второе место. Оно медленно растекалось по венам, даря спокойствие и умиротворение. Ей было комфортно. Она не замечала этого, пока он не отпустил её. — Я повсюду искала вас. — Из-за угла появилась Стелла, одетая в длинное светло-розовое платье чуть ниже колена, а её обычно прилежные и собранные волосы беспорядочно лежали на плечах, вьющиеся локоны падали на лицо. — Где вы были? — Отошел покурить, — машинально ответил Ривен, спрятав руки в карманы. Стелла перевела взгляд на Музу, которая замешкалась, выдавая себя с головой. — Нужно было уладить кое-какие дела. Стелла раздраженно фыркнула: ну конечно, она же не дура и в иной раз бы пошутила на этот счет, но становиться зачинщицей очередного скандала совсем не хотелось. Возможно, в следующий раз. — Здание не ремонтировали лет двадцать, так что резервных генераторов хватит часов на шесть, рабочие приедут к утру. В коридорах они отключатся через час, поэтому спускайтесь на первый этаж, на сцене света предостаточно. — Напоследок бросив им многозначительный взгляд, она ушла на кухню, прихватив с собой четыре бокала и две бутылки вина. Ривен равнодушно пожал плечами и, тяжело вздохнув, быстрым шагом направился в сторону лестницы, когда его окликнула Муза: — Ты куда? — испуганно спросила она, не желая оставаться одной. — Ты же слышала: на сцену.***
Зрительный зал пустовал. Было непривычно видеть его таким: обычно здесь всегда полно народа, или хотя бы в первых рядах сидят преподаватели, ревностно критикуя каждое движение во время генеральной репетиции. Но здесь было так пусто и холодно, что она не пожалела, что прихватила с собой плед. Тишина била по ушам, но вместе с тем успокаивала, как бы показывая, что сейчас на них никто не смотрит, и здесь нет риска быть увиденными. Никто не будет осуждать тебя и разговаривать по телефону во время представления, и никого не волнует, кто ты и чем занимаешься. Она успела позабыть ощущение чистой гармонии, будучи подавленной голосами большинства, совсем не слышала саму себя. Теплый свет прожекторов освещал сцену, где Стелла уже вовсю хозяйничала, расставляя стеклянные бокалы по кругу. На деревянном полу слишком неудобно, да и платье испортится, поэтому на него предварительно постелили какое-то старое синее покрывало в клетку. Всё лучше, чем ничего. Уже было поздно, примерно двенадцатый час, но никто не спал. Кроме, разве что, Кэсси. Кажется, она отключилась в своей комнате ещё около семи, выпив слишком много шампанского. У неё никогда не было чувства меры. Муза быстро перескакивала через ступеньки, но ей всё равно не удавалось догнать Ривена, который перепрыгивал их и ловко приземлялся на пол, что она даже позавидовала его кошачьей грации. Её движения походили на шаги косолапого медведя. — …мне точно можно здесь находиться? Это не будет проблемой для тебя и… — Блум с противоположного конца зала тихо перешептывалась со Скаем, но благодаря хорошей акустике и мертвой тишине Муза смогла отлично расслышать её слова. — Не беспокойся на этот счет, всё в порядке, — казалось, уже в сотый раз повторил Скай, положив руку ей на плечо. Это успокоило её, и Блум кивнула, спускаясь к сцене. Стелла исподлобья бросила на неё свирепый взгляд, совершенно не скрывая своего презрения, но промолчала, когда та неуверенно ступила на сцену. — Нас не представили, — Стелла добродушно улыбнулась, подходя к Блум, и протянула пустой бокал, — но, думаю, моё имя ты уже знаешь. — Много слышала о тебе. — Блум несколько опешила, но постаралась выдавить улыбку, слабо походившую на настоящую. — А вот я о тебе до сегодняшнего дня — ничегошеньки, — мелодичным голосом пролепетала Стелла, поглядывая на Ская, который стоял как вкопанный, совершенно не понимая, как ему стоит реагировать в такой ситуации. — Надеюсь, мы исправим это досадное недоразумение. От необходимости отвечать её избавил скорый приход Музы, которая с легким недоумением наблюдала за этой сценой. — Очередное пиршество? — вмешался Ривен, указывая на бутылки с алкоголем. — Предпочитаю термин «культурный вечер с бокалом вина», — ответила Стелла, ядовито улыбаясь. — Формулировка сути не меняет. Стелла закатила глаза к потолку и мигом пресекла любые попытки перехватить вино, крепко прижимая к себе бутылку. Сегодня никто не выпьет больше дозволенного. В противном случае мисс Даулинг будем задавать вопросы, почему главные солисты не могут встать с кровати из-за похмелья. — Как насчет маленькой игры? — заговорчески прошептала Стелла, повернувшись к остальным, которые удобно устроились на полу, скрестив ноги по-турецки. Только. Не. Чёртова. Бутылочка. — Слышали что-нибудь про «Я никогда не…»? Муза облегченно выдохнула, не заметив, как задержала дыхание. Она не переоценивала свои навыки в актерском мастерстве, зная, что отказ привлечет ненужное внимание. Если в игре не будет пить, все примут её за лгунью. Придется уповать на развитые способности придумывать истории на ходу. Ривен покосился на неё, но промолчал: после случая на лестнице он ни слова ей не сказал, хотя сидел по правую руку от неё. Наверное, это должно было напрягать её, но сейчас куда больше волновало наличие алкоголя и пятеро студентов в пустой академии, которые посреди ночи решили развлечься в отсутствие учителей. Прекрасная перспектива, не так ли? — Всё довольно просто: каждый говорит о той вещи, которую он никогда не совершал, и если кто-то это делал, то пьёт. — Стелла ударила ногтями по бутылке, заостряя на ней внимание, и осторожно присела на покрывало, аккуратно поджав под себя ноги, чтобы не помять платье. — Начнёшь, рыжая? — Она перевела взгляд на Блум, поставив откупоренную бутылку в центр круга. — Я… — Блум задумалась, нахмурив брови, и сразу же выпалила: — никогда не принимала наркотики. Ривен потянулся к алкоголю, залпом выпив всё содержимое стакана. — Кто бы сомневался, — хмыкнула Стелла, нервно постукивая ногтями о стекло бокала. — Никто не без греха, — равнодушно пожимая плечами, произнес Ривен, кинув беглый взгляд на Музу. Он читал её как открытую книгу, и порой это ужасно раздражало. — Я никогда не нарушал закон, — продолжил Скай, уверенно поставив бокал на пол. Муза тяжело вздохнула и успела налить себе вино прежде, чем это сделал Ривен, когда на неё устремили взгляды все присутствующие. В ноздри ударил запах цитрусов и тонкие нотки зеленых яблок. Похоже, она не уйдёт отсюда трезвой. — Ты? — первой подала голос Стелла, весело усмехаясь. — В старшей школе угнали машину после выпускного, чтобы прокатиться до ближайшего бара, — допивая содержимое бокала, спокойно ответила Муза, спустив рукава свитера до запястий. — Полагаю, до бара вы так и не доехали, — сказал Ривен, недоверчиво прищурившись: он-то всё видит. Держи себя в руках. УСПОКОЙСЯ. — Водителя стошнило на первой остановке, мы разошлись по домам ещё до полуночи, — стараясь, чтобы её голос звучал как можно более уверенно и обыденно, произнесла Муза, не глядя ему в глаза. Этот же всё поймёт, гадюка чертова. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Её взгляд метался по комнате, когда он неотрывно смотрел на неё, почти в открытую, тщательно выискивая ложь, копая всё глубже. Он опустился ниже и чуть нахмурился, увидев спущенные рукава вязанного свитера. Едва заметная усмешка проскользнула на его лице, но он не позволил никому этого увидеть, продолжая игру: — Я никогда не стрелял из пистолета. Дрожащей рукой она снова потянулась к бутылке, и туманная пелена на мгновение заполнила всё видимое пространство. В ушах пронесся гулкий выстрел, звуки потухли, как выцветшие краски на картине, резкий удар в голову расколол происходящее надвое, прокручивая всё как в замедленной съёмке. — Стрелковый кружок. Мы ездили на соревнования, но из-за высокой нагрузки на уроках хореографии пришлось бросить. У меня была винтовка, — хрипло сказала Муза, допивая стакан вина. Тебя никто не просил объясняться. Замолчи. Прекрати. — Напомни мне в следующий раз не злить тебя, — ответил Ривен с лукавой улыбкой, передавая эстафету. Удивленно заморгав, Муза глубоко вздохнула, стараясь собраться с мыслями. Она должна себя контролировать. Если сейчас ему удастся обыграть её, всё пойдёт прахом. И уже ничего не будет хорошо. Она предусмотрела любые проверки, придумала правдоподобное оправдание на любую свою оплошность, но эта ошибка может стоить ей всего. Ну же, посмотри на него. Вода заполнила её легкие и выплюнула на берег. Холодный океан резко контрастировал с горячим песком, и она обожглась о раскаленные ракушки, порезавшись об острые очертания. Солнечный свет заполнил всё пространство, и единственным ориентиром стала пара зеленых глаз, в которых одновременно отражалось лазурное небо и синева глубокого моря. И когда новая волна захлестнула её, она выплыла на поверхность. — Я никогда не пила больше десяти стаканов алкоголя за вечер. — Ривен осушил третий бокал. На удивление, за ним последовала Стелла. — Я никогда не водила машину, — сказала Стелла, откинув волосы назад. — А как же подаренный отцом мерседес? — спросил Скай, допивая вино за компанию с Ривеном. — Он стоит в гараже матери, я так и не села за руль после их развода. — Твои родители…? — робко начала Блум, не решаясь закончить предложение. — Да, — раздраженно ответила Стелла, крепко держа в руках пустой бокал, — банальная измена, — она фактически выплюнула последнюю фразу, выражая своё нежелание говорить на эту тему. В академии немногие знали о её семейных проблемах: преимущественно соседки по комнате, которые слышали разговоры по телефону на повышенных тонах, когда Стелла не могла контролировать свой гнев. Долетали некоторые сплетни, но она резко пресекала их, не распространяя какую-либо личную информацию о себе. Отчасти поэтому она оставалась стойкой балериной, которая в кровь разбивали ноги о пол, но никогда не жаловалась — это не в её стиле. — Если мы сейчас начнём обсуждать личную жизнь каждого из нас, то не закончим к утру, — проворчал Ривен, скучающе рассматривая этикетку на бутылке. — Любовный треугольник, эгоистичная ревность, здешняя стерва и пай-девочка — прямо-таки мыльная опера. — А себя ты любезно не упомянул, как и сбрендившую напарницу? — с ядовитым сарказмом сказала Стелла, победно улыбаясь. — Всё как в очередном романе Джейн Остин. — Стелла!.. — в отчаянии прикрикнул Скай, надеясь прекратить только завязавшийся скандал. — Я никогда не путешествовала за пределы штата, — быстро проговорила Муза, вмешавшись в назревающую ссору. Стелла и Ривен ещё пару минут обменивались колкими ругательствами, но присмирели, допивая первую бутылку алкоголя, пока Блум откупоривала вторую. Признаться, она чувствовала себя здесь не в своей тарелке, и не только из-за бывшей девушки своего парня, которая была очень ревнива. Киномарафон не должен был включать в себя пьяные посиделки на пустой сцене, и лишь присутствие Ская сглаживало углы. — Можем мы просто выпить, без всех этих игр? — выпалила Блум, всплеснув руками. Ей осточертели игры, которые в любом случае закончатся пьяными откровениями. — Нам не хватит этой бутылки, — произнес Ривен, прищурившись, — маловато для пятерых. — Я схожу на кухню и принесу ещё, — вызвалась Муза, поднимаясь с места. В голову ударила резкая боль, и она покачнулась, с трудом удержавшись на ногах. Поправляя выбившиеся из общей прически пряди волос, она легко спрыгнула со сцены, направляясь к выходу. Лишь бы на какое-то время отдохнуть от всего этого. — Ты хоть знаешь, где искать? — вдогонку крикнул ей Ривен, следом за ней покидая сцену. — Место, где ты хранишь алкоголь, уже давно не тайна.***
Очень зря она это сделала. Муза старалась идти как можно быстрее, почти бежала, чуть не споткнувшись. Света было крайне мало, в некоторых местах лампочки вообще не работали. Змеи приветливо высунулись из углов, зашипели, торжествуя над пойманной добычей. Они не спешили, растягивая удовольствие, медленно обвивались вокруг её ног, сковывая конечности, расползались по рукам и только тогда вонзали острые клыки в мягкую кожу, впрыскивая яд. Он растекался по венам, уничтожая артерии, постепенно подбирался к сердцу, оставляя самое сладкое напоследок. Они вгрызались в живую плоть, валили её на землю, растерзав тело на тысячи кусочков. Она замерла у стены, удерживая равновесие, будучи полностью парализованной. До нужной комнаты оставалось дойти совсем немного, какие-то десять метров. Она могла добежать за пару секунд, но химеры выползли из своих укрытий, присоединяясь к пиршеству. Они охватили её со всех сторон, заполонив пространство, и её ногти больно впились в рамку картины, висевшей на стене. Кажется, там был изображен холм… — Чем дальше в лес, тем мрачнее тени. — Это было похоже на мираж. Иллюзию, призрачный обман. Муза насторожилась, вслушиваясь в медленные шаги, доносившиеся за её спиной. Он остановился напротив неё и щёлкнул: огонь зажигалки осветил маленький участок, и этого было достаточно, чтобы звери в ужасе отпрянули, оставляя незажившие раны от укусов. В свете пламени виднелись смутные черты его лица, его хищная улыбка, насмешка, адресованная ей. Она готова была поклясться, что увидела самого дьявола. — Ничего без меня сделать не можешь. Наверное, она бы так и смотрела на него, если бы Ривен не оторвал её дрожащую руку от рамки, осторожно касаясь пальцев. Огонёк потух, но змеи не спешили возвращаться, даже напротив: они разбежались по разным углам, будто сами испугались. Боже, ты действительно сумасшедшая. Она нашла утешение и безопасность в его коротких прикосновениях, отчаянно хватая воздух ртом. Приятно было почувствовать что-то кроме леденящего холода. Это было мимолетно и почти невесомо, как если бы ветер взъерошил её волосы. Он вырвал её из темной пучины сознания, так нагло и самоуверенно — в его излюбленной манере. Но она не жаловалась. Ривен повел её вдоль картин с изображением различных пейзажей, пока они не дошли до нужной двери. На кухне было темно, но гораздо светлее, чем в коридорах: тусклый свет ламп позволял ориентироваться в комнате и без препятствий отыскать то, зачем они пришли. Признаться, тайник был довольно прост. В последнем ящике комода под грудой всякого хлама, который накапливался за время их повседневной студенческой жизни, лежали три бутылки шампанского. Недавняя покупка, судя по тому, что вчера здесь был коньяк. На столе всё ещё стояли две чашки с недопитым кофе, несъеденные угощения и пустая кружка из-под чая. По стеклу тарабанил дождь, кое-где по небу прошлись молнии, и чёрное полотно покрылось трещинами. Гроза не утихала, буря нарастала с каждым новым порывом ветра. Ветви деревьев бились об окно, их тени сплетались в паутину, создавали силуэты невиданных существ, живущих в темноте. Муза могла слышать их приглушенный шепот, но в присутствии Ривена они не смели показываться. Сейчас она как никогда была рада ему. Он присел на подоконник и вытащил из кармана пачку сигарет, с досадой обнаружив, что их осталось всего три. Сегодняшний вечер выдался тяжким по многим причинам, а теперь ещё это. Тихо выругавшись, он достал зажигалку, и на кончике сигареты вспыхнул маленький огонёк. — Ты серьёзно? — возмутилась Муза, поставив стол бутылки шампанского. — А что? Уверен, они не скучают без нас. Маленькими шажками она сократила между ними и попыталась вырвать сигарету у него из рук, но он оказался проворнее и только весело усмехнулся, наблюдая за ней. Порой он доводил её до крайней степени нервного срыва своим поведением. — Прекрати! — в отчаянии прошипела Муза, грозно топая ногой. — Тебя это так бесит? — ухмыляясь, парировал Ривен, делая затяжку. Гадюка. — Я не в настроении, так что просто потуши сигарету, и мы пойдём, — всеми силами стараясь сохранять спокойствие, ответила она, сжимая руки в кулаки. — Напиться можно и здесь, если тебя это так волнует. Те трое если не перегрызли друг другу глотки, то скоро разойдутся по комнатам. — Я не собиралась пить. — А на сцене ты вошла во вкус, — задумчиво протянул Ривен, внимательно наблюдая за её реакцией. — Только позволь дать один совет, — он наклонился к её уху, обжигая горячим дыханием, — сначала тщательно продумай историю, прежде чем рассказать её лжецу. Нет. Быть этого не может. Блефует. Она не могла ошибиться. Не могла. Она делала всё четко по инструкции, так, как её учили: спокойно, без резких движений, сохраняя часть эмоций для убедительного эффекта. Она была уверена, что победила, что он поверил ей. Всё было сделано идеально. Как, черт возьми? — Не прикидывайся, у тебя паршиво получается. Её будто окатили ледяной водой. Окунули в морскую воду, что соль защипала глаза. Муза начала терять равновесие, ноги подкосились, её зашатало из стороны в сторону. Она дотронулась рукой до горла, считывая пульс: сердце бешено колотилось, звуки отражались от стенок грудной клетки, грозясь разломать кости. Панический ужас из-за происходящего стёр все заготовленные реплики и фразы, осталось только размывчатое серое пятно. Её рот приоткрылся, пытаясь ухватить драгоценный кислород, но вместо этого она закашляла, надрывая легкие. — В обморок тут не падай, школа не несет ответственности. — Ривен аккуратно подтолкнул её к окну, указывая на свободное место. Она осторожно приземлилась рядом с ним, положив ноги на подоконник. Словно в трансе, Муза уставилась в окно, стараясь найти убежище в звуке дождя. — Как ты узнал? — Нет смысла оправдываться, она уже выдала себя. Было любопытно, как именно? — Рукава свитера, — усмехнулся Ривен, делая затяжку. — Ты натягиваешь их на запястья, когда нервничаешь или врешь. То же самое во время танца: я чувствую, что ты напряжена, и Даулинг вечно делает замечания. Если бы не они, можно было бы списать на алкоголь. У тебя плохо получается притворяться. Свитер. Как банально. Боже, он слишком хорошо её знал. — У каждого свои секреты, — устало прошептала Муза, повернув голову в его сторону. Она не заметила, когда он успел подойти к ней так близко. Его присутствие в непосредственной близости давило на неё, душило, нагревая воздух вокруг них. Несмотря на её замешательство, Ривена, кажется, устраивал такой расклад. Он глубоко затянулся и выпустил клубки серого дыма, и Муза с готовностью вдохнула их, ощущая знакомый и давно забытый запах никотина. Её глаза покраснели и начали слезиться, но дурман успел проникнуть так глубоко, что напрочно засел в голове, ровно как и человек перед ней. Её завлекли туманы, ароматы былой жизни, покинувшей её годы тому назад. Пепел на кончике сигареты упал на свитер, когда за окном прогремела гроза, расколов небо надвое. На какое-то мгновение она увидела ухмылку на его лице. «Он пьян», — напомнила себе Муза, едва заметно улыбаясь уголками рта. Он витал в воздухе, скрывался в темноте, его боялись даже тени. Он был везде. Его было слишком много. Она терялась в этом водовороте, Ривен одновременно топил её и тянул на поверхность, заставляя погружаться в воду снова и снова. Её легкие насквозь пропитались дымом от его сигарет, но она сидела неподвижно, глядя на него поверх черных ресниц. — Когда-нибудь, — Ривен наклонился ещё ближе к её губам, что она могла чувствовать жар, исходящий от него, — твои секреты тебя съедят. — Слова легли печатью, заковавшей её мысли, охватившей каждый сантиметр её тела. Где-то в темноте над ней смеялись змеи. Она только что проиграла.