Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем.*
Муза думала, что только в начале сложно, и дальше будет намного проще. Как же она ошибалась, наивно полагая, что физиотерапия и витамины что-то изменят. Боль не уходила, и тогда приходилось вставать на ноги, расхаживать по комнате, чтобы чувствовать ещё больше. Иногда выполняла некоторые движения из балета «Жизель», и она привыкала к нагрузке. Со временем боль стала привычной, и Муза перестала обращать на неё внимание. По совету врача, конечно, начинала с малого. Но одному богу известно, как ей хотелось подняться на крышу, запрыгнуть на парапет и танцевать с закрытыми глазами, слушая симфонии Баха. Невзирая на высоту, выполнять сложные трюки, чувствовать, как морозный ветер пробирает до костей, и ощущать твердую почву под ногами. Но кошмары о падении вниз мучали её по сей день… Она с криком просыпалась в холодном поту, и порой ей казалось, что где-то в темноте над ней смеются. Она наблюдала, как зеленеют почки на деревьях, возвращаются птицы, и как город засиял другими красками. В свободные часы (разумеется, во время уроков, чтобы никто не потревожил её) Муза покидала здание и сидела в парке, надев наушники, делала заметки в блокноте. В основном цели, которые она обязана осуществить, когда поправится. Список был длинный, рассчитанный на ближайшее десятилетие. За секунду до того, как из ворот выйдет группа студентов, она убегала обратно в номер. До этого, правда, успевала задержаться и, прислонившись спиной к стене, слушала шаги. Только когда они прекращались, она почти бегом поднималась по лестнице, запирала дверь на ключ и переводила дыхание. Муза стала тем, кого всегда узнавала в отражении — призраком. Её почти никто не видел, кроме Блум. Или на кухне, в общей гостиной, если она не успевала врвремя уйти. За все четыре недели он ни разу не заходил к ней, а она знала, что сама не осмелится прийти. Слишком страшно, неправильно и…не для неё.***
— Никогда бы не подумала, что у вас здесь так тихо, — шепотом произнесла Блум, маленькими шажками прогуливаясь по коридору академии. — Только сегодня. Преподаватели и ученики разъехались по домам на день раньше, тут семь человек, включая тебя и мисс Даулинг, — ответила Муза, наслаждаясь тишиной и умиротворением. Поездка в Лас-Вегас — мечта. Особенно если там вдобавок проходит национальный конкурс и семинар… Директриса лично выбирала номера для выступления, и каких же трудов стоило Музе пройти отборочные, не свалившись на пол от усталости. Нет, она поправляется, но врач с большой неохотой выписал справку. Мол, ещё не готова к хореографии, нужно время для восстановления. Его у неё как раз не было. Устав сидеть в комнате, по прежнему ничего не делая, Муза решила попытать счастье в Вегасе прежде, чем пробоваться на роль в пьесе Ришара. К тому же, это будет её первое путешествие за пределы штата, так почему бы не совмещать приятное с полезным? Мисс Даулинг объявила о краткосрочных каникулах, которые продлятся две недели. Учителя вместе со студентами уезжают из академии на период проведения соревнований, так что большинство учеников отправляются домой, чтобы отдохнуть или собрать вещи в дорогу. До завтра здесь остались ночевать лишь немногие: Стелла, Ривен, Скай, Кэсси и Муза. Последняя решила использовать этот шанс для вечера кино в гостиной, которая, скорее всего, сейчас пустовала, а чемоданы собрать она ещё успеет. — То есть я могу выбрать любую спальню? — оглядываясь по сторонам, спросила Блум. — Абсолютно любую, — усмехнувшись, ответила Муза, поправляя сумку на плече. — Я рада, что ты вернулась. — Я тоже. — Думаешь, они уже спят? — продолжила Питерс, завернув за угол. Она хотела было ответить, но и не понадобилось: открыв дверь в комнату, они попали на кухню, где Стелла заваривала кофе, а Скай и Ривен что-то бурно обсуждали. Появление незваной гостьи сильно озадачило всех, и подруга поспешила исправить ситуацию. Муза повела Блум в противоположный конец комнаты и усадила на диван, коротко спросив, не хочет ли она чего-нибудь выпить. Питерс тихо прошептала в ответ «чай», и она достала две чашки из шкафа, заодно прихватив пирожные из холодильника. — Это что за рыжая? — громче, чем планировалась, произнесла Стелла, кивком указывая на Блум. Та не подала виду, что услышала её, только смущенно опустила голову вниз, будучи явно не готовой к такой встрече. — Пей кофе и не лезь к людям, — саркастично улыбаясь, ответила Муза, забирая с собой горячие стаканы. Стелла шумно вздохнула, явно собираясь отпустить язвительный комментарий, но воздержалась, сделав глоток латте. Она в открытую рассматривала незнакомку, подмечая любые детали, особенно тот факт, что Скай замолчал, когда та вошла в комнату. Она научилась читать его как открытую книгу, и не составило труда догадаться, что в её присутствии ему стало не по себе. Да, может, она слегка перегибает палку в отношении Ская, но Стелла с горечью признавала, что без него ей стало куда хуже. Жаль только, что он этого не понимает… Муза передала Блум чашку с чаем и поудобнее села на диван рядом с ней, поджав ноги. Такая поза как бы защищала её, она будто забилась в угол и просит не трогать её. Срабатывало каждый раз, стоило ей оказаться в шумной компании. Это выдавало её отрешенность. Муза впилась ногтями в ткань свитера, пока медленно пила зеленый чай, вдыхая приятный аромат мяты. В будние она предпочитала кофе, но за время больничного успела привыкнуть к другому напитку, который идеально вписывался в атмосферу тихого дождливого вечера. Такого, как этот. Сказать, что он удивлен, — ничего не сказать. Появление Музы стало сюрпризом: она весь месяц только и делала, что избегала общения с окружающим. По правде говоря, он думал, что она уехала. В последний раз они виделись позавчера на отборочных, и тогда Муза не сказала ему ни слова. Станцевала и ушла. Это даже злило… Наверное, глупо было ожидать чего-то. Она готова была поклясться, что он смотрит на неё. Муза уже успела сотню раз пожалеть, что не ушла сразу, как только они вошли. Надо было исчезнуть, вернуться обратно в коридор и идти вперед, а не заглядывать сюда. Такое чувство, будто сковали цепями и пригвоздили к стене, что нельзя пошевелиться. Тишина неумолимо била по ушам, и Муза решила сосредоточиться на ветках деревьев, которые ударялись об окно. Вдох-выдох… Видимо, она настолько привыкла к жизни в четырех стенах, что теперь не в состоянии находиться в компании четырех знакомых. Или это просто неспособность выдержать на себе его взгляд. — Ты хорошо себя чувствуешь? — осторожно подбирая слова, тихо спросила Блум, поставив опустошенную чашку на столик. — Да, конечно, — натянуто улыбнувшись, ответила Муза, стараясь делать вид, будто всё действительно прекрасно. И это, признаться, давалось ей с большим трудом. — У тебя руки трясутся. — От холода, — проговорила Муза и встала с дивана, одернув вниз фиолетовый свитер. — Пойдём, — продолжила она, хватая Питерс за рукав водолазки. Дальше она не видела ничего, кроме двери. Остальное превратилось в расплывчатое пятно, и лишь на выходе Муза поняла, что не дышала всю дорогу. Облокотившись спиной к стене, она опустила голову и отдышалась, пытаясь привести мысли в порядок. Обеспокоенная Блум положила руку ей на плечо, но та отшатнулась и быстрым шагом направилась в противоположный конец коридора. — Что с тобой? — прикрикнула Питерс, но ответ получила короткий и сухой: — Всё нормально, встретимся через час. — Муза скрылась за первой попавшейся дверью (вроде бы спальня), напоследок кинув «пока». Она правда не знала, что с ней творится. Учащенный пульс, прерывистое дыхание. Раньше с ней такого не происходило. По крайней мере, без причины. Муза сжала кулаки и почувствовала покалывание в ладонях, когда в них вонзились ногти. Нервы, чертовы нервы. Возможно, она не готова к такими встречами. Муза привыкла всё контролировать, и неожиданности выбивают её из колеи. Пошатнулась хрупкая уверенность в себе, и это ужасало. В балете проще: ты учишь движения, повинуешься музыке и танцуешь, заранее зная, что делать. Как жаль, что в реальности всё куда сложнее. Муза глубоко вздохнула и повернула ручку двери. К счастью, Блум уже ушла и, скорее всего, отсиживается в её комнате, ждёт подругу. Если ей не изменяла память, вход на крышу по выходным открыт. При условии, что Виллари перед уходом не проверила все замки, хотя вряд ли бы она стала тратить своё время на это. В надежде, что наверху всё осталось по прежнему, она бежала по ступенькам, прихватив с кровати зеленый плед. Владелице комнаты он пока не понадобится.***
В лицо дунул прохладный ветер, и она с облегчением вдохнула свежий воздух, глядя на черное небо. Раскинулись звезды, и засияла Луна, а серые тучи вдалеке неумолимо приближались к институту. Будет дождь. А пока можно спокойно посидеть на краю пропасти, закутавшись в мягкое одеяло, которое пахло апельсинами. Так приятно снова очутиться на любимом месте… С легкой улыбкой на лице Муза смотрела на крыши соседних зданий, полыхающие огни фонарей и слушала шепот ветерка, который выбил несколько прядей из общей прически. Этот пейзаж ей нравился, было в нём нечто такое волшебное и поэтичное, и тревога потихоньку уходила. — Падать далеко, но недолго. Муза вздрогнула и резко обернулась на голос, схватившись за парапет, чтобы не упасть. Он стоял в паре шагов от неё, но смотрел в ту же сторону, что и она секунду назад. Пытался разглядеть то, что так заинтересовало её. Тусклый огонек горел на кончике сигареты, а клубки серого дыма идеально вписывались в картину ночного неба при свете звезд. Со стороны он выглядел невозмутимо, хотя, откуда ей знать, ведь она в страхе сразу же отвернулась. — Я здесь не за этим, — шепотом ответила она, зная, что Ривен всё равно услышит её. — Правда? — с издевкой произнёс он, усмехаясь. — Что тогда произошло? Муза не знала, что сказать. Она понятия не имела, что случилось. Когда весь воздух будто выбили из легких, и пульс подскочил до рекордной отметки. Не было похоже на обычное волнение, которое она испытывала перед выступлением. Что-то новое и пугающее… Ривен сорвался с места и сел рядом с ней, свесив ноги вниз. Похоже, его совершенно не беспокоила такая огромная высота. Муза напряглась, но виду не подала, только крепче вцепилась в ткань пледа. Он не смотрел на неё, терпеливо выжидал ответа, надеясь, что она прояснит ситуацию. И соизволит объяснить, что с ней творилось в последние недели. — Прости, — внезапно выпалила Муза, тяжело вздыхая. — Я закрылась в четырех стенах, потому что злилась на окружающих и на саму себя. Ты этого не заслужил. — Ей нелегко далась эта фраза, но она знала, что обязана это сказать. Когда-нибудь ей хватит смелости рассказать всё. Не сейчас. — Неожиданно, — произнёс Ривен, повернув голову в её сторону. Вот только ответа на вопрос он так и не услышал. Ладно, черт с ним, она хотя бы заговорила. — Ты действительно думаешь, что можешь вот так отгородиться ото всех? — Проверенный способ. — Она неопределенно пожала плечами. — Это так не работает, — хмыкнул Ривен, потушив сигарету. — Нельзя просто уйти от проблемы, это ничего не решает. Прекрати бегать и прятаться от окружающих, как будто они тебе чужие, — с ноткой обиды в голосе сказал он, наблюдая за реакцией собеседницы. — Почему нет? — Муза впервые посмотрела ему в глаза и чудом удержалась на крыше, словно в любую минуту она может соскользнуть и упасть на твердый асфальт. — Почему нельзя справиться одной? Это экономит кучу времени и нервов. Ты терпишь всё, а потом выходишь из сумрака с новыми силами, — на одном дыхании выдала ога, пытаясь понять, верит ли в собственные слова… — Потому что на деле возвращается другой человек. Разве я не прав? — произнёс он, зная, что Муза найдёт очередную отговорку, лишь бы заверить всех, что всё в порядке. До сих пор не поняла, что её стены разрушены и прахом покоятся на кладбище сгоревших надежд. — Когда же ты поймёшь, что калечишь себя? — Люди разочаровывают, — она опустила взгляд, — ты сближаешься с ними, а они бьют по больному. Ты и сам это прекрасно знаешь. Я предпочту самостоятельно решать проблемы, а не добавлять к ним новые. — Ты слишком категорична, — ответил Ривен, заметив в небе яркие полосы, похожие на трещины. Молнии. — Тебе легко говорить, ты не опускался на самое дно, — отрезала Муза, поднимаясь с парапета. — Гроза уже здесь, — скорее для себя, нежели для него, сказала она, собираясь уходить. Ривен остановил её на полпути к выходу, схватив за запястье. Она удивленно уставилась на него, но вырваться не пыталась, даже напротив: сделала маленький шаг вперед. — Ты можешь доверять мне, — добавил он, стараясь убедить её в правдивости своих слов. Она хотела верить. Вопреки принципам, отчаянно хотела верить и чувствовать себя в безопасности. Но если сделает это, то будет жалеть. Знала ведь, чем заканчиваются такие истории. — Я даже себе не доверяю, — с горькой усмешкой сказала Муза, разворачиваясь к выходу.***
Она бы с радостью забыла этот разговор, если бы могла. Хотела бы знать, как оставаться при своих принципах, когда желание безвозвратно упасть в бездну так велико. Ничего, она со всем справится. Не в первый раз, переживет. Может, ей никогда не понять мотивов поступков Ривена, но Муза точно знала, что не будет втягивать его в это болото, в котором сама погрязла. Раньше у неё всё получалось в одиночку, и этот случай не станет исключением. К чему беспокоить других? Спускаясь по лестнице, она опиралась на перила, пока за спиной отчетливо слышались его шаги. Зеленый плед лежал на плечах поверх свитера, свободной рукой она придерживала его концы. Тусклый свет маленькой лампочки стал мелькать и в конце концов потух окончательно, послышался звук разбитого стекла. Муза замерла на месте, не в силах пошевелиться. Темнота имела свойство сгущаться, пробуждать самые потаенные страхи. Вокруг только черная пустота. Впереди виднелся кусочек света, который излучала Луна, но он слишком далеко. — Похоже, из-за грозы вырубило электричество. — Она чувствовала его присутствие, понимала, что он стоит сзади, и инстинктивно вцепилась в рукав его куртки. Слава богу, он действительно тут, и во мраке она гуляет не одна.