~
Когда большинство пострадавших прихоят в чувства, в мед отсек наведывается Ар'алани. Она окидывает взглядом ситуацию, приветствует врачей и больных, и направляется в интенсив. Илай следит за каждым её шагом и потом вьётся у двери интенсива, пытаясь подглядеть, что там происходит. Он ничего не слышит, но видит, как она ходит от кровати к кровати, осматривая больных под комментарии главного медика. В последнюю очередь она идёт к Трауну. Илай замечает, как долго занимает у неё решение подойти к нему. Видимо, для неё тоже шок — видеть его в таком состоянии. Когда Ар'алани направляется обратно, Илай еле успевает отскочить от окошка. Но Адмирал засекает его суету и одаривает грозным взглядом. Когда она шагает к нему, Илай невольно пятится назад. — *Капитан Вэн'то, объявите всеобщий сбор.* Я желаю сделать заявление, — чеканит Адмирал. Последние слова звучат на общегалактическом и Илай убеждается, что она владеет им не хуже Трауна. — *Есть, Адмирал,* — ровно отвечает он, идёт в центральный проход, кашляет и объявляет, — Внимание! Соберитесь, пожалуйста, вокруг меня! У Адмирала Ар'алани есть для вас важная информация! Все люди подтягиваются к месту, где стоит Илай. Он отходит в толпу, давая Ар'алани слово. — Приветствую всех на борту звёздного крейсера «Роковой Пик». Вы попали сюда вследствии крушения ваших судов в лапах космических моллюсков — пургилл. Вам была оказана безвозмездная помощь и будет предоставлен кров, пока вы не сможете летать. Ваши транспорты сильно пострадали, но подлежат починке. Логично, мы ожидаем от вас помощи с ремонтом. Прошу всех, кто способен работать, покинуть медотсек и начать подготовку к ремонту, — Ар'алани делает паузу, собирается с мыслями, — Далее… С грустью сообщаю, что двое членов экипажа не оправятся от повреждений. Врачи сделали всё, что смогли, но они... прошли точку невозврата и их организмы уже не восстановятся. Толпа гудит, и хор "охов" и "ахов" прокатывается эхом по отсеку. У Илая холодеют руки и ноги. Если окажется, что один из них Траун — его сердце наверняка разорвётся. Он закрывает глаза, судорожно сглатывая... — Кто? — вырывается у некоторых его сослуживцев. — Этого я не могу сказать. Но процедура идентификации пройдёт сразу после моей речи, — докладывает Ар'алани. Илай резко вдыхает. Люди. Это люди. Это не Рау. — А что с Гранд-Адмиралом Трауном? — спрашивает один офицер. — Он поправляется. Его... напутствие вам — сотрудничать и уважать порядки на моём судне, о которых вам расскажет Илай Вэн'то, позже, на официальном собрании. Также он будет руководить процессом ремонта, логистикой и распределением заданий до тех пор, пока Гранд-Адмирал Митт'рау'нуруодо не будет способен нести пост. Ввиду этого Илай Вэн'то повышается до Коммодора Седьмого Флота. Илай невольно открывает рот в беззвучном удивлении. Коммодор!? Это неожиданно и... будет тяжело... — Обзор ситуации в Империи будет подготовлен для вас к вечеру. На этом всё. Прошу начать процедуру опознания ваших коллег. Всем желающим будет дано время попрощаться с ними перед тем, как будет отключена система жизнеобеспечения. Закончив, Адмирал подходит к Илаю и отдаёт ему четыре белых Адмиральских цилиндра. — *Они в Вашем распоряжении с согласия Митт'рау'нуруодо. И вот это,* — Адмирал достаёт из кармана блокнот. Илай узнаёт вещицу — это его походная записная книжка. Как она оказалась у Трауна, после всего, он только догадывается. — *Из-за того, что Вы будете очень заняты в ближайшие дни, наказание за подстрекательство Капитана Иризи'кир'удоно на безрассудную спасательную миссию откладывается до лучших времён. Но ни Вы ни он не отвертитесь от этого рока. Всего хорошего, Капитан Вэн'то. Ах простите, Коммодор,* — колко добавляет Ар'алани и удаляется. Илай сжимает в руках цилиндры Трауна и свой блокнот, прикрывая глаза. Новое назначение сопрягается с огромной ответственностью. Илай молится, чтобы Траун поскорее встал на ноги. Ну или хотя бы смог сидеть, чтобы выписывать приказы. Он не представляет, как справится с должностью без его советов. Но он должен. Он будет делать это, делать так хорошо, как может, чтобы Траун не переживал лишний раз. — Коммодор Вэнто, поздравляю с повышением. Какие будут распоряжения? — подходит к нему командир Фаро. Началось… Илай выдыхает, прячет блокнот в карман и начинает распоряжаться процессом организации ремонта Седьмого Флота.~
Поздним вечером, после собраний и распоряжений, Илай мчится в медотсек. Отсек опустел, в нём остаются лежать только тяжело больные. Выздоровевших людей расселили по каютам. Хотя и тесно, но это лучше, чем всем флотом торчать в медотсеке. К счастью, у Илая никто не разместился, ведь он Коммодор. Место в своей каюте он зарезервировал для Трауна. И сейчас он надеется уговорить дежурного доктора разрешить повидать его. Ожидаемо, поначалу доктор наотрез отказывается предоставлять ему такую возможность. — *Доктор, я хорошо знаю Митт'рау'нуруодо. А он меня. Я не стану там задерживаться, если его состояние не позволяет. Но мне крайне сильно нужно проконсультироваться с ним по поводу ведения дел.* — *Он только сегодня пришёл в себя. Вы растревожите его и ему станет хуже. Подождите со своими делами хотя бы до утра.* — *Ладно. Никаких дел. Но можно мне просто увидеть его? Хотя бы на минуту? Пожалуйста.* — *Кем вы ему приходитесь?* — вдруг спрашивает врач, почти как Ар'алани когда-то. Илай знает, что в его интересах ответить честно на этот вопрос, и он делает это: — *Я его Доверие.* — *Что ж, думаю я могу сделать исключение, ввиду таких обстоятельств,* — говорит доктор и пропускает Илая в интенсив, — *Но пожалуйста, не долго!* Илай кивает и идёт внутрь. После выноса тел погибших, там остались лишь две кровати. Парень, что лежит на одной из них, в коме. Он слишком молод для офицера. Возможно кадет-практикант? Но о нём Илай не очень переживает. Его внимание переключается на Трауна. Тот в сознании, лежит тихо и рассматривает что-то в датападе, который, очевидно, оставила ему Ар'алани. Слова застревают в горле, Илай ничего не может из себя выдавить, подходя к Трауну. Чисс смотрит на него, уголки его губ чуть поднимаются, а глаза фокусируются на его лице. Он кладёт девайс на полку над кроватью и указывает Илаю жестом сесть на край кровати. Его кожа всё ещё блестит мазью, и торс перебинтован, но он уже двигает руками и может есть — на прикроватной полке стоит стакан с супом. Илай осторожно садится на кровать, не трогая чисса. Он боится причинить ему боль. Но тот тянет к нему руку, сжимая своей смазанной мазью кистью кисть Илая. Илай берёт его кисть в обе руки, чуть сжимает и держит… Держит… Держит… И они просто смотрят друг на друга некоторое время. Слова им не нужны. — Рау… — начинает было Илай, но тут же теряется. Он рад. И ему грустно. Он не может совладать с гаммой чувств, что терзают его. — Илай, — Траун чуть кивает, в знак приветствия. Илай пытается улыбнуться, но его брови сходятся домиком от беспокойства: голос Трауна хриплый и тихий, его почти не узнать, насколько он похудел... — Как тебе в Доминации? — спрашивает его Траун первым делом. — Честно, неплохо. Но Ар'алани... это жесть, — откровенно выдаёт Илай и губы Трауна расплываются в улыбке. — Я так и знал, что она тебе понравится, — шутит чисс, — Адмиралу ты тоже понравился. Она мне доложила. Илай усмехается. Траун в хорошем настроении и это его радует. — А ты? Как ты выжил без меня под гнётом Императора? — Как видишь… ужасно, — горько отвечает Траун и его улыбка тает, — Нас сокрушило восстание. Но не только Седьмой флот. Империя разваливается изнутри. Повстанцы берут верх. Мне не терпится узнать новости. Но я не удивлюсь, если услышу, что Империи настал конец. — Ого! — вырывается у Илая, — Так Седьмому флоту вроде как повезло оказаться тут. Можно пересидеть смутные времена, а когда всё уляжется, вернуться по домам. — Ты так себе представляешь будущее? — Да. А ты нет? — Я представлял себе всё по-другому. Но поговорим об этом позже, — откладывает объяснения Траун. Илай заинтригован его видением грядущего, но это подождёт. — Я ужасно скучал по тебе, — наконец говорит Илай, сглатывая подступающую к горлу горечь. — Я понимаю, — искренне признаётся чисс. — Кстати, ты красиво меня изобразил… И написал обо мне очень впечатляюще. Я словно лучше узнал себя, читая твои записи. — Никакие краски и слова не могут описать тебя достойно, Илай. Ты — чудо. Свет… *Моё Лучшее. Моё Доверие. Я благословлённый, потому могу доверять тебе,* — переходит Траун на чеун, но Илай понимает его отчётливо. Он уже слышал эти слова раньше, но с трудом разобрал их тогда. Теперь, пожив среди чиссов не один цикл, он понимает. Понимает. Траун сжимает руку Илая своей. — Так хочется поцеловать тебя, но… — выдыхает Илай. — Но? — Боюсь сделать тебе больно, — признаёт Илай и его голову заполоняют мысли о том, как Траун говорил ему это множество раз, а он… Он шёл на поводу у своих желаний. Возможно даже поперёк представлений чисса о близости… — Что такое? — спрашивает Траун, видя его задумчивость. — Я… кое-что понял… пока жил тут. Про нас. — И что же это? — Я спешил. Пытался ухватить как можно больше тебя… И не пойми не так — я не жалею ни о чём. Я лишь понял, что путь к нашему настоящему единению проложил ты. — Я думаю иначе. Думаю, если бы ты не подгонял меня, мы бы до сих пор играли в гляделки. Примерно как сейчас. Илай смотрит на чисса пару секунд и осознаёт… Траун хочет, чтобы он целовал его. Ему это тоже нужно. Илай не думает долго и накрывает рот чисса своим. Он нежен так, как никогда не был на своей памяти. Ему всегда срывало крышу при поцелуях с чиссом. Но сейчас он контролирует себя и всего лишь проводит своими губами по губам Трауна, чуть прихватывая их по очереди. Траун не шевелится, полностью отдаваясь ласке. Их носы соприкасаются, и кожу Илая начинает пощипывать от мази. Когда его шея устаёт, он отрывается от любимых губ и кладёт руку на грудь чиссу, поверх бинтов. — Поправляйся скорее, тогда я смогу поцеловать тебя как следует. — Делаю, что могу. Видь я тебя чаще — процесс шёл бы скорее. — О, так я бы тут сутками сидел, если бы меня врачи пускали! Ну, и если бы я мог… Коммодор — тяжёлое звание. — Тяжелее, чем Капитан при Ар'алани? — О нет! Нет! — смеётся Илай, — Я, пожалуй, возьму свои слова обратно. — У меня кое-что есть для тебя, — Траун берёт датапад, и делает пару кликов, — Посмотришь, когда будет время. Илай улыбается. Он подозревает, что это некое искусство, которое Траун творил во время пребывания в сознании, между процедурами. — Заинтриговал. Мне уже не терпится узнать что это. Пойду смотреть, — прощается Илай, видя, что Траун начинает уставать. — Спокойной ночи, — шепчет чисс. — И тебе, Рау, — отвечает Илай с лёгкой улыбкой. Илай летит к себе в каюту, как на крыльях. Там он первым делом хватает датапад и открывает входящие. И видит стих на чеун. Он читает строки, написанные Трауном для него, и его прошибает на слезу:*Ночью тёмной посмотри на небо, И увидишь солнц далёких блеск, Но не греют эти солнца тело, Не за них сражается боец. Есть другие Солнца в мире этом, Те, что ближе и прекраснее горят. Посмотри в глаза ты Человеку И позволь ему любить себя. Свет, что душу обогреет терпко, А может и до боли горячо, Станет твоим ориентиром верным, И благословит тебя во всём. Во Тьме, на войне и в печали, Ты вспоминай этот Свет. Он маяком в пути тебе станет, Выручит и спасёт от бед. Очи-Солнца не погаснут с годами Если любовью подпитывать их. Смотри в них. Люби. И гори в этом мареве. Доверься им. И умри за них.*