Что если...

      Юджи думает, что будет, если спустить курок.       Юджи стоит у зеркала и думает. Много о чём думает, но мысли всегда сводятся к единому знаменателю — что будет, если спустить курок. И приставляет пистолет к виску, рассматривая себя в зеркале.       Ничего необычного. Длинные волосы, слегка позолоченные светлые глаза, мешковатая одежда… Шрамы под глазами на девичьем лице смотрятся некрасиво, но до отвращения притягательно, словно ты смотришь на диковинную зверюшку в цирке. Шрамы были настолько аккуратными, что не обратить на них внимание невозможно.       Ничего необычно, если бы не шрамы, если бы она не стояла перед зеркалом с пистолетом в руке, если бы не…       — Стреляй, засранка! — Удивительно бодрый голос из рта на щеке.       — Из-за тебя и не стреляю. — Юджи хмыкает.       …не он.       У Юджи была самая обычная жизнь. Мама, папа и ворчливый, но любящий дед, всё как и положено, всё как у всех. Юджи была одарена невероятной физической силой, её прочили в великие мировые спортсмены, а кубки и медали от побед на соревнованиях, казалось, заняли отдельную комнату…       У неё всё было прекрасно. Вся её жизнь — это идеальная сказка маленькой принцессы, окруженной любовью семьи и окружающих.       … А потом появился он.       Её жизнь шла как по накатанной вниз. Её таланты перечеркивали маленькие шрамы под глазами, те были настолько аккуратными, что замазать их было проще простого. Никто в общем не обращал внимания на происходящие с ней странности, пока Сукуна не решил заявить о себе.       Закрыть глаза на появляющиеся то тут, то там рты и глаза — невозможно. Сдать её на опыты — желание окружающих. Сдать её на лечение — желание родителей.       А Итадори хотела жить. И не хотела видеть настоящих лиц тех, кто был для неё дорог.       За неё цеплялись до тех пор, пока она была полезна. Её популярность — это результат прекрасных физических данных, которые теперь называли «мутациями». Теперь она просто монстр, хотя на деле монстр сидит внутри неё.       И всё что она знала сейчас… Бежать.       Бежать-бежать-бежать. А в перерывах спать и думать, какого это — со всем покончить. Просто спустить курок и забыть обо всех проблемах, но…       — Медлишь, засранка.       Но. Сукуна подначивает. Высокомерный, горделивый хрен из прошлого, который старше, наверное, на миллиард лет, всегда говорить, что выстрелить она обязана. Что так всем будет лучше, что Юджи никому не нужна.       И это желание застрелиться отбивает.       — Я не настолько старый. — Сукуна рычит. Ну да.       Он же самый лучший.       Она выстрелила однажды. Пуля прошла через череп и вышибла мозги, размазывая их по стенке дешёвого номеру мотеля. Но порадоваться вечной пустоте и холоду ей не дали. Во-первых, она попала в странный мир (???), помещение (???), где был сам Сукуна, кровь и черепа.       И вернулась. Просто ожила.       Он смеётся, издевается и умереть не даёт.       — А лучше отдай тело мне. — Больная тема. Сукуне надоело быть просто наблюдателем.       — Нет, — ожидаемо хмыкает Юджи.       Сукуне скучно. Он любит эту жизнь, потому что его жизнь означает удовлетворять свои желания, гасить скуку, развлекаться.       Юджи эту жизнь ненавидит. Потому что её жизнь — это груз. Ответственность за Сукуну, ведь не может же она выпустить монстра в этот мир, страх, ведь в ней видят лишь чудовище и подопытную крысу, разбитые мечты, ведь она увидела реальность.       Она ненавидит Сукуну за то, что тот открыл ей глаза.       Она ненавидит эту жизнь за то, что она не похожа на её розовые мечты.       И это куда больнее, чем умирать. Куда больнее, когда твои кишки наматывают на руку, больнее, пробитого лёгкого, больнее… Жить куда больнее, чем умирать.       Жить не весело, не хорошо. Чтобы сбежать в очередной раз — приходится уступать место Сукуне, а это обходится ей слишком дорого. Пускай он властвует всего пару минут, пускай все убитые им люди это заслужили. Это слишком высокая цена.       — Прекрати раздеваться, стриптизёр. Мне новую одежду брать негде. — Юджи ворчит, но глаза её остаются пустыми.       — Ограбишь кого-нибудь. — Отмахивается Сукуна. Не его проблемы, лимит доброты этим советом он исчерпал на лет десять вперёд.       У Сукуны всё просто. Захотел поесть — поешь. Захотел убить — убил. Весь мир крутится вокруг него, все существуют лишь чтобы развлекать его. Ни больше, ни меньше.       Юджи прикрывает глаза.       Она думает, мечтает. Она задаёт самой себе вопросы.       Что будет, если спустить курок?       Сукуна. Теперь все дороги ведут к нему.