Часть первая
Жертва
Балкончик одного из самых красивых зданий в Осло служил настоящим прикрытием, и из-за шторы, которая закрывала меня от любопытных глаз, я без проблем могла разглядывать банкетный зал и людей, которых с каждой минутой становилось всё больше.
Открывшийся вид поистине был потрясающим, а сам интерьер отличался палитрой бело-золотых тонов. По всему периметру стояли столы, где кучками собирались гости. Белые колонны с подсветкой снизу, золотая огромная люстра с переливающимися хрустальными камнями, в глубине зала сверкала лестница своими золотыми перилами, которая вела прямо на сцену, и белый рояль, мелодия которого доносилась на затворки сознания, — каждый элемент пылал великолепием.
Мои тёмно-русые волосы, завитые в крупные локоны, плавно струились вдоль тела, а чёрное платье с вырезом чуть выше колена сидело идеально, открывая взор на длинные ноги. Бант на поясе являлся незаменимым дополнением и выгодно подчёркивал талию. Колье приятно холодило кожу, а превосходным завершением образу служили чёрные классические лодочки…
«О, да, я неотразима!» — или то, как мне полагалось думать о происходящем по мнению родителей.
Но нет. Весь этот официоз вновь не сроднился с моей душой, поэтому пришлось спрятаться в месте, где любое внимание сведено к минимуму. По крайней мере на недолгое время. Жутко хотелось куда-нибудь сбежать, хоть виновницей сего торжества была именно
я. Я, у которой просто не было выбора приходить сюда или нет.
Всё опять повторялось. Разговоры, притворная вежливость, поддельные эмоции, лицемерие — всё это часть очередного спектакля, где каждый носил свою маску. И я тоже её носила, потому что иначе не могла. Приходилось фальшиво улыбаться и вести себя так, будто меня всё устраивало, и в этот же момент спрашивать себя: «Зачем ты это делаешь?». Моё поведение определяли статус и репутация в обществе, отделаться от чего я так же не могла.
Едва мне исполнилось пятнадцать, как мама начала показывать высшее общество во всей красе, вводя подобного рода встречи в обычай. И если изначально это имело ознакомительный и необязательный характер, то со временем такие вещи оставалось только терпеть, чтобы вместе с родителями достойно представлять честь семьи. Несмотря на выработанную привычку, до сих пор на каждом из таких мероприятий становилось не по себе, поэтому всегда я старалась уйти в менее людное место.
Сегодня мой день рождения.
Мой день рождения, но только праздновать его буду не я, а все те люди, которые здесь собрались, чтобы в очередной раз пожелать мне всего самого хорошего и впридачу вручить дорогой
ненужный подарок. Сегодня же состоится мой личный
маленький триумф — папа публично объявит, что, благодаря упорным стараниям, я поднялась по карьерной лестнице. Эдакое поздравление от родителей. И не сказать, что я не рада, потому что у меня имелись все основания, чтобы с гордостью занять новый пост. Переход на ступень выше значился важным достижением, которое полностью оправдало тернистый путь и проделанную тяжёлую работу, но без официального представления было бы, конечно, куда лучше.
Инвестиционный фонд, входящий в число крупнейших по всей Норвегии, возглавлял Ойвинд Лофтер — один из самых состоятельных людей в стране и по совместительству мой отец. Взращивать компанию начал ещё дедушка, поднимаясь наверх с самых низов, а после своей отставки, в силу возраста, передал бразды правления сыну. И в целом состояние компании улучшалось с каждым годом, что не могло не радовать, ведь отец был зациклен на прогрессивном продвижении фирмы. Упёртость, стальной характер и умение обращать любые ситуации в свою пользу — основные качества его успешного предпринимательства и лидерства среди конкурентов.
Желание отца шло наперекор мне, моим мечтам и целям — он всегда рьяно добивался того, чтобы я пошла по его стопам. Родительские наставления сработали так, что в итоге высшее экономическое образование уже глубоко просело под кожей, с каждым днём проедая сознание всё больше и больше. Естественно, работала я в фирме папы, который мог с первого дня окончания университета поставить меня во главе компании, но поблажек ни с его стороны, ни с моей не было. Хотелось заслужить повышение своим трудом, а не положением, доказать всем и в первую очередь самой себе, что я смогу добиться успехов в этой сфере. Собственно, это удалось: от менеджера по мелким инвестиционным делам я поднялась до помощника одного из управляющих компании, заядлого специалиста по инвестициям, чтобы перенимать его драгоценный опыт и в будущем занять пост ещё выше.
Прошло некоторое время с моего призрачного пребывания, как в дверь постучали. Мысленно я послала этого человека куда подальше, потому что ещё не была готова выходить в свет. Но вошёл Эдвард, мой младший брат и, наверное, единственный человек, который мог подбодрить и оказать необходимую поддержку.
— Эдвард, я так рада видеть тебя! — улыбка сама по себе нарисовалась на моём лице, когда он смешливо поклонился.
— Привет, именинница. Готова принимать поздравления? Зуб даю, родители приготовили что-то грандиозное.
— Если ты про повышение, то я об этом знаю, — вздёрнув в насмешке бровь, я наблюдала за растерянностью брата.
Уверена, Эдвард не вникал в суть мероприятия, потому и не знал, что сценарий к нему был давно написан.
— Ой… Ну, ты же знаешь, я не особо в этом разбираюсь. Но! — он торжественно поднял указательный палец свободной руки и заговорщически улыбнулся. — Зато у меня для тебя кое-что есть. Это, конечно, не повышение, но, думаю, ты оценишь.
В другой руке он держал белую коробку с праздничным бантом наверху, которую достал из-за спины.
— С днём рождения, Лив.
Присев на место, я принялась распаковывать, и, развернув только бант, в нос закрался знакомый сладковатый запах. Подтверждением промелькнувшей догадки служили горящие глаза Эдварда, который в нетерпеливом ожидании уставился на меня.
— О, Боги… Это же мой любимый, — дыхание захватило, а к горлу подступил комок слёз. Взяв себя в руки, я поцеловала брата в щёку. — Спасибо, это лучший подарок.
Это был мой любимый медовый торт из пекарни на окраине города. В далёком детстве мы с родителями частенько туда заглядывали, чтобы купить разные вкусности, и именно этот торт мне покупали всегда. С детской радостью и небывалым восторгом я съедала его буквально за день. Прошло время, а медовое лакомство так и осталось самым вкусным из всех, что мне доводилось попробовать. Подарок брата был ценнее, чем тысячи повышений вместе взятых, ведь он помнил такие важные для меня вещи.
— Не за что, красавица. Тебе бы не мешало спуститься к гостям, все жаждут твоего появления, — робко произнёс он, так как знал, что начинавшееся торжество не доставляло мне никакого удовольствия.
— Да-да, я скоро спущусь.
— Так не пойдёт, давай-ка, — брат поднял меня за руки, а я уже прознала его план. — Прошу, дай людям хотя бы взглянуть на тебя.
Шторка приоткрылась, яркий свет софитов и люстры заставил поморщиться и недовольно сложить руки на груди. На пару минут ему всё же удалось увенчать свой план успехом, но обстановка ничем не отличалась от того, что я видела из своего укрытия, правда, гостей стало больше.
— Люди и так меня увидят, я же не собиралась сидеть здесь вечность.
Хотя очень бы хотелось.
Обречённо вздохнув, я вошла обратно. Эдвард уже кому-то отсалютовал и вернулся ко мне.
— Лив, я понимаю, тебе всё это не нравится, но, ради родителей, сделай вид, что всё в порядке, — он осторожно коснулся моего плеча. — Скоро начнётся речь отца, не опоздай.
Нужно было прислушаться к Эдварду и с возросшей уверенностью уповать на то, что я смогу нормально провести вечер, не отвлекаясь на навязчивые мысли о притворности, хотя бы ради того, чтобы быстрее прийти домой и съесть свой торт.
В трудные времена мы всегда были рядом друг с другом, наверное, именно они так и сплотили нас.
Имея при себе хорошее чувство юмора, узнаваемый стиль и должное воспитание, ещё со времён школы брат был тем самым мальчиком-красавчиком, который пользовался всеобщим вниманием и параллельно влюблял в себя всех девчонок. Немаловажными чертами в его характере были прямолинейность и довольно стойкое определение границ: Эдвард никогда не тешил призрачными надеждами влюблённые сердца. И всё-таки положение в обществе решало многое: люди пользовались состоянием и репутацией. Так, первая любовь, снизошедшая до брата в десятом классе, также не была обделена корыстными целями. О, я хорошо помнила то, как самолично чуть ли не повыдергала той стерве волосёнки. Эдвард после предательства закрылся ото всех: от родителей, от друзей и даже от меня. Из глубокой ямы, в которую брат загнал сам себя, мы вытащили его с друзьями, которые и по сей день отличались своей верностью. После того, как Эдвард поступил в университет, мы стали намного реже видеться. Вариант экономического образования, которое предлагали родители, ему не подходил, так как с самого детства он увлекался информационными технологиями — здесь-то наши пути и разошлись. Вот только с мнением брата смирились, а у меня выбора не было.
Отпив пару глотков шампанского, я попросила одного из работников отнести свой подарок в отведённое для этого место и начала спускаться в зал. Ладони вспотели, дрожь в коленях увеличивалась с каждым шагом, а волнение в этот раз отчего-то чувствовалось сильнее, чем когда-либо.
Препятствие в виде белых массивных дверей наделило меня томительным ожиданием и трепетным предвкушением, пока отец говорил свою длинную заученную речь. Сама того не замечая, я поправляла волосы и судорожно перебирала камушки от колье, поглядывая на швейцара, который терпеливо ждал моего кивка головы.
Кивок.
И двери открылись.
— А вот и виновница торжества! Моя дочь, Лив Лофтер, — восхищённым голосом произнёс папа.
И сотни глаз одновременно устремили своё внимание на меня.
Стоило ступить в зал, как стук каблуков наполнил затихшую залу. Ноги стали ватными, а сердце билось так сильно, что пульс звенел в ушах. Гости почтительно расступились, одаривая мою персону восхищёнными, оценивающими, пристальными, заинтересованными взглядами, точно экзотическую зверушку в клетке. И выхода из этой клетки не было. Среди толпы я нашла преободряюще улыбающегося Робина и следом перевела взгляд на сцену, где стояли родители. Солидный, сдержанный вид папы подчёркивал синий костюм-тройка, в котором он, как и обычно, выглядел безупречно. Мама в своём любимом белом платье демонстрировала непоколебимую уверенность, хотя её открытые плечи подрагивали, а взгляд излучал любовь. Они служили примером, образцом супружеской пары, которая всегда превосходно дополняла друг друга.
На ходу я вспоминала материнские наставления и повторяла их как мантру.
Прямая осанка, уверенная походка, взгляд направлен вперёд и улыбка.
И я улыбалась. Никто не видел моего необычного волнения — на лице лишь холодность и фальшивая улыбка. Всё как нужно.
Придерживая подол платья, я поднялась по лестнице, и на последних ступенях папа галантно подал мне руку. Он смотрел на меня с… гордостью? И стоило повернуться к гостям, как весь зал заполнили оглушительные аплодисменты и выкрики с поздравлениями. Папа жестом подозвал меня ближе к микрофону, призывая стихнуть торжественную какофонию.
Да начнётся моя минутка лицемерия.
— Дорогие гости, я рада приветствовать вас на этом празднике. Сегодняшний день особенный, он является началом моего долгого, трудного пути ко многим намеченным целям и задачам. Ваша неоценимая поддержка и присутствие сделали этот день поистине насыщенным и праздничным. Отдельную благодарность хотелось бы выразить родным и близким, которые даже в самые трудные времена оставались рядом. На приёме, устроенном в честь моего двадцать третьего рождения, будет открыт благотворительный аукцион в поддержку детей-сирот. Прошу, — послав добродушную улыбку толпе, я махнула рукой ведущему мероприятия.
Утихомирившаяся зала вновь наполнилась аплодисментами и гомоном, а мы с родителями отошли на задний план.
Благотворительность являлась важным пунктом на подобных приёмах, хоть и необязательным. Почти каждый хотел внести свою лепту, поэтому к концу вечера насчитывалась достаточная сумма, которая шла прямиком в определённые фонды.
— Ты была великолепна, дочка, мы с папой гордимся тобой, — шептала на ухо мама, даря прилив уверенности.
Речь ведущего мелькала где-то на фоне, пока я лениво проходилась по присутствующим. Среди гостей заметила Эдварда, который, подняв два пальца вверх, губами что-то проговаривал; рядом же стоял незнакомый… точно незнакомый человек, и в моём мысленном списке появился явный пробел. Наши взгляды встретились. Неприлично долго длилось взаимное непрерывное изучение, но я первая отвернула голову.
Кто это ещё такой?
При подготовке я лично проверяла списки гостей как минимум раз десять и, наверное, могла сказать имя каждого находившегося здесь, но не его. Это был молодой мужчина, пестривший среди толпы собранными в низкий хвост рыжими волосами и короткой бородкой, которая придавала лишней привлекательности. Обычный чёрный костюм, возможно, подчеркнул бы важный вид, но его пиджак был не застёгнут, а верхние пуговицы рубашки расстёгнуты — своей лёгкой небрежностью он и выделялся среди собранных, зализанных лиц. Они с Эдвардом мило беседовали, но я была уверена, что это не друг моего брата. Мне слишком сильно захотелось выяснить личность загадочного незнакомца, и я была намерена это сделать.
Уже спустившись со сцены, я направилась к своей цели, как меня за локоть удержала мама.
— Лив, я бы хотела представить Эспена Ольсена, сына моей давней подруги Матильды. Ты должна их помнить.
Только этого не хватало.
Конечно, я помнила семью Ольсенов, но с Эспеном в последний раз мы виделись… очень давно. От того весёлого мальчишки остались лишь кучерявые волосы и хитрые карие глаза. Передо мной предстал уже взрослый молодой человек с взглядом а-ля «все девушки здесь мои».
— Лив, ты так выросла! Совсем не узнать, какая красавица, — начала тётя Матильда, по ходу целуя и обнимая меня. — С днём рождения, дорогая.
— Спасибо, я рада, что вы пришли.
— Мама права, я совсем бы тебя не узнал, ты очень изменилась, — обнимая меня, сказал Эспен, — в хорошую сторону, — подчеркнул он, и от его горячего дыхания по телу пробежали холодные мурашки. — С днём рождения.
— Спасибо, — насилу выдавила я, освобождаясь из цепких рук. — Позвольте удалиться, я бы хотела пройти к брату.
Мама с улыбкой кивнула, и я двинулась в нужную сторону. Разговор Эдварда и рыжего незнакомца прекратился. Последний, казалось, со сцены так и не свёл с меня пытливых глаз.
— Всё было на высшем уровне, сестрёнка, — затараторил брат, беря меня за руки, — а мы вот болтаем с…
— С Локи, нашим новым иностранным специалистом по менеджменту.
Эдвард не успел договорить, потому что откуда ни возьмись появился папа и его особое обращение, предназначавшееся никому иному как мне. Мне и моему ошарашенному виду, ведь я ни черта не понимала!
Почему я узнаю об этом только сейчас? Почему этого
новенького не было в списке гостей? И когда, собственно, происходило собеседование на работу? Папа всегда осведомлял меня о приёме новых сотрудников. Тем более иностранных!
— Я думаю, вы быстро сработаетесь, всё-таки Локи специалист с опытом.
С отчего-то лукавой ухмылкой новоявленный сотрудник наблюдал за представшим мини представлением, что боле выводило меня из себя.
— Меня зовут Лив, и мы, оказывается, коллеги. Приятно познакомиться.
Натянув приветливую улыбку, я протянула руку для рукопожатия, но Локи нежно перехватил кисть и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Внутри что-то щекотно ёкнуло, напоминая то самое непонятное волнение, но я не обратила на это внимания. Неожиданный жест застал меня врасплох, отчего я лишь глупо хлопала глазами, пока
коллега исподлобья наблюдал за моей реакцией. Локи отстранился и расплылся в довольной улыбке.
— Меня, как уже представили, зовут Локи. Мне тоже
очень приятно с вами познакомиться.
Вновь этот пытливый, упорный взгляд, от которого становилось не по себе, от которого щёки заливались румянцем, а глаза разбегались в разные стороны.
— Приятного вечера.
Вырвав руку и кивнув напоследок, я поспешила удалиться, оставляя Локи на
увлекательную беседу отца.
Отличное знакомство! А что это было, Лив?
Остаток мероприятия прошёл в кругах самых разноликих людей: каждый хотел пообщаться, поздравить или поговорить о работе, а к концу торжества, когда папа объявил о моём повышении, эти желания усилились вдвойне. Скулы начинало сводить от натянутой улыбки, а день всё не заканчивался. Ещё не один раз я ловила на себе пристальный взгляд Локи и зачем-то постоянно поворачивала свою
дурную голову в его сторону.
Гости начали расходиться, не забывая попрощаться со мной и моей семьёй, распыляясь в последних поздравлениях. Я увидела Робина — своего лучшего друга — и направилась к нему.
— Робин! Я не видела тебя почти весь вечер, где ты был?
— Следил за порядком, — шутливо ответил он. — Всё прошло так, как планировалось. Для благотворительного фонда собрано более полумиллиона крон, это будет хорошее пожертвование. Твои слова вновь не отличились правдоподобием, ты сегодня блистала, Лив.
— Значит, я прекрасно выполнила свою роль, — на губах всплыла игривая усмешка, которая тут же сменилась усталостью. — Кажется, улыбаться я не буду ближайшую неделю точно.
— Подвезти? Ты ведь приехала с родителями, да?
— Да, можешь подвезти. Подожди минутку.
С родителями я жила раздельно достаточно давно, и такое положение нас более чем устраивало. Прощаясь, папа пожелал успехов на новом месте, а мама попросила приезжать к ним, если найдётся свободное время.
По дороге домой мы с Робином обсуждали прошедший день и планы относительно новой работы, ведь её не то что прибавилось, она стала на порядок сложнее и важнее. Но я была готова. Обо всём договорились переговорить уже на месте.
Я ввалилась в квартиру и первым делом сняла туфли.
Какое блаженство.
Быстро приняла душ, убрала с лица всю косметику, смыла с волос лак, тем самым очищая себя от этого изнурительного дня и желая побыстрее забыть его. Я обессиленно плюхнулась на кровать и заснула с мыслями о предстоящем новом этапе в своей жизни.
