Не имеющим жизни дал Один душу, дыханием наделил, Ве зрение и слух подарил, Вили разум с движением дал в распоряжение первым людям. Низшим звеном цепи по участи своей явился человек, Божеством не являющийся, божествами сотворённый, божествам подобный, Отныне судьбе подчинённый. Вещание Трёх Норн «О значимости наделённых в Мироздании».
Это утро надолго засядет в моей памяти. И, кажется, я не забуду его никогда. Имело ли сейчас значение хоть что-то во всех девяти мирах? Мне хватило одного — открыть глаза, чтобы ответить: нет, не имело. Всё отпадало на второй план без права на переосмысление всех мелких и важных деталей. Глаза всё ещё слипались, веки то и дело хотели закрыться, я бы с радостью поспала ещё, но открывшийся вид заставил меня не погружаться обратно в сон. Моя подушка, уже напитавшаяся запахом мёда с привычной ноткой древесины, послужила причиной для того, чтобы лицо Локи оказалось в ничтожных сантиметрах от моего. О существовании второй подушки он, видимо, знать не хотел. Мы не впервой спим вместе, но именно сегодня никому не нужно сбегать или уходить. Сегодня мы были рядом даже утром. Спокойным и добрым утром. Даже не во сне. И это осознание морозом проносится по спине. Мы рядом. Много раз, ещё в Мидгарде, я представляла себе наше утро, особенно после того, как Локи меня оставил. Когда в воздухе витает ненавязчивый запах уюта, тепло сладкой патокой растекается по венам, а в сердце расцветают цветы от счастья единения. Хотелось как можно дольше растянуть этот драгоценный момент, наконец-то ощущая это состояние наяву. Солнце уже встало, озаряя своим светом каждый уголок, за окном слышался звонкий щебет птиц, появилось желание открыть окно, чтобы впустить свежий утренний воздух, но не удалось. Смогла лишь немножко отодвинуться, потому что даже сейчас я ощущала тяжесть руки, которая покоилась на мне поверх одеяла, словно бы даже во сне Локи удерживал меня. Так и не отпустил. Боялась ненароком шелохнуться или издать лишний вздох, чтобы не разбудить его и не потревожить этот недолгий покой. Локи лежал на животе, открывая моему взору размеренно поднимающуюся спину. На нём отсутствовал верх, но, взглядом опустившись ниже, на пояснице я заметила пояс от штанов и подтянула одеяло выше«С той самой ночи Локи не отходил от тебя, словно бы оберегал твой сон, даже спал подле тебя, Лив! Он вышел из комнаты лишь перед самым твоим подъёмом.»
Утром даже дольки беспокойства не показал, всё шутил, когда за всем беззаботным поведением и вправду крылось множество тайных помыслов, о которых я бы даже и не догадалась сама, если бы не длинный носик Реи. Под вечер, видимо, у него самого расплёлся язык от выпитого мёда, который и выдал его с потрохами. Заставила вновь почувствовать страх и Локи опять это признал. Неужели так испугался за меня? На губах проступает ласковая улыбка, пока я гляжу на подрагивающие веки и чуть дёргавшиеся челюсти. В Мидгарде я принимала этот страх за людское переживание, но сейчас понимаю, что это намного больше — это его откровение вместе с закрытыми в чёрный ящик принципами. Просто ли Локи даётся это проявление чувств и подавление многовекового величия и впридачу эго рядом со мной? В образе человека он делал это не раз, но, думаю, такое давалось ему с большим трудом. Поэтому Локи и злился, что все его слова, сказанные в Мидгарде, я воспринимала за ложь, когда как он переступил через себя, чтобы признаться не сколько мне, сколько самому себе в наших чувствах друг к другу. И он о них не забыл, боялся забыть. Помню, но лишь сейчас истинно понимаю то, что Локи с таким пылом пытался донести до меня в нашу первую встречу здесь. Я свято верила, что у него есть душа и я смогла отыскать в нём, казалось бы, такое невозможное, что глубоко запрятано где-то внутри него и совсем не завязано на обмане. Настолько глубоко, что никто не верит в её существование, не верит в её самое малейшее проявление, даже сам Локи. Я задела его за живое, уязвимое и никем нетронутое место, а потом хотела отречься от раскрытого и найденного в нём хорошего, бросив его одного с этим открывшимся счастьем. Никто кроме меня не знает о том, что у Локи есть совсем не раскрытая сторона, в которой спрятано самое сокровенное, где нет места его проделкам и жестокости, о которой меня так предостерегают. А я, кажется, самая бесстрашная. Внутри себя я лишь подогреваю и окутываю в прочный кокон свою веру в то, в чём ещё раз призналась самой себе вчера. Я верю себе и Локи точно это знает, ведь обманывать себя это всё равно что говорить о ясности дня, когда небо затянуто тучами и вот-вот польёт дождь. Он знает, что отрицанием на словах я не смогу избавиться от того, во что верю. И это тесно переплетается с той убеждённостью, что Локи нужен мне не меньше, чем я ему. Мне нужен весь ты, Локи. Хочу всегда испытывать блаженство от нашей близости и от мыслей, насколько едины наши души в такие моменты. Как и сейчас, когда моя рука тянется к твоему лицу, я хочу делать это постоянно, зная, что смогу дотронуться до тебя. Мягко убирать короткие медные пряди, подобные цвету настоящего огня, которые спали тебе на лицо и щекочут край пленительных губ, чтобы в следующий момент подушечками пальцев порхать над острыми линиями лица и оглядывать твои веснушки, которые уже давно так полюбились мне, желая коснуться губами каждой и далеко не только на лице. Но прикосновение ладони к твоей щеке будоражит тело не хуже поцелуев, и с моих губ слетает сладостный вздох, когда внутри уже вовсю щекочет рёбра от появившегося трепета. Не надавливая, большим пальцем я провожу по скуле, слегка задевая ладонью рыжую бороду, и понимаю, насколько я скучала по тебе, думая, что больше не смогу даже увидеть. — Я скучала по тебе, Локи, — прошептала одними губами, почти не задействуя голоса, и ладонью огладила щёку, чаруясь его видом. Сам говорил, что уйдёт утром, а сейчас даже намёка на его пробуждение нет. Врун. Но такой красивый. Ах, нет, не так. Божественно красив и привлекателен, как же я забыла. Так уж и быть, эту маленькую ложь я прощу за немое умение прельщать. Аккуратно перехватила его руку и убрала с себя, садясь на край кровати. Тихонько потянулась, касаясь рукой шеи, где кожа хранила его поцелуй вместе с обволакивающим шёпотом. Надо бы надеть штаны да рубашку, потому что я хочу сегодня потренироваться с Уллем, но мысли об одежде отпали, а я застыла, недоуменно хмурясь. От моей раны на плече ничего не осталось, её совсем не было. То есть ни корочки, ни красного следа — ничего не было. Стоило ли говорить, что на ноге вместо прорезей и кровоподтёков остался лишь небольшой синяк? И боли, к слову, я тоже не чувствовала. Есть у меня один знакомый, который может иметь к этому дело и лежит он сейчас в моей кровати. Точнее, лежал. Выйдя со второй комнаты с победной улыбкой на губах от того, что раскусила его, Локи уже не было. Заметил, что я встала раньше него? И всё-таки ушёл, как и обещал вчера, оставляя лишь мятые простыни и свой запах на постели. Вдохнув воздуха полную грудь, я зажмурилась, ловя ласки тёплого солнца и благодать погожего дня. Мне не пришлось долго искать Улля, я перехватила его прямо перед тем, как он закрыл калитку на заднем дворе. — Улль, доброе утро, — со спины подкралась к другу, отчего он чуть вздрогнул, но улыбка всё же проступила на его губах. — Почти день, Лив, — по-доброму усмехался он, — но тебе полезно спать, сон придаёт сил, а тебе нужно их набираться. — У меня их хоть отбавляй, — со всей решительностью в голосе сказала я, вздёргивая подбородок, на что Улль покачал головой. — А ты сейчас идёшь вновь стрелять, так? — кивнув на лук в его руках, спросила я. — Да, но… — Но я иду с тобой, — чуть обогнала его, не оставив шанса на препирательства со мной. Нужно перевести тему. — Неужели вчера не понравилось в ближайших окрестностях? — Рея сказала, что здесь меня точно никто не побеспокоит, — понизив тон, с недовольством проговорил Улль, но тут же прокашлялся. — В этих окрестностях обитают довольно шутливые и шумные ребята, один прицепился как репей, на мою голову со своими прибаутками. — Ты скучаешь по Идалиру? — на его лице я не заметила печали или горечи, оно осталось таким же беспристрастным. — Временами. Но я сам понимаю, что мне осточертело сидеть на месте. А тут ты свалилась, будто бы с неба, — Улль приобнял меня за плечи, шутливо трепля по ним, на что я чуть толкнула его в бок. — Ну ладно, иногда такие неожиданности приводят к довольно приятным знакомствам. Наверное, это знак судьбы. — Может быть, судьба и хотела, чтобы ты обрёл новые… знакомства, не только со мной, — спрятала руки в карманы, чтобы не показывать волнения своей жестикуляцией, — или же, чтобы обрёл что-то поистине важное в своей жизни. Подбирала ненавязчивые и правильные слова, чтобы расположить лучника к разговору. Улль убрал с меня руки и теперь смотрел себе под ноги, если бы на нём был плащ, то он бы непременно надел капюшон. Мне даже показалось, что стало холоднее, отчего я поёжилась. Он намеренно задевал луком длинные стебли, иногда ломая их, и тогда в нос ударял запах свежей зелени. Я шла почти плечом к плечу с ним, и кажется, Улль решался на дальнейший разговор. — Знаешь, — он усмехнулся, хмурясь, — как бы там ни звучало, но Рея напоминает мне Фрейю, когда она только попала в Асгард. Она прибыла в качестве заложницы от Ванахейма, поэтому поначалу была напугана, оттого и ласкова со всеми, хоть Боги изначально восхитились её выделяющейся красотой и изяществом. Один тогда сразу выделил ей Фолькванг и обслужил своим вниманием со всех сторон, как и её брата, впрочем. Не задавая вопросов, я молча слушала его неторопливый рассказ. Его тембр стал мягче, словно бы на смену холодной зиме пришла тёплая весна. — Тогда я часто бывал в Гладсхейме, — я кивнула, говоря этим, что знаю, о чём он говорит, — там мы и познакомились. Как только я её увидел, сразу признал в ней душу Ванахейма: кротка, нежна и дивна, но о её красоте не зря тогда пошли легенды. Проходило время, Фрейя привыкала к такому благодушному обращению, постоянному вниманию и начала считать родным домом Асгард, но кто ж знал, что он её так испортит и извратит, — Улль презрительно хмыкнул, а голос его стал глух и печален. — В какой-то момент я перестал узнавать в ней ту, которую когда-то полюбил. Она изменилась. И здесь дело даже не в распутстве. Даже не заметила, как мы вышли на поляну, которую я нечаянно задела молнией. Почти нечаянно. Здесь всё ещё виднелся выжженный след, а мы оказались окружёнными природой, которая станет единственным свидетелем этого разговора. — Я так и не понял в ней той резкой перемены нрава, когда она при мне вдруг возмутилась, что не главенствует над валькириями, всё твердила что-то о несправедливости. Ей стало мало Фолькванга, мало почитания, мало уважения… Ей просто всего стало мало! — зло бросил Улль и вдруг неожиданно для меня выстрелил в ближайшее дерево, поворачиваясь ко мне спиной. Словно бы отчаяние волной одолело его, а так он смог его выплеснуть наружу. — Она стала злой. Это замечал я, а она всё убеждала меня, что ничего не изменилось и осталось как прежде. Начала врать, вернее, научилась, и ещё много всего прочего. А потом я перестал появляться в местах, где мог встретить её. Какие-то мутные истории стоят за всей историей валькирий, но эта Фрейя уже мне поперёк горла стоит. — Мне очень жаль, Улль, — с сожалением в голосе тихо посочувствовала я и положила руку на его плечо в поддерживающем жесте. По нему было заметно, что это расставание далось ему нелегко, было заметно, что он любил. Было заметно, что ему было больно. — Нет, Лив, не надо. Это было очень давно и эти чувства тоже давно прошли, — он повернулся ко мне с улыбкой на губах, но в глазах я увидела горечь минувших дней. — Не стану греха таить, но даже внешность их схожа — светлая и приятная на вид, правда, у Реи глаза зелёные, словно еловые иголочки, и в них всегда светится жизнелюбие, и… — Улль неловко прокашлялся, а я поджала губы, скрывая ехидную улыбку и наблюдая за тем, как быстро он берёт себя в руки. — Так вот… Рея какая снаружи, такая же и внутри — милая, добрая и хорошая… — Богиня, — помогла ему я, когда увидела, как он стыдливо зажмурился. — Ты знаешь… Да. Она нисколько не похожа на Фрейю характером, да и я не дурак, чтобы не видеть, что нравлюсь ей. — Тогда в чём загвоздка? Рея… — трудно и страшно это спрашивать, но нужно. Даже пальцы скрестила за спиной, — она не нравится тебе? — Нравится, — Улль аж весь выпрямился, а я облегчённо выдохнула — удача на стороне Реи. — Когда-то я нарекался, что не стану больше мешаться в таких делах, но её робость передо мной выбивает меня из колеи, — смущённый Улль это поистине занятное зрелище. — Просто боюсь, что не смогу дать ей чего-то большего, опираясь на свой печальный опыт. Эти двое точно подходят друг к другу, хотя бы потому, что оба нежные и чуткие натуры, но каждому нужен толчок. Кажется, я знаю как приободрить и подтолкнуть Улля. Я ловко выхватила лук у него из рук и, встав на носки, вытянула стрелу из колчана на его спине. — Знаешь, лук без стрел — бесполезная вещь, также, как и стрелы без лука. Это как две составляющие, которые вместе образуют единое целое. Но как ты узнаешь, подходит ли эта стрела к этому луку? — я поочерёдно подняла два атрибута, но на Улля, видимо, мои приведённые сравнения мало действовали. — Нужно всего лишь попробовать. Стрела может оказаться короткой или же, наоборот, длинной, тогда она просто не подойдёт. Но в итоге ты сможешь найти ту, которая определённо подойдёт. Я наложила стрелу на тетиву и без промедления на полувыдохе, почти на ходу, метнула стрелу в ближайшее дерево. На удивление попала прямо в пятнистый белый ствол, без промаха, и особого напряжения я не ощутила, отчего серьёзные размышления разбавила доля радости. Я повернулась к Уллю, видя просветление на его лице и рукой указывая на дерево, демонстрируя свой пример. — Как та стрела подходит этому луку. Не с первой попытки можно распознать ту самую подходящую стрелу, но если мы не будем пробовать, то точно останемся ни с чем, а потом будем очень жалеть, что упустили момент, когда могли хотя бы попытаться. Мы определённо будем жалеть, если не попытаемся. Точно ли я говорю это лишь Уллю? — Спасибо, Лив, — я даже не заметила, как Улль оказался прямо перед моим лицом. Он благодарно сжал моё плечо и сдержанно мне улыбнулся. — Я понял, что ты хотела донести до меня. Можно сказать, что я сделала всё возможное, чем могла помочь. Больше вмешиваться не стану, дальше всё зависит от них самих. И мне очень бы хотелось, чтобы всё сложилось удачным образом. Улль всё же начал препираться, когда я захотела пострелять ещё. Но кто сможет бороться с моим упрямством? Полноценных мишеней не было, поэтому на глаз я определяла свою середину в берёзе. Впервые опробовала в деле зачарованные стрелы, которые сами возвращались в руку, независимо от того, во что или в кого они попали. Один промах и четыре попадания. — Они удобны в бою и действие держится долго, — Улль убирал мои волосы, которые попали мне на глаза и мешали нормально прицелиться. Поднял выше локоть, точно направляя руку на точку приклада, и время от времени исправлял мои ошибки, — но… — Улль. От неожиданности и того, что моё сосредоточенное состояние потревожил громкий самоуверенный голос, я локтём ударила Улля в нос, а стрела соскользнула с тетивы и полетела куда-то в сторону. — Улль! Прости меня! — как ошпаренная, я бросила лук и принялась осматривать его лицо и носовую перегородку, за которую он держался двумя пальцами, морщась. — Я не хотела. — Но каждая имеет свою конечную точку, — смотря за мою спину, закончил свою мысль лучник, пока я виновато оглядывала его. Вдохнув побольше воздуха, я развернулась и сначала заметила, как стрела удачно встретилась с тонким стволом дерева, даже с такого достаточного расстояния, и, видимо, он оказался её конечной точкой. Уже потом перевела взгляд на Локи, который опирался на это самое дерево, сложа руки на груди. Расстояние между его головой и наконечником совсем мало, и эта стрела могла залететь прямо в его рыжую и беспечную голову! Я скопировала его позу, также складывая руки на груди, выпятив бедро, и наклонила голову вбок, встречаясь с прищуренными хитрыми глазами. — Тебя зовут, Улль. — Кто меня зовёт? — раздражённо спросил Улль, реагируя так на плутоватый тон. — Рея, — говорил он Уллю, но смотрел неустанно на меня с усмешкой на губах, я лишь закатила глаза и вздохнула. Знает за какие ниточки дёргать. Плут! — С носом незапланированно вышло, уж извиняй. — Если ты врёшь, Локи… — холодно начал лучник, поднимая лук с земли. — Пойдём, Лив. — Я догоню тебя, — кивнула Уллю, который смерил Локи подозрительным взглядом, а тот лишь беззаботно пожал плечами. Мы вдвоём проводили друга взглядами и так же одновременно перевели их на друг друга. — Вижу, что опыта у тебя поприбавилось с Мидгарда, — он кивнул на стрелу рядом с собой, — но моё предложение всё ещё в силе, золотко. — Мой отказ тоже всё ещё в силе, — весело сказала я и, сложив руки в задние карманы, начала неторопливо шагать к нему. — Зачем спровадил Улля? Ты нам вообще-то помешал, Бог. — Значит, всё вышло по плану, — вижу, как его всего передёргивает, когда я обращаюсь к нему не по имени. И, Боги! Меня это дико забавит. — Раз уж лук уже усвоен тобою, то мне говорили, что меч тоже неплохо лежит в твоей руке. Я не видел. Покажешь, золотко? Локи оттолкнулся от дерева, сверкая искрами в глазах от своего озорного тона. Неужели решил меня проверить? — Боюсь, что на этот раз у меня получится отсечь твою голову, — не уступая в его озорстве, парировала я, но стоило мне на секунду опустить глаза в ноги, как его передо мной не оказалось, поэтому я начала потерянно оглядываться. — О, золотко, — вздрогнула, когда услышала придушенный шёпот позади себя, — в твоих руках оказался бы ценный трофей. За мою голову нынче много берут. — Тогда я попытаю удачу, — усмехнувшись, за своё плечо съязвила я. Хотела повернуться, но Локи придержал меня за плечи. — Тебе, кажется, мешали волосы. Длинные пальцы принялись ловко собирать пряди, которые выбились из низкого хвоста и спадали мне на лицо, не дав мне и слова вставить. Локи намеренно находил наши общие точки соприкосновения, то задевая мой нос, то проходя пальцами по щеке, вскользь касаясь шеи. Всё было под контролем, я даже дышала ровно и смогла заметить на указательном пальце его левой руки золотое кольцо, пока он не наклонился ближе, чтобы сказать то, что заставило меня потерять дар речи: — Так же, как и мне, пока я спал, — сколько довольства было в его интонации и лице, когда он обошёл меня, чтобы узреть мою реакцию на свои слова, и я тут же закрыла рот. Да, я была обескуражена, ведь думала, что он правда спал! — А мимо тебя ничего не проходит, — напускное равнодушие так и сквозило из меня, но этим я прикрывала себя. — В этом ты абсолютно права, золотко! — из-за пояса он вынул меч и протянул нахмуренной мне. И меня больше поразил не его проделанный фокус, а то, какой это был меч. — Держи. — Ты издеваешься надо мной? Он же деревянный! — я всё же приняла из его рук оружие, которое оказалось слишком лёгким, а он вскинул брови вверх. — Ты меня обижаешь, золотко. Не такой уж я олух, чтобы не верить твоим угрозам! — Ладно, — с улыбкой из меня вырвался смешок, — тогда почему меч один? — Мне не нравятся ваши железяки и прочие игрушки, — Локи начал рассматривать свою руку, будто сейчас это было самой интересной вещью на свете. — У меня другое оружие. — Эти железяки очень полезные, между прочим, — пробурчала себе под нос, недоверчиво прищуриваясь на него. — И какое же? Конечно же! Как же я могла забыть о том, кто он, о его способностях и умениях. Естественно, ему не нужны никакие железяки с его то талантом исчезать. Сейчас это имело самый прямой смысл. С чего я подумала, что бой будет на равных? Растянув улыбку на всё лицо, в мгновение он исчез с поля зрения, как по щелчку пальцев. — Серьёзно? — я обречённо выдохнула и опёрлась на меч. — И как ты себе представляешь дальнейшие действия? — Прояви интуицию, золотко, — пронёсся его голос совсем где-то рядом, но и далеко одновременно, словно бы эхо. — Я хотя бы смогу тебя ощутить? Или ты теперь неосязаемый? — Сможешь. Покрепче схватила меч, который мне не нужен сейчас вовсе, и двинулась в сторону, где пару минут назад стоял Локи. А если у меня не развита интуиция? Каким образом я должна его искать? Нет, это больше похоже на прятки, только я не вижу потенциальную жертву. Буду играть по его правилам — проявлю хитрость. Если он думает, что я, как полоумная, буду ходить из стороны в сторону, то он ошибается. Буду идти прямо, никуда не сворачивая и даже не крутя головой. Так я и сделала, пройдя поляну и идя напрямик в лес, но мне всё равно нужно знать его примерное местоположение. Он любит поболтать? Значит, и на это я его выведу. — Ты думаешь, что твоя обманка сработает на мне? — Не думаю, золотко, знаю, а теперь ещё и вижу. Ты хоть бы попетляла, авось и наткнулась бы на меня, — я слышу его совсем рядом, но только в какой именно стороне? Главное, не вертеть головой по сторонам и смотреть точно вперёд. — Так неинтересно, — говорю это в воздух, словно бы самой себе. — Как знаешь. Тебе бы вообще тоже не мешало потренировать стихию, бушующую внутри тебя, — он где-то сбоку. Невзначай провожу мечом справа, но ни на что не натыкаюсь, — может, что-нибудь ещё выявиться помимо гроз. — А должно? — не знаю, почему он замолк, но мне нужно, чтобы он говорил. — Мне больше по душе металл и, знаешь, я вообще-то ещё злюсь на тебя. — За то, что обманывал? Или за то, что мои поцелуи вчера пришлись лишь на твою шею? — его фразочки и хитрый голос сейчас не отвлекут меня. Отчётливее слышу хруст веток точно позади себя, а в пяти шагах я вижу толстый и на редкость широкий ствол берёзы. — Золотце, что же ты молчишь? Или есть другие причины? Два пройдено, осталось три. Шаг раз, второй медленнее, огибая при этом примеченное дерево, на третий я совершаю обманный манёвр, резко выбрасывая меч в сторону, и сразу же поворачиваюсь в обратную сторону, цепляясь за лёгкую ткань и припечатывая Локи к дереву. Его облик сразу же появляется, когда он шипит от того, что я слишком сильно ударила его головой. Что ж, это за Улля, всё честно. — Ты сегодня ушёл, — одной рукой я держала его за воротник, а в другой у меня был меч, который наконец-то пригодился и отлично подпёр его под подбородок. — Слишком много болтаешь, Локи. Он усмехнулся, обнажая ряд белых зубов, пока я с победной ухмылкой наблюдала за ним. — Знал, что ты захочешь, чтобы я остался. В следующий раз не уйду, золотко, — переводя взгляд на меня, смеялся он. — Не вовремя ушёл. Говорил, что уйдёшь утром, — он прищуривается, а моя хватка слабеет, потому что я предвещаю, что его следующий ответ мне не понравится. — Как я мог прервать твои любования мной? Я бы не посмел! — гордо вздёргивая подбородок, насколько это возможно в его положении, воскликнул он. — Невыгодно в твоей ситуации сейчас шутить, — не выдавая своей растерянности, с наигранной грозностью проговорила я. — От твоей руки и умереть не страшно, золотко, — он перегнул меч и наклонился ближе ко мне. — Да ты романтик, я погляжу. Но я не убийца. Легко выпалила я, а потом опешила от своих же слов и отпустила его рубашку. Сначала сказала, а только потом начала думать, ничего не скажешь — отличная работа! Но я не хотела, я не хотела этого говорить в таком ключе. Локи тоже замер, в его глазах я увидела что-то совсем не знакомое, что-то страшное. В них была злость, которая разрасталась в геометрической прогрессии, будто настоящее пламя, затемняя янтарный цвет на полыхающий оранжевый, а на губах больше не красовалась усмешка. Я видела это лишь раз и тогда очень этого испугалась. Словно кукла, я замотала головой, забывая про свой голос, который хотел взвизгнуть, и тело, которое хотело отбежать подальше. Желала сказать что-то в своё оправдание, кажется, у меня даже затряслась челюсть. Он ровно смотрел на меня, не предпринимая попытки отодвинуть от себя меч или меня, наоборот, он сильнее наклонялся ко мне. Не в силах сдерживать это, я опустила глаза, натыкаясь на его шею и тут же испуганно вскрикнула, отбрасывая меч в сторону. — Локи! Как такое возможно? Он же… он же деревянный… У меня глаза на лоб полезли, когда на его горле очутился свежий порез, с которого алыми струями стекала кровь, а на его лице не дрогнула ни одна мышца. Он сделал это специально? Забыв обо всём, я подошла почти вплотную к нему и дрожащей рукой начала стирать кровь размашистым белым рукавом. Но Локи быстро поменял нас местами и теперь он нависал надо мной, заглядывая мне в глаза уже своими янтарями. Вмиг я ощутила себя маленькой девочкой, на которую давили буквально одним взглядом. — Тонкий намёк, — он приложил ладонь к ране, не отрывая от меня испытывающего взгляда и марая пальцы, — это лишь ранка, не волнуйся, золотко. Протягивая гласные, усмехнулся он и, оттолкнувшись двумя руками от ствола, зашагал прочь с этого леса. Я наконец-то задышала, смотря на его удаляющуюся спину. Глупая! Просто глупая! Схватив меч, который теперь был самым что ни на есть настоящим, я побежала за ним. — Локи, стой! Что это сейчас было?! И зачем ты заменил меч? — выбежав на поляну, кричала я, но, конечно же, он не отзывался. — Я волнуюсь за тебя. На выдохе мои слова сами вырвались с губ. Он остановился, будто бы эти слова физически коснулись его, а за ним и я, тяжело дыша и пытаясь собрать все эмоции в одну кучу. — Зачем тебе нужна эта война, Локи? — с отчаянным непониманием спрашивала я. — Раз по слухам ты ознакомлена с этой темой, то на чьей ты стороне, Лив? — медленно поворачиваясь ко мне, он жаждал ответа, ловя мой взгляд. — На стороне справедливости, — без раздумий ответила я, видя, как на смену нервозности, пришло удовлетворение. — Тогда, — он в два счёта сократил между нами дистанцию и, схватив пальцами лезвие меча, потянул меня на себя, — мы на одной стороне. Зажмурилась, предвкушая больное падение, но когда открыла глаза оказалась уже на земле, прижатая и онемевшая от всего, что только что вообще произошло. Словно бы ничего не случилось, Локи нависал надо мной с улыбкой на губах, смеряя весёлым взглядом мою растерянность. Теперь в нём не было того гнева, но от него остался порез, который уже перестал кровоточить, но не перестал напоминать о его проделанном коварстве. Во мне не было ни грамма веселья, хотелось забыть последние минуты навсегда. Сокрушённо выдохнула и не обнаружила меча, вертя головой по сторонам. — А где меч? — Это же была иллюзия, — на последнем слове его голос стал тише и Локи перевёл взгляд на мою грудь. Он подтянул вверх мою рубашку, на которой единственные верхние пуговицы оказались расстёгнуты. Хотела скинуть его с себя, но куда уж! — Ты не ответил ни на один мой вопрос, — теперь в его глаза заглядывала я, смиряясь со своим положением и обращаясь к нему со всей серьёзностью, но он рассеянно гулял взглядом по моему лицу, а потом ни с того ни с сего поцеловал меня в кончик носа, вовсе сбивая с толку. — Не злись, золотко, — Локи облокотился на землю, совсем близко наклоняясь ко мне и окончательно сковывая движения, повёл свободной ладонью по моей щеке, убирая редкие волосинки со лба. — Знала, что у тебя красивые заострённые ушки? Очень похожи на мои… Он вдруг нахмурился, а я воспользовалась этим секундным замешательством и опрокинула его на спину. Локи быстро спохватился и зажал мои ноги в своих так, что я не смогла даже на миллиметр двинуться, но руки-то были свободны, поэтому я попыталась оттолкнуться от земли, пока он не прижал меня к себе своими сильными руками. Видимо, сопротивляться было бесполезно, так же, как и спрашивать его о чём-то, потому что он увиливал от вопросов и пользовался моей слабостью перед ним. Я просто уткнулась носом в его грудь и меня даже не смущал тот факт, что я буквально лежала на нём. — А ты знал, что выдал себя? — приподнимаясь, я увидела возникший интерес в его глазах. Я отодвинула левый край рубашки, равнодушно относясь к факту, что пуговицы расстёгнуты, и указала на чистое плечо. Локи шумно выдохнул, хищным взглядом скользя по открытым ключицам, а потом раскинул руки в стороны. — Твоих рук дело? — Ты об этом… Я лишь ускорил процесс, золотко, твои ранения и так бы скоро прошли, — грустно говорил он, играясь с моими волосами, но я ждала дальнейшего ответа, поэтому пальцами развернула его голову к себе, — да-да, я опять сплёл наши энергии, и это на удивление отлично работает. — Признаёшься, значит, — я победно улыбнулась от хотя бы одного полученного ответа, указательным пальцем ведя по подбородку. — Признаюсь… Я бы тогда хотел признаться не в этом. Моя улыбка спала, когда я увидела серьёзное лицо Локи, когда весь акцент переместился на его медленное движение рукой по моей спине, когда наши немигающие взгляды встретились. — Я тоже скучал по тебе, Лив. И это он слышал. — И я скучала, Локи. Каждый из нас мог что-то недоговаривать, злиться, ругаться, обманывать, но конечный итог, как ни крути, опять привёл нас к одному — друг к другу. Теперь становится жарко и наше дыхание становится болезненным, а тела напряжёнными до предела. Мой утренний трепет совсем теряется на фоне того, что я чувствую сейчас, когда по наитию заключаю его лицо в свои ладони и перемещаю своё внимание с горящих медовых глаз на слишком желанные губы. Локи за шею тянет меня к себе, и я закрываю глаза, когда наши носы соприкасаются, а губы уже раскрылись, чтобы в следующую секунду… — Приветики! Ой… Распахиваю глаза и поднимаю голову, встречаясь с недоуменными взглядами Реи и Улля. Локи, кажется, в голове перебирает множество проклятий, судя по сведённым бровям и плотно зажатым челюстям. Рея скоро будет пищать от восторга и наверняка сотню раз извиняться, а вот Улль меня предостерегал и настораживал, а сейчас, получается, я всем своим видом показываю, что пропустила это мимо ушей. Но ведь это не так! Сразу же перекатываюсь на спину, преград на это раз нет, Локи с безнадёгой смотрит в небо, отчего мне хочется больше засмеяться, чем посочувствовать ему. Мы оба принимаем сидячее положение, а я впридачу застёгиваю несчастные пуговицы на рубашке. — Я их ненавижу, — обречённо процедил Локи, вставая следом за мной, словно бы все девять миров готовы сейчас рухнуть. — Ты проиграл, Локи, — с надеждой на то, что он не станет на этот раз распускать свой длинный язык, смотрела на него, всем своим видом показывая, что не случилось чего-то вопиющего, — признай и это. — Уже давно, золотко, — стреляя хитрыми глазами, специально выводил меня из себя. — Как твой нос, Улль? — перевела на него взгляд и натянуто улыбнулась, но смотрел он с крайним пренебрежением на Локи. Почему мне кажется, что между ними стоит что-то большее, чем просто неприязнь из-за проказ Локи? — Уже лучше, — подала голосок Рея, самая растерянная среди нас. — Пойдём, Лив. Ох, нет. Я совсем не хочу оставлять этих двоих здесь одних, но Рея всё равно берёт меня под руку под мои немые протесты и уводит меня с поляны. Я дёргаю её за руку. — Они там передерутся, Рея, — нервно шептала я, оборачиваясь назад. — Они совсем, кажется, не ладят. — Ты хочешь их разнимать, что-ли? — на то, как я неопределённо пожала плечами, Рея тяжело вздохнула. — Лив, они Боги, обойдутся и без этого. А тебе нужно переодеться! Последний раз обернувшись, Локи мне подмигнул, демонстрируя усмешку, а Улль уже о чём то причитал. Последним, что я расслышала было: «Сколько тебе ещё повторять?». Что на самом деле между ними творится? Ещё не так давно я была абсолютно спокойна, когда каким-то образом затрагивалась тема войны. Теперь же слова Даина не дают мне покоя. Участвовать будут все, каждого она коснётся, а я божество и теперь тоже причастна к ней. Но на какой стороне окажусь я? Ещё в Скинандии я была на стороне Одина, на стороне его убеждений и была за его правду, а теперь… А теперь я вообще ничего не знаю! Тема войны для Локи, как я увидела, не является любимой, а для меня она стала ещё и опасна. Истинный Бог обмана — правда заколола ему глаза, но ведь от неё никуда не денешься, даже если она так ужасна. И вот она — дилемма. Меня опять не на шутку испугал этот взгляд. Меня пугает то, что таится за ним и внутри самого Локи. То, что он не хочет показывать или вовсе скрывает от меня. То, чего я не видела и не знаю, но лишь слышала от других. Он хранит это в себе, укрывает за шутками и усмешками, подавляет в себе, становясь со мной не таким, как со всеми. …этот Бог и правда опасен. Во всех смыслах этого слова. Я хочу в нём это увидеть. Но уверена ли я в этом? — Рея, каково это — быть бессмертной? Самый элементарный ответ я знаю — жить бесконечно, примерно столько же я пялилась в потолок, лёжа поперёк кровати в комнате подруги; жить, не страшась заболеть злым недугом. Поэтому Улль и Сагр спрашивали у меня про то, болела ли я в Мидгарде. Я и вправду не болела, но списывалось это всё на закалённый и крепкий организм. Вся эта тема волновала меня не меньше, я ещё не свыклась с этой мыслью. — Бессмертие это лучшее, что дала нам судьба, Лив… Ох, нет, это не подходит, — в меня прилетело очередное платье. — Просто нужно научиться наслаждаться жизнью в любом её проявлении, тогда будет тебе счастье. — И всё? — А что ты хочешь ещё услышать? — отрываясь от сундука, Рея повернулась ко мне, сдувая мешавшие светлые пряди волос. — Это лучше, чем знать, что ты в скором времени умрёшь. Не понимаю, как люди живут с такими мыслями? Как ты жила с такими мыслями, когда в тебе уже было заложено бессмертие? Бр-р-р, — она вся передёрнулась, а я улыбнулась от её реакции, — это ужасно. — Я даже не думала об этом, Рея, а сейчас это уже не имеет значения, — перевернувшись на живот, вспоминала я. — Здесь время идёт быстрее, но какой сейчас месяц? — Мы не считаем дни, месяца, года, как люди… Но, — Рея сильно нахмурилась, — скоро наступит солнечный месяц. Я перевела на неё удивлённый взгляд, пока она что-то высчитывала в уме, не обращая на меня внимания. Получается, мне всё ещё двадцать два? У меня ещё не было дня рождения? У меня ещё не было дня рождения! Мне всё ещё двадцать два! — Это всё не важно, Лив! — Рея слишком громко захлопнула сундук, отчего я дёрнулась, и вскочила ко мне. — Сегодня мы играем в желания. Мне сразу не понравилась эта чересчур широкая улыбка во все тридцать два зуба и искрящиеся зелёные глаза. Ещё мне не понравилось название и странное предчувствие, прошедшее через меня судорогой. Вечер обещает быть… интересным.