Круги на воде

Гарри догадывался, что жизнь в большой семье несколько отличается от того, к чему он так привык за последние месяцы своего уединенного пребывания в Форксе. Шумный Блэк, захаживающий к нему на огонек в компании Беллы, аврор Грейвс, наведывающийся с визитами «вежливости», прокрадывающийся в ночи Эдвард, да несколько филинов и сов, приносящих редкие весточки, – вот и все немногочисленные люди (и не только), скрашивающие его компанию в одинокие вечера в его двухэтажном коттедже на Рассел-роуд. Поттер не жаловался, ему было очень даже комфортно в своей размеренной и тихой жизни, когда чьи бы то не было громкие споры или чужое присутствие не сбивали его с привычной колеи. В свое время он достаточно наслушался этого в Норе или в особняке Блэков, когда это место находилось в безраздельном пользовании Ордена Феникса. Наверное, в свои юношеские годы Поттер воспринимал эти всплески чужой бурной жизни как оплот спасения, как свою персональную соломинку для утопающего: ведь когда вокруг тебя разворачивается что-то такое большое и грандиозное, сам невольно начинаешь ощущать собственную принадлежность к этому самому чему-то большому и грандиозному. Немного не то мировосприятие, к которому он привык, живя в чулане под лестницей… Эдвард был настойчив (у Гарри не было абсолютно никакого желания размышлять о том, каким богатым опытом в делах любовных мог похвастаться столетний вампир за все время своего наверняка насыщенного событиями и долгого посмертия), но при этом кротко податлив. Как мягкий пластилин, оставленный в теплый погожий день на солнце. Было безмерно приятно ощущать на своих пальцах гладкость его кожи, когда Гарри из жадного желания потрогать наощупь и прикоснуться все же решился огладить острую линию челюсти рукой. Наверное, в такие моменты эмоционального подъема хочется просто удостовериться в реальности происходящего, отсюда и появлялись такие вот желания ощутить как можно больше тактильно, ведь остальным, более эфемерным своим органам восприятия доверия уже не было. Было в этом и что-то от абсурдного: Гарри, проведя ладонью по чужой шее, задел пальцами бьющуюся артерию, которая, впрочем, непривычно осталась неподвижной. В самую пору было распознать в себе некоторые замашки некрофила… Тем не менее, он старался задвинуть эти странные наблюдения на второй план и не отвлекаться по всяким пустякам. И вполне успешно, скажу я вам. Ведь достаточно тяжело нагружать свою голову посторонними мыслями, когда так легко и просто потеряться в другом человеке. В напористом и жадном движении чужих мягких губ, в аккуратном прикосновении сильных пальцев, то и дело заправляющих выбивающиеся лохмы тебе за ухо (заведомо провальная идея, учитывая то, как активно Гарри помогал вампиру не терять тесного и плотного контакта), в том, как чужой нос курьезно ткнулся тебе в щеку или в том, как темные зрачки практически полностью затопили янтарные глаза напротив. Гарри даже на мгновение нашел в этом небольшую отдушину: в том, как Эдвард прикрыл глаза во время их странного и долгого поцелуя. В какой-то момент своих измышлений на тему мирских утех и их влияния на быт современных вампиров, Поттер всерьез задался вопросом того, действительно ли Эдварду были приятны их… физические проявления любви или он занимался этим исключительно из солидарности к чувствам и желаниям самого Гарри? Ответ все это время оказывается просто крылся на поверхности. Достаточно было занять наблюдательную позицию, чтобы прийти к вполне однозначным выводам: Эдварду нравилось. И, судя по тому, как напряженно сжались длинные пальцы на спине у Гарри, нравилось – очень мягкое и безобидное слово. Казалось, еще немного и у Поттера просто захрустят ребра в грудной клетке от этих крепких импульсивных объятий. Томительное желание прикоснуться к Эдварду стало предпосылкой к появлению необходимости в том, чтобы Эдвард прикоснулся уже к нему. Приятный и очень тяжелый сейчас запах Каллена окутал его с ног до головы. Гарри казалось, что он мог запросто свариться в этом чудесном свежем букете со своим бешено бьющимся в груди сердцем и охватившим тело жаром. Если бы кто-то догадался сейчас поднести к нему ртутный термометр, тот наверняка бы лопнул от резкого перепада температур, настолько все было плохо и одновременно с этим хорошо. Прекрасно и просто… правильно? Гарри понял в это мгновение, как идеально они друг другу подходят: два сложных и очень хитро выкроенных паззла, наконец встретившихся в своем долгом и запутанном пути. Такое же чувство удовлетворения приносит что-то идеально спроектированное, заточенное в совершенном отлаженном механизме: как поворот ключа зажигания или качественно собранный часовой механизм. Глазу приятно и сердце все никак не нарадуется. Гарри тяжело дышал через нос, совсем позабыв о том, что из-за легкой осенней простуды его левая ноздря была немного заложена. Подушка, до этого мирно покоившаяся на его коленях, кажется, уже некоторое время назад перекочевала ему под ноги, Поттер этого совершенно не заметил, отвлеченный куда более насущными делами. Реальность, влажная и одуряюще горячая, сейчас была сконцентрирована исключительно в вампире напротив. Гарри казалось, что он не видит ничего дальше собственного носа, хотя он явственно помнил, как еще с утра перед зеркалом он совершенно точно надевал контактные линзы. Вампиры действительно обладали невероятной скоростью и реакцией – в этом Поттеру удалось убедиться на своем опыте даже дважды. Во-первых, он совершенно точно пропустил тот момент, когда рука Эдварда оказалось под его джемпером, вытягивая из-под пояса брюк плотно заправленную футболку. Настойчивые пальцы вампира сразу же прошлись леденящим касанием по разгоряченной коже Поттера (вестимо, что кто-то просто додумался подшутить над Поттером и выкрутил термостат на максимум, отчего Гарри стало настолько жарко!). А во-вторых: – А я говорил, что они тут не на рояле играют! – раздался из дверей низкий грохочущий бас. От неожиданности Гарри даже удосужился неаккуратно прикусить зубами нижнюю губу Эдварда. Невооруженным взглядом было понятно, что это достаточно болезненно, но на лице Каллена не дрогнул ни один мускул. Только обычно отрешенное выражение его лица сейчас скорее напоминало застывшую маску. Очень удрученную маску, добавил бы Гарри, если бы его кто-то спросил. Поттер незамедлительно отпрянул от вампира, как только услышал насмешливое улюлюканье со стороны входной группы. Как будто ему снова было шестнадцать, и взрослые застали его за чем-то постыдным и предосудительным. Щеки жарко пунцовели насыщенным алым цветом. Ему было достаточно тяжело решить про себя, чего же в нем было больше: смущения от ситуации, в которой их с Эдвардом застукали родственники вампира, или раздражения на крайне нетактичных персон. Как и было замечено ранее – жизнь в большой семье! – В следующий раз обязательно начнем на рояле, – ядовито огрызнулся Гарри, не меняя позиции. Было очень тяжело чисто на физиологическом уровне заставить себя отодвинуться подальше от замершего в неподвижности на каком-то пустяковом расстоянии вытянутой руки Эдварда. Поттер все еще чувствовал на себе ледяные прикосновения и жадные горячие поцелуи, и если проблем с тем, чтобы усмирить свой разум, не возникало, то приглушить немного заторможенные реакции своего тела у Гарри абсолютно точно не было никаких сил. Безуспешно и заведомо провально: получите и распишитесь. – Не стоит так переживать, Эмметт, будет праздник и на твоей улице. Кажется, что все-таки раздражения в Поттере было больше. Белозубо улыбающийся с другого конца холла здоровяк только громко и звонко присвистнул, чем, кажется, окончательно довел свою немногословную спутницу. От Гарри не укрылось, как еле заметно выдохнула себе под нос Розали, покачав белокурой головой. Было очевидно, что вампирша в этой ситуации оказалась всего лишь заложницей обстоятельств в лице неугомонного и инфантильного Эмметта. Ну захотелось великану пристыдить «младшего братца», ну так что теперь сразу делать из этого трагедию? Вот уж действительно, чем бы дитя не тешилось… – А вы я смотрю, школу решили дружно прогулять, – светским тоном проговорила Розали. Судя по всему, вампирша решила сменить щекотливую тему. Хейл плавным шагом двинулась в глубь холла, а за ней последовал тяжелой расслабленной походкой Эмметт. Гарри всегда удивляло то, насколько естественно выглядело это мгновенное перемещение, порой бывало и так, что он и глазом моргнуть не успевал, как вампиры меняли свое положение в пространстве совершенно невообразимым способом. – Что там такого произошло, колитесь! – низкий голос Эмметта был полон плохо скрываемого любопытства и нетерпения. – Чуяло мое сердце, что произойдет что-то интересное! Мелкого всегда преследуют какие-то мистические события. Поттер снова вперил в Эмметта прищуренные злые зеленые глаза. Если этот здоровяк был наделен выдающимся ростом, это вовсе не означает, что у него есть право так недвусмысленно отзываться о невысоких людях. И то, что Гарри иногда мысленно прибегал к таким словам как «гризли» или «великан», когда визуализировал в голове образ Эмметта, совершенно не играло никакой роли и было здесь совсем ни при чем. – Несколько ваших одноклассников были крайне взбудоражены приключившимся несчастным случаем на выездной экскурсии, – монотонным голосом подтвердила слова своего возлюбленного Роуз, якобы без малейшей заинтересованности в обсуждаемом вопросе рассматривая свои идеально подпиленные ногти. Но Гарри было так просто не провести! Какая-то микроскопическая мимика или нервозное покачивание ноги говорили за Розали гораздо больше, чем напускное равнодушие. Вампирше было интересно – это факт. – Вранье, да и только! – прищелкнул пальцами здоровяк, шумно растягиваясь в кресле. Розали дикой грациозной кошкой тут же скользнула на подлокотник кофейного, в тон дивану, кресла, удобно вытягивая длинную руку за спиной у расслабленного Эмметта. Гарри уже говорил о том, как великолепна и прекрасна может быть Розали, если перестанет строить из себя снежную королеву? Поттер не сомневался, если бы не тайная природа, вампирше было бы самое место на подмостках Бродвея или в студиях синематографа. Ее природный магнетический артистизм проскальзывал в каждом движении, в каждом томном высокомерном взгляде. Розали знала, как она выглядит со стороны и ей, должно быть, доставляло большое удовольствие самолюбование через призму восхищенных взглядов. Отвлекшись от ретивого перемещения Хейл, Гарри в удивлении приподнял бровь. Он как-то не задумывался о том, каким именно способом обливиаторы изменили воспоминания всех невольных участников утреннего инцидента. По всему выходило, что поддельные эпизоды должны были включать в себя ту часть, где Гарри Поттер по каким-то, пока еще смутным, но вполне логичным причинам не смог вернуться в школу с остальными десятиклассниками. Допрос с пристрастием, который устроил Арчибальд Грейвс, а потом еще и охота «на живца» так сказать… Это отняло у Поттера слишком много времени, наверняка обливиаторы озаботились созданием какой-нибудь правдоподобной легенды. По крайней мере Гарри очень на это надеялся! – Неугомонная Стэнли сразу выложила все карты на стол, – неодобрение в голосе Розали таинственным образом смешалось с некоей долей восхищения. – Якобы ты, Поттер, из-за своих разборок с Эдвардом разрушил половину оранжереи. Причиной драки, стало быть, были предстоящие осенние танцы… На этом моменте Гарри страдальчески закатил глаза, а до этого еле сдерживающийся Эмметт громко и заразительно рассмеялся. Если бы Поттер не прятал в разочаровании взгляд в ладонях, он бы, наверное, заметил лукавые смешинки в янтарных глазах Розали, а также промелькнувшее раздражение в холодном и отрешенном лице второго невольного участника сфальсифицированной перепалки. Вот уж кто точно был здесь абсолютно не при делах. Бедный Эдвард стал жертвой обстоятельств! В свое время даже ажиотаж вокруг Святочного бала не вызывал такого переполоха в школьных кругах Хогвартса, как предстоящее мероприятие в Старшей школе Форкса. А мы между прочим говорим о том самом событии, когда несдержанный и перенервничавший Рональд Уизли просто накричал на чемпионку Шармбаттона, пытаясь пригласить ее! – Эта шумоголовая девица всем растрещала, что вы оказывается пригласили на танцы одну девушку. А мелкий, судя по всему, не нашел более подходящего способа расставить все точки над «и», чем пойти начистить морду нашему братцу, – Эмметт обладал удивительным психологическим умением – резать по больному. – Драма достойная страниц Шекспира! Я чуть живот не надорвал, пока выслушивал все красочные подробности этой доблестной битвы в окружении фикусов и удобрений. – Чем я так успел насолить этим вероломным обливиаторам? – страдальчески вопросил Поттер, даже пропустив мимо ушей очередное «мелкий» в исполнении Эмметта. Вопрос, разумеется, был риторическим. – Кому навредить? – настороженно уточнила Розали, переглядываясь со все еще сидящим на полу Эдвардом. – Маги, – скупо пояснил Каллен, все еще имея крайне мрачный вид. Было непонятно, транслировал в мир недовольство Эдвард из-за ситуации на экскурсии или из-за нежданного и негаданного вмешательства родственников в его личную жизнь несколькими минутами ранее… Возможно, что и то, и другое вместе. – Особый отряд, в чьи обязанности входит корректировка воспоминаний людей, взаимодействовавших с чем-то магическим. Судя по тому, как настороженно переглянулись между собой Роуз и Эмметт, их эта новость явно огорошила. Гарри и сам невольно обратился к своему первому опыту знакомства с ментальными науками: по загривку прошелся легкий холодок. Было очень тревожно впервые осознать, что между целостностью твоего разума и чужеродным вмешательством всегда стоят только моральные ориентиры, которыми руководствуется искусный обливиатор. Да, это было незаконно, но вспомнить хотя бы все те злые прегрешения, которыми в свое время мог похвастаться такой безобидный, на первый взгляд, Гилдерой Локхарт… Гарри снова почувствовал этот леденящий озноб, заставивший зашевелиться всколоченные на загривке волосы. Он привык в какой-то мере к жизни среди магов, но некоторые… особенности уклада их жизни до сих пор внушали в него первобытный страх. – В общем, как только из разрозненных и обрывочных слухов стало понятно, что предположительно вас направили в больницу, мы сразу же позвонили Карлайлу, – пожала плечами вампирша. – Было нетрудно догадаться, на какой именно больнице настоит «побитый» и «покалеченный» Каллен, – усмехнувшись, проговорила Розали. – Эй, – Эдвард вопросительно изогнул очерченные брови, – ты так просто признала мое поражение в схватке с Гарри? – Брось, Эдди, – как само собой разумеющееся перебила брата вампирша. – Поттер умеет превращать стаканы в драконов силой мысли, о чем мы тут вообще спорим? – К тому же пораскинь мозгами, – вмешался усмехающийся Эмметт. – Я бы никогда не поверил в то, что ты бы сумел собственноручно покалечить пацана! Особенно беря в расчет то, что мы только что здесь увидели… – гораздо тише закончил здоровяк, при этом неприкрыто похабно улыбаясь. Наверное, Эдвард считал себя выше того, чтобы реагировать на такую неприкрытую шпильку в свой адрес. А Гарри все еще был немного смущен сложившейся ситуацией, поэтому обдумать в голове достойный ответ у него просто не получалось! На том и порешили. Розали тем не менее терпеливо продолжила свой рассказ: – Карлайл был ожидаемо не в курсе всех тех ужасов со сломанными носами и руками, о которых к концу учебного дня шептались практически из каждой дырки в унитазе. Джаспера и Элис тоже было не видно на горизонте, а все якобы «свидетели» этой драки, кроме припадочной Свон, твердили об одном и том же: драка, разрушенная оранжерея, разгневанный мистер Джефферсон – можете себе это представить? Гарри невольно нахмурился, но Каллен опередил его на какую-то долю секунды. – А что со Свон? Она в порядке? – в обычно ровном и безэмоциональном голосе Эдварда можно было безошибочно прочитать нотки беспокойства и озабоченности. Гарри мысленно поаплодировал значительно окрепшему эмоциональному интеллекту вампира. Сострадание к людям – уже достаточно крупный шаг для такого мизантропа. – Все оставшиеся уроки провалялась бессознательно в лазарете, – отмахнулась как от навязчивой мухи Розали. – Кажется, укачало в школьном автобусе. Так почему на школьной экскурсии появились… обливиаторы? – Потому что нам не посчастливилось наткнуться на Сналлигастера, – Поттер без труда распознал эту своеобразную, немного насмешливую манеру речи в мелодичном голосе, раздавшемся от входной двери. Там, подпирая собой стену, застыл немного помятый, но от этого не менее блистательный с недавнего времени укротитель магических существ класса опасности «ХХХХ» Джаспер Хейл. В руке вампир все это время достаточно виртуозно подбрасывал спелое красное яблоко, невесть как оказавшееся у него в руках. – Или все же посчастливилось? Как считаешь, Гарри? Поттер в очередной за сегодня раз закатил глаза. Практически все Каллены не умеют вести светских бесед, не отвлекаясь при этом на язвительные подколки или саркастичные репризы. – Считаю, что невежливо просто так брать и вмешиваться в чужие разговоры, Джаспер, – вернул остроту Гарри, растягивая губы в елейной, добродушной (почти) улыбке. Эдвард, все еще сидящий у него в ногах аки верный пес, только многозначительно фыркнул со своего места и, кажется, ничуть не стесняясь компании своих шумных родственничков, снова обхватил Поттера широкой ладонью вокруг щиколотки. Розали только картинно покачала на это головой, Эмметт звонко присвистнул (за что вскоре поплатился, получив строгий взгляд снежной королевы), а Джаспер, не изменяя самому себе, широко усмехнулся. Нежные массажные движения тут же поумерили пыл Гарри, заставляя пересмотреть свои жизненные позиции и сменить все-таки гнев на милость. Он даже не пытался думать о том, какой именно оттенок красного сейчас покрывал его лицо, кончики ушей и шею. – Но раз уж ты вмешался, то вполне можешь пересказать Розали и Эмметту все злоключения сегодняшнего дня… Гарри ничуть не пожалел о том, что решился делегировать эту важную информационную задачу именно Хейлу: Джаспер был прекрасным рассказчиком. Все действия были озвучены в строгой хронологической и системно важной последовательности, Хейл был внимателен к деталям и что самое удивительное, просто блестяще изложил данные, так или иначе затрагивающие тактические действия. Также стоило брать во внимание и то, что изначальный план по поимке опасной зверюги (исключая, конечно, тот пункт, в котором Гарри просто ужасно опозорился с ягодами можжевельника) был предложен именно Джаспером. Поттер не стал врать самому себе, изначально вампир не вызывал в нем симпатии в отличие от тех же дружелюбной Элис или открытого и непосредственного в общении Эмметта, с которыми он практически с самого начала их более тесного знакомства нашел общий язык. Гарри был не в восторге от таких публично надменных и высокомерных личностей (в частности, здесь стоит отметить крайне неудачный опыт знакомства с Люциусом Малфоем), но сейчас, благодаря цепочке очень странных событий, ему все же удалось переступить через свои неприязни и взглянуть на этого вампира с другой, совершенно неожиданной стороны. И как бы банально и избито это не прозвучало, она – эта сторона – Гарри нравилась и импонировала. Она была скрытой и незаметной – Хейл прятал ее очень глубоко от посторонних людей – но она была, и для Поттера этого было вполне достаточно. Рассказ Джаспера закончился как раз на том месте, где благодаря стараниям мистера Фахи детеныша Сналлигастера все же удалось вернуть в привычный ареал. – Правда мы так и не поняли, вернулся он в то стадо, в котором родился, или это было какое-то другое стадо, – раздосадовано сообщил Хейл. – Но кажется, что я не просто так увязался в Глейшер, и моя помощь вовсе не была лишней. Шумного детеныша приняли хорошо, в этом не сомневайтесь. Гарри почти что умилился тому, с какой заботой и обеспокоенностью сообщил эту новость Джаспер. На его памяти с такой теплой преданностью в голосе о магических зверушках доселе рассуждал только один человек… ну или не совсем человек. Скорее, один полувеликан и по совместительству очень хороший друг Поттера – Хагрид. Было достаточно забавно проводить такие параллели между неотесанным, грубоватым, но безмерно добродушным хранителем ключей Хогвартса и таким важным, горделивым и снисходительно на всех глядящим вампиром. Презабавная вышла закономерность. – Ну как я мог такое пропустить! – сокрушенно проворчал между тем Эмметт, сжимая губы в тонкую напряженную полоску. В кои-то веки Гарри даже обрадовался, что в этот раз на его стороне был интеллект, а не сила: было сомнительно, что дело бы закончилось чем-то приемлемым, если бы в эту игру вступил Эмметт, а не Джаспер… – Зачем тебе вообще это яблоко? – поинтересовалась Роуз, как-то машинально устроив ладонь на широкой спине здоровяка в успокаивающем жесте. Непривычное зрелище, сказал бы Гарри. Такой жест неприкрытой и безвозмездной заботы в исполнении всегда острой на язык вампирши показался ему нарушающим все законы существования этого мира. Да и не только этого! Прежде чем ответить на этот вопрос, Джаспер бросил в сторону Поттера долгий лукавый взгляд, на что Гарри только вопросительно изогнул правую бровь (в самых лучших традициях профессора зельеварения Северуса Снейпа). Янтарные глаза вампира поблескивали потусторонним ярким светом, судя по всему, свидетельствуя о несколько приподнятом расположении духа Хейла. – Мне довелось выяснить один презабавный факт, – Джаспер хмыкнул, изгибая губы в кривой усмешке. Спелое, румяное, краснобокое яблоко снова было подброшено прицельным движением в воздух, прежде чем его поймала пугающе быстрая бледная ладонь. – Оказывается, что Джунипер большой фанат яблок! [1] – Кто такой Джунипер? – непонимающе уточнила вампирша. Кажется, Гарри начал закипать. – Анхель разрешил мне дать имя спасенному Сналлигастеру, – похвастался Джаспер со своего места. – Я остановил свой выбор на имени «Джунипер». В честь одного забавного инцидента. «Забавного?» – Ты знаешь, Джас, я бы не советовал, – плохо скрывая ехидную усмешку проговорил Эдвард. Но – увы! – здесь было уже поздно что-то предпринимать. Пациент скорее мертв, чем жив.

***

Спустя пять минут громкого смеха и таких же громких мольб о прощении Гарри все же соизволил снять с излишне уверенного в себе Джаспера наложенные практически одновременно «Риктусемпру» и веселящие чары. Недолгое время, проведенное в дуэльном клубе, а позже и на занятиях Люпина, поспособствовало тому, что Гарри стал настоящим асом в этих заклинаниях. Младшеклашкам не разрешали разучивать какие-то серьезные и потенциально опасные сглазы и чары, поэтому Гарри и его однокурсники отыгрались на тех из них, что не были запрещены бдительным педсоставом (в кои-то веки преподаватели Хогвартса проявили чуточку профессионализма в вопросе безопасности своих студентов). В какой-то момент всеобщего веселья он подумывал и о том, чтобы проучить Хейла еще и чарами «Калворио», но все же сумел своевременно обуздать свои садистские порывы. В конце концов, он так и не смог припомнить контрзаклятия для чар облысения… А потеря таких чудесных медовых вихров станет проблемой мирового масштаба, не меньше! Чего Гарри от себя не ожидал, так это того, что после применения чар он почувствует себя словно выжатый лимон. Кажется, что к частому колдовству без палочки нужно все же привыкать. Слабость и небольшое головокружение заставили Поттера устало откинуться на взбитые упругие подушки. Само собой это было приятно: ощутить вокруг себя мягкость и уют домашней обстановки. Наволочки, в которые Гарри зарылся по самую макушку, ненавязчиво пахли ирисами (нужно будет обязательно уточнить у домочадцев Эдварда, какой кондиционер для белья они используют для стирки), приглушенный теплый свет торшеров настраивал на умиротворение, а бурные споры братьев, в которые Розали, судя по всему, решила не вмешиваться в силу своей… возможно, адекватности, как-то отошли на второй план. Как будто где-то на периферии гудело затихающее радио, задавая тон обстановке, но не отвлекая при этом от размышлений. Поттер, не задумываясь, подался навстречу, когда почувствовал на своих плечах крепкие заботливые объятия. Он без всякого стеснения откинул гудевшую от усталости голову на специально для этого подставленное плечо. То, что доктор прописал, подумалось Гарри в этот момент. Эдвард был до невозможности галантен, как будто читал его мысли, игнорируя существование любых ментальных блоков в его голове. –… и кому-то просто так везет по жизни, что они натыкаются на мифических существ, не отходя далеко от школьной экскурсии. А что насчет меня? Мне попалась только гребаная белая лошадь! – раздосадовано и несколько обиженно пробормотал Эмметт себе под нос. Джаспер не нашел ничего лучше, кроме как издать из себя какой-то глухой булькающий звук, выслушивая стенания старшего братца. Вероятно, ему не совсем удачно удалось подавить вырвавшийся по наитию смешок. – Тебе просто показалось, – только отмахнулась Розали. – Я никакой лошади не видела и в помине… – Держу пари, это был единорог! – все же не сдержался от насмешки Хейл. Янтарные глаза недобро блеснули в сторону Гарри каким-то злорадным весельем. – Поттер поблизости, а это значит, что в любой момент в город может заявиться вот такая вот волшебная зверушка и заколоть своим острым рогом какого-нибудь забредшего в лес бедолагу. Маг только устало закатил глаза. Ну не виноват он в том, что Джаспер исправно становится свидетелем его неудач и проколов. Может быть, дело вовсе и не в Гарри? – Ну в таком случае все мы знаем, кого из нас должен был посетить этот единорог, [2] – усмехнулся Эмметт, сразу теряя весь свой старательно разыгрываемый образ вселенской скорби. Три одинаковые пары золотистых глаз уставились на неожиданно притихшего Эдварда. Гарри сидел достаточно близко к нему (считай, в его крепких объятиях), поэтому он сразу заметил перемену в его расслабленном состоянии, а точнее то, как Каллен буквально закаменел на месте, будто взглянул в глаза Медузе Горгоне секундой ранее. Не будем кривить душой, Поттера сразу же заинтересовала подобная реакция. – Признавайся, мелкий, нам уже стоит беспокоится о том, что в этот раз единорог, пробегая в лесах Олимпийского побережья, решил не навещать нашего Эда? – с плохо скрываемым весельем спросил Эмметт, в абсолютно развязной манере поиграв бровями. Гарри же сейчас не ослышался? Похабные шуточки в исполнении старых вампиров? Абсурдная и совершенно не укладывающаяся в голове новость. Сейчас они все действительно больше напоминали легкомысленных и дурашливых подростков, которыми они так рьяно пытались казаться в присутствии жителей Форкса, чем на умудренных жизнью древних ночных существ. Поттер в неверии обернулся к замершему и не проронившему ни слова Эдварду, пытаясь найти хоть какую-то крупицу рацио в неожиданно свернувшем не туда разговоре. Но Каллен вовсе не собирался помогать ему в этой нелегкой миссии. Эдвард сидел неподвижно и буквально буравил взглядом своих родственников, решивших, видимо, потешить себя забавной, по их мнению, шуткой. Гарри даже подумалось, что, наверное, именно с таким выражением лица Влад III Басараб распоряжался сажать всех своих недругов на остро заточенные колья. – Боги, сколько же вам лет? – все же подал голос насупившийся Эдвард. Поттер совершенно не заметил тот момент, когда тяжелая диванная подушка прилетела в голову ухмыляющемуся со своего места Эмметта. Гарри только услышал тяжелый звук удара, как будто бейсбольный мяч встретился на полной скорости с битой, – это здоровяк поймал правой рукой «боевой снаряд», запущенный в него мстительным Эдвардом. Надобность в карете скорой помощи была бы очевидна, прилети такая подушка в голову обычному человеку… – Достаточно, чтобы забеспокоиться о твоей личной жизни за последние так… n-лет, а точнее, – блондинка обвинительно ткнула пальцем в подобравшегося на диване Эдварда, – о ее полнейшем отсутствии! – Единороги не жалуют представителей мужского пола, – авторитетно заявил Гарри, стараясь не думать о том, в какое ужасное русло сейчас был направлен этот разговор. Он прекрасно мог представить себе то, как ужасно должно быть чувствовал себя сейчас Эдвард, когда его родственники принялись громогласно обсуждать его личную жизнь. Сам-то он не понаслышке был знаком с этим смущающим фактором… Близнецы Форджи на его памяти ни единожды прибегали к этому трюку, когда хотели перевести разговор с неудобной для них темы на что-то более веселое и интересное на семейных посиделках: больше всего от них, конечно же, доставалось Джин (ведь она была самой младшей в семье, а следовательно самой уязвимой ее частью… до определенного времени). А у близнецов, как известно, были просто языки без костей! Они обсуждали и Майкла Корнера, с которым их младшая сестра «крутила шашни» на четвертом курсе, и небезызвестного Дина Томаса, от разговоров о котором у Рональда аж желваки заходились. Гарри были неприятны эти разговоры, ведь сначала он воспринимал девушку как хорошую подругу, а потом и вовсе проявлял к ней романтические чувства. В какой-то момент все это прекратилось, и Гарри, наконец, смог выдохнуть спокойно. А ведь всего-то и стоило, что научить Джинни летучемышинному сглазу чуть пораньше! Миссис Уизли плакала горькими слезами каждый раз, как возникала необходимость выгонять в окно свору разбушевавшихся летучих мышей. – Это почему? – в удивлении вскинула бровь Розали. Гарри только неуверенно пожал плечами. – Понятия не имею, если честно… Девчонкам разрешили наблюдали за жеребятами в загоне, а все мальчики смотрели издалека, стоя за забором. Наш преподаватель рассказывал, что они вообще довольно агрессивные, если проявлять с ними… излишнюю настойчивость. – Я же говорю, – хищно усмехнулся Джаспер. – Без жертв точно не обойдемся. Иногда Гарри в самом деле пугала эта его усмешка, хотя он был не из робкого десятка. Вероятно, это было какое-то подсознательное чувство, мозг сигнализировал об опасности любыми доступными средствами, а Поттер не нашел ничего лучше кроме как проигнорировать все эти тревожные звоночки. Типичный Гарри Джеймс Поттер, скажу я вам! – На самом деле, я вернулся домой, потому что я надеялся найти здесь Элис, – Джаспер окинул каждого из присутствующих внимательным долгим взглядом, видимо, в надежде отыскать ответ на беспокоящий его вопрос. Сам Гарри был уверен, что Элис захочет проследить за самочувствием Беллы, поэтому он искренне считал до недавнего времени, что эльфийская принцесса уж точно в целости и сохранности добралась до Старшей школы Форкса на желтом драндулете, который каждый преподаватель школы гордо именовал никак иначе как школьным автобусом. Но следуя логике повествования Розали и Эмметта, вампирша так и не объявилась на занятиях с остальными участниками этой горе-экскурсии, что показалось Поттеру довольно подозрительным фактом. Куда могла деться Элис, не предупредив при этом никого? – Питер и Шарлотта, – с сухой неискренней улыбкой ответила Роуз, отвечая на тяжелый взгляд Хейла. Сейчас они как никогда прежде были похожи на разлученных в детстве двойняшек: тяжелые внимательные взгляды, одинаковые медовые вихры, серьезные лица. – Пока кто-то выискивал взглядом единорогов, я успела заметить знакомые фигуры по дороге через Элк Крик. Эта парочка никогда не светится в городе, предпочитая шастать по окраинам. Джаспер никак не прокомментировал слова Розали. Только коротко кивнул ей в достаточно скупом жесте неоценимой благодарности. От Гарри не укрылось и то, какими странными решительными взглядами переглянулись между собой Эдвард и Джаспер, прежде чем последний встал с мягкого кресла и проследовал к застекленной южной стене. Перед тем как скрыться в мощном прыжке среди высоких хвойных исполинов, Хейл, хмыкнув себе под нос, напоследок подкинул спелое яблоко и ни с того ни с сего запустил им в абсолютно ничего не подозревающего Поттера. В Гарри прекрасно сработали выработанные годами тренировок рефлексы ловца, поэтому поймать летящий на полной скорости снаряд не составило больших трудов. – Недурно! – присвистнул Эмметт, со скепсисом и даже некоторым уважением во взгляде поглядывая на румяный плод в руках у Поттера. – В следующий раз обязательно приходи поиграть с нами в бейсбол! Гарри в неверии переводил взгляд с одного вампира на другого, пытаясь отыскать в их лицах хоть толику наигранности или фальши. Но безрезультатно. Здоровяк Эмметт предвкушающе улыбался, Розали без интереса рассматривала зелено-серый пейзаж за панорамным окном, а Эдвард, кажется, уже несколько отошедший от недавнего чересчур неловкого для него разговора, только с усмешкой пожал плечами, мол «да, вот так и развлекаются в свободное время современные представители вампирского рода в перерывах между хождением в школу и охотой на диких животных». – Серьезно? Бейсбол?! – Ну мы же американцы! – беззаботно отозвался Эдвард, приподнимая уголки губ в небольшой очаровательной улыбке. Не стоит и упоминать, что Гарри был просто без ума от этой обезоруживающей и самой прекрасной на земле улыбки.