The Storm

Они говорили, что после каждой бури всегда можно получить что-то хорошее, а он мог только желать увидеть радугу, когда шторм прекратится.

Сожаление. Слово, которое преследовало его с той самой роковой ночи, когда он смотрел только вперед. Он все еще помнил ту ночь, как будто это случилось только вчера. Его разум прокручивал воспоминания, как заезженную пластинку, которую никто не мог исправить. Привет, как дела? Как жизнь? Прошли годы с тех пор, как он в последний раз видел твое лицо. Но каждая маленькая эмоция, которую ты когда-то вызывала, каждое слово, слетевшее с твоих губ, все, что касается тебя, все еще остается в его сознании. Даже после смены сезона, месяц за месяцем, буря все еще могла разрушить его жизнь Если бы только он впустил тебя, если бы только он повернулся спиной и погнался за тобой, как сумасшедший, буря прошла и вместо этого превратилась в радугу? Была бы ты здесь? С ним? Пот стекал по его коже, когда солнечные лучи безжалостно били по нему. Но он не возражал против этого, наклоняясь, чтобы убедиться, что каждый саженец посажен аккуратно. Это было время, когда он мог обрести покой, заботясь о рисовых полях, как если бы они были его детьми. Может быть, потому что он думал, что они действительно были его детьми. Пребывание здесь стало единственным способом, которым он мог выразить любовь в своем сердце. Через каждое семя хорошего качества, каждое движение, которое он делал, когда погружал крошечные бусинки в почву, он передавал чувства, которые он должен был излить по отношению к другому человеческому существу. Он больше не доверял своим чувствам, не тогда, когда они остались, и все же он не мог отдать их тебе. Он не мог дать тебе это, учитывая то что ты никогда не принадлежала ему. Разве не этого он хотел с самого начала? Никогда не впускать тебя? Несмотря на осознание того, что ты уже поразила его сердце, возможно, это было к лучшему. Он мало что знал о любви, кроме той, что досталась ему от бабушки. И если кто-то столь же совершенный, как ты, станет его возлюбленной, это будет позором для вселенной. Так что ему пришлось терпеть любую боль, причиненной бурей, призванной тобой. — Где Осаму? — Сеттер прижал телефон к уху, на его лице появилось хмурое выражение, поскольку единственное, что он мог слышать, это гудки. — Я хотел занять немного денег на рубашку, но его почему-то нигде не было видно. Ацуму продолжал ворчать себе под нос, бормоча проклятие за проклятием, поскольку его брат ни разу не ответил на звонок. Вся команда хихикала от того, каким надутым и по-детски выглядел страшный связующий в этот момент, топал ногой и дулся, как избалованный ребенок. — Я думаю, что он пошел куда-то с Т/И, — либеро только что закончил завязывать шнурки на кроссовках. — Зная их, вероятно, целуются где-нибудь укромном месте, которое они смогли найти. Остальные усмехнулись над этим замечанием ах, быть влюбленным это то, это возможность которую ни каждый мог почувствовать, особенно когда все они были еще гормональными подростками. Тем не менее ты и доигровщик всегда так или иначе сталкивались. В то время как все смеялись над этим, дразня и сплетничая об этой паре, Оджиро не мог не бросить взгляд в сторону капитана, который решил промолчать. Даже по прошествии нескольких дней он все еще видел те слезы которые текли по щекам Киты. Это был второй раз, когда диагональный игрок видел, как Шинсукэ Кита плакал. Первый раз, когда он получил форму капитана, это продолжалось около пяти минут, и второй раз, когда он понял, что влюбляется в их менеджера. В этот раз плачь длился на несколько минут дольше первого раза, после того как он оставил капитана. — Автобус уже здесь. — Дрожь пробежала у всех по спине, когда Кита выплюнул эти слова, словно каждый слог, слетевший с его губ, стал ядом. — Он припарковался перед воротами Б, вы все идете туда сейчас. — Команда кивнула и схватив свои вещи, дружно направилась к выходу. Но не он. Вместо этого он пошел в противоположном направлении, оставив остальных удивленно поднимать брови. — Эй, Шинсуке, ты куда? — Акаги остановился как вкопанный и повернул голову. — В туалет или куда то еще? — Нет.— Кита схватил свой телефон, отправив текстовое сообщение своим старшеклассникам. — Я собираюсь искать Осаму и Т/И. — Это заявление заставило Оджиро на секунду округлить глаза, — Подожди, я иду с… — Нет нужды. — Понадобились только эти два слова, чтобы остановить Арана. — Просто скажи мне, если они уже в автобусе. Кажется, я знаю где они, я ненадолго. Как бы сильно Оджиро ни хотел сопроводить своего друга, быть там в качестве моральной поддержки, он знал, что как только капитан что-то решил, это означает, что он не примет отказа в качестве ответа. Так что единственное, что он мог сделать как хороший друг, это следовать тому, что ему говорил его друг перфекционист. Кита чувствовал беспокойный пристальный взгляд, впивающийся в его спину, который провожал его до тех пор, пока он не завернул за угол. Он не был настолько слаб по крайней мере, так он говорил себе. Шинсуке видел, как вы с доигровщиком страстно целовались после тренировки, подсознательно держась за руки, чтобы почувствовать мягкое тепло друг от друга. Сначала было больно. Первые несколько дней ему просто хотелось убежать. Убежать от бури, которая превратилась в ураган за каждый пристальный взгляд, который ты дарила сероволосому юноше вместо него. Когда он еще был получателем твоей любви, он ослепил себя. Поскольку эти чувства были ему так чужды. Но теперь его разум затуманился сожалением поскольку каждый его вдох больше не казался благословением. — Эй, все в порядке, Саму… Он остановился, когда услышал знакомый нежный голос, успокаивающий того, кого он так хорошо знал. Ките просто нужно было сделать этот последний поворот, чтобы увидеть твое лицо, и он приведет этих двоих к автобусу. Но когда он застыл там, слушая нежную интонацию твоих слов, он почувствовал, что он был тем, кто был с тобой. И он не хотел упускать этот единственный шанс помечтать. — Плакать-это нормально. Я бы никогда не осудила тебя за это, ты ведь это знаешь, верно? — Да. — Поплачь мне в плечо, все в порядке, мне все равно, если ты испортишь мою куртку. — Хорошо. Он чувствовал это глубоко внутри каждой клеточкой своего существа. Как ты гладила его по волосам, когда он уткнулся лбом тебе в плечи, слезы пачкали твою одежду, когда ты шептала ему на ухо нежные слова, чтобы успокоить его. Он чувствовал твое прикосновение, запутавшееся в прядях его волос, в то время как другая рука притягивала его ближе, чтобы он мог почувствовать твою привязанность. Неважно, насколько реальным это казалось, все это происходило только в его голове. Он гнался за бурей, которая уже прошла мимо него. Но последствия все еще были видны, не уменьшаясь после нескольких дней, когда он понял, что ты уже разорвала его жизнь. Спасибо Т/И. — Он неосознанно сжал руку в кулак, когда вернулся к реальности, получив пощечину от хриплого голоса своего второкурсника. — Не знаю что бы я делал, если бы тебя здесь не было. — Тебе не хотелось бы этого знать Осаму. — Ох, это было пустяком. Я просто делаю свою работу как лучшая девушка, которой я когда-либо могла быть. — Ты всегда недооцениваешь себя. — Что сейчас важно, так это то что ты чувствуешь себя лучше, верно? — Конечно. — Он мог слышать, он слышал как ваши губы соприкоснулись, это был не страстный поцелуй, как тот которым вы делились в прошлом. Это прозвучало мягко, как первые капли дождя, падающие на траву. — Ты нравишься мне. Несколько секунд было тихо, прежде чем ты притянула своего парня к себе для очередного поцелуя. Теперь этот звучало пылко, торопливый поцелуй, как - будто ты не слышала трех слов, которые были даны для тебя. Словно ты не хотела отвечать на них. — Ты нравишься мне, ты правда нравишься мне. — Но эти слова требовали хоть какого-то ответа, они не хотели оставлять тебя в покое. — Саму, м-мне нравиться… — Автобус уже здесь. Осаму немедленно отстранился от тебя. Румянец украсил щеки твоего парня, когда он увидел, что его капитан стоит примерно в полутора метрах от вас двоих с привычным спокойным выражением лица. Взволнованный тем, что попал в такое затруднительное положение с вами . — Извините, если я нарушил момент. — Н-нет, все в порядке, Кита-сан. — Ты была той, кто ответил ему, так быстро, как только твои глаза встретились с его. В них была... благодарность, которая задержалась в твоем сознании. Что это было? Его брови немного приподнялись, прежде чем через секунду прийти в норму, Почему ты выглядела такой благодарной, когда он прервал этот момент? Он не хотел делать поспешных выводов. Хотя он и был уверен в причине твоего многозначительного взгляда, только он не хотел в это верить. Шинсуке Кита не хотел надеяться. — Кита-сан? Потому что он знал, чье сердце разобьется, если это будет не он. — В-вы Кита-сан, верно? Он повернул голову направо только для того, чтобы увидеть тебя, стоящую рядом с продавцом рыбы. Как только ваши глаза встретились, на твоем лице сразу же появилась улыбка. Улыбка, которая была такой же очаровательной, не утратившей прежней теплоты даже по прошествии времени. Было что-то деликатное в том, как изменилось твое лицо. Более нежное, зрелое, как будто ты прожила такую тяжелую, но прекрасную жизнь. И ты выжила, ты пережила все препятствия, которые вселенная бросала на твоем жизненном пути, превратив тебя в такое прекрасное существо. — Т/И. — Он не окликнул или выкрикнул твое имя, оно просто слетело с его губ — Т/И... Ты слегка хихикнула от того, каким удивленным он сейчас выглядел. Его губы слегка приоткрылись, зрачки расширились, словно он не верил, что ты настоящая. И он поморщился, когда понял, что выставляет себя дураком. — Где мои манеры, да я Кита Т/И. Твои сенпай из старшей школы Инаризаки. — Боже мой, вы всегда такой формальный. — С твоих губ сорвался тихий смешок, такой ангельский, даже если после своих слов он фыркнул. — Конечно, я знаю, кто вы, Кита-сан. Капитан волейбольного клуба старшей школы Инаридзаки, человек который дорожил всеми участниками клуба. Да и менеджером тоже. Забавно, что буря, разорвавшая его сердце на части в прошлом, так же стала источником его счастья. Он до сих пор этого не осознавал, но эта маленькая улыбка появлялась на его лице каждый раз, когда он слышал твой голос, казалось что он слушал свою любимую музыку. — Ах, а вы Т/Ф Т/И, менеджер волейбольного клуба старшей школы Инаризаки, которая так восторгалась всеми игроками.— Он хотел сказать это более игриво. Но каким-то образом это превратилось в что-то саркастическое, заставив его немного смутиться. — Прости, я... — Вы все тот же, да, Кита-сан? — Ты подошла к нему ближе с полными пакетами продуктов в обеих руках. — Все тот же Кита-сан, которым я всегда восхищаюсь. Это был нечестный ход. Сказать то же самое слово, которое ты произнесла в ту ночь, которую он хотел исправить. Но опять же, ты говорила это без злого умысла. Ты просто невинно рассмеялась, не зная, какое влияние ты оказывала на его хрупкое сердце. — Да, я все тот же прежний . Он выдохнул, так тихо, что ты не смогла этого уловить. Ты успокоилась через несколько секунд, смешок перешел в улыбку, которая была на твоем лице, когда он повернулся, чтобы посмотреть на тебя прежде чем сказать. — Хочешь прогуляться? Кита не знал, что сейчас произошло. Он думал, что если вселенная даст ему шанс встретиться с тобой еще раз, он просто поздоровается и повернется к тебе спиной, как раньше. Но то, что он сделал прямо сейчас, было полной противоположностью этому. Может быть, он повзрослел? Возможно, после всего этого времени он был готов к любым последствиям, которые его ожидали. Он был трусом, когда в его жизни появилась такая буря, как ты. Но не сейчас. Теперь он хотел все исправить, так как был более подготовлен, чем в прошлом. Ты согласилась, кивнув и с улыбкой, которая никогда не сходила с твоего лица, ты шла за ним, когда он вел тебя на прогулку. Это было так умиротворяюще идти с тобой бок о бок. Лепестки цветущей вишни, подхватывал ветерок, а светская беседа наполняла его уши. Раньше он это ненавидел. Гулять с тобой наедине, и несколько разговоров с тобой, которые, по его мнению, можно было бы использовать для того, чтобы сделать что-то продуктивное вместо этого. Но когда он слушал твой мягкий голос, когда ты говорила ему, где ты была все это время, Шинсуке казалось, что ты пела ему колыбельную, он чувствовал покой. Его глаза искали твои, делая шаг вперед, он хотел поймать твой взгляд. Ты остановилась, когда он встал прямо перед тобой, на твоем лице было написано замешательство. Странный ход для него, но опять же ты сделала именно то, что он хотел, встретилась с ним взглядом. Вы вдвоем разделили целый ураган, когда он решил всмотреться в твои глаза пытаясь найти какие-то остатки тепла, которое он находил у тебя в школьные годы. В надежде, что, возможно, они все еще был там, даже спустя столько времени. Он опустил взгляд на свою руку, где лежал свиток со свидетельством об окончании школы. Прошло три года с тех пор, как он поступил в эту школу. Место, которое многому научило его в жизни. Дружба, гордость, семья, спортивное мастерство... и любовь. То, что он думал никогда испытает на таком раннем этапе жизни. Все фотографировались со своими друзьями, одноклассниками, кохаями и сенпаями . Он только что закончил разговаривать с Ацуму, немного отчитал его и немного успокоил связующего. Да, Осаму больше не будет на площадке после окончания школы. Но у блондина был еще один год, еще один год, чтобы вместе создать воспоминания. Независимо от того, сколько раз Ацуму говорил, что воспоминания не нужны в его жизни, это было единственное, чем он мог дорожить, когда однажды скучал по своему брату, чтобы играть с ним на одном корте. Сколько бы раз Ацуму ни говорил, что воспоминания не нужны в его жизни, и единственное, чем он мог дорожить, так это брат, который играл вместе с ним на одной площадке. Кита мягко улыбнулся, когда его друзей окружило множество людей. Некоторые девушки робко просили Оджиро сфотографироваться с ними, Акаги дарили шоколад, Омими увлеченно беседовала с некоторыми учителями. И он решил просто постоять там, укрывшись под деревьями, которые выросли, возможно, сотни лет назад. Кита наблюдал за радостной атмосферой, которую создавала весна. Он был слишком сосредоточен на тем, какой перед ним разворачивался пейзаж, что даже не услышал приближающихся шагов. — Это редкое явление. - Ты выскочила, незамеченная, незваная. — Ваша улыбка, Кита-сан, это такое редкое явление. Он был ошеломлен твоими словами, но затем за считанные секунды взял себя в руки, мягко улыбнувшись. — Видите? Эта улыбка! Могу я сделать фотографию? В научных целях! — Ты знаешь, что не существует такой вещи, как делать мою фотографию в научных целях. — Фото с улыбающимся Кита-сан. — Поправила ты. — Хорошо, фото с улыбающимся мной. И все же ты ничего из этого не сможешь получить. — Я могу получить серотонин. Утверждение, которое ты выпалила, заставило его лицо покраснеть, не ожидая, что ты скажешь это так свободно, как если бы он был твоим парнем. Пока он застыл, ты успешно сфотографировала его, и твои губы сразу же сложились в улыбку. — Удали это. — Нет! — Вы усмехнулись, когда он попытался выхватить телефон у тебя из рук. — Я собираюсь распечатать его и поклоняться ему. Держу пари, если бы я отдала его Суне и Ацуму, они заплатили бы кучу денег. — Он хотел почувствовать раздражение, он должен был разозлиться из-за вашего детского поступка. Но то, что он чувствовал прямо сейчас, было просто поддразниванием, которое заставляло его сердце трепетать. Подшучивание, которое он мог бы чувствовать каждый день, если бы только позволил тебе поговорить с ним, разговор, который он мог бы вести в течение года, зная тебя, если бы только он не повернулся к тебе спиной. Ты, буря, с которой он не хотел иметь ничего общего когда впервые увидел тебя. И все же прямо сейчас, когда ты смеялась рядом с ним, дразня его, он хотел не быть трусом и полностью впустить тебя. Ты прекрасное бедствие, которого он никогда не встречал в свои восемнадцать лет, пока дышал свежим воздухом в этом мире. Раньше он так боялся, когда ты была рядом, всегда следил за тем, чтобы между твоей фигурой и его было по крайней мере около одного метра. Раньше он боялся разговаривать с тобой, не хотел заставлять себя падать еще глубже в эту бездонную пропасть, называемую любовью, которую ты предлагаешь. Но когда ты так потрясающе выглядишь этой с солнечной улыбкой, которая была полной противоположностью тому, кем ты являешься — штормом, — он мысленно бил себя за то, что даже подумал, что ты была бурей, которая могла бы перевернуть его жизнь. В тебе не было ничего, что излучало бы хаос с той нежностью, с какой ты смотрела в его глаза. Вы оба были поглощены в присутствием друг друга, что не заметили, как несколько пар глаз внимательно изучили магическое явление между тобой и капитаном. Это было так, как если бы существовал пузырь, который отделял вас двоих от остального мира. Он не особо задумывался над тем, когда его рука легла тебе на макушку и нежно поглаживая ее, а мягкая улыбка украсила его лицо. Ты была удивлена, слегка вздрогнув от неожиданности, так как никогда не было и мысли, что Шинсуке Кита даже прикоснется к тебе, не говоря уже о том, чтобы взъерошить твои волосы, как будто ты только что получила выдающуюся награду. Но ты на самом деле чувствовала себя именно так. Твои глаза встретились с его, карие глаза пристально смотрели на тебя, ища тепло во взгляде, которое у тебя всегда был только для него. Это было там. Колеблясь между благоговением и удивлением, ты все еще испытывала те чувства, которые предлагала ему все эти месяцы назад. Он был действительно поражен этим, не ожидая, что кто-то все еще будет восхищаться им, даже после всех тех холодных жестов, которые он демонстрировал. В тот момент, когда твои глаза встретились с его очаровательными глазами, это было словно как в первый раз, когда он увидел, как ты бежишь по школьному двору. Вцепившись зубами в кусок хлеба, только для того, чтобы поскользнуться и упасть землю. Вспомнив все это он понял, что шторм который носил твое имя был внутри него с того самого дня. — Нра... Но прежде чем он смог продолжить слова, которые месяцами застревали у него в горле, его взгляд встретился с парой темно-серых глаз, наполненных болью и страхом. Твой парень был там, его плечи опустились, когда он увидел, как его капитан смотрит на тебя. Тот же самый взгляд, который появлялся у него каждый раз, когда он смотрел на тебя, если судить по тому, что сказал его брат. Через мгновение Кита убрал руку с твоей головы. Он мог видеть разочарование, мелькнувшее в твоих глазах. И в то же время это было так, как будто ты поняла, что ты не его, словно ты поняла, что он никогда не впускал тебя, и для вас двоих было слишком поздно. Ты была просто бурей. Он напомнил себе, когда чуть не причинил боль своему кохаю, ему не все равно, просто потому что он тоже желал тебя. С самого начала он знал, что здесь его вина, но сейчас ему нужно было передумать. Надеясь, что когда-нибудь буря уйдет из его жизни. Или, по крайней мере, если буря продолжится, он не хотел этого сейчас. Не тогда, когда он так хорошо знал, что буря пришла не только к нему. Он тяжело дышал, работа сегодня казалась такой утомительной, поскольку ему нужно было убедиться, что каждый рис аккуратно упакован. Благодаря усердию и терпению, теперь он был доволен, что каждую произведенную им унцию можно было распространять по всей Японии, пробовать и наслаждаться в любом месте. Одной из его мечт было создать что-то, что произвело бы впечатление на многих людей. Он представил себе сценарий, в котором семья собирается вокруг, молится и благодарить бога за то, что оно даровало им такую замечательную жизнь, благодарит за все, что им было дано. Ребенок, может быть, один или два, прислушивался и следил за каждым движением своего отца, когда они кружили вокруг обеденного стола. Время, наполненное любовью и признательностью, маленькая семья, о которой он всегда мечтал, та, которой у него никогда не было. Кита думал, что ты будешь отличной женой, особенно после того, как неделю назад его пути с тобой снова пересеклись. С нежной улыбкой, с пакетами продуктов в руках, каждый кто видел их двоих вчера, подумал бы, что это пара молодоженов. В разгар своей работы Кита впервые, отвлекся и думал о чем-то еще, кроме рисовых полей и чисел того когда его рис взойдет и когда придет пора его убрать. Видишь? Шторм. Он усмехнулся себе под нос, вспомнив, как сильно ты изменилась, и все же это была совершенная перемена. Раньше он всегда морщился и хмурился, когда его мысли возвращались к тебе без его на то желания, но теперь, похоже, ему это нравилось. Может быть, он наконец принял тот факт, что сколько бы раз он ни пытался убежать от тебя, буря всегда настигнет его. Особенно та, что кружилась в его сердце, та, что скользнула не спросив разрешения. Осталась и никогда не покидала его, что привело его к выводу, что та самая буря будет там еще долго. — Шин, — нежный голос, принадлежавший бабушке, вернул его к реальности, — ты выглядишь счастливым, — она немного усмехнулась, подойдя ближе к своему внуку, которым она всегда гордилась. — Я всегда счастлив работая, бабушка. — Он расплылся в улыбке, которая появилась только тогда, когда он опускал свои стены. — И вы тоже здесь, так что это удвоило мое счастье. — Ах, всегда такой обаятельный. — Она покачала головой в изумлении и похлопала его по спине. — Ты собираешься отправить припасы для Осаму-чан? — Он чуть не фыркнул от выбора прозвища, которое его бабушка использовала для его старого товарища по команде, даже спустя годы не привыкшего, когда он слышал его. — Да, я так и сделаю. — Он мягко улыбнулся ей и положил свою записную книжку в сумку. — Я сейчас иду туда, ему нужен рис, чтобы подбодрить кого-то особенного завтра. —Хорошо, береги себя и сосредоточься на дороге, Шин. Кита кивнул и направился к машине, с легким сердцем запуская двигатель. Взглянув в в последний раз на бабушку и помахав ей, его машина поехала по дороге. Хего был мирным, особенно в его окрестностях. Акры земли, которые все еще были нетронуты, с большими деревьями, украшавшими обочины дорог. Он всегда опускал стекло своей машины, впитывая безмятежную атмосферу. Теперь его разум кипел, представляя, что ты рядом с ним. Что бы ты сделала, если бы оказалась на пассажирском сиденье? Ты включила радио и подпевала любым мелодиям, которые звучали в эфире? Или, может быть, ты бы просто напевала и наслаждалась пейзажем вместе с ним. Что бы ты ни делала, все, напоминало ему о тебе, заставляя его сердце биться от радости. Так что с ним все будет в порядке, он будет в порядке с любой твоей выходкой, он будет готов, когда снова столкнется с тобой лицом к лицу. Он думал о том, чтобы отправить тебе сообщение еще неделю назад, когда получил твой новый номер, желая, при возможности, пригласить тебя на свидание. Свидание — так все еще говорят? Он чувствовал себя таким старым, потому что не очень хорошо разбирался в том, что называется любовью. Но одно он знал точно, он чувствовал, что никогда не стареет, сохраняя бурю в своей жизни. Раньше ты любила какое-нибудь тихое кафе, которое выглядело бы эстетично. С широким выбором напитков, чтобы тебе не было скучно, заказывать разные напитки, пока не найдешь нужный. По крайней мере, это было то, что он слышал от Осаму раньше, в школьные годы. Его взгляд упал на знакомое здание, традиционное японское, с акцентом на дерево и шоколад. Темно-синяя вывеска с надписью “宮” ( Мия) можно было увидеть, даже когда он был еще немного далеко от этого места. Для него это было как еще один дом, что было очевидно по тому, как его губы складывались в улыбку каждый раз, когда он был здесь. Гордый. Он всегда гордился тем, как все складывалось у всех его старых товарищей по команде. Это был такой беспокойный день в тот раз, когда Осаму сказал своему брату, что больше не будет заниматься волейболом, в результате чего их лица были залеплены пластырем. Но посмотрите на них сейчас, все они выросли, преследуя свои собственные мечты с улыбкой на лице. Кита припарковала машину у задней двери, чтобы она не мешала прохожим видеть такое уютное место, куда можно заглянуть. Словно владелец магазина обладал шестым чувством, кто-то выскочил из задней двери с радостью, мерцающим в его темно-серых глазах. — Кита-сан! — Фермер повернул голову только для того, чтобы встретить своего старого товарища по команде. — Давайте, позволь мне помочь вам. — У них обоих была одинаковая мягкая улыбка, потому что они знали, что вместе они чувствовали себя как дома. Все его старые товарищи по команде считались его семьей, теми, кто был с ним через взлеты и падения. — Разве у тебя нет рабочих, которые должны разгрузить товар? — Да, но мне нравится разгружать товар вместе с вами. В конце концов, мы не так много проводили времени, как раньше. Даже если они живут в одной и той же префектуре, точнее, в одном и том же городе, у них был свой собственный график, который нужно было выполнять. Они больше не были подростками, у которых было больше свободного времени, которые занимались какой-то рутиной и хобби. Теперь они были взрослыми, и у каждого на плечах лежало разное бремя. Рисовый фермер кивнул на это и открыв багажник, десятки мешков с рисом заполнили их поле зрения. Все они были сложены в аккуратный ряд, чтобы ни один из них не подпрыгнул на дороге. С дерзкими ухмылками на лицах они посмотрели друг на друга. Через несколько секунд у обоих на плечах уже были мешки с рисом. У них был своего рода ритуал и внутреннее пари. Тот, кто сможет перенести больше мешков в магазин, будет угощать победителя напитком в течение следующих четырех раз, когда они будут видеться. — Гха, на этот раз вы выиграли, Кита-сан. — Осаму плюхнулся на кучу мешков, потягиваясь. — После вчерашнего дня я истощен морально и физически. — Ох? Что случилось вчера? — мужчина прислонился всем телом к стене, глядя сверху вниз на своего старого товарища по команде, который выглядел таким разбитым. — С тобой что-то случилось? — Теперь в его глазах застыло беспокойство, ему никогда не нравилась мысль о том, что его друг попадет во что-то плохое. — Ах… В этом не было ничего плохого. — На лице его младшеклассника была видна спокойная улыбка. — Я просто сделал то, что давно планировал, вот и все. — Так, как все прошло? — Теперь рисоводу стало любопытно. Прошло, наверное, два месяца с тех пор, как они в последний раз вели непринужденный разговор о жизни. — Какой план? — Даже лучше, Кита-сан, я... — Саму, рис уже прибыл? У него перехватило дыхание, когда из кухни внезапно появилась знакомая фигура. Даже с собранными волосами, простой черной футболке, которая на самом деле не подчеркивала твою фигуру из-за, возможно, неправильного размера, кепкой, которая закрывала голову и глаза. Он не ошибся, это единственная женщина, которая когда-либо владела его сердцем со времен старшей школы. На ваших лицах был шок, снова возникло ощущение, что вы двое оказались в каком-то пузыре без кого-либо другого. Казалось, что прошла целая жизнь, когда он увидел проблеск старых чувств в твоих глазах; каким-то образом это все еще было видно, когда он встретил тебя на прошлой неделе. Но теперь, когда ты стояла там в том же одежде, что и кохай, — который, как он прекрасно знал, не сводил с тебя глаз еще до того, как он осознал свои собственные чувства, — что-то щелкнуло в его сознании, как суматоха перед большой бурей. — На самом деле я хотел удивить тебя, зная, как сильно ты раньше восхищалась Кита-сан. Осаму встал и подошел к тебе, обвив одной рукой твою талию, а его губы коснулись твоей макушки. — Ты знаешь, что Кита-сан главный поставщик Онигири Мии? — П-правда? — Ты казалась удивленной, твои глаза расширились немного больше, чем раньше. Твой взгляд ни разу не отвела своих глаз от него, и прямо сейчас он не знал, что делать с тем фактом, что у него никогда не будет второго шанса. — Боже, почему я этого не знал?! — Твой кулак игриво ударил твоего парня в грудь, но это было чуть сильнее, чем должно было быть. Брюнет только усмехнулся на это, увидев, какой смущенной ты сейчас выглядишь. Это было то же самое подшучивание, тот же смех и улыбка, которые всегда были у тебя и твоего парня со старшей школы. То же самое, что он когда-то чувствовал. Да, один раз. Давным-давно, когда ты сфотографировала его в день выпуска. Что сейчас с фотографией? Ты сохранила ее как обещала в тот день? — Хорошо, хорошо, я возьму один мешок. А ты, Мия Осаму, иди поболтай с Китой-сан. Ты много скулил, когда меня не было, говоря, что у тебя редко было время поговорить с ним. — Ты чмокнула черноволосого мужчину в щеку, прежде чем ускользнуть, чтобы забрать мешки с рисом. Твои ноги приблизили тебя к рисоводу, и вы мягко улыбнулись, когда ваш взгляд упал на его фигуру. — Хэй. — Хэй, Кита-сан. Твоя рука схватилась за ручку мешков и выпрямила осанку, когда вы стояли прямо перед ним. В это редкое время он чувствовал, что ты никогда не становилась бурей. Даже после всех несчастных и безутешных чувств, которые ты принесла. Ты все еще выглядела такой красивой, и ни в коем случае бедствие не должно было выглядеть так, как ты. — Я никогда этого не говорила, но я рада вас видеть. Он слегка усмехнулся, пытаясь успокоиться, когда его взгляд упал на кольцо с бриллиантом, которое покоилось на твоем пальце. О, он тебе подходил, простой и в то же время изящный. Так вот какой был план. И в мгновение ока он снова остановил свой взгляд на тебе. Проглотив всю ту огромную боль, бурлящую в его сердце. — Я тоже рад тебя видеть, (Y/n). — Всегда. Ты улыбнулась ему, слегка поклонившись. Точно так же, как в тот раз, когда сказала, что восхищаешься им. Ты повернулся к нему спиной и пошла в противоположном направлении. Точно так же, как в тот раз, когда ты зажгла чувства в его сердце. Он не отрывал от тебя глаз, когда ты кладешь руку на плечо своего жениха. Он мог слышать это, когда брюнет наклонился к твоему уху и прошептал три прекрасных слова. Он помнил, как ты была смущена раньше, он помнил, как ты была благодарена, что он пришел как раз вовремя. Но это было давно. — Я тоже люблю тебя, Саму. На этот раз колебаний не было. Слова, слетающие с твоих губ, которые звучали так божественно для его кохая. И все же ему казалось, что он находится на пике катастрофы, где все рухнуло до основания. Он должен был знать, что восхищение в твоих глазах неделю назад было платоническим. Он впал в иллюзию надежды, созданную его собственным разумом, чтобы спасти его от разбитого сердца. Разбитое сердце, которое он должен был получить, когда смотрел в твои сияющие глаза в тот момент. То обожание, которое ты испытывала к нему, не было похоже на то, что он видел в день своего выпуска. Он все еще мог видеть остатки твоей любви, которую ты испытывала, когда дразнила его из-за его улыбки. Он все еще мог чувствовать тепло ностальгии, когда ты стояла неподвижно, а его рука лежала на твоей макушке, взъерошивая пряди твоих волос, словно ты была его возлюбленной. Но этого больше не было, и ему не следует быть таким наивным. Он думал, что, возможно, буря, которая была внутри него в течение многих лет, волшебным образом прошла и привела к великолепному результату. Возможно, у него была бы своя собственная радуга, великолепие после бури, точно такая же, как то, что люди говорят о том, что может произойти после катастрофы. Но когда он стоял здесь, в глубине того места, которое однажды станет и твоим, с натянутой улыбкой на лице, он уже не верил в такое чудо. Потому что единственное, что осталось, когда утихла буря, это просто обломки неудовлетворенного сердца, которое больше никогда не будет целым.