Один день в году

Потолок белый. Безумно интересная информация. Но из развлечений у меня аж целое ни хрена, так что приходится пялить в потолок. В потолок или на кованые узоры за стеклом. Хоть бы фикус какой поставили на подоконник, а то совсем тоскливо, но не положено. Занавески тоже под запретом, так что и в палате очень светло, не смотря на хмурое небо. Солнца ясного уже неделю не вижу и это, наверное, очень хорошо. Куда грустнее мне было бы ловить слепящие лучи в лицо. Спина уже болит подпирать металлическую спинку, но я не спешу менять положение. Вообще не хочу двигаться и дело вовсе не во всепоглощающей слабости. Поднимаю взгляд на штатив, где вот-вот опустеет бутыль и гадаю, что делать, если в этот раз вездесущая медсестра не явится вовремя. Не понимаю, почему меня вообще это парит? Такое ощущение, что я деградирую тут в одиночестве, зато по ночам во сне ловлю дикие наркоманские приходы. Громкий, почти что пугающий стук каблуков по стерильно-белому и холодному коридору оповещает о том, что она ничего не забыла. И правда, в палату врывается крупногабаритный ураган в кокетливо коротком халатике. Жуть как я ей не нравлюсь, а впрочем, взаимно. Наверное, это одна из причин, почему у меня все так болит от игл. Ни слова не сказав, зажимает тонкий проводок и освобождает мою руку. Подхватывает опустевшую бутыль и уносится к двери, не убрав штатив к стене. Ну и хрен с тобой. Перевожу взгляд на окно и глаза даже режет, но это не мешает мне рассматривать ползущие по стеклу дождевые капли. Да, это не то место, где можно отдохнуть - пахнет постоянно хлоркой и совершенно не пахнет уютом. Они моют палату два раза в день, пока я выхожу в процедурную или столовую. То есть, запах хлорки почти не слабеет, разве что к ночи, а у меня, кажется, аллергия. И я бы с удовольствием приоткрыл окно, несмотря на то что здесь, итак, холодно - батареи еле тёплые. Я бы открыл, но ручку предусмотрительно открутили. Рассматриваю свою синюю руку и... ничего. Вообще ни черта не чувствую, только тихо вздыхаю и опускаю рукав, натягиваю широкую слабую резинку аж до пальцев. Тихий скрип привлекает мое внимание, и я снова поворачиваю голову к двери - в палату осторожно заглядывает тёмная курчавая голова и, убедившись, что я один, просачивается целиком. Девочка лет двенадцати, широко улыбается и быстро машет мне рукой. - Привет, - отчего-то не могу не улыбнуться в ответ, - Снова прячешься? Кивает и плотно закрыв за спиной дверь, широким шагом подбирается к моей кровати, чтобы, устроившись в ногах, привычно спросить, как я, приподняв тёмные тонкие брови и выжидательно глядя на меня. Я не знаю язык глухонемых, и самые элементарные знаки не запоминаю тоже, но это не мешает ей доносить до меня смысл своих ответов или вопросов. - Прекрасно, - привычный уже для меня ответ, - А ты? Махнув рукой, мол сойдет или неважно, отводит от лица непослушные кудри, которые не может толком собрать из-за повязки. Повязки, пропитанной сбоку красным. - Что на этот раз, уколы? Этот неугомонный ребенок каждый день устраивает для медперсонала квест "Найди пациента". Вчера она каким-то образом пробралась на этаж выше... Девочка качает головой и размашистым жестом обводит голову с поврежденной стороны. Ага, понятно, перевязки. Надувает губы, пытается изобразить надменный взгляд, а после, оттянув на боках просторную сорочку, спрыгивает на пол, чтобы очень похоже изобразить походку. - Да, я уже видел, что она сегодня дежурит, - вздыхаю и натягиваю одеяло по плечи. Отпускает воздушную ткань и скривив мордашку, изображает рукой "говорящую" змею. - Она и не хамив, может испортить настроение, - хмыкаю и пытаюсь расправить босыми ногами край одеяла, - Я ее уже боюсь. Смеется одними лишь глазами и кажется удивительно жизнерадостной... Даже зная, что ждет её впереди, она остается жизнелюбивой. А может все иначе, может наедине с собой... Когда рядом никого... Совершенно точно не хочу об этом думать. Не хочу, но время от времени эти мысли меня догоняют. Дверь снова с тихим скрипом приоткрывается, и некто боязливо заглядывает, чтобы улыбнуться ей, но узрев меня, испуганно дернуться и закрыть дверь. Дети... - У тебя что, уже поклонники здесь появились? И надо же, смущается, улыбается и пожимает плечами. Немного подумав, складывает из пальцев сердце прямо на груди и убедившись, что я уловил мысль, переводит руку с вытянутым указательным пальцем на меня, спрашивая. - Есть ли у меня кто-то? - приподнимаю одну бровь, и она с готовностью кивает. Вздохнув, уже было собираюсь ответить, как дверь широко распахивается, являя нам разъяренную, вышеупомянутую медсестру: - Сколько можно убегать? - упирает крепкие руки в бока, - Может тебя запереть? Чего сидишь? В процедурную, бегом! Дожидается, пока та пройдет в коридор и, окинув меня одним из фирменных взглядов, гордо удаляется. Я снова в относительной тишине - относительной, потому что по коридору всегда кто-то шастает, всегда. Даже в тихий час. Все еще непривычно. Пытаюсь поплотнее закутаться в одеяло, но мне все равно холодно. Кто придумал убавлять отопление до отметки "Не сдохнут и ладно"? Ну и что, что весна? Ей и не пахнет, знаете ли. Веки нереально тяжёлыми кажутся, я вообще постоянно сонный и не понятно погода тому виной или препараты. И сейчас подумываю отрубиться на пару часиков и пропустить к ебеням обед. Все равно ничего интересного там нет... Меня уже тошнит от того, что здесь подают. Зеваю и чувствую, как на ресницах выступила влага. Как не поддаться соблазну и не уснуть? Да никак. Мысли мечутся то к одному, то к другому и я не замечаю, как отъезжаю в далёкие сонные грёзы. Сквозь сон слышу, как объявляют обед, голос, как через несколько десятков слоёв ваты. Какой-то шум, топот и неразборчивый галдёж, а после, наконец, долгожданное ничто. Все прекрасно и ноющая не сильная, но надоедливая боль отступает. Она отступает, а холод нет, чтоб его. Не знаю, сколько проходит времени, когда рядом начинаю улавливать какие-то движения. Думаю, что это медсестра и не дергаюсь, не возвращаюсь в реальность. Прохладные пальцы касаются щеки, но как-то приятно, не передергивает от холода. Шеи касается что-то мягкое и влажное, заставляет мои губы растягиваться в блаженной улыбке, а потом... резкая боль, вырывающая меня из остатков сна. Мне кажется, что я слышал собственный стон и не знаю, когда я успел вцепиться в чужие плечи. - Проснулся? Быстро моргаю, привыкая к темноте. Непрозрачные стекла в дверях тускло горят, но их ничтожно мало, чтобы я смог разглядеть хотя бы его глаза. И за окном тьма тьмущая, но это последнее, на что я обращаю внимание или точнее сказать, вообще не обращаю, поглощенный весь этим не громким вопросом... Голосом. - Шики... Мне кажется, я безумно долго вспоминал это имя. Я спросонья вообще не самый сообразительный... А в следующую секунду я уже сам набрасываюсь - впиваюсь в губы и получаю то, чего мне не хватало весь день. Как же я соскучился, а тебя это забавляет, я точно знаю. Я вообще-то обычно не страдаю недотрахом, скорее наоборот, но эта неделя... Подсел ты, Акира, точно подсел. Отрываюсь только когда воздуха совсем не остается и роняю голову на подушку. - Забери меня отсюда, - прошу тихо и даже не дергаюсь, когда кончики его волос щекотят щеки, - Или трахни. - Так ты по моему члену тут скучаешь, а не по дому? - я даже по вот этой бесячей интонации скучал. - Что поделать, - пожимаю плечами и даже улыбаюсь, - Я привык, что зад у меня болит из-за тебя, а не из-за угрожающего вида женщины, ты ее видел? Мне страшно находиться с ней рядом. Очередная усмешка, на которую я не успеваю ответить, как он снова перекрывает мне доступ к кислороду, и я не то, чтобы не против... Я всеми руками за. Вслепую нахожу край водолазки и скользнув руками под ткань, оглаживаю твердый живот, а его, наверное, удивляет мое рвение насадиться на его член. Я никогда еще не был таким инициативным... Прикидывает, наверное, как долго и проблематично придется растягивать без смазки... Тоже об этом думаю и малость подзатухаю. Бля. - Я. Хочу. Домой. - пытаюсь говорить твёрдо, но сбитое дыхание мне в этом не товарищ. - Капельницы и уколы? - Мотоми. - Диета? - Торжественно клянусь варить эти чертовы супы. - И есть? - откровенно издевается. - И есть. - Заведующий отделения давно ушел. - Я не поверю, что для тебя это действительно проблема. В чем дело? - Как ребенок, - вздыхает и поудобнее на мне устраивается, будто даже неосознанно поглаживая за ухом, - Ты понимаешь, что дома тебе может стать плохо и ты пожалеешь, что убежал из-под наблюдения врачей? - Болей не было уже два дня, - напоминаю с умным видом, - Мои почки в норме, и я даже обещаю больше не шастать без куртки в магазин на первом этаже. - И в курилку на переменах? - Откуда ты... - Ну? - перебивает и ждёт чёткого ответа. - Да-да-да, черт возьми, только забери меня отсюда. К счастью, мне не пришлось больше упрашивать. Никогда еще я не был таким счастливым, как сейчас, сбегая из больницы. Коридоры уже пустые, только дежурные на постах, да охрана внизу. У меня от нетерпения пальцы дрожат. Домой. Домой. Домой! На улице моросит, а мне не дают толком вдохнуть свежий запах свободы и заталкивают в машину. Не расстраиваюсь, на переднем сидении тоже неплохо. Все лучше холодной неуютной палаты. Ловлю кайф, любуясь огнями ночного города и на колено уже привычно опускается рука... От этого я тоже получаю удовольствие. Интересно, получится ли у меня выпросить еще парочку бонусов...