"…А Сегина, так вообще идиотка! Вместо того, чтобы измениться ради семьи и сделать всё от себя зависящее в роли Леди Блэк, она решила сбежать от нас и смела думать, что сможет возглавить другую ветвь семьи в роли Главы. Никогда я не слышал такого вздора, как на давешнем собрании!" ©Хроники Рода Блэк. Эридан Акамар Блэк.
***
Поллуксу претило заниматься мелкими отродьями, но Арти нажал на то, что пока это единственное будущее их Рода и он, как Защитник, должен позаботиться о преемнице. Мужчина до сих пор не знал, что дёрнуло его поставить условие, по которому ему нужно было заниматься ещё и мальчонкой — будто ему и так заботы мало — но да. Он это сделал. И теперь должен был составить расписание общих и индивидуальных тренировок для двух выродков, которых он видел (так, чтобы прямо видеть) один раз в жизни — когда тех вводили в Род. Но раз уж на него взвалили ещё одну опостылевшую обязанность и её он будет выполнять достойно. Поэтому первым делом Поллукс отправился на поклон к Розье. С родственниками невестки он особо не общался, только, когда интересы их семей пересекались. Но бывало такое редко и происходило обычно на каком-нибудь званном ужине, в кругу первых членов Родов. Теперь же он шёл к ним, как проситель. И что ж… так его встретили. Не в кабинете Главы, а в малой столовой: за спиной коршуном стояла мать Друэллы, наслышанная о "хорошем" отношении отца тестя к её девочке. Она негодовала и не хотела, чтобы ему отвечали на вопросы, отпираясь секретами Рода, но он чувствовал, что всё это не больше, чем предлог. Она, конечно, волновалась за внучку, но её она почти не видела и судьба дочери была важнее, ведь их с Сигнусом брак был не договорным и… Эти мысли чуть не сбили его с цели беседы, но он взял себя в руки. Это было давно и это прошло. Хватит уже. В итоге от Розье он не добился ничего кроме совета держать девчонку в постоянной усталости, чтобы на негативные эмоции и выбросы уже не хватало сил. Роза только пожимала плечами и ссылалась на то, что с ней никогда не тренировались из-за угрозы здоровью. И на тренировки других она не смотрела, мол, чтобы не завидовать. Поллукс только закатил глаза и вместо прощания хлопнул дверью. Его раздражало, что всё ему как будто мешало. В библиотеке Рода было много информации по способам определить магию малефицизма или экспериментам, но ничего про воспитание маленького мага, проклятого подобной магией и это тоже раздражало. Поэтому первую тренировку он проводил злой, взъерошенный и без плана. Посмотрев на маленькую упрямую девчонку, самоотверженно пытающуюся сдохнуть, он только усмехнулся. С этим можно будет поработать. Выбить всю дурь из башки, направить взбалмошность, страх и любовь во благо Рода. Пол будущего Защитника его не смущал. Никогда Род Блэков не выпускал из себя тихих, пресных девушек, робко смотрящих в пол. Нет уж, их ведьмы скорее могли вытереть любым пол, причём в прямом и переносным смысле. Даже нежная и слабая Лукреция была Мастером в своём деле, которая несмотря на свой мирный характер, могла также тихо и спокойно заставить оппонента отказаться от своего мнения. После первой, пробной тренировки Поллукс разработал план: в первую очередь это, конечно, была стандартная физическая нагрузка, потом оружие, то есть основы дуэлинга. Тренировать магический бой с детьми он не собирался, но основы и правила никто не отменял. Он посмотрел на чернявую девчонку, которая сейчас старательно разминалась. Его самого почти не тренировали, времени не было. Регулуса тренировали с девяти, а в Хоге тот занимался в дуэльном клубе и по индивидуальной программе, разработанной его, Поллукса, отцом — на тот момент Защитником Рода. После проклятья кузена старик взялся уже за него, самого Поллукса, но не преуспел. Смерть отца, военные конфликты и нескончаемая борьба научили его куда большему: реакциям, проклятьям и боевым связкам. Теперь он преподавал основы, данные его отцом двум совсем ещё малышам. И если девчонка ещё чего-то стоила, то мальчишка не тянул. Ему повезло, что он Наследник — только основы и дуэлинг, а остальное ложилось на Защитника. В подготовку будущего Главы он лезть не собирался — не его это дело, в конце концов. Для этого был кузен Арти, что уже начал вызывать мальчика на ковёр по выходным. Уж чем он его там мучил, Поллукс не знал и не горел желанием узнать. Его задачей было вдолбить в него достаточно знаний для выживания, а остальное — не его забота. Постепенно, но исподволь в детях угадывались присущие ему самому черты — упорство, любовь к семье, страсть к поединку и самое удивительное — любопытство к артефакторике. Заметил это он случайно: пришёл немногим раньше тренировки, чтобы обсудить кое-что с Сигнусом и увидел, как маленькая девочка внимательно ощупывает метлу и пытается разглядеть её на свет. Тут сверху упал кто-то ещё на метле. — Демс! Давай лучше полетаем, пока можно, рассмотреть ты её всегда успеешь. Тем более на глаз ты не сможешь определить чем её обливают. — Вряд ли обливают и вряд ли всю метлу. Скорее всего это какое-то зелье, в котором вымачивают именно прутья, ведь они выполняет функцию руля и поэтому должны быть чувствительны к потокам воздуха. Её сестра-близняшка, а это была именно она, обряженная в защитную форму Лики, склонилась над метлой. Видимо, она тоже пыталась что-то рассмотреть, но, ничего не уловив, пожала плечами и посоветовала: — Так ты всё равно ничего не поймёшь, лучше поищи в книгах или поспрашивай у взрослых. — Книги в библиотеке явно академического уровня, там ничего не понятно, взрослые не ответят, а вот портреты… Эх, жаль Капелла была Мастером зельеварения, а не артефакторики! Ты права, это бесполезно. Надеюсь, хоть в Хогвартсе будут занятия в данном направлении. Девочка огорчённо скривилась, а сестра только хлопнула по плечу и вместе с ней взмыла в небо. Потом он порасспрашивал и оказалось, что маленькая Диадема, что постоянно сопровождала близнецов на тренировки, хоть и участия не принимала, с раннего возраста интересуется работой разных артефактов и изводит родителей, которые считают, что пока для этого слишком рано и больше беспокоятся о неконтролируемой Мире, будущем Кастора и безопасности младших, чем о развитии Дара старшей дочери. А что это Дар было понятно: кто ещё попытается увидеть потоки магии, которыми артефакторы управляют при создании своих творений? Раньше, до проклятья Рега, которое пришлось на седьмой курс Поллукса, он готовился поступать академию Артефакторики в Болгарию, это была его страсть. Потом было не до того, но после окончания войны, когда он смог прийти, Мастерство Блэк получил. И что-то его дёрнуло, он достал из закромов свой первый в жизни учебник по артефакторике и вручил его Диадеме. Пусть в грубой форме, но он начал заниматься с ней, оставался после тренировок с Мирой и Кастором, выделял отдельные дни, искал книги и основы, собачился с Касси и Вальбургой. И это принесло ощутимые плоды. Дар раскрывался будто редкий цветок, и девочка шла по программе семимильными шагами. Всего через полгода был готов её первый артефакт — простенький, но красивый, работающий и надёжный. Друэлла аккуратно гладила стекло и потом пыталась благодарить его, но Поллукс её послал — не для той старался. — Я готова, дедушка Поллукс! Мужчина закатил глаза. Мерлин, он совершенно не понимал, почему малышка делает такой сильный упор на их родственную связь. Тем более, если он сам старательно этого избегал. Мира стояла перед ним в спортивном костюме, уже потном и испачканном — закончила разминку. Её близнец был свободен — сегодня их Род давал бал и его, ещё слабого после серии ритуалов мальчишку, с раннего утра готовили к празднику. Его сестре же ещё предстояли пара часов по основам обращения с оружием, дабы она не только магически, но и физически вымоталась и никому не навредила. В то, что вечер закончится хорошо, Поллукс не верил, исходя из богатого личного опыта. Поэтому сегодня он давал практику вместо осточертевшей теории. Он кивнул ученице. — Бери на свой выбор. Сегодня развлекаемся. Внучка встрепенулась, улыбнулась и подбежала к оружейной стойке. Всё, естественно, было учебным — частично деревянным, частично железным, но затупленным. Малышка аккуратно взяла двуручный меч (к нему она отчего-то питала особую слабость), а потом медленно, глядя ему чётко в глаза, взяла нож и сунула его за пояс. Поллукс ухмыльнулся и кивнул — он не запрещал ей брать больше одного оружия. Девчонка уже понемногу училась небольшим хитростям, лазейкам в правилах. Мира торопливо засунула ещё один нож — более тонкий — в голенище мягкого сапога. Поллукс, смотря на это, отметил себе провести ей ещё одну лекцию по ножу. — Становись в стойку! Нет, ноги шире, присядь. Да присядь ты! Да, вот так. Твоя цель — коснуться меня. Девочка поудобнее перехватила меч. Брать его было глупо — занять обе руки и лишить себя шанса защититься или использовать нож свободной рукой. Нужно будет обсудить это на разборе полётов. Да и, в принципе, выбор оружия. Сам он вдалбливал ей удобство тонкой шпаги, которую всегда можно было спрятать под что-то обычное и неопасное, навроде той же трости. — Вперёд. Я буду только защищаться. Нападай! Внучка встряхнула плечиками, сосредоточилась, судя по её лицу и сделала пробный выпад. У Поллукса не было оружия, даже палочки — мало ли что выкинут мелкие, он не хотел их потом по кускам собирать. Он легко ушёл с траектории тупого меча. Поллукс был уверен, что Мира снова размахнётся и ударит — с двуручным мечом они почти не тренировались — но у девчонки получилось его удивить. Вместо того, чтобы забрать меч, вернуться в стойку, она развернула лезвие и попыталась ударить снизу. Поллукс улыбнулся половинкой рта — это было неплохо. Следующие полтора часа они скакали по площадке. Малышка уже куда чаще устало останавливалась и переводила дух. Она то резко колола, то пыталась перебросить меч в одну руку, чтобы второй поймать его или достать нож. Один — тот, что в голенище сапога — она даже успела вытащить и метнуть в него, но сильно промазала и немудрено. Глаза ей заливал пот, руки дрожали от усталости; Мерлин, да чудо, что она смогла меч в одну руку перебросить! Поллукс решил через пару минут остановить тренировку, девочка уже была на пределе. Тут Мира остановилась совсем: упёрлась руками в колени, нагнулась так, что если бы не заколка, то волосы были бы на земле. Мужчина усмехнулся — странно, что столько продержалась. Меч выпал из детских ручонок и Поллукс, шагнув вперёд, хотел уже закончить, как вдруг Мира сделала свой последний выпад — нож, незаметно вытащенный из-за пояса, упирался мужчине в ногу. Он засмеялся. — Это мне нравится! Молодец! После этих слов Мира упала на спину и вроде бы отключилась. Силы её кончились.***
— Вскоре ты забудешь его и займёшься делом. Ты Блэк, у тебя есть обязанности перед Родом или ты забыл об этом? Слова дяди проскакивали мимо ушей. Он не смог бы забыть его, даже если бы захотел. Хотя, Мерлин ему свидетель, это было не так. Как можно добровольно предать все те редкие драгоценные моменты их близости? Сладкие поцелуи с привкусом страха — на фронте — вдруг кто-то зайдёт, вдруг кто-то дёрнет? Полные счастья и тепла дни в маленькой пыльной квартире, что Дейлу дали на инвалидное пособие. Как можно было предать это чувство, усомниться в нём даже на секунду? — Ты тряпка. Никогда бы не подумал, что так может себя вести взрослый мужчина, такое страдание скорее ожидаешь от какой-то пятикурсницы-хаффлпафки. Или я чего-то не знаю о твоём обучении в Хогвартсе? Поллукс медленно моргнул. Вскоре за спиной послышался шорох туфлей и резкий хлопок двери, от чего его тело непроизвольно дёрнулось. Арктурус, разозлившись на племянника и Защитника, сделал это не специально, со злости, но довёл резким звуком Поллукса до смертельного страха. Парню хотелось спрятаться от взрыва, закрыть голову руками, закрыть собой того, кто дороже всех, но сколько бы он не трепыхался вокруг и внутри не было никого. Ничего. Абсолютная пустота.***
Поллукс влюбился на войне. Обычно маги воевали лишь между собой, но Гриндевальд был хитрым сукиным сыном, поэтому он использовал магглов. Магов всегда было мало, избранные, они, сберегая свой дар, закрылись ещё больше, позволяя немагам занимать любые пригодные для этого пространства. Не обладая Даром к магии, магглы были слепы к ней и не знали, что своими бомбами несут смерть и разрушение не только себе подобным, но и беззащитным к такому магам. В первые дни было особенно страшно. Сначала многие маги-мастодонты не поверили жалобам грязнокровок об огромных железных махинах, разрушающих их дома. Потом ударило и по чистокровным. Первым под удар попали Гампы — чистая случайность, задели по касательной, но и этого хватило. Завалило конюшни и оранжереи, пара старших магов были довольно легко ранены, но трое детей, среди который был и Наследник Рода, погибли. Остался лишь один мальчик-подросток, который решил тогда провести каникулы в гостях у друга-однокурсника. Оказалось, что бомбам плевать на чары отвлечения внимания и ненаходимости, на дизилиминнационные и щиты — они проходили их, как нож сквозь масло и сеяли разрушения и панику. Поллукс был одним из добровольцев, кто согласился участвовать в операциях Невыразимцев. Их обученных сотрудников не хватало, чтобы вести столько боёв и операций в разных местах. Детей и женщин спрятали подальше от любых маггловских поселениях, в главном Мэноре, что был расположен в безлюдной долине. Мариус бежал дальше в Европу, где было поспокойнее, хотя Арти, вопреки воле дяди и звал его обратно. Не в Род, нет, но под защиту родных стен, выдерживающих и не такие злоключения. Но гордый, умный брат, конечно, отказался, как делал всю жизнь. Оставил адрес для связи и залёг на дно, временно приостановив свои научные изыскания. Ирма была против его намерений участвовать в войне. Ей было плевать на его желания и долг перед Родом, её волновала лишь собственная репутация, а министерский брак и трое почти бастардов явно ту портили. После проклятий кузенов* Глава Рода начал бегать с идеей Наследников. Арктурус хоть и планировал второго ребёнка, был не уверен в его здоровье, Мари с Дореей сбежали из семьи, Регулус был проклят, Лика бесплодна (последняя вылазка в Амазонию стоила ей слишком дорого), а Касси была Леди и в интересах Рода не было отдавать её в другой. Такими нехитрыми вычислениями у Арктуруса и остался один Поллукс, которого он без его ведома сговорил с чистокровной девицей из Крэббов. Поллукс был в ярости — пост Защитника и так был подобно ярму на шее, а теперь и вынужденный брак с магом явно не того пола казался последним гвоздём в крышку гроба. Он обожал Род и принимал свою ответственность перед ним, но ещё и личной жизнью жертвовать он не хотел. Раньше он не особо рассчитывал встретить того единственного, но как только на его свободу в этом плане посягнули, он начал бешено защищаться. И именно это бешенство всё погубило. Про его предпочтения знали все сиблинги и поддерживали его, но говорить всё консервативному Главе было верхом безрассудства и всё же он проговорился. Всего лишь одна фраза, брошенная в пылу дуэли, сковала его по рукам и ногам. Ну что стоило ему пообещать выбрать себе невесту позже? А там бы подоспел Арти со своим сыном и всё было бы хорошо. Но оно не было. Узнав, что Наследников от Поллукса, ему не дождаться (по крайней мере добровольно), дядя пришёл в неистовство. И в итоге они с Ирмой заключили министерский брак. Немагический брак — это всё что смог вымолить Поллукс. Да, он вымаливал, хотя бы это, лёжа, скручиваясь от боли под круцио и соглашаясь на условия Главы. Да, он женится; да, он заведёт Наследников; да троих, если Глава хочет; да, да, да, только пожалуйста, пожалуйста, оставь лазейку, оставь хоть это… Но на самом деле Главу уговорил Арти. Любимец дяди, он смог ему доказать, что для Рода лучше будет, если Защитник будет счастлив пусть и с не совсем хорошей репутацией. И потом он же вместе с Ликой и Касси выхаживал его, мучающегося от судорог и кошмаров. Тогда же он получил свой первый шрам — за позор Глава распорол ему щёку кинжалом, оставив ему эту отметину, как вечное напоминание его ошибки. Арти что-то обещал — что когда он станет Главой, он, Поллукс, сможет разорвать брак с Ирмой, что он сможет выбрать кого угодно и что-то ещё такое же приятное и нереальное, как все небылицы, рассказанные больным, дабы те быстрее поправились, но Поллукс их не запоминал, да и не верил брату, если честно. Поэтому через месяц, когда парень встал на ноги, они заключили союз с Крэббами. Невеста была не очень красива и с отвратительным характером, но они оба хотели одного и того же — дождаться, когда это закончится и разойтись. Ирма не хотела рожать, не видела себя в роли матери, не хотела спать с ним, не хотела жить в мрачном готичном Мэноре после высоких сводов их каменного замка. Ирма ненавидела его так же самозабвенно, как и он её. Чудом было то, что они смогли родить детей. Дядя смог обойти главное проклятье Блэков и в тоже время их Дар. Да, дети получились слабыми, а мальчики так и вовсе чуть ли не умирающими, но всем было плевать. Род жил и будет жить, а остальное — лишь детали. Поллукс ненавидел своих детей, они были отвратительно похожи на Крэббов, впрочем так же отвратительно, как и на Блэков. И если от Ирмы он сможет избавиться с помощью Арти, то от этих выродков никогда. Это удручало. С каждым годом Ирма становилась всё невыносимее, как и Глава. Они оба давили с магическим подтверждением брака. Поллукс не знал, как промывали мозги Ирме, но его юная невеста после рождения трёх детей оставила все мечты о свободе и решила во чтобы то ни стало добиться полного магического брака и какого-никакого счастья в нём. Но Поллукс был с ними не согласен. Это было противно и унизительно — пить специальные зелья, для того чтобы возлечь с «женой» на холодный родовой камень, читая катрены, отражающийся эхом от высоких каменных стен и потолка ритуального зала. Это было отвратительно — смотреть на получившихся отпрысков, которых он должен был гордо называть своими Наследниками. Это было ужасно нечестно, что из-за урода, проклявшего Рега и из-за консерватизма дяди, теперь страдает он сам. Потому Поллукс трусливо сбежал от этого всего. Особенно от бушующей Ирмы, которую выводило из себя его сопротивление узаконенному перед магией браку и «домашнему уюту». Потому сбежать было проще. Лика, как водившая связи с Министром ещё с первых дней, работала под прикрытием, где-то совсем близко к основным силам Гриндевальда, ему же выпала непыльная работа по уничтожению вражеских артефактов. Волки* не зря были одними из лучших магов: создавали они поистине тёмные, опасные и труднонаходимые артефакты, которые ничего не подозревающие магглы, несли уже к ним, магам Альбиона. Оттого его и засунули в один из таких отрядов, используемых как пушечное мясо. Конечно, Поллукс не хотел там находиться, но их шпионы в стане врага смогли расшифровать, что именно с этой ротой солдат встречался в одном из боёв офицер армии Гриндевальда и он навряд ли не воспользовался таким шансом. Поэтому, наученное горьким опытом, Министерство решило предотвратить опасность на подлёте. Артефакт был явно не простым, да к тому же тёмным, а кого как не Блэка посылать за тёмным вражеским артефактом неизвестного назначения? Правда, Поллукс выставил условие — добытый артефакт он заберёт с собой, а не сдаст на опыты в отдел тайн. Чинуши сомневались недолго — не та ситуация. Ему дали время, обмундирование, фальшивые документы и связывающий амулет. Так и отправили на неизвестный срок в маггловскую армию. Именно тогда Поллукс влюбился один раз и на всю жизнь. Дейл был обычным пехотинцем. Улыбчивый, молодой парень, явно из мобилизованных юнцов, едва окончивших школу. Он постоянно шутил, смеялся, находился рядом, преступая через рамки приличий — то во время костровых посиделок погладит бедро, то задержит ладонь в рукопожатии куда дольше положенного, то как бы невзначай пригласит в свою палатку на игру в карты. В отличие от Поллукса, его не сдерживал страх перед обществом или семьёй, он горел страстью и любовью так ярко, что Блэк не устоял. Поддался непонятному обаянию простого, ничем не примечательного парнишки. Обычная внешность: карие глаза, веснушки, выделяющиеся особенно ярко после долгих дневных переходов на ярком летнем солнце, непослушные русые вихры. И шутил он до жути плоско, но что-то такое в глазах, в широкой искренней улыбке, в непредсказуемом поведении зацепило Поллукса, заставило согласиться. И незаметно, маггл, который был лишь игрушкой, удовлетворением похоти, стал центром его мира. Осью, что поддерживала Блэка и успокаивала. Совершенно незаметно он затмил все ужасы войны и тяготы Рода. Незаметно Поллукс провалился в парня со всей блэковской самоотверженностью и страстью. Теперь он понимал Касси, отвергнувшую ухаживания Нотта ради возможности почувствовать нечто такое. И кузена Арти, который нарадоваться не мог на супругу и вместо того, чтобы сделать её Леди Рода, как и положено, дал полную свободу действий в выборе жизненного пути. Раньше он был против, даже ругался несколько раз до дуэли, но сейчас ему хотелось только извиниться и рассказать брату, какой Дейл красивый, обаятельный, какой непосредственный и смешной, что даже война не отняла у него привычки видеть в людях в первую очередь что-то хорошее и как сильно он его любит, пусть тот и не обладает магией. Дейл называл его «Полли» (Блэк понимал, что его имя вызовет вопросы, потому попросил Мари помочь ему с «омаггливанием» имени из-за чего получилось неполноценное «Пол»), смеялся над его шутками, не уступал в рукопашке и не задавал неудобных вопросов, хотя и замечал многое. Что раны «его Полли» затягиваются за ночь, что иногда в душе течёт тёплая вода вместо ледяной, что его самого от пуль, будто сберегает невидимый щит. Он никогда не спрашивал, поэтому Блэку самому до жути хотелось признаться. Может, из-за этого он нарушил Статут. Это случилось за несколько дней до той самой операции, ради которой его сюда заслали. На дворе стоял конец сорок второго года и войска Гриндевальда с магглами-фашистами на подпевках дышали им в затылок. Они лежали в одном спальном мешке, голова Дейла удобно лежала у него на плече, отчего его рука приятно затекала. Ночь была лунной, тёплой, свежий ветерок остужал потные тела. Сперма неприятно засыхала на животах. Поллукс просто устал — постоянно врать, выкручиваться, замалчивать. Дейл был лучшим человеком из встреченных Поллуксом за всю его жизнь и скрывать большую часть своей личности ему было больно. Может поэтому он выбрал этот чудесный момент, чтобы признаться. Момент, когда они оба были абсолютно счастливы. — Я волшебник, — тихонько проговорил Поллукс и по шокированному лицу Дейла, понял, что говорить так прямо не стоило. Но решил всё-таки сказать всё и до конца: — Это чистая правда, клянусь. У меня есть и волшебная палочка, и метла, всё в таком роде. Я просто не могу больше врать тебе. Хотя, наверное, нужно было сначала подготовить, да? Дейл фыркнул и, перевернувшись, опёрся на локоть, наклонил голову. Парень рассказывал, что раньше, до призыва, его волосы доставали плеч и Поллукс бы многое отдал, чтобы на это взглянуть. Тишина на какое-то время повисла между ними, но не неловкая, нет. Наоборот, уютная, почти домашняя и оттого Блэк только сильнее уверился в правильности своего решения. — Покажешь? Поллукс усмехнулся. Дейл был любопытен, как ребёнок. И, естественно, смотрел с восхищением на всё: и на выскочившую из футляра — похожего на кожаный браслет — палочку, и на разноцветных бабочек, и на патронуса, и тем более на маленького, превращённого из ближайшего камня дракончика. Уже засыпая в чистоте и с вновь тёплым и разнеженным Дейлом под боком, Блэк услышал вопрос, мгновенно разрушивший волшебство момента: — Разве тебе можно быть с таким, как я? С немагом? Поллуксу не хотелось выныривать из приятной дрёмы, где не было таких проблем. Но пришлось. — При желании я бы мог даже заключить с тобой магический брак: это опасно, но в принципе возможно, — щёки Томпсона вспыхнули так сильно, что даже в полумраке было заметно. Поллукс продолжил — но, к сожалению, я не могу этого сделать без страха вылететь из семьи. Я аристократ и у меня есть обязанности. Но сейчас я не хочу об этом думать. — Можешь не думать, — разрешил Дейл — спи сладко, Полли. — Ты тоже, малыш. И во всём мире остались только они, песок и бесконечность родного звёздного неба.***
— Какое у тебя настоящее имя? — Прости? — Поллукс удивлённо повернулся к парню, готовящему им завтрак. Сам он занимался тем, что приходил в себя после сна и любовался Дейлом в холодном утреннем свете. Кухня была маленькой и скудно обставленной; эту квартиру на окраине Лондона Дейл получил за особые заслуги. Если бы не они, неизвестно, что он бы смог снимать на крошечную военную пенсию. — Твоё имя. Полли, ты волшебник, к тому же аристократ. В жизни не поверю, что тебя зовут Пол. — Что ж, раскусил. Меня зовут Поллукс. Не сильно изменилось, как видишь. Я не хотел привыкать к новому имени, да и в критический момент я бы мог не отреагировать на чужое. Вот кузен-магглолюбец и помог так назваться, чтобы я нечаянно себя не выдал. — Малолюбец? — Магглолюбец — автоматически поправил Блэк — это маги, которые любят культуру обычных людей, не обладающих магическим даром… Прости. Дейл непонимающе нахмурился на его извинение, потом его лицо разгладилось и озарилось понимающей улыбкой. Поллукс глупо подумал, что сейчас он самое прекрасное произведение искусства, куда там картинам Сальери, которыми когда-то так восхищалась крошка-Дорея. — Ничего, это ведь правда. Ешь, а то остынет, Полли. Я ведь всё ещё могу так тебя называть? — на стол перед Блэком приземлилась самая вкусная яичница в его жизни. Чашки с кофе подлетели к ним и аккуратно присоединились к тарелкам под любопытным взглядом Дейла. Поллукс усмехнулся на вопрос своего парня и, притянув к себе за руку, посадил на колени. — Ты можешь называть, как хочешь, хоть задницей гиппогрифа, малыш. — Не знаю никакого гиппофира, — произнёс Дейл томным шёпотом, наклонившись к уху Блэка и ёрзая на коленях, хитро закончил — но по твоей заднице я соскучился.***
Тело Дейла был красивым, подтянутым и бронзово-загорелым. Он обожал его целовать и ласкать. Дейл улыбался, довольный, как кот, ластился и обнимал до хруста. А теперь оно лежало сломанной куклой на полу ритуального зала. Вокруг горели свечи и в их свете кровь пылала багровым огнём. Её было столько, будто тут мучали не одного маггла, а как минимум всю их роту. Поллукс не мог ничего сделать, даже сейчас, когда всё закончилось и Глава Рода покинул зал. Запястья всё ещё туго стягивали сзади магические верёвки, а его самого — приказы Главы. Магия Рода не давала ему шелохнуться и сколько бы он не кричал слов отречений, ничего не происходило. Дейл не кричал, даже не открывал глаз. Только морщился, сжимал челюсти до хруста и пальцы до сломанных костяшек. Он не проклинал его, не сопротивлялся, по крайней мере при нём. Может сначала, когда его только похитили, связали и допрашивали, но потом видимо смирился и решил вытерпеть до конца. Поллукс смотрел на своего солнечного мальчика и понимал, что больше не сможет так жить. Не сможет любить своих и защищать их. Больше никогда не сможет улыбаться. А уж вернуться к Ирме и подтвердить брак, принять детей… Нет, никогда.***
Дверь открылась бесшумно, по паркету прошаркали маленькие туфельки. Дори с детства не могла (или не хотела, кто ж знал эту хитрую лисичку с большими жалостливыми глазами) ходить правильно, держать спину, степенно обмахиваться веером на светских мероприятиях. От неё отстали частично и из-за его заступничества, частично из-за того, что все они любили и баловали свою младшую сестричку. Поэтому её всегда можно было узнать по неизменным шаркающим шагам. Сестра аккуратно опустилась на край матраса, но ему было уже всё равно. В конце концов, его самого пытали, ранили в боях, рвали душу видом… что ему нечаянно прижатые рука или нога? Но вот, почувствовав нежные пальчики на плече, его глаза наполнились влагой. Внешне он постарался остаться неподвижным — сестрёнка никогда не видела его слабым или сломленным и он не собирался вешать это на неё. — Поллукс, я понимаю, что то, что ты пережил, это… Это очень тяжело. Но нельзя же хоронить себя заживо. Ты лежишь здесь уже давно. В лесу уже листья распустились и вернулись синекрылки, попробовал бы хоть встать, пройтись… Слова Дори почти не касались сознания мужчины. Он их слышал, осознавал, но вот ничего, совершенно ничего, не чувствовал. Разве имело значение, что на дворе уже весна, постепенно переходящая в лето? Хотя может и имело — наверняка Блэк выглядел жутко, провалявшись без движения почти полгода. Они так и сидели какое-то время, Дори поглаживала его по плечу, а самому Поллуксу было плевать, сколько прошло времени, но было приятно, что малышка ещё помнит о нём. — А я на днях замуж выхожу, представляешь? За Карлуса Поттера. Он согласился поторопить своих, чтобы забрать меня отсюда. Он очень милый и галантный, и осуждает Лорда Арктуруса за… всё. Поллукс правда хотел обернуться. Спросить, не послышалась ли ему. Уверить, что он очень рад и горд за малышку, что она сбежит отсюда, будет общаться с Мари… Наверняка сможет завести детей, лелеемых и обожаемых, сможет. Но ни на что из этого у него не хватило сил. Не дождавшись ответа, Дорея встала и с отчётливой болью в голосе произнесла: — Свадьба будет через неделю. Я понимаю, что это слишком для тебя и я не в праве, но правда, Поллукс! Ты же так просто зачахнешь. Мы не знаем, как тебя вытащить и это… просто я хочу видеть тебя на самом важном дне в своей жизни, а не в могиле. Он бы этого хотел. И вышла из комнаты. Через неделю бледный и измождённый Поллукс Блэк стоял в окружении свой семьи на празднике их крошки-Дори. Может быть ради Дейла, его памяти, у него и получится просто… Жить.***
Он не знал, почему внуки так сильно напоминали ему Дейла. В них точно — совершенно точно! — не могло быть ничего от его доброго милого мальчика и всё же… всё же, если бы им позволили вступить в брак, а самому Поллуксу жить где-нибудь далеко от проблем Рода… то именно такими были бы их дети. Шебутными, умными, упрямыми и улыбчивыми. Взрослыми. Тогда он бы с удовольствием проявил себя в роли родителя и заботился о плодах их с Дейлом любви… — Дедушка Поллукс! Дедушка Поллукс! Мы нож не можем вытащить. Перед ним остановились перепачканная землёй Мира и бледный Кастор. Видать, от вида ножей, летящих в чью-то голову, его замутило. Волшебник одёрнул себя: хватит мечтать о несбыточном. Дейл мёртв, он Защитник Рода и ему прямо сейчас нужно тренировать Наследника и будущего Защитника. Но перед лицом всё равно вставало бледное, схуднувшее лицо Дейла после потери первого друга детства и по совместительству соратника, слишком уж похожее на лицо Кастора.***
Мира сидела над Хрониками. Почти все взрослые готовились к завтрашнему торжеству, поэтому коридоры Мэнора пустовали. Кастор и Диадема занимались экономикой (ей вообще-то тоже надо было, но она жестоко прогуливала, а близнецы согласились прикрыть), поэтому в Синей гостиной девочка сидела одна. Тройняшки обожали Хроники Рода — жизнеописание всех его членов и их выкладки, изобретения, советы и дневники. Всё то, что предки посчитали нужным передать следующим поколениям. Мира сейчас читала интереснейшую судьбу своего прапрапрадедушки, которому неожиданно пришлось стать Наследником, хотя по его яростному темпераменту и количеству выигранных дуэлей и подпольных боёв он должен был стать Защитником, если бы это место уже не было бы занято его кузеном. Мира знала, что ни одному, ни другому не суждено сбыться — предок умрёт раньше, чем примет хоть какой-то титул, но время балов, дуэлей, тёмной магии и пика научного прогресса — изобретение нашумевшего философского камня — отчего-то невероятно привлекали… — Читаешь, маленькая обманщица? А как же твоя голова, неужели прошла? Рядом с Мирой, перемахнув через спинку дивана, приземлился её любимый дядюшка Альфард. Молодой мужчина улыбался и было видно, что говорит он несерьёзно. Девочка кинулась ему на шею. Фолиант чуть не упал на пол, но дядя ничего ей не сказал. Энергичный, смешливый дядюшка Альфард никогда не ругал, не выговаривал за шалости и прогулы, не таил обиды на шрамы, оставленные её даром. Вот и сейчас дядя, наконец приехавший со своей сверхсекретной миссии, лишь подмигнул. — Думаю, тебе нужно спрятаться в месте понадёжнее, чем открытая гостиная видная с главного коридора. Хочешь, чтобы отец тебя поймал и за уши отодрал? — А ты его отвлечёшь, — уверенно ответила девочка, аккуратно заложив нужную страницу закладкой с личным серебряным вензелем (каждый член Рода мог прочесть Хроники и ему нужно было знать, где он остановился) и убирая книгу в шкаф — ты же к нему приехал, чтобы проведать его. Тут она почувствовала, как её ноги оторвались от пола и она завизжала от неожиданности и восторга. Дядя начал подкидывать её и кружить по комнате. Оказавшись на плечах Альфарда, она устроилась поудобнее и, обняв того за шею, чмокнула в темечко, прямо в чёрные вихры. Мужчина засмеялся и возразил: — Я и к своим любимым племянникам приехал вообще-то! — Ну теперь верю, — вредным голосом сказала Мира, а потом спокойнее, пытаясь заглянуть в глаза мужчины — уже был у родителей? — Да, — дядя для её удобства попытался поднять голову, но только врезался ей в живот, а, поняв это, начал щекотать девочку, мотая головой из стороны в сторону. Наконец он успокоился и продолжил: — Все старшие прочитали мне нотации, что я так поздно приехал, но по-другому не получалось. И всё же, на ваш первый бал я не мог не приехать. Вы же на меня не обижаетесь? — Нет, конечно. Как мы можем на тебя обижаться? А вот Белла устроила скандал. Твои подарки всегда самые лучшие и она требовала, чтобы ты приехал. Да и Сири так подрос. Кстати, он недавно выдал плохое слово и тётушка Вал рвала и метала, хотела тебя проклясть, так что осторожнее. Альфард засмеялся и повалил её на диван. Даже несмотря на то, что они уже выросли (восемь лет это уже не четыре) и потяжелели, дядя таскал их на руках, как и раньше. А ещё обнимал их, играл в догонялки и прятки, летал на мётлах и водил по лесу. Он был самым лучшим дядей на свете, и Мира была невероятно благодарна ему за то, что даже когда они подросли ничего не изменилось он также дарил крутые подарки и играл с ними. В его глазах они до сих пор оставались детьми и это было прекрасно. И за это они его обожали. — Спасибо за предупреждение, приму к сведению. Учитывая положение сестрицы, на балу она не появится, — Мира кивнула головой — тогда надо попросить у Сигнуса деньги обратно. Мы поспорили на пятьдесят галеонов, что первым словом Сири будет «дерьмо», но так как тот молчал, я отдал выигрыш твоему отцу. А оказывается, я победил! Мира расхохоталась и близнецы вторили ей в голове. Интересно, накажет ли их за это тётушка Касси, читающая им лекцию по видам магических рынков?***
— Сосредоточься на огоньке. Эта задача явно не стоит трёх часов моего времени. — Прости, — пропыхтела Мира, огонёк длинной толстой свечи, испещрённой рунами дёрнулся, но вряд ли её Дар был виноват в этом. Тренировки магии малефицизма проходили каждый день в довольно скромном, но невероятно уютном особняке тётушки Розы. Каменный домик, обвитый плющом запал в сердца всех троих близнецов, но Миру он особенно привлекал своей неприступностью. Полный рунных связок, ритуалов и заклятий, основанных на магии малефицизма, дом превращался в крепость и был идеальным местом для их тренировок. Что бы девушка не выкинула, ничего не разрушится, как дуэльный зал в Мэноре. Конечно, был и Мэнор Розье, где жила главная семья, но туда были вхожи только Кас с Деми. Её саму туда не пускали, дабы избежать несчастных случаев. В Мэноре на данный момент проживало пятеро носителей малефицизма из которых почти все — не очень-то стабильные подростки. А у Миры был самый странный, нестабильный и опасный вид Дара. Который именно сегодня решил не проявиться. Сколько бы она ни пыхтела, но не то что потушить свечу (сегодня они тренировали малые точечные воздействия, что было куда сложнее их обычных занятий), а просто отпустить магию Дара она не могла. За почти полгода тренировок Мира крепко усвоила в теории и на практике: её родная магия и магия Дара — это две разные силы. Разные по мощности, силе и вариантам применения. Магия Дара была почти неуправляема и направленна на причинение вреда, в отличие от обычной магии, где итог всегда зависел от намерений мага. На обычных тренировках Мира училась использовать два вида магии по одиночке. Уметь разделять их и концентрироваться. Тренировалась хотя бы немного контролировать Дар, а не распускать его в разные стороны, как взрыв ядерной бомбы. С каждым месяцем у неё получалось всё лучше и лучше. За пару недель до Йоля у девушки получилось использовать магию малефицизма на одном конкретном предмете — трансфигурированном тётей манекене — а не как до этого у неё получалось в узкую, но всё-таки сторону. Она была невероятно счастлива, это было серьёзным прорывом и, возможно, именно он повлиял на окончательное решение родителей по поводу сегодняшнего вечера. Но сегодня, с самого утра, когда тётя прочитала лекцию о полезности умения малого воздействия малефицизма и до теперешнего момента, когда даже терпеливая Роза готова была её выкинуть вон и пойти готовиться к празднику, у неё не получалось ровным счётом ничего. — Ты не должна извиняться за свои неудачи. Это нормальная часть обучения. Просто было бы чудесно, если бы ты хотя бы попыталась вызвать Дар. Я ничего не почувствовала! Что тебя так беспокоит, что ты решила закрыть его на семь замков? Он же и рвануть так может. Девочка пожала плечами. Ей не хотелось говорить тёте Розе, сильной и прекрасной, что она боится кого-нибудь ранить сегодня и больше никогда не выйти из дома. Это глупо и по-детски, и то, что её тело выглядело на восемь не давало ей права вести себя так же. Поэтому она, как взрослый и независимый человек, пожала плечами. И попробовала ещё раз. Тётушка матюгнулась и закурила. В отличие от Блэков Роза никогда не накладывала специального заклинания, фильтрующего воздух. Эта женщина никогда не заботилась о том, что они дети и им нельзя дышать куревом, слышать площадную брань или участвовать в азартных играх. И это определённо подкупало. — Всё, мне это надоело. Заканчивай это бесполезное занятие и пойдём отпаивать тебя успокоительным с чаем. Этот старый хрыч ждал — женщина снова кинула взгляд на огромный настенный циферблат, показывающий кроме времени ещё с полтора десятка разных показателей— полчаса, ещё столько же подождёт, не развалится. — Он не старый хрыч, — Мира медленно сползла с кресла и начала расставлять вещи по привычным местам — тётушка, как и Кастор являлась до ужаса педантичной натурой и любила порядок — он просто жёсткий. Но я его всё равно люблю, он классный дедушка. — Он может быть сколь угодно хорошим дедушкой, но вряд ли он озаботится твоим душевным состоянием на тренировке. Скорее просто загоняет до обморока. Поэтому мы сейчас приведём тебя в чувство и отправимся каждая по своим делам. Они переместились на большую и светлую кухню. Это комната была самой большой в особняке и дышала уютом. Деревянная габаритная мебель с вырезанными руническими цепочками, каменные стены, зелёный интерьер — от цвета диванных подушек и штор, до цветов, расставленных по всему дому в огромных горшках. — С моим душевным состоянием всё нормально. Просто не выспалась. Перед девочкой приземлилась пузатая чашка, из которой валил пар. Пододвинув ближе, Мира принюхалась к содержимому, но, не сумев по запаху выяснить явно лишнюю травку, с подозрением уставилась на Розу. Та вздохнула и, отлевитировав свою порцию, уселась напротив, аккуратно закинув одну ногу на другую. — Мне-то можешь не рассказывать такие глупости. Я всё-таки тоже малефик, да и ребёнком давно, конечно, но была. Ты волнуешься, сдерживаешь Дар. Если тебя кто-нибудь толкнёт, ты взорвёшься не хуже бомбарды. Так что пей чай, успокаивайся и отправляйся к старому мудаку. Мира недовольно фыркнула, но со стыдом признала правоту женщины. Но говорить ей об этом она не собиралась. Впрочем, Роза это наверняка знала и так. Поэтому девочка перевела тему. — И что в чае? Тётушка фыркнула и глотнула из своей кружки немного нервно, поперхнулась и избавилась от жидкости в горле взмахом руки. — Невозможная девчонка. Serenum leonúrus. Сочетается со всей той плеядой зелий, которые в тебя вливали и ещё вольют сегодня, так что не порти мне настроение и послушно пей. — Но в сочетании с корнем Valeriána officinális это может привести к летаргическому сну или скорее смерти, учитывая, остальную, как ты выразилась «плеяду зелий». Женщина цокнула языком и закатила глаза: — Если ты знаешь про это, тогда ума не приложу, почему Вальбурга Блэк в гостях у Яксли брюзжала о твоей бесталанности к зельеварению, забыв про гордость и семейную честь. Мира опустила голову в чашку и начала ковырять дубовую поверхность стола. Брюзжания тётушки Вал были абсолютно обоснованы — Мире не давались зелья от слова совсем. Ингредиенты не нарезались ровно сколько бы она не старалась, рецепт казался логичным и простым, пока был написан на доске, но при приготовлении следовать ему было почти невозможно и в итоге вместо зелий чаще всего у неё получалось бурда. Тётушка рвала и метала, но догнать сиблингов или хоть какой-то приличный уровень для неё было нереально. Зато теорию она знала не просто на отлично — она видела саму суть, схему, взаимосвязи. Она понимала, почему готовить нужно именно так, какие ингредиенты должны туда входить, как они должны собираться и обрабатываться. Если тот же Кастор больше полагался на интуицию, путаясь в бесконечных схемах совместимости, то они с Деми были в них как рыбки в воде. Именно поэтому она знала свойства ранее упомянутых растений, но не могла сварить простейшее бодроперцовое. — Не испытывай моё терпение и пей уже. Я, как Мастер зелий, знаю основы и, как любящая тётя, не пытаюсь отравить тебя. Тот умиротворяющий бальзам, который ты упомянула, будет готовить Вальбурга Блэк, а она любит готовить по изменённым рецептам Флоренции Борджиа. А по ней в умиротворяющий бальзам добавляется пол унции тёртого копыта фестрала, который усиливает эффект от Valeriána officinális до наркотического, а не летального. А также нейтрализует Serenum leonúrus, если пить его отдельно от остальных зелий и самого бальзама. Таким образом, возможно принять лёгкое успокоительное, пока варишь бальзам. Вопросы? — Но ведь, если добавлять копыто фестрала, то лунный камень становится бесполезным, ведь их свойства во многом сходятся. Хотя… Пропадает ведь почти вся побочка, но при этом готовить дольше… — Да, ты всё верно поняла. Но многие зельевары склоняются к более долгому и опасному приготовлению, если это уменьшает количество побочных эффектов. И для детей всегда готовят по Рецептам Флоренции. В принципе, для этого она их когда-то и изобрела. — Иронично, учитывая её фамилию*. — Мира, наконец, послушно отпила чая, который оказался невероятно вкусным. Тут же перед ней возник здоровенный кусок шоколадного торта и девочка улыбнулась — тётя знала самый приятный способ борьбы со стрессом. — Кассиопея до безумия обожает вас всех, своих близких, но при этом однажды чуть не траванула своего любимого дядюшку Сириуса. Так что склонности Рода и их использование не всегда взаимозависимы. То же самое можно сказать и про тебя. Дар не определяет ни твоё поведение, ни твоё будущее, слышишь? Ты не должна бояться, что убьёшь кого-нибудь из близких, вместо этого постарайся защитить их. Блэки, пусть тёмный и сильный Род, но, поверь, за столько веков они успели насолить достаточному количеству магов, чтобы иметь реальную нужду в Защитнике. После такого сильного монолога они тихо пили чай и уют тётушкиного дома окутывал Миру, успокаивал. Да, ей много раз говорили перенаправить угрозу Дара, чтобы он приносил пользу, а не вред. Но, наверное, она впервые и вправду об этом задумалась. И даже знала, что предпринять. Сегодня всё пройдёт замечательно. Вечер закончится и она отдохнёт, и напросится у тётушки Вэл в библиотеку. Там была копия Хроник и целая секция с копиями переписок всех членов Рода, без обычного в Мэноре надзора. Она не даст никому навредить её семье.***
Поллукс был более радостным, чем обычно. Он всегда приходил к кузену с настроением «пошло оно всё к дементору, давай напьёмся и завалим мантикору». Так как почти все встречи были неофициальными, частенько они так и поступали. Нужно ли упоминать, что после таких посиделок на прилегающих землях почти не осталось магических тварей? Сейчас он выглядел хорошо и не шёл сразу к выпивке, а спокойно упал в кресло. — Ну и как проходят тренировки «выродков, не стоящих твоего внимания»? Кузен скривился. Они с Поллуксом с детства были не разлей вода и видеть его таким страдающим на протяжении многих лет было мучительно для Арктуруса. И не только видеть, ведь как Глава Рода, он чувствовал каждого и, что ж чувствовался брат, — как гниющий заживо. Но ничем помочь он не мог. В последнее же время состояние Поллукса улучшилось, да и вёл он себя совсем по-другому. Он был увлечён, постоянно что-то искал, договаривался о чём-то и всё свободное время проводил со старшими детьми Сигнуса, что грело душу Главы. Кузен цыкнул и почесал затылок — явно чувствует себя виноватым за такие слова. — Да уж, оказались классные малявки. — Никаких инцидентов, о которых мне неизвестно? — Нет, девочка контролирует себя прекрасно, да и сегодня я гонял её до последнего. Арктурус кивнул. Неожиданный дар одной из дочерей Сигнуса принёс им много проблем, о чём мужчина предупреждал дядю сразу. Но когда старик его слушал? Сейчас уже было поздно. Девочка была введена в Род на полных правах, Дар пусть и не был классическим, но через время подтвердился, перекрыть доступ к магии не вышло и пришлось подстраиваться. Хотя в первое время им пришлось несладко. Кроме шрамов девочка ещё и наложила парочку заковыристых проклятий и это им ещё повезло — та действовала неосознанно и хотела лишь одиночества, поэтому никто не погиб, но много времени провели в покоях у старухи-Хестер. Поллукс был не в восторге от их с Сигнусом идеи тренировать девочку, как и её брата, выбранного на роль Наследника, но сейчас всё чаще и чаще хвастал успехами подопечных. Гордился ими, радовался как никогда не радовался родным детям. Но осуждать за это брата Арктурус не собирался. Как и напоминать ему об этом. — Остальных детей смотрел? Поллукс махнул рукой и ухмыльнулся, шрам на щеке натянулся, будто готовый лопнуть. — Да, что их там смотреть, маленькие же совсем! Хотя может из Бель что получится, но не знаю, поживём - увидим. Подрастёт, там и приму решение. Поллукс пожал плечами и щелчком пальцев вызвал домовика. Несмотря на то, что пить они не планировали, на столе появились две чашки. Вместо огневиски в них плескался кофе. Арктурус улыбнулся и пригубил напиток — такие изменения в поведении брата не могли не радовать. — Ей столько же, сколько было близнецам, когда ты стал их тренировать. Поллукс пригубил свой сладкий ужас и задумался. — Знаешь, Белла прям ребёнок, а они… когда я только пришёл, то даже подумал, что им лет десять или одиннадцать. — Ты был на их представлении семье. — Вот именно. Раньше я как-то не обращал на это внимание. Да и сейчас же им только восемь, а они не ноют, молча сносят все мои придирки, самостоятельно могут справиться со сложной задачей. Ленятся, конечно, иногда, но я думал, что проблем будет куда больше. Да и… Поллуксу вспомнился тренировочный поединок часовой давности — приёмы, которым он внучку не учил, упорство, несвойственное детям, да и меч. Мира имела странную слабость к двуручному мечу и сколько бы лекций о несостоятельности подобного оружия в реальном бою не читал, девчонка взяла сегодня именно его, как основное оружие. Хотя потом и догадалась взять ножи, но и их Поллукс не очень одобрял, как основное оружие, — так, про запас сунуть, на всякий случай. Но чтобы вот так брать и пользоваться ими почти постоянно? Да и довольно умело пользоваться, учитывая, что Поллукс редко учил обращаться с ножом, кроме как метать в не ожидавшего такого противника. Остальное мужчина не очень одобрял. А девочка будто имела своё собственное мнение, но откуда бы ему взяться? Вспоминались и другие мелочи: взгляды, оговорки, реакции и поступки. — Когда у близнецов точно день рождения? В голове медленно ворочались основы ритуалистики, вбитые ещё стариком Финеасом. Арктурус отставил свою чашку и окинул его странным взглядом с головы до ног. — Думаешь, что Сигнус провёл ритуал на Самайн?* — Очень похоже на то. — Предпосылки? — Я тебе напишу, как вспомню всё и если что-то новое случится. Да и надо будет с Сигнусом поговорить, мало ли что он с другими начудил. — Хорошо. И ещё… Поллукс перебил его движением руки, подожди мол. Обострённый множеством опасностей слух позволил расслышать быстрые детские шаги к кабинету. Через пару секунд в резные двери постучали и Арктурус разрешил войти. На пороге возникла Диадема, подопечная Поллукса, уже одетая в праздничное платье, сначала выглядела неуверенно, но потом улыбнулась и расправила плечики. Узнаётся школа. — Дедушка Поллукс, Лорд Арктурус, — она присела в книксене — Глава Рода как-никак — матушка велела позвать вас, все уже собрались. Арктурус ухмыльнулся, кивнул кузену и встал, опираясь на свою верную трость. — Спасибо. Передай ей, что мы скоро будем. Девочка, кивнув, выбежала из комнаты, а мужчины продолжили обговаривать дела уже по дороге — перед гостями они должны предстать готовым ко всему единым фронтом.***
Блэк-мэнор был украшен особенно празднично: везде были еловые ветки, означающие бессмертие, дань Йолю, как и пучки рябины с яблоками, горящие огнями на столиках, нежные цветы Пуансеттии, чьи красные, розовые и белые соцветия украшали стены, столбы и рамы картин, символизирующие новорождённый год и обновление, дорогие ткани и уникальные подсвечники, выполненные в то же время в единой теме. Вместо портретов предков в каминной зале повесили пейзаж принадлежавших Роду территорий, кисточки именитого магического художника. И в обычные года Мэнор был великолепен, но сегодня, когда впервые за последнее десятилетие они давали бал, всё было на совершенно другом уровне. До этого никогда не убирался Круглый зал, не выделялся детский уголок для маленький носителей древних фамилий, не доставались охранные амулеты из Родового Хранилища. В каминной зале гостей встречала тётушка Кассиопея, как Леди Рода, она приветствовала, справлялась о здоровье и провожала гостей в основную на сегодня залу, где их перехватывали тётушки Каллидора и Чарис, формируя нужные круги общения, ловко тасуя гостей вокруг маленьких столиков с напитками и закусками. Мира была уверена, что циркулирующие по залу сплетни тоже дело рук — а скорее долгих чаепитий по разным Мэнорам — тётушки Касси, учитывая её повадки Макиавелли. Деми рядом восхищённо крутила головой, ей явно хотелось либо поучаствовать, либо повторить успех в будущем. Их дети — Люк, Янни и Софи следили пока за порядком в детском уголке. А вот уже совсем взрослые Доминик со своей невестой из Шафиков и Августа расположились за одним из взрослых столов, но мало участвовали в интригах тётушек, занимая более молодое поколение аристократов, считающих себя слишком взрослыми для игр с детьми и быстрее желающих погрузиться во круг английской аристократии. Матушка же провожала детей в отведённый им уголок и тройняшки вились рядом с ней. Женщины Рода же контролировали разговоры и местонахождения гостей. Кроме тётушек здесь присутствовали и бабушки тройняшек — они стояли, лениво обмахиваясь веерами с более старыми и матёрыми волшебниками, явно говоря не только о светских сплетнях; вон как женщины заговорщицки прикрывают рты веерами, а мужчины наклоняются ближе. Вот где решались политические вопросы магического мира. Когда все важные гости прибудут и спустится Лорд Арктурус, матушка присоединится к ним, и тогда они с близнецами пойдут в детский уголок и, как дети хозяев будут делать то же самое: следить за гостями, курировать игры, угощения и разговоры. — Деми, солнышко, позови, пожалуйста, Лорда Арктуруса. Мира обернулась на вход и поняла, почему мама решила поторопить заговорившихся дедушек — в зал вошли Лейстренджи — семья, с которой они активнее всего налаживали финансовые связи и Малфои, которые активно пытаются породниться с Блэками (о грандиозной дуэли между Орионом, Вальбургой и Абрахасом Малфоем, подбивающим к ней клинья, им успели рассказать несколько раз, даже Афина Селвин*). Сестра сделала книксен и, ловко лавируя среди гостей, выскочила из зала быстро и одновременно аристократично. Дети же Лейстренджей двинулись к ним. Рабастан и его младший брат Рудольфус были погодками и оба старше них. Рабастан в этом году отправлялся в Хогвартс, чему младший очень завидовал; настолько сильно, что подбил глаз, который взрослые оставили заживать самостоятельно в наказание — это уже успели им нашептать близняшки Фоули. Мире ещё было сложновато ориентироваться в таком количестве сплетен, но рядом были близнецы, которым справляться с этим было куда легче. Она полагалась на них, пусть и старалась справляться сама. Хоть убей, не могла понять откуда девчонки Фоули узнали о личном отношении братьев друг к другу и имеет ли это значение. Кастор длинно выдохнул и поправил манжету — он очень волновался, ведь сегодня его официально объявят как Наследника. Ритуал провели двадцать четвёртого декабря, а весной он выйдет вместе с Главой и Леди на приём в Министерстве. Но запомнят его аристократы именно по сегодняшнему вечеру. Мира оторвала его потную ладошку от измятой манжеты и сжала её, поддерживая и успокаивая брата.'Они посчитают меня посмешищем и никогда не будут вести со мной дела. Я подведу Род и тогда…'
'Окстись' Мира еле слышно фыркнула. 'Многие Наследников назначают ближе к совершеннолетию, ибо сомневаются в своих детях, а дедушка Арктурус назначил тебя в восемь! Тебя будут уважать, если уж не за возраст, так за оказанный не последним магом аванс' Потихоньку напряженье уходило из детской фигурки, Кастор даже немного улыбнулся. Конвой Лейстренджей прошёл мимо сознания и девушка поставила себе заметку поговорить с ними позже. Наконец, в зал вошла вошла толпа знойных чернявых магов — итальянская ветвь Рода Блэк. Главные гости вечера прибыли. Впервые Блэки разделились в XV веке. Своенравная и взрывная Сегина Блэк, сестра тогдашнего Главы Альтаира Блэка, не смогла занять место Леди — не в тех отношениях с семьёй. Она чтила кодекс, гордилась Родом, но имела разные взгляды с живыми членами семьи. С родными братьями (Альтаиром и Лесатом) она частенько устраивала магические дуэли, из которых победителями обычно выходили разные стороны. Однажды во время отдыха на море (она жаловалась на Инквизицию — пару раз попадала на костёр) она влюбилась. Мужчина не был чистокровным волшебником в n-ном поколении и ради любви ведьма разорвала все связи с семьёй, оставшись в солнечной Италии, которая являлась на тот момент Лангобардским королевством. Она вышла замуж за того полукровку. Это был настоящий магический брак, и, так как сама Сегина была фанатично предана Роду, да ещё и сильнее мужа, то он получил её фамилию. От семьи её не отсекли, лишь выжгли. Какое-то время эта семья жила отрезанным ломтём, им запрещалось наведываться в Англию, даже на Йоль — священный праздник для волшебников. Лет через двадцать, когда у выжженной четы уже было пятеро детей, самый старший — Альтаир, названный в честь брата матери, наведался в Родовое поместье. Ему не были рады, но выслушали. Как ни странно, он не хотел входить в Род или получать поддержку, отнюдь. Ему хотелось, чтобы его семья стала ответвлением семьи Блэк, со своим мэнором, алтарём и Главой. Альтаир, который всё ещё был Главой, вызвал сестру и через несколько суток та вернулась в Италию вместе с сыном и куском родового камня. Через ещё неделю и сложнейший ритуал, магия Блэков признала её достойной звания Главы, а её старший сын получил звание Защитника. Ветви всё равно не общались, и только через два поколения они стали налаживать связь. Ненависть родных брата и сестры, которых уже не было в живых, больше не была преградой для общения родичей. Итальянская ветвь была менее консервативной и многое стало дозволено — становиться Главой Рода женщине (что на несколько поколений стало традицией ветви, но после было множество мужчин в роли Главы), жениться на не чистокровных и даже магически усыновлять детей. Английские Блэки закрывали на это глаза. Когда в маггловской Италии начали набирать силу фашисты, стало небезопасно и магам. А так как итальянцы были довольно плодовиты и в Роду было много женщин и детей, то было решено больше́й части семьи переехать во Францию. В Италии остались лишь те члены Рода, кто умел постоять за себя и не имел детей, остальные поселились в магической части Парижа, а дети перешли в Шармбатон. Пока ситуация в магическом мире ещё не пришла в норму после Гриндевальда, родичи всё ещё жили в лягушачьей стране и потому неудивительно, что говорили они свободно на трёх языках. — Держи себя в руках — Мира дёрнулась и кивнула, мама сжала напоследок её плечо и ушла навстречу гостям. Ей пришлось повоевать за право находиться здесь. После постоянных тренировок с Даром магические выбросы постепенно сошли на нет, но она всё ещё была очень взрывоопасной. Она быстро раздражалась и злилась. А уж сколько раз она на эмоциях громила дуэльный зал… который потом сама же руками и восстанавливала — после магии малефицизма обычными чарами убрать или починить что-то было сложно и для ребёнка недоступно. Поэтому сначала её хотели оставить вместе с мелкими в Лондонской резиденции под надзором беременной тётушки Вэл. Но близнецы устроили бойкот: или они вместе идут, или вместе остаются в Лондоне. А Кастору и Диадеме было обязательно быть на балу. Касу, как Наследнику, которому нужно представление, а Деми, как будущей Леди, которая в будущем будет вхожа в любой Мэнор, если, конечно, заведёт нужные знакомства на таких мероприятиях. Всё-таки, не со всеми они пересекутся в Хогвартсе. И не то, чтобы Мире так хотелось пойти на этот бал, просто… а чем ещё она будет заниматься в праздник? Целый день сидеть с мелкими, когда близнецы будут первый раз выходить в свет, да и просто веселиться. Лорду Арктурусу пришлось уступить. Но тренировки её усложнились и меры безопасности усилились в разы. И пусть щиты были ничем против магии малефицизма, но теперь помощь возможно было оказать куда быстрее и в разы качественнее. И все взрослые члены Рода должны контролировать её. Так что сегодня был первый раз за два года, когда Мира контактировала с кем-то кроме Блэков и Розье. Они с Кастором двинулись к иностранным родичам, чтобы отвести детей к остальным маленьким магам. Это была часть зала, отделённая альковом, где стоял большой стол с вкусностями и играми, а также завешенная портьерой дверь, ведущая на улицу — экстренный выход. По дороге к ним присоединилась запыхавшаяся Деми, поправляя праздничное синее платьице. Их с сестрой наряды специально сильно отличались, чтобы не было путаницы. У Диадемы было красиво вышитое яркое платье с пышными юбками, жемчужными украшениями-артефактами, которые только подчёркивали длинные распущенные чёрные волосы. Мире же досталось тёмно-зелёное, даже немного скучноватое платье, волосы были собраны в высокую причёску. Платье казалось простоватым не случайно — это обуславливалось рунами, вышитыми на внутренней части, что не давали ничего вышивать или пришивать сверху. Подарок тётушки Розы на Йоль, Мира его обожала. Украшений, всегда выполняющих роль артефактов, на ней тоже не было, ведь с детскими её магия плохо контактировала, а более сильные были слишком вульгарными для восьмилетки. Зато с Кастором у них были костюмчики в тон. Итальянцы были шумными и более тактильными, чем британцы. Они пожимали руки, улыбались, лобызались и обнимались, чем шокировали чопорных аристократов с Альбиона, но видимо это их мало волновало. Детей было много самому старшему было четырнадцать, а самой младшей — пять. Хотя в таком юном возрасте было опасно посещать подобные мероприятия, но Лорд Арктурус обещал им полную безопасность и родичи ему, похоже, доверились. Тётушка Кассиопея вместе с тётушкой Вэл и дедушкой Поллуксом насели на них перед приездом другой ветви и заставили выучить имена всех вплоть до пятого колена, в котором было всего два мага — стопятидесятилетние супруги Аскольд и Геката Блэк. Старшим из детей был Алессандро — высокий подросток, умело и даже привычно руководящий толпой детей. Им он разрешил звать себя коротко — Лесс. Из вежливости все гости, включая детей, говорили на английском, хотя нет-нет, а проскакивали итальянские или французские возгласы. Кроме Лесса было ещё восемь детей — итальянская ветвь была довольно плодовитой, ведь ещё как минимум четверо детей были слишком малы для перемещения международным порталом. Самыми запоминающимися среди них были: малышка Калисто, что ярким ураганчиком пробиралась по зал; немного стеснительная Лучия, которая больше смотрела в пол, из-за чего перевернула стол и врезалась в парочку гостей по пути до детского уголка; Джианни, имеющий странноватые оранжевые светящиеся глаза и Виктор, их одногодка, который прицепился к Касу и явно выводил его из себя. Повезло что Кас был довольно спокойным мальчиком и на подколки реагировал скучно по мнению задиры — то есть никак. Вечер начался.***
Сразу же за закуски садиться было нельзя — не комильфо — поэтому тройняшки развлекали гостей играми: плюй-камни, волшебный глаз, волшебные шахматы. Все эти игры можно было провести внутри помещения, на что взрослые и рассчитывали. На официальной части мероприятия, то есть до полуночи, им нельзя было покидать пределов уголка, но после объявления Лорда Арктуруса они должны были пригласить гостей на улицу и через час проводить часть к камину, а итальянских родственников в гостевое крыло. Всё-таки было не очень прилично отправлять родственников из другой страны обратно в тот же вечер, поэтому по плану они должны были погостить в Мэноре несколько дней. Сама Мира после проводов гостей должна была уйти к Розье вместе с тётушкой Розой — взрослые не настолько в неё верили, чтобы позволить остаться. Сложность подбора игр и разговоров обуславливалась возрастом и положением детей: от подростков до малышей, от тех, кто приступал к сложному искусству невербальной магии до тех, кто в своей жизни не познал даже магического выброса. Но одинаково весело и интересно должно было быть всем — именно таким было задание тройняшек на сегодняшний вечер. Дети разделились на несколько групп. Диадема постаралась, чтобы итальянские родичи были в каждой маленькой кампании, дабы ввести тех в будущий круг английской аристократии. Игры подбирались в соответствии с возрастом детей в группе и их уровнем контроля магии. Каждому из тройняшек досталось по две группы детей, где нужно было контролировать настроение и разговоры. Особенно взрослыми возбранялись разговоры о женитьбе и политике. Для Миры это было невероятно тяжело. Близнецы, понимая это, отдали ей две самые лёгкие на её взгляд группы: четверо малышей, куда входила малышка-Калисто, плохо говорящая на английском и ходящая за ней хвостиком, и трое девочек предподросткового возраста, когда о женитьбе думать ещё слишком рано, но и о чём-то совсем уж детском думать не хочется — десятилетние близняшки Фоули и восьмилетняя стеснительная Лучия. Так ей было легче сосредоточиться. Девочки вполне успешно развлекали себя и не переходили в опасные обсуждения, их достаточно было время от времени проверять и отвечать на их восторженные вопросы о прекрасном родовом Мэноре. И потому почти всё своё внимание Мира могла уделить детям. На приёмы было не принято приходить с детьми младше шести лет, да и этот возраст считался чересчур юным. Но так как Блэки давали балы очень редко (это был второй в этом веке), многие хотели показать своим Наследникам столь редкое зрелище. Потому и шестилеток на сегодняшнем вечере было целых трое: Наследник Боулструдов — Уиллоу, дочь Афины Селвин, Паллада и будущий Защитник Трэверсов — Торкуил младший. Через полтора часа, после окончания официальной части, где Кастор пусть и сильно нервничал, но блистательно выступил, покорив всех — их отпустили в сад. Близнецы выбрали одновременно простую, интересную и не магическую игру — прятки. Магический купол, регулирующий погоду, покрывал собой лишь сад и зелёный Лабиринт, а вот лес и прилегающие к Мэнору территории утопали в белоснежных сугробах. Ночь была тихой и светлой — тучи не закрывали луну и всё пространство её окружавшее наполнилось волшебным голубоватым светом. Ёлки казались в нём не зелёными, а ярко-синими, а знакомые с детства дорожки и хитро выпирающие корни деревьев коварно скрыл рыхлый снег. Но с утра ударили заморозки и потому Мира шла по довольно твёрдому насту. Вообще-то по правилам игры выходить за пределы купола было нельзя, а тем более заходить в вековой лес, скрывающий далеко не безобидных тварей — иначе они Наследников Древних Родов не найдут потом. Но именно из-за этого запрета Блэк уверенно шагала на их поляну. Ей необходимо было сбросить пар, а маленькие дети — это не самые лучшие зрители для проявления магии малефицизма. Как говорится, плавали — знаем. Ночной лес дышал морозной свежестью, свободой и той самой дикой магией, ради которой семьи чтили ритуалы, традиции, следили за чистотой крови копили знания — чтобы их потомки в будущем жили на местах силы и крепли с каждым днём. Может сейчас Род и вырождался, по крайней мере поколение их родителей, но они с близнецами, Наследники их Рода сделают всё возможное, чтобы Род вновь процветал. Сиблинги помогли слинять девочке, хотя была её очередь искать. Эту обязанность заботливо взял на себя Кастор. На самом деле сегодня она была на удивление спокойна: ни ссор, ни криков, ни прокушенной до крови губы… Может, тренировка с тётушкой Розой и не поспособствовала выбросу излишков страшной силы, но пружина, сжавшаяся внутри, прочно была обнесена наносным спокойствием зелий и усталостью после тренировочного боя. И лишь единственная вещь сейчас заставляла Миру пробираться по скользкому насту всё глубже в лес. Точнее один мальчишка. Виктор, выбравший на вечер своей жертвой спокойного Каса, промахнулся. Интересно, брат не реагировал, поводов для подколок не давал, спокойно отвечал даже на провокационные вопросы и вскоре итальянец понял, что Наследник английских Блэков совершенно бесполезная мишень для насмешек. К тому времени, как он это осознал, Диадема как раз взяла его в свою группу, и негодник прицепился к ней. Сестра реагировала не так спокойно, но тоже не как хотел Виктор — скучающе смотрела и поучительно его наставляла по этикету и приемлемому поведению. Лесс беспокоился и пытался осадить младшего брата, но Деми в помощи не нуждалась и на какое-то время задира успокоился. А потом начались прятки. И Виктор заметил третью из детей хозяев, нервы которой он ещё не проверял на прочность. Мире было стыдно. В конце концов, она была взрослой, пусть и в теле ребёнка. Она должна была реагировать спокойнее, как сиблинги или игнорировать, но вместо этого она загоралась, как спичка. Хорошо, что взрослые предусмотрительно измотали и напоили её зельями. Если уж сейчас она так реагировала, то в обычном состоянии срыва точно было не избежать. Сначала итальяшка также лез к ней с глупыми вопросами, с чем с горем пополам у неё получалось справляться. Но мальчишка, что замечал отголоски её настоящих эмоций — в глазах, поджатых губах и угрожающе стиснутых кулаках, пошёл дальше. Он толкал её, подначивал детей смеяться над ней, а когда по воле случая они спрятались рядом в зелёной изгороди, то неожиданно толкнул из кустов на землю. Платье не порвалось, но вот причёска растрепалась, лицо и руки теперь были в маленьких царапинах. Спасло Виктора только то, что из-за шума (да, Мира ненавидела людей, бьющих в спину, а тем более таких наглых и безнаказанных, а лёгкие у них были у обоих что надо) их нашёл водивший в это время Лесс и остановил их, пока не дошло до рукоприкладства. И тогда девушка решила остыть в лесу. В конце концов, они знали здесь каждую тропинку вдоль и поперёк, с ней, даже ослеплённой злостью, ничего не случится. Барьер, который для защиты повесили на купол, не пропустит гостей, а она сама сбросит пар и вернётся к остальным. Ничего страшного не случилось. Они ведь знали, что просто в любом случае не будет. Задел бы её не Виктор, так зазнавшаяся Августа, которая отчего-то вздумала, что старшинство даёт ей право командовать, несмотря на то, что детьми хозяев и ответственными за остальных являются они. Морозный воздух освежал и постепенно успокаивал дыхание. Луна сияла на небе путеводной звездой и обещала, что до полуночи осталось не так уж и много времени. Наконец, Мира вышла на их любимую с сиблингами поляну. Нашли они её почти случайно — в один из весенних вечеров ураган аккуратно смел деревья, образовав нечто навроде поляны с круглыми лавочками из поваленных деревьев внутри. Сначала они убрали поляну от обломков деревьев и попросили домовика обработать брёвна, чтобы никто не загнал занозу и ничего не подцепил. Гордые, они похвастали поляной перед младшими, и в итоге здесь теперь часто собиралось всё младшее поколение Блэков, даже маленький шустрый Сириус принесённый ею самой. Мира не хотела портить полянку, но и другого места для успокоения подобрать не смогла. Как только величественные деревья расступились пред ней, предстала немного неожиданная картина — на одном из брёвен уже кто-то сидел. Мира напряглась — это не мог быть никто из своих — сиблинги только недавно выходили на связь, чтобы загнать вертлявого Торкуилла у фонтана и так быстро точно не могли попасть сюда. Никто из младших это тоже быть не мог, они же были под бдительным оком Вальбурги. А кузены и кузины старательно поддерживали порядок среди детей. Подойдя ближе, Блэк приметила доставшую уже спину с пышным выделяющимся жабо. Да сволочь, эта итальянская пиявка и сюда пробралась. Виктор, дёрнувшийся от её ругательства сквозь зубы, обернулся, его глаза расширились в удивлении, но он быстро справился с собой и ухмыльнулся. Знойная хитрая морда так и просила кирпича. Видимо, он решил, несмотря на запрет, выйти за купол, может быть даже вслед за ней, но быстро затерялся — всё-таки Мира здесь росла и двигалась быстро и практически бесшумно. А потом, не сумев вернуться, набрёл на полянку и решил подождать помощи тут. Волна гнева, намного более слабая, чем обычно, поднялась изнутри, но Мира втолкнула её обратно, мысленно очертив границы от негативных эмоций. Невозможно бесячий мальчишка только пытаешься от него укрыться, как он тут как тут. Несмотря на показательно-нахальный вид, мальчик дрожал от холода. Это Мира была готова к внезапной прогулке по лесу и накинула специально заготовленную на всякий пожарный мантию, а он сидел в одном костюмчике, пусть довольно плотном, но точно не спасающем на декабрьском морозе. Поэтому, вопреки эмоциям, Блэк подошла и, сняв мантию, застегнула на пацане — он, несмотря ни на что, почётный гость, а она может обойтись и согревающими от тётушки, которые та вышила на платье. Как раз будет тренировка для магии — аккуратно подать небольшой поток родной мягкой силы к нужной связке. Но то ли девочка была ещё слишком неумела, то ли тётя Роза не рассчитывала на почти минус двадцать градусов по Цельсию, но Мире стало ощутимо холоднее. — Пошли, отведу тебя обратно к Лабиринту. Гостям запрещено гулять здесь, тем более в таком лёгком виде. Вряд ли твои родители обрадуются воспалению лёгких. — Со мной всё в порядке, никуда я не пойду! И вообще, я тебя старшим сдам, что ты сюда ходила и тебя накажут! Мира потихоньку начинала заводиться. Её благородного жеста будто не заметили, а последнее предложение ещё и намекало на отсутствие мозгов. Хотя не то, чтобы мальчишка проявлял их наличие до этого. — Ты, кажется, забыл, что это мой дом и, можешь мне поверить, старшие знают, что мы сюда ходим. Тем более, мы не шастаем голяком и не забываем тёплые вещи в отличие от некоторых. Пошли. — Нет! Отстань от меня! Девушка не выдержала всё более ощутимого холода и злости и решила силой отвести ребёнка обратно, чтобы добровольно сдаться кому-нибудь из старших, но схватить его за плечо не успела — Виктор толкнул её, да не тощими детскими ручками, а магией! Из-за чего Мира отлетела и пребольно ударилась затылком о дерево. Хоть она и успела сгруппироваться, но поляна перед глазами всё равно закружилась. — Ах, ты гадёныш! Теперь она успела схватить вырывающегося мальчишку и потащила его обратно. Он специально тормозил и сучил ногами, не жалея дорогих дизайнерских туфлей, орал пожарной сиреной и даже укусил её! Но девушка упорно тащила его к особняку. Когда купол уже показался за синими от инея стволами, Виктор неожиданно подставил ей подножку и они оба кувырком повалились в снег. И если итальянская сволочь отделался малой кровью, одетый в её мантию, то самой Мире не повезло — снег забился всюду — и за шиворот, обжигая холодом кожу, и в туфельки, и даже в рот. Стуча зубами от холода, она болтыхалась в сугробе и несколько раз с Виктором они нечаянно (а может и нет, кто там разберёт) довольно больно сталкивались конечностями. — Зачем ты сопротивляешься, мы уже почти пришли! — Ты заслужила! Это из-за тебя я заблудился и замёрз! Такой наглости Мира стерпеть просто не смогла, не помогали ни внутренние уговоры, ни недостаток сил после боя с дедушкой — снежный душ придал ей достаточно бодрости и сил для злости. В общем, очнулась она уже когда они с пацаном катались по проваливающимся под ними насту, попадая кулачками не чаще, чем промахиваясь (хотя она, как тренированная всё же вела счёт), Виктор начал тянуть её за волосы, пытаясь снять с себя. Мира, не помня себя от ярости, начала его душить, на что тот вцепился ногтями ей в лицо. Это её и отрезвило. Если она придушит одного из итальянской ветви своего Рода, то она не только лишится поста Защитника, но и заклеймит всех Предателями крови. Немного придя в себя, она перестала душить пацана, отцепила его руки от своего лица и, несмотря на сопротивление, постаралась довести его до заветного купола. Сил на большее уже не было, а там он попадёт в руки старших в любом случае. Огромный Мэнор не заметить невозможно. — Отпусти, сучка! Ты психованная и я обязательно пожалуюсь Дону, чтобы вас с твоими дрянными близнецами с постов сместили! Да как ты смеешь! — Что ты сказал? — Что слышала! Из-за тебя твой братик-плакса никогда Доном не станет! Разрушила ему судьбу своими психами! Вскрик и треск дерева девочка уже не услышала — потеряла сознание.***
Очнулась Мира от того, что её звала Деми и аккуратно трясла. Под спиной была мягкая трава, а сверху лежала её собственная чёрная мантия. Оказалось близнецов очень обеспокоило то, что она пропала с их мысленной «частоты», а потом один из младших донёс, что видел Виктора, уходящего в лес. В общем близнецы собрали детей и оставили их на Люка, которого страховали сёстры, а сами вместе с Алессандро пошли за ними. Но пройти им пришлось совсем немного — на кромке леса они увидели, как у неё случился выброс магии малефицизма, направленный лишь в одну сторону — Виктора Блэка. Того оттолкнуло и мальчик врезался в дерево, ударился не сильно, больше испугался враждебной магии. Его спасла её собственная мантия с вышитыми защитными рунами, напитанными магией малефицизма и, поэтому мальчик остался невредим. А вот Мире досталось. Виктор врезался в старое гниющее дерево, которые они привыкли аккуратно обходить и от удара одна из веток сломалась и упала ей прямо на голову. Тут-то и подоспели остальные. Лесс отнёс её на руках под магический купол, где её укрыли мантией (платье было достаточно мокрое после валяния на снегу) и взволнованная Деми вызвала старших. Пока Лесс распекал Виктора на чём свет стоит, прибежали Альфард, Роза и ведьма из итальянской ветви — мать Лесса, Виктора и Калисто, Беатриче — и начали разбираться. В первую очередь подлечили саму девочку и отправили с Розой в Мэнор. Тётушка, конечно, бурчала, но не сильно, видимо переживала. Ветка распорола ей бровь, поставила огромную шишку и обеспечила приличное сотрясение. Но всё это легко поддалось зельям и заклинаниям. Несмотря на то, что всё окончилось благополучно до конца праздников не её выпускали из особняка Розы, даже к тётушке Вал. Там были дети и взрослые решили выждать, пока она немного придёт в себя. Поражённый то ли угрозой жизни, то ли случайным спасением, то ли взрывным характером, Виктор постоянно выспрашивал о ней у сиблингов и старших, но в итоге только нарвался на наказание, из-за чего раньше отбыл во Францию. Но Мире было на это было плевать, она надеялась больше никогда в своей жизни не увидеть этого итальянского выскочку.