***
Приглашение Лекса застигло меня, мягко говоря, врасплох, и когда наутро после этого я проснулась в совершенно пустом доме, я поблагодарила Вселенную за возможность переварить такую информацию в одиночестве. Накануне за ужином мистер Гудман сообщил, что из-за череды деловых поездок он принял решение до конца недели отпустить всю прислугу, так как в их нахождении в поместье попросту не было смысла. Даже Джозеф выразил своё желание повидаться с внуками и отчалил, не дожидаясь наступления темноты. Генри и Кэролайн умчались вслед за ним, чтобы провести романтическую ночь вдвоём на нашей лондонской квартире, а с самого утра меня разбудил звон гравия под колёсами хозяйской машины с обеими парами наших родителей. После этого я снова блаженно погрузилась в сон, позволив себе поваляться в кровати дольше обычного, ведь почти до самого рассвета мы эсэмэсились с мои бойфрендом. Настоящим! Как же, чёрт возьми, приятно это произносить даже у себя в голове! Я и не пыталась прогнать улыбку, не сползающую с моей физиономии. Впервые за всю жизнь я чувствовала себя живой. Так-то, Вселенная! Значительно облегчил мой подъём аромат свежайших булочек, которые кухарка напекла перед уходом. Я быстро почистила зубы, неуклюже скатилась вниз по перилам и босыми ногами зашлёпала по прохладной плитке, глотая слюнки и стремительно направляясь на запах волшебства. Выпечка на нескольких огромных тарелках была заботливо накрыта тканью и благоухала так, что я довольно затанцевала на месте в предвкушении. Заварив кофе, я распахнула холодильник в поисках сливок и на несколько мгновений задумалась о чём-то своём, постукивая ногтем по упаковке греческого йогурта. — Ты снова собралась обделить меня молоком? Я дёрнулась так сильно, что со всей дури заехала лбом в открытую дверцу. Прижав ладонь к месту ушиба, я сердито развернулась. Кристиан подпирал стену за моей спиной, засунув руки в карманы пижамных штанов, которые я, к своему ужасу, заметила далеко не сразу. Взгляд приковывал широкий, отлично сложенный торс. Обнажённый. У меня даже дыхание перехватило, и я совершенно неосознанно продолжала жадно рассматривать эту откровенную провокацию Тёмно-синие штаны в клеточку свободно болтались где-то ниже пояса, открывая внушительные очертания мужского треугольника. Идеально рельефный пресс, именно такой, к которому тянется рука. Совсем не то, что я ожидала увидеть. И, вроде бы, у меня даже не имелось особенных ожиданий, но почему-то в глубине души я понимала, что шансов пережить эту внезапную встречу с достоинством у меня было бы гораздо больше, имей Кристиан не такое впечатляющее телосложение. И даже если в самом начале, до того, как я обернулась, у меня и были язвительные замечания, то сейчас их не осталось совсем. Сам же Кристиан-змей-искуситель-Гудман будто позволял мне насладиться этим необыкновенно эффектным зрелищем, устроив драматичную паузу и беззастенчиво разглядывая меня в ответ. Лишь этот факт достаточно отрезвил, чтобы я прозрела относительно собственного внешнего вида. Вот дерьмо! Я была настолько счастлива остаться одной во всём доме, что обозначила отсутствие всех и каждого, кроме самогó младшего Гудмана. А звенящая тишина обманчиво уверила меня в том, что во всём поместье я — единственная живая душа. Ведомая этим фактом, я не особо заморачивалась с одеждой и явилась на кухню в том же облачении, в котором спала. На мне красовались розовые трусы и широкая футболка, которая была достаточно длинной, чтобы прикрыть мою задницу, но недостаточно длинной, чтобы я в целом выглядело прилично. И… всё. На этом список одежды на моём теле благополучно заканчивался. Спасибо богам за то, что я воспользовалась тампоном, иначе торчащая прокладка грозилась превратить моё и без того хрупкое эмоциональное состояние в унизительный истерический припадок. Мне стоило исполинских усилий гордо выпрямиться, а не стыдливо прикрыть грудь и попу, стремительно убегая в свою комнату и сверкая голыми пятками. Пути назад уже не было, поэтому я с вызовом посмотрела на Кристиана, которого вся эта ситуация, похоже, никак не смущала. Он с нарочитой медлительностью подошёл почти вплотную ко мне и потянулся за сливочным маслом на дальней полке открытого холодильника, жалобный писк которого умолял поскорее закрыть дверцу. Восхитительно сложенное туловище оказалось в такой опасной близости, что мой ослабленный гормонами разум тут же принялся рисовать в голове картины, до одури напоминающие тот эротический сон. Жар сконцентрировался вовсе не там, где мне хотелось бы, когда Кристиан неспеша оглядел меня с ног до головы и большим пальцем второй руки провёл по моей щеке. Я шумно втянула носом воздух и неосознанно придвинулась на сантиметр ближе к нему, почти касаясь почему-то набухшими сосками каменных мышц его живота. Его палец так и описывал круги, едва ощутимо царапнув ногтем нежную кожу моего лица. Обстановка накалилась до температуры поверхности Солнца, даже несмотря на то, что мы стояли у открытого и воющего холодильника, сигналы которого мы оба будто не слышали, не отрывая взгляда друг от друга. Я улавливала тонкий аромат сосновых иголок от его волос, чувствовала обжигающее тепло его тела, и всё моё существо умоляло прильнуть ближе, ещё ближе. Все безмолвные дни, изредка сопровождаемые перепалками, вдруг растворились. Меня окутало почти забытое ощущение блаженного спокойствия и непривычного возбуждения, нагревающее не только воздух и мои внутренности, но и холодную плитку под ногами. Я была близка к потере рассудка, готовая безропотно утопиться в манящей черноте этих глаз, пожирающих меня целиком и полностью. Я тяжело сглотнула. Моя ладонь двинулась гораздо раньше, чем я успела обдумать это действие, и в следующую секунду я уже обхватила предплечье руки, которая до сих пор поглаживала мою щёку. Взгляд Кристиана метнулся к месту действия, и его пальцы замерли, когда он хрипло спросил, кивая на моё запястье: — Подарок Леопольда? Я тут же отпрянула, не сразу убирая руку, и лишь со смесью разочарования и стыда воззрилась на серебряный браслет. — Лекса! — неоправданно резко огрызнулась я и отскочила на добрых полметра. Гудман отстранённо посмотрел на свои пальцы, недавно покоящиеся на моей щеке, и промямлил: — Ты испачкалась в зубной пасте. Он вытер руку о свои пижамные штаны, и этот жест показался мне до боли оскорбительным. Всё внутри меня заклокотало от гнева и обиды, когда он снова бегло оглядел меня и холодно произнёс: — Если бы я хотел яичницу на завтрак, я бы мог пожарить её на твоих щеках, Мышка. Тебе стоит померить температуру. Кажется, тебя немного лихорадит. Он подхватил булочку, сунул её в зубы и стремительно вышел из помещения, оставив меня наедине с моим бешено колотящимся сердцем, сбитым дыханием и таким чувством, словно я только что поскользнулась и со всей дури шлёпнулась на задницу. Я обложила эту дурацкую свежую выпечку самыми отборными словами за то, что именно она явилась причиной моего появления на кухне. Досталось также остывшему кофе и орущему благим матом холодильнику, который я захлопнула с такой силой, что задрожали стены. Я, не особо стесняясь в выражениях, обругала кухню, всё поместье и даже треклятую Англию, безусловно виноватую в этом унизительном происшествии. Делалось это всё зловещим шёпотом, и в итоге я, бессильно жестикулируя и тяжело дыша, удалилась в собственную комнату, так и не притронувшись к завтраку. И только в своей обители я узрела в зеркале пылающие щёки, изо всех сил удержавшись, чтобы не запустить в отражение чем-нибудь тяжёлым. В чувства меня привёл лишь ледяной душ, после которого я в полном раздрае опустилась на краешек кровати и спрятала лицо в ладонях. Я ненавидела свои гормоны, творящие со мной черт-те что. Ненавидела никчёмную жизнь, за которую я так и не научилась разбираться в людях. Ненавидела Кристиана Гудмана за то, как он играл с моей доверчивостью, и плевать, специально он это делал или нет. Я ненавидела саму себя за глупость и наивность, и за свою образовавшуюся привязанность к этому напыщенному индюку. Оказалось, что гораздо легче проникаться к людям, если до этого тебя окружала лишь пустота в графе «друзья». Сама того не осознавая, я потянулась к уху и что есть сил царапнула ногтем раковину. Глубоко вздохнув, я погрузилась в омут физической боли в попытке отогнать непрошенные эмоции и затолкать их как можно глубже. Мне стало легче, но недостаточно. Нужно больше. Нужно сильнее. Нужно больнее. Я порылась в косметичке и достала свой потайной набор с несколькими иголками различного диаметра и пузырьком антисептика. Дрожащими руками я вскрыла бутылочку и окунула в него остриё первой попавшейся иглы. Отодвинув полоску трусов, я провела пальцами по едва заметной веренице крошечных точечных шрамиков в сторону от подвздошной кости. Я слегка потрясла свой инструмент, чтобы просушить, а затем вонзила наконечник в участок девственно невинной кожи, ещё не тронутый моими истязаниями. Неглубоко, под углом градусов в пятнадцать, но достаточно, чтобы протолкнуть иголку и вытянуть её кончик через сантиметр от места укола, словно собираясь вышить ровную линию, но не доставая стержень. Оставив всё в таком положении, я потянулась за следующей, проделывая всё то же самое рядышком. И ещё. И ещё. И ещё, пока у меня не закончились иглы. Я упивалась этим процессом, жалея, что не обобрала швейный магазин и не потребовала второй набор. Мне не нравилась внутренняя боль, которую нельзя потрогать и вылечить, поэтому я наслаждалась тем, как её сменяет совершенно другая, которую могу контролировать я, и только я. Глядя на россыпь воткнутых иголок, я думала только о том, что я совершенно точно отдала бы все свои скудные пожитки, даже продала бы свою душу. Только бы не чувствовать ничего. Совсем. Во мне было слишком много эмоций, которые безжалостно пожирали мой организм изнутри, отравляя моё и без того убогое существование. Я не хотела больше страдать, не хотела лить слёз, не хотела каждый день просыпаться с осознанием своей никчёмности, незначимости, своего одиночества. Я жаждала тишины, спокойствия и…пустоты. Только бы не было боли. Разве я многого прошу? Минута за минутой. Дыхание выровнялось. Я чувствовала лишь как саднит слегка покрасневшая кожа, иголки в которой выглядели серебряными нитями в замысловатом геометрическом узоре. Если одна единственная боль, контролируемая лишь мною, может вытеснить всё то множество неприятных мне ощущений, то я выбираю её. Другого пути у меня не было. После завершения «терапии», когда все иглы были извлечены, тщательно промыты под проточной водой и заботливо втиснуты обратно в свои петельки, а я вдоволь налюбовалась на скопище свежих красных точек на бледной коже, сравнивая их с такими же, уже побелевшими, шрамиками, я наконец облегчённо тряхнула головой. Все эти тягостные бредни остались за замком моей косметички, и теперь даже дышать мне стало гораздо свободнее. Я натянула край нижнего белья на своё место, и широко улыбнулась своему отражению. Теперь я была в полном порядке. По крайней мере, на несколько дней.***
Чувство самозабвенной эйфории лишь усилилось, когда до меня дошло, что сегодня, в полном отсутствии свидетелей, у меня есть шанс незамеченной пробраться в конюшню и не получить очередной нагоняй от отца; оно лишь нарастало, когда я нетерпеливо заплела ещё влажные волосы в косу и натянула спортивный костюм; и оно также не позволило мне испугаться перспективы столкнуться там с Кристианом Гудманом, которому я в конечном итоге даже благородно позволила красноречиво осмотреть меня с ног до головы. Мужчина задержался взглядом на розовых леггинсах, и я героически выдержала его смешок по этому поводу. — Вот уж не ожидал… — Давай без этого, — оборвала его я и шагнула к Люциферу, протягивая ладонь. Конь тут же уткнулся в неё носом, и я широко улыбнулась, поглаживая жёсткую шерсть и ласково воркуя со своим питомцем. — Я по тебе скучала, красавчик! И ты тоже? Он утвердительно фыркнул, и я краем глаза словила улыбку Кристиана, но она тут же померкла, когда он молниеносно подлетел ко мне. Обхватив пальцами мой подбородок, он развернул в сторону моё лицо. Я сжалась. — Что с твоим ухом, чёрт подери?! — пробасил Гудман-младший. Я прокляла свою беспечность, которая сподвигла меня заплести косу и явить миру разодранную раковину с запёкшейся кровью. Как некстати я про это забыла! — Ох, должно быть, неудачно обошлась с расчёской! — невинно хлопая ресницами, я аккуратно высвободилась из хватки и потянулась пальцами к уху, нащупывая болезненную корку. — Она у меня такая древняя, что её зубчиками можно нехило пораниться. Надо бы прикупить новую… — Врунья из тебя отвратительная, — холодно утвердил мужчина. Я благоразумно пропустила этот выпад, беззаботно двинувшись вдоль лошадей, и остановилась у незнакомого жеребца. — Чистокровная верховая, — восхищённо утвердила я, увлекая разговор в более безопасное русло. — Он прекрасен! — Это Аксель, — Кристиан мрачно дёрнул щекой и скрестил руки на груди. Я лишь на секунду отметила то, как натянулась ткань рубахи на его могучих плечах, и только потом осознала: — Тот самый, который… — Да. Мы его продаём, — отчеканил мужчина, не сводя с меня глаз. — Что? Почему? — После того инцидента, когда я наклеветал на бедное животное, спасая твою задницу, родители решили, что ему здесь не место. Вина разом перехватила весь кислород, и я беззвучно открыла рот, силясь вдохнуть. Я рассеянно посмотрела на восхитительного гнедого жеребца, перебирая его чёрную гриву, и была окончательно раздавлена добрым взглядом огромных карих глаз, с интересом осматривающих меня на присутствие вкусняшек. Звездец. — Я поговорю с твоими родителями, — прохрипела я, с трудом проглатывая ком в горле. — Нет нужды. — Но… — Не лезь не в своё дело, Ребекка. Ребекка. Я вдруг возненавидела собственное имя. — Пожалуйста, позволь мне помочь, — взмолилась я отчаянным полушёпотом. Кристиан отмахнулся от меня, как от назойливого насекомого, и раздражённо выпалил: — Помоги лучше себе, — отрезал он и вывел своего жеребца из конюшни, даже не взглянув в мою сторону. Я так растерялась, что несколько минут не могла пошевелиться. Колючие кубики сахара впились в мою ладонь, и только это заставило меня двинуться с места и пройтись по стойлам, угощая лошадей. Тягостные мысли снова заполнили мою многострадальную черепушку и были подозрительно похожи на кучу мух, кружащих над свежей навозной кучей. На удивление точное описание. Я задумчиво крутила последний кусочек угощения в руке, когда Люцифер нетерпеливо фыркнул, утыкаясь носом мне в плечо. Погладив животное по блестящей гриве, я медленно прошла к выходу, почти не замечая, как звонко хрустят опилки под ногами. Я уселась на землю, прислонившись спиной к открытым воротам, и отстранённо разглядывала изумрудную гладь травы, волнами холмов уходящую до самого горизонта. Смотрела на пушистые облака, беззаботно проносящиеся над головой. Слушала трели птиц, прячущихся в кронах деревьев. И думала о том, какая же я беспросветная дура. Опять всё испортила! Во всех несчастьях окружающих меня людей виновата только я. Это моё проклятье, отрезающее мне путь к нормальному существованию. Я никогда не смогу чувствовать себя достаточно свободной и подходящей к любому обществу. Я не вписывалась в Америке, и уж точно этого не произойдёт здесь. Обречённая на одиночество, я распугаю всех тех немногочисленных людей, рискнувших принять меня в свой круг. Процесс уже запущен, что только доказал Кристиан Гудман, который был настолько зол, что даже не смог находиться рядом. Его уже не будут забавлять наши диалоги и перешучивания. Он даже не нашёл в себе сил назвать меня «Мышка», и это милое прозвище затеряется во времени, среди немногих нажитых мною тёплых воспоминаний. Я зарылась лицом в ладони. В Сиэтле вся моя жизнь была так предсказуема! Я не умела взаимодействовать с людьми и почти смирилась с тем, что мне не пригодится этот навык. Оказалось, что раньше было намного легче: зарыться в книгах и не предаваться болезненным размышлениям о том, что я могла сделать не так, обидела ли я кого-то. Не нужно было подбирать слова и беспокоиться о последствиях. У меня был свой маленький мир, бесконечно унылый и пустой, но в котором я была сама себе хозяйка. И я даже не думала, насколько же мне необходима человеческая компания. Окружённая ореолом одиночества, за своей воображаемой стеной, изолирующей меня от эмоционального внешнего мира, я практически убедила себя в том, что это мне и не нужно. Было куда проще не думать о Кристиане и о его перепадах настроения в мою сторону. Не размышлять о том, как подружить между собой Кэролайн и Кассандру. И даже не пытаться морально подготовиться к первому выходу в свет в качестве дамы сердца Александра Рассела. Всё это представлялось слишком уж непосильным для такой тихой мышки, как я. Гудман оказался абсолютно прав в выборе прозвища. Но мне выдался редкий шанс изменить свою жизнь и саму себя. Шанс научиться быть частью этого мира, со всеми его плюсами и минусами. Шанс переживать все взлёты и падения, разделяя эти яркие грани со своими новыми друзьями. Я не хочу давать заднюю и упускать эту возможность! Я не в силах поменять прошлое, но я точно могу хотя бы попытаться сделать своё последующее существование менее жалким. У меня получится. Получится. Этот поток вдохновения прервала разъярённая Кэролайн, появившаяся у противоположного входа конюшни с таким видом, будто готова разнести всё вокруг по щепкам. Повернувшись, я узрела перекошенное от ярости лицо, и мне показалось, что вот-вот из раскрасневшихся ушей подруги повалит пар. Я вскочила на ноги и даже не отряхнулась, с опаской наблюдая, как раздуваются её ноздри и гуляют желваки. От бешеной энергетики её гнева даже лошади беспокойно зафыркали, глухо постукивая копытами по опилкам. — КРИСТИАН МАРШАЛЛ ГУДМАН!!! — заорала она так громко, что я подпрыгнула. — Мерзавец, да чтоб тебя разорвало на британский флаг! ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?! Гудман уже давно превратился в точку на горизонте, однако его сестру это ни капли не волновало. Такому потоку разнокалиберных ругательств, изливающихся из миловидного личика, позавидовал бы самый отпетый заключённый. Когда запас иссяк, и Кэролайн окончательно выдохлась, — а это произошло далеко не сразу, — она наконец повернулась ко мне: — Прости, Ребекка, — мгновенно выпрямилась она, принимая непринуждённую позу, словно только что не пересказывала весь мыслимый запас сквернословия человечества. — У меня уже нет никаких сил! Он просто невыносим. Последней каплей стало то, что этот гадёныш заблокировал меня во всех соцсетях, а когда я пришла к нему сегодня утром, — рявкнул: «Я сегодня занят!». И вытолкал меня за дверь, представляешь?! А сейчас я вижу его здесь в окружении лошадок и… тебя. Не так уж он и занят, как оказалось. Я растерянно обхватила себя ладонями за плечи и неуверенно шагнула в сторону подруги. — Честное слово, я пришла проведать Люцифера. Кристиан и со мной был не очень-то вежлив. Ускакал прочь минут за пять до твоего прихода. Кэролайн нахмурилась и на мгновение прикрыла глаза. — Дорогая, это не претензия к тебе, даже не думай об этом. Просто наши с ним свадьбы на носу, и я пытаюсь ему помочь. А в последнее время Кристиан закрылся ото всех. Я совершенно не представляю, что с ним происходит. Ни один достойный ответ не приходил мне в голову, поэтому я понимающе кивнула. Девушка нервно пригладила роскошные пряди и вздохнула: — Надеюсь, он возьмёт себя в руки в ближайшее время, не то рискует нарваться на мой гнев. Если это был не гнев, то я даже боялась представить, что ещё она могла вытворить. Вот уж не зли миловидных блондинок! Я всё ещё безуспешно подбирала слова, но затем решила сменить тему: — Ты же вроде была с родителями и Генри в гостях? — Да, но я терпеть не могу хозяйку дома, поэтому сослалась на плохое самочувствие. Тем не менее, Генри чувствует себя прекрасно, и они отправились на рыбалку мужской компанией. Мамина подруга — кошмар наяву! Терпеть не могу её общество. Присоединюсь к ним завтра на несколько часов перед самым отъездом обратно. Сегодня останусь здесь. У тебя есть идеи? Вот оно, Ребекка! Твой шанс! — Тогда может… — аккуратно начала я, заламывая руки. — Сегодня приедет Кассандра. Как насчёт такого женского общества? Подруга сдвинула брови, словно не могла решить, какой вариант является более приемлемым, но в следующее мгновение слабо улыбнулась: — Ладно, ты права. Давай устроим девичник. Сандра была на седьмом небе от счастья, когда я сообщила ей, что сегодня мы с Кэролайн собираемся похитить её у Кристиана из-под носа и провести время исключительно девочками. Жених был довольно красноречив, излагая своё мнение по поводу нашей внезапной идеи, но под испепеляющим взглядом сестры мгновенно ретировался, всё же не лишив себя удовольствия драматично хлопнуть дверью в свою комнату. Удивительным образом я сумела удержать блондинку от очередной яростной тирады в адрес брата, поэтому та направила всю свою энергию в организацию сегодняшнего вечера. Она схватила меня за руку и решительно потянула в свою комнату, вручив мне несколько коробок с различными украшениями: огромное количество лент, гирлянд, разномастных свечей и кучей другой праздничной атрибутики. Я всем сердцем надеялась на то, что не распластаюсь на лестнице под весом этой огромной башни из картонных ящиков. Маленькими шажочками я следовала за Кэролайн, у которой от предвкушения уже горели глаза. Да, она определённо была в своей стихии. Девушка уверенно следовала в ещё не известную мне часть дома и свернула в тёмный подвал. — Ещё одна лестница? Совсем меня не жалеешь, — пыталась пожаловаться, но тут же осеклась на полуслове, когда зажёгся свет. Голубые отблески заплясали по стенам и потолку, отражаясь восторгом в моих глазах. «Подвал» оказался просторным помещением с огромным бассейном посередине, вдоль которого уютно выстроились в ряд плетёные шезлонги. Дальше в углу располагалась небольшая сцена с аппаратурой, несколько мягких кресел-мешков и стеклянных столиков. Кэролайн пальчиком вернула мою отвисшую нижнюю челюсть на место с весьма довольным видом. — Знала, что тебе понравится, — удовлетворённо отметила она и шлёпнула коробки на пол. Я последовала её примеру и опустилась на колени, запуская пальцы в воду — по поверхности тут же пошла завораживающая рябь, и блики замерцали по белоснежной плитке стен. — Холодная, — расстроенно утвердила я, вытирая руку о штанину. — Мы включим подогрев, не волнуйся. А теперь давай нарядим это место! — Сегодня же не праздник какой-нибудь, мы просто посидим девочками. Зачем украшать? — спросила я, вертя в руках блестящий розовый дождик. Кэролайн долго молчала, после чего с излишним усердием принялась потрошить одну из коробок. Не поднимая головы, спрятавшись за своими волосами как за бежевой стеной, она тихо призналась. — Мне всегда хотелось устроить девичник как в фильмах, которые я раньше смотрела: украшения, громкая музыка, девчачьи игры… К сожалению, моих подруг, навязанных коллегами папы, не интересовала подобная чепуха, — она отвратительным голосом пропищала последнее слово, и я почувствовала, что оно было цитатой одной из её приятельниц. — Может, в этот раз всё будет иначе? Девушка печально перебирала горсть разноцветного серпантина в руке, и у меня сжалось сердце. Я в конец растрогалась и дотронулась до её плеча. — Можешь наряжать со мной любые комнаты в этом доме хоть каждый день, — моя широкая улыбка была искренней. — Я буду очень рада считаться твоей подругой. Кэролайн едва не расплакалась, кинувшись ко мне с объятиями, и, чтобы не терять времени, нам пришлось немедля вернуться к работе. Мы потратили добрых полтора часа, обвешивая помещение яркими лентами и расставляя электрические свечки на батарейках по всему периметру. Блондинка с громким пыхтением водрузила на каждый шезлонг по большой подушке, а затем взбила кресла-мешки. В этот момент я предпочла её не беспокоить — каждое кресло подруга избивала кулаками с такой силой, что мне невольно подумалось, чьё же лицо она представляет на месте этого несчастного предмета мебели. Уж не своего ли братца, с которым они нехило повздорили накануне? Я аккуратно, стараясь не подходить к ней со спины, предложила сдвинуть вместе три шезлонга, и мы даже умудрились впихнуть посередине столик с огромным количеством закусок. Рядом ждал своего звёздного часа мини-холодильник, наполненный игристым, и слегка жужжал в такт нашим с Кэролайн шустрым шагам туда-сюда. Я со щенячьей радостью лицезрела труды кропотливой работы, разглядывая помещение. Развешенные гирлянды теперь горели всеми цветами радуги, и я восторженно вздохнула, предвкушая свой первый в жизни девичник. Мы с подругой даже взялись за руки и закружились по белоснежной плитке, едва не навернувшись в воду. Этот вечер вполне может стать лучшим в моей жизни, хотя он ещё даже не начался. Кассандра постучалась в парадную дверь ровно в назначенное время. Девушка задорно тряхнула серебристой шевелюрой и потрясла увесистым пакетом, из которого донёсся праздничный перезвон бутылок. — Девочки! Словами не передать, как же я благодарна вам за приглашение! — она порывисто обняла меня за шею, не переставая улыбаться, а затем неуверенно повернулась к Кэролайн: — Я ещё принесла брускетты и роллы… — Веди себя хорошо, — незаметно шепнула я Кэролайн на ухо. Блондинка несколько секунд с непроницаемым лицом смотрела на гостью, но затем коротко выдохнула и расслабилась. — Я рада, что ты здесь. Уверена, мы отлично проведём время, — подмигнула она, и Кассандра просияла. — А где Кристиан? — спросила невеста и вытянула шею, словно могла его разглядеть в глубине дома. — Да вон там, в углу у камина. Обрати внимание, не исчезла ли мультяшная грозовая тучка у него над головой? Мы все дружно развернулись и лицезрели младшего Гудмана, который, действительно, стоял, сунув руки в карманы, и с самым мрачным видом подпирал стену, сосредотачивая вокруг себя всё недовольство планеты Земля. — Хорошо вам повеселиться, — рявкнул он и удалился, бормоча себе под нос какие-то ругательства. — Э-э-э, я ничего не понимаю, — искренне призналась Кассандра, сбрасывая обувь. — Мы тоже, — в один голос отозвались мы с Кэролайн.***
Сказать, что гостья была в непередаваемом восторге от нашей зоны отдыха у бассейна, — ничего не сказать. Девушка скакала от одного украшения к другому, восхищённо восклицая, какие же мы молодцы и как давно она не выбиралась на такие вечера. Это заметно улучшило отношение Кэролайн, которая почти сразу же смягчилась и даже не пыталась скрыть явное удовольствие от того, что её организаторские способности оценили по достоинству. Ну а две бутылки спустя девочки уже полностью наладили контакт, и у меня никак не проходило ощущение, что я вся свечусь изнутри, пожираемая чувством всеобъемлющей эйфории. Наконец всё встало на свои места: подруги приняли друг друга, Лекс — само совершенство, папочка прекратил свои нападки в мою сторону… И если бы не ворчун-Кристиан, поведение которого меня почему-то расстраивало, то я бы могла с уверенностью заявить, что я счастлива во всех смыслах этого слова. Когда голова приятно затуманилась, а щёки уже болели от непрекращающейся улыбки, мой телефон начал буквально разрываться от непрочитанных сообщений. Стоило мне уткнуться в гаджет, как девочки тут же театрально сложили руки в замок и опустили на них подбородки. — Что пишет любимый? — почти синхронно пропели они. — Никакой он не любимый, — румянец обжигал лицо, и я не могла не засмеяться. — Приглашай его к нам, — предложила Кэролайн и потянулась к своему бокалу. — Да, отличная идея, — лукаво согласилась Сандра и чокнулась с блондинкой шампанским. Быстро они спелись! — У нас девичник, — твёрдо заявила я и положила телефон обратно на стол. Спустя несколько секунд экран старенького смартфона загорелся, и на нём высветилось новое сообщение: «Я сейчас приеду». Подруги мгновенно издали протяжное «у-у-у» и захихикали. — Вы совсем с ума сошли, — снова залилась смехом я. — Конечно он не приедет. Это шутка. Мне пришлось ещё с четверть часа выслушивать добрые подначивания в свою сторону, и я уже даже перестала отбиваться. Кэролайн с Кассандрой объединились в фан-дом «Лебекка» (или «Рекс», потому что они ещё до конца не решили, как лучше совокупить наши с Лексом имена), а я с улыбкой молчала, даже не пытаясь влезть в этот дурдом. — Я предлагаю искупаться, — наконец любовная тема иссякла, и Кэролайн кивнула в сторону бассейна. — Ох, я не брала с собой купальник, — задумчиво отозвалась Сандра. — Но если кто-то из вас готов одолжить мне майку и шорты, то я с огромным удовольствием! — Какие глупости, — нахмурилась блондинка. — Если бы ты знала, сколько у меня купальников, то тебе даже в голову бы не пришло такое сказать. Пойдём. Девушка потащила нас в свою волшебную гардеробную. Вряд ли Кассандру можно было легко удивить количеством одежды, но даже она присвистнула, оглядывая купальные костюмы. — М-да, можно нарядить целую олимпийскую сборную. — Ещё и останется несколько штук в запасе, — поддержала её я. — Выбирайте, — махнула рукой блондинка и безо всякого стеснения принялась позади нас переодеваться в розовое бикини. — А у тебя нет чего-то более… закрытого? — неуверенно подала голос я, прекрасно понимая, что в майке и шортах мне было бы гораздо комфортнее, только вот Кэролайн скорее задушится, чем допустит такое. — Закрытый купальник? Ребекка, ты шутишь? С твоей фигурой тебе можно и голышом купаться! Я бы насчёт этого могла спорить годами, но благоразумно решила промолчать. Моя нелюбовь к собственному телу взращивалась всю жизнь, и местами доходила до психиатрических диагнозов. Я искренне считала, что похожа на огромное кресло-мешок, вроде тех, что я видела внизу у бассейна, но почему-то именно сегодня мне не хотелось сопротивляться. Стесняться перед девочками глупо, ведь так? — Вот, — прервала мои душевные терзания Кэролайн, вытягивая крохотную вешалку с насыщенно-вишнёвым купальником. — Я помню, тебе идёт этот цвет. Я покорно взяла в руки чересчур открытое бикини, как меня вдруг осенило. Синяки! У меня на теле остались синяки! Пусть они значительно пожелтели и готовились к своему полному исчезновению, их было не очень сложно разглядеть на бледной коже. Да, все помнили выдуманную историю про меня и несчастного Акселя, но чёрт побери! Я не могу в таком виде показаться перед девочками! — Я... Сейчас вернусь, — тупо развернувшись, я припустила в собственную комнату, провожаемая недоумёнными взглядами обеих подруг. Всё содержимое моей огромной косметички усеяло поверхность покрывала. Я лихорадочно перебирала баночки, пока не нашла то, что мне нужно. Тональный крем! Мой вечный спаситель. Внимательно читая этикетку, я облегчённо выдохнула, убеждаясь в том, что он водостойкий. Нужно сделать всё быстро, пока Кэролайн и Сандра не пришли меня искать. От комнаты первой было всего полкоридора пути, поэтому для надёжности я юркнула в ванную и прикрыла дверь. Когда одежда увесистым комком отправилась в угол, я, полностью раздетая, оглядывала все открытые места и думала, что же делать. Сначала надень бикини! Точно, это правильное решение. Я с комом в горле натянула нечто узкое, вишнёвое и уж слишком откровенное, борясь с приступом подступающей паники. Затем схватила склянку с тональной основой и, особо не церемонясь, загребла содержимое прямо пальцем, игнорируя специальную лопатку. Я размазывала крем по всем «цветущим» гематомам, старательно обходя края купальника, и закончила сие действо аккурат в тот момент, когда в дверь комнаты деликатно постучались. — Ребекка? — неуверенно спросила Кэролайн. — Ты в порядке? Я в последний раз критично осмотрела своё отражение, покрутилась всеми сторонами, и только потом понеслась к двери. — Ох, я такая растяпа, — я вышла в коридор к подругам. — Я искала свои банные тапочки, и оказалось, что я оставила их в Сиэтле. Сандра с Кэролайн неоднозначно переглянулись, но первая просто мягко улыбнулась и сказала: — Мы здесь все без тапочек, не переживай. Я для вида покосилась на наши босые ноги и растянула губы в ответ. Только сейчас до меня дошло, что я стою перед девушками в бикини. Моё первое бикини. Мой очередной дебют. Словно прочувствовав мою эмоцию, Кассандра отошла на полметра и пробежалась по мне взглядом с ног до головы: — Вау, — девушка восторженно подняла два больших пальца, сама уже наряженная в чёрный купальник. — Ума не приложу, чего ты можешь стесняться, ты идеальна! Что ещё может сказать подруга? Разве признается мне в том, что я выгляжу как тюфяк? Я не вполне искренне кивнула, съёжившись от смущения, только и мечтая скорее прикрыться полотенцем, которые Кэролайн уже подготовила для нас троих. Но несла их в общей охапке именно она, поэтому я едва не потеряла сознание от неловкости, когда в гостиной мы пытались прошмыгнуть мимо угрюмого Кристиана, смотревшего телевизор со стаканом виски в руке. — Я всё равно вас вижу! — гаркнул он, когда мы крались на носочках за большим экраном. Девочки захихикали и на полной скорости умчались к месту вечеринки. — Ребекка? — я замерла, когда меня окликнул Гудман, и оторопело развернулась. — М-м? Кристиан медленно осмотрел меня с ног до головы и легко улыбнулся: — Ничего. И беспечно отвернулся к экрану, сделав небольшой глоток из своего стакана. Я ошалело попятилась назад, не вполне понимая, что только что произошло. Прикрываться не было никакого смысла: этот плут уже всё увидел. Мне лишь оставалось списать всё на действие алкоголя, иначе я рисковала снова нарваться на чересчур греховные мысли, теперь с завидным постоянством терзающих мою голову. Да, он просто пьян. Перестань стоять столбом! Я слишком резко встряхнулась и побежала к подругам. — Придурок, — шепнула я едва слышно перед тем, как войти в помещение, теперь, помимо разноцветных гирлянд, освещаемое ещё и лазурными бликами. Я с облегчением отметила, что при таком тусклом освещении и таком обилии мигающих огней мои замазанные тональником места никому не будут видны. Я расправила плечи и вдохнула полной грудью. Кассандра уже плескалась в воде с бокалом шампанского, и, судя по количеству брызг на полу, прыгнула туда с разбега. Она растопырила пальцы рук и зачесала свои короткие серебристые волосы назад на манер итальянского мафиози. Из колонок полилась музыка, и я мгновенно ободрилась, ощущая полное единение с этой атмосферой. Я подлила себе игристого, жуя брускетту и пританцовывая под Бритни Спирс. — А где Кэролайн? — я пыталась перекричать музыку и шагнула ближе к бассейну, обращаясь к Кассандре. Та в ответ пожала плечами и отсалютовала мне шампанским, призывая выпить до дна. Я повиновалась, и в этот момент бокал просто испарился из моей руки. В следующую секунду я уже выныривала из-под воды, заряженная таким количеством разнокалиберных эмоций, что не могла вымолвить и слова. Кэролайн стояла на том месте, где только что была я, с моим пустым бокалом, и выжидающе смотрела на меня: в её глазах плясали бесенята, и я видела, что она едва сдерживает смех. Даже Кассандра притихла. Дёрнулся один уголок моих губ, а затем — второй. И вот, мы втроём гогочем что есть сил. Блондинка бомбочкой плюхнулась следом, крепко обнимая меня и подзывая Сандру. Та подплыла ближе и мы, сцепившись плечами, принялись скакать по кругу, что есть сил стуча ногами по полу бассейна и громко подпевая Бейонсе. Вдруг музыка стала заметно тише, и мы даже не оторвались друг от друга, силясь осознать, что происходит. — Вот это мы удачно забежали на огонёк! Мы замерли в некоем подобии трёхкомпонентного хоровода, нелепо уставившись на дверь, в проёме которой стояли Генри и Кристиан, ещё более хмурый, чем был ранее. Лекс прислонился к колонке у стены и подкручивал колёсико динамиков. — Не поняла, — только и сказала Кэролайн, и её звонкий голос эхом прокатился по помещению. — Я же сказал, что приеду, — беззаботно отозвался мой кавалер. — По случайному стечению обстоятельств, мы с Генри сегодня вместе оказались на стариковской тусовке. Он пожаловался, что его невеста укатила на вечеринку с вами, дамы. И вот, мы сорвались с места, чтобы разбавить своим присутствием ваш прекрасный цветник, а в доме наткнулись на скучающего Кристиана у телика и захватили его с собой. Так что… Тройное свидание? Мы с подругами растерянно переводили взгляд с одного парня на другого и третьего, пока Кэролайн с Кассандрой одновременно не крикнули: — ДА!!! Я отшатнулась, переживая за сохранность своих барабанных перепонок. Лекс подошёл к краю бассейна и протянул руку. Я ухватилась за неё, и парень вытянул меня, прижав почти вплотную к себе, окутывая меня запахом миндаля. — Я скучал, — шепнул он и чмокнул меня в нос, а на заднем плане громко фыркнули Кристиан и Генри. Не успела я потянуться за полотенцем, как Лекс мягко меня остановил: — Даже не думай, Крошка. Тебе слишком идёт бикини, — и наклонился к самому моему уху, обжигая его своим горячим дыханием: — Вот бы увидеть тебя без него. От неожиданности — и наглости! — я поперхнулась собственной слюной и закашлялась так, что чуть не потеряла равновесие. Мой бойфренд рассеянно похлопал меня по спине и отошёл к остальным ребятам, пока я старалась не выплюнуть свои лёгкие. Рядом материализовался Кристиан с маленькой бутылочкой воды, и я благодарно закивала, хватаясь за спасительную жидкость. Мужчина молча подал мне полотенце, и я первым делом промокну́ла заслезившиеся от кашля глаза, а когда я окончательно пришла в сознание и завернулась в махровую ткань сама, то возле меня уже никого не было. Я медленно прошлёпала к столику, на котором в мгновение ока появилась бутылка виски, три стакана и графин яблочного сока. Парни перетащили место действия ближе к креслам-мешкам, чтобы мы все могли уместиться, и мы расселись в них по парам, включив негромкую музыку на фон. Мальчики наполнили свои стаканы, и Кассандра недоверчиво скривилась, глядя, как те доливают в виски сок. — Не смотри так, — усмехнулся Генри, опуская по два кубика льда из ведёрка в каждый стакан. — Это действительно вкусно. Серебристоволосую аристократку это едва ли успокоило, но она вежливо промолчала и лишь беспечно улыбнулась в ответ, когда мой брат принялся подливать нам шампанское. — Предлагаю выпить за встречу! — поднял свой стакан Лекс, и все повторили за ним, наполняя этот вечер хрустальным звоном. Пока я не могла сказать, была ли рада присоединению к нам мальчишек. С Кэр и Сандрой я чувствовала себя легко и непринуждённо, а сейчас не знала, куда деваться. Что уж говорить, если у меня и обыкновенного свидания-то не было, а тут сразу тройное! Обалдеть можно! — Лайл, а как так получилось, что вы с Генри оказались вместе сегодня? — Кристиан полностью проигнорировал мой гневный шёпот «Лекс!» и невинно захлопал ресницами. Мой парень, как и всегда, не обратил никакого внимания на попытки Гудмана задеть его. Он властно опустил ладонь на мои обнажённые колени и осклабился. — Шустеры же устроили двухдневный приём на своей летней усадьбе: там были почти все из фирмы. Честно сказать, я удивился, не увидев там тебя. Для того, кто планирует занять пост исполнительного директора… — У меня отпуск! — тут же защитился Кристиан, сердито поджав губы. — Конечно, как тебе угодно, — равнодушно отозвался Лекс, даже не одарив собеседника взглядом. Краем глаза я отметила, как надулся от возмущения Гудман и как быстро расслабился, когда Кассандра мягко потрепала его по плечу. Теперь уже настала моя очередь поджимать губы, что я и сделала, вертя в руке пустой бокал. — Ребята, давайте поиграем во что-нибудь, — благоразумно предложила Кэролайн, в отчаянной попытке разрядить натянутую обстановку. — Отличная идея, — поддержала её Кассандра и сверкнула взглядом в мою сторону, требуя тоже подать голос. — Во что? — энергично закивала я, подмигнув благодарной Кэролайн. — Например в «я никогда не…», — воодушевлённо порекомендовала Сандра. — Я даже не знаю, что это, — сокрушённо призналась я, когда все собравшиеся одобрили эту идею. — Правила очень простые, — принялась объяснять подруга. — Я говорю то, чего никогда не делала. Если кто-то из вас это делал — глоток. Если нет — пропускает… Я никогда не целовалась! С этими словами она отпила добрую половину своего шампанского. — Но ты же целовалась, — отказывалась понимать я. — Зачем так сказала? — Я просто привела пример. Можно говорить и то, что ты делала, но в таком случае ты пьёшь с остальными, — пожала плечами девушка. — И какова цель игры? — Узнать друг друга лучше! — И напиться, — добавил Генри. — Да, и напиться, — усмехнулась Сандра. — Хорошо, давайте попробуем, — сдалась я. — Я начинаю! — проскандировала Кэролайн. — М-м-м, я никогда не видела чего-то паранормального. Все остались сидеть неподвижно, и только Кассандра загадочно сделала глоток. Под скептическими взглядами остальных она глубоко вздохнула: — Я много путешествовала и несколько раз оказывалась в поистине древних исторических местах, которые, — хотите верьте, хотите нет, — просто кишат всякими привидениями. Особенно в старых заброшенных поселениях. Там по ночам действительно можно услышать, как плачут или смеются дети, оживлённые голоса и даже пение. Для местных жителей это в порядке вещей, и они уверены, что это духи их предков, которые живут среди них и выходят лишь ночью, когда завеса между нашими мирами истончается. Мы растерянно переглянулись с ребятами, но подвергать сомнению рассказ девушки не стали, и лишь Лекс громко фыркнул, показывая своё отношение по поводу этой истории. Сандра нисколько не обиделась, махнув рукой в призыве продолжать игру. — Так… Я никогда не ломал кости, — пожал плечами Кристиан. Мы с Генри синхронно опрокинули стаканы, и все уставились на нас. — Однажды мы сбежали из дома, — с ностальгической улыбкой принялась рассказывать я. — Мне было, кажется, восемь, а Генри, значит, — двенадцать. Недалеко построили новенькую площадку с небольшими трамплинами и всякими штуками для скейтеров. Жизнь казалась недостаточно наполненной приключениями, поэтому мы одолжили по скейту у тамошних ребят и без какой-либо подготовки решили испробовать сие изобретение человечества. Спуститься решили непременно вместе, держась за руки… Ребята все охнули, предвкушая концовку. — Лучше не продолжай, — со смешком остановила нас Кэролайн. — Пожалуй, я не хочу этого знать. Все засмеялись и обернулись к Лексу, ожидая его признания. — Я никогда не… сидел на диетах. Мы с Кассандрой выпили почти синхронно и тут же потупили взгляд от остальных, в надежде, что не будет никаких расспросов. Блондинка тут же понимающе переключила внимание: — Бекка, теперь твоя очередь! — Я никогда не… не имела домик на дереве. Парни одновременно глотнули виски, довольно загоготав. — Это мы даже обсуждать не будем, — усмехнулась Сандра. — Ладно, теперь я. Хм, я никогда не пила на брудершафт. — Серьёзно? — шокированно воскликнула Кэролайн. Я только потянулась за бокалом, как Лекс переплёл в локтях наши руки и улыбнулся: — Убьём двух зайцев? Широкая улыбка осветила моё лицо, когда мы оба сделали глотки из своих стаканов и мягко чмокнули друг друга в губы. Кристиан ворчал как старый дед, но всё же сделал то же самое с Кассандрой. Кэролайн поддержала наш маленький флешмоб, припав к бокалу вместе с Генри. — Итак, дальше у нас мой женишок. — Ох, я никогда не пытался сам постричь себе волосы. Особенно чёлку, — со странной ухмылкой произнёс Генри. — Напоить меня хочешь, да? — пробубнила я и отхлебнула шампанского. — Бог мой, Ребекка! — в ужасе пролепетала Кэр. — Скажи, что это неправда. Я покаянно вскинула руки: — Мне нет оправдания, знаю. — Я больше не могу это слушать, моя очередь! — блондинка словно отмахнулась от ужасного видения в голове, в котором я стою с ножницами в руках, а на голове у меня несимметрично остриженные пряди. Она оглянулась по сторонам в поисках подсказки и провела пальцем по плетёному узору своего шезлонга. — О, знаю! Мне никогда не накладывали швы. Память сыграла со мной злую шутку, и я тут же инстинктивно потянулась к своей левой брови, нащупав крохотный шрамик, которого, к счастью, не было видно издалека. Все заинтересованно уставились на меня в ожидании смачной истории из детства, но я не могла утолить их любопытство и рассказать очередной день из жизни непослушной дочери и отцовского ботинка. Я лишь сделала глоток, смущённо опустив голову, но на удивление, Кристиан присоединился ко мне, осушив свой стакан до дна. Выражение его лица зеркально отражало мои собственные мрачные эмоции, поэтому я в замешательстве подняла на него глаза. В них не было весёлого огонька ребячества, когда ты неосторожно играешь со сверстниками и получаешь памятное увечье. Тут было что-то другое, и Кэролайн только подтвердила мои догадки, взволнованно защебетав: — Боже, я не подумала… То есть я имела в виду… Давайте споём в караоке! Я облегчённо вздохнула, радуясь перемене темы, но тут же стушевалась, когда блондинка строго добавила: — Петь будут все. — Не-е-ет, — протянула я. — Только не это! Пожалуйста, можно я не буду? — Петь. Будут. Все, — жёстко повторила Кэролайн, чеканя слова. Не успела я опомниться, как она проскакала мимо меня. И вот — заиграла подсветка, окружившая собой небольшую сцену. Следом включился ноутбук со сборником песен, и в следующее мгновение подруга уже запустила процесс, схватив микрофон и пустившись в крайне эмоциональное исполнение «Marry You» Бруно Марса, обращаясь непосредственно к Генри. Все разразились аплодисментами, когда Кэролайн закончила, театрально поклонившись в зал. Я нервно делала один глоток за другим, затуманивая свою голову, только бы не думать о своём последующем провале. Следующим вызвался Лекс, душераздирающе спев «Supremacy» от Muse. Что, как ни странно, немного прибавило мне сил, так как даже в идеальном Александре Расселе нашёлся изъян в виде полного отсутствия музыкального слуха. Тем не менее, все добродушно захлопали даже после такого выступления, а значит, и меня не выставят за дверь, если я всё-таки выйду на эту злополучную сцену. От меня не ускользнуло, что Кристиан довольно красноречиво смотрел на Лекса, однако активно избегал встречаться взглядом со мной. Коварные пузырьки шампанского, казалось, щекотали мой мозг, и я вдруг ощутила странное желание добиться зрительного контакта с Гудманом здесь и сейчас. Это уже никуда не годится. Ребекка, возьми себя в руки! Когда очередь дошла до меня, я уже изрядно опьянела и чувствовала подозрительную уверенность. Я довольно долго листала список всевозможных треков для исполнения, и даже заставила ребят меня поторопить. — Секунду… — взмолилась я и тут же увидела то, что идеально мне подходит. Так я, по крайней мере, думала в тот момент. Но пути назад уже не было. — О-о-о, как же я люблю эту песню! — охнула Кэролайн с первых нот, полностью одобряя мой выбор. И я запела, сжимая микрофон до боли в костяшках, поначалу вздрогнув от звука собственного голоса, отражающегося от стен. Но он вовсе не показался мне отвратительным, а совсем наоборот, поэтому я прикрыла глаза, полностью растворяясь в моменте.«…И в тот день я пообещала, что Никогда не буду петь о любви, Если ее не существует. Но дорогой, Ты — единственное исключение…»
На этих словах я распахнула глаза и мой голос на долю секунды дрогнул, когда я едва не споткнулась на ровном месте о самый осязаемый взгляд на свете. Взгляд Кристиана Гудмана. Он смотрел на меня не так, как обычно. Совершенно по-другому. И ни в одной из своих жизней я не смогла бы понять, что именно означал этот взгляд. Необычная уверенность пробиралась в меня всё сильней, и я, ведомая этими полночного цвета глазами, продолжала:«…Может быть я и знаю, где-то Глубоко в душе, Что любовь никогда не сохраняется И нам нужно искать другие способы Сделать это самим, Не выдавая эмоций. И я всегда жила именно так, Держась на достаточном расстоянии. И до этого момента Я клялась себе, что я Вполне довольна одиночеством. Потому что ничто никогда не стоило того, чтобы рискнуть. Но ты — единственное исключение…»
Когда я наконец закончила, буквально задыхаясь от переполняющих меня эмоций, присутствующие будто оцепенели. Звенящая тишина оглушала, и я растерянно смотрела на друзей, пока Сандра шокированно не поднялась со своего места и не захлопала так сильно, что я даже испугалась. Все тут же вскочили следом и присоединились к сокрушительным аплодисментам. Кэролайн смахнула слёзы и бросилась ко мне. — Ребекка! Это было непередаваемо! Где ты так научилась? И ты боялась выступить перед нами? Это самое лучшее, что я слышала в своей жизни! Я чуть пошатнулась от такого напора, но выдохнула с широкой улыбкой, благодарная ребятам за такую отдачу. Уму непостижимо, что никто не заметил, как мы с младшим Гудманом смотрели друг на друга, — я списала это на слишком яркое освещение и изрядное количество алкоголя. Тем не менее, когда я опустилась обратно в кресло-мешок, и Лекс обнял меня, мы с Кристианом переглянулись в последний раз. И снова я не смогла понять, что же это значило. После меня никто больше не хотел выступать, наперебой расхваливая «восходящую звезду матушки-Англии». Я раскраснелась ещё больше и решила временно завязать с шампанским: оно настолько ударило мне в голову, что я уже начала воображать, будто действительно неплохо пою. — Сока больше нет? — обратилась я к друзьям, расстроенно глядя на пустой графин. — Можешь взять мой, — Лекс придвинул мне свой стакан. — Ох, нет, только виски мне не хватало. — Это чистый сок, я же за рулём, — отозвался он, и я недоверчиво понюхала содержимое. — Ты не пьёшь со всеми? — Зачем? Мне и так очень весело, Крошка, — парень легонько щёлкнул меня по носу, и я улыбнулась. Вечер закончился весьма энергичными танцами, после которых мы все настолько выбились из сил, что едва смогли разойтись по комнатам. Я собрала все остатки своей бодрости, чтобы провести Лекса к машине, и он даже с пониманием разрешил мне не закрывать глаза во время прощального поцелуя, потому что я пожаловалась на своё неустойчивое положение и неистовое кружение мира перед глазами. Он беспокойно предложил всё же проводить меня до кровати, заверив, что ему гораздо легче дойти одному от моей комнаты до стоянки, но я наотрез отказалась, заявляя, что вообще-то пытаюсь быть хорошей хозяйкой. Тот с заливистым смехом ещё раз чмокнул меня и заставил пообещать, что я напишу ему, когда доберусь до постели. Я помахала ему вслед и, когда машина скрылась за поворотом, развернулась на сто восемьдесят, совершенно неуверенная в том, что доберусь без приключений. У самой парадной лестницы мне в нос ударил знакомый запах сигаретного дыма. Ну конечно, как же без этого. — Спокойной ночи, Кристиан, — слегка заплетающимся языком проговорила я в никуда и уже поднялась на пару ступенек. — Красивая песня, — тихо сказал Гудман, выходя из тени и облокачиваясь на перила. Он не был сильно пьян, но глаза едва заметно сверкали алкогольным блеском. Кристиан выглядел, мягко говоря, привлекательно. То ли дело в количестве принятого на душу шампанского, то ли в восьмом чуде света, коим тогда в моих глазах выглядел Кристиан Гудман, но я замерла. Выдавало меня лишь сбитое дыхание, которое выглядело особенно нелепо, учитывая, что я стояла ровно, не выполняя никаких физических упражнений. Мужчина поднялся на одну ступеньку вверх, ко мне. Сердце стучало совсем не там, где ему положено находиться, а вообще чёрт знает, где. Я нервно сглотнула и отшатнулась, когда у Гудмана в штанах завибрировал телефон. Не отрывая от меня взгляда, он приложил трубку к уху: — Да, Сандра, я курил на улице. Уже иду. Не дожидаясь ответа, я поспешно повторила пожелание спокойной ночи и почти бегом припустила в свою комнату. Успокоил меня лишь ледяной душ, после которого я, стуча зубами, укуталась в одеяло. Мысли вертелись вместе с очертаниями комнаты, и я позволила себе уцепиться за одну из них: слишком много в моей жизни стало событий, после которых мне требуется ледяной душ. И, какая досада, — они все связаны с Кристианом Гудманом. Тихонько поворчав по этому поводу, я вспомнила своё обещание Лексу и схватила с тумбочки телефон:«Я уже в кровати»
Ответ пришёл спустя несколько минут:«Не могу перестать думать о моём дне рождения. Жду не дождусь! Спи сладко, Крошка. Целую»
Я улыбнулась погасшему экрану и завернулась ещё сильнее. Комната уже не кружилась, и я только лишь попыталась пуститься в мучительные размышления по поводу подарка своему бойфренду. Сон накрыл меня быстрее.***
Неделю спустя Пьяные вопли огромного количества парней за дверью заставляли обливаться холодным потом, в опаске, что в любой момент кто-то может ворваться внутрь и найти меня. Я словно в припадке одёрнула рваное платье и дрожащими руками вытянула из лифа телефон. Слёзы градом катились по щекам, затрудняя обзор списка контактов. Я не знала, кому могу позвонить. Точно не брату, я не смогу этого вынести… Пальцы упрямо не хотели слушаться, когда я нажимала кнопку вызова. — Прошу, подними, — едва слышно молила я, слушая длинные гудки. — Слушаю, — сонный голос окатил меня волной облегчения, и я с огромным трудом смогла сдержать истеричный крик. — П-п-пожалуйста, забери меня, — всхлипнула я в трубку, давясь слезами. — Пресвятые угодники, Ребекка! Где ты?! Дверь с треском распахнулась, и защёлка вылетела в мою сторону. Я отрешённо продолжала держать гаджет у уха, вторую руку сжав в кулак так сильно, что ногти впились во внутреннюю сторону ладоней. Телефон, не без посторонней помощи, полетел куда-то в сторону, и я словно в замедленной съёмке наблюдала, как потух экран и стекло покрылось паутинкой трещин. Теперь никто мне не поможет. — Эй! Я нашёл её! Она здесь!