Рассвет пурпурного цвета

Постепенно разговоры в пещере стихли, и уставшие за бесконечно долгий день люди уходили в царство сна. Торин знал, что сон является не некой блажью, а жизненно важной необходимостью. Ведь без должного отдыха он не сможет безупречно выполнять свои обязанности. Реакции замедлятся, внимание притупится, из головы исчезнет ясность, и мысли начнут путаться. Такой предводитель становится опасным, и ему нельзя доверять жизнь стольких людей. Торин всё это знал, но ничего не мог с собой поделать. Немолодой Смотритель давно смирился со своей судьбой, и уже готов был доживать свои дни здесь, на Ферсе, ведь срок его заключения был невероятно долог. Причем готов он был коротать свои дни в полном одиночестве. Конечно же Торин, как и любой другой здоровый Житель, удовлетворял все потребности своего тела, в том числе и сексуальные. Он беззастенчиво пользовался услугами как Хлама, так и Жителей, но никому ничего не обещал и рассчитывался сразу, не отходя от кровати. С его стороны это было честно, ведь ничего, кроме физического влечения он не испытывал. Сегодняшний день для Торина стал переломным. Сначала он и сам не понял, почему так сильно запал на этого парнишку, годившегося ему чуть ли не в сыновья. Но, даже не поняв причин, сразу выкупил его. Лишь спустя время, в очередной раз столкнувшись со взглядом светло-карих, почти медовых глаз, всё понял. Эти воспоминания он запрятал далеко и глубоко, считая, что навечно, и никогда не думал, что они вновь вернутся, терзая его душу. Когда-то очень давно, в той жизни, которую Торин уже успел забыть, у него была любящая семья. Нет, не та, что он потерял из-за пьяного чиновника, а другая, подарившая ему жизнь. Обожаемый отец, красавица мать и очаровательная сестренка. У них была идеальная семья, о которой мечтали многие. А ещё у Торина был друг, человек, которого он знал практически с самого рождения. Его звали… а впрочем это теперь не важно, и сам Торин давно забыл его имя. Этот мальчишка был единственным сыном партнера его отца. Да что там, казалось, что их родители не просто работают вместе, а состоят в родстве, как настоящие братья. Вот и сам Торин относился к мальчику как к младшему брату, с которым можно проводить всё время и делиться даже самыми страшными секретами. Та жизнь была безоблачной и счастливой, но, к сожалению, недолгой. Беда пришла именно оттуда, откуда её никто не ждал. Как-то в праздничные дни обе семьи отправились на отдых. Их отцы, будучи любителями активного, а порой и экстремального отдыха, не хотели, чтобы другие туристы им мешали, поэтому и выбрали для отпуска уединенный домик в заснеженном лесу. Именно там развернулась страшная трагедия, изменившая жизнь Торина. Как оказалось, его отец стал помехой для партнера, и тот решил избавиться от бывшего друга, хладнокровно застрелив его, а заодно и всё семейство, сразу избавляясь от наследников. Торин никогда не сможет забыть тот липкий ледяной ужас, парализовавший его тело, когда он увидел своих родителей, распростертых на полу в лужах красной крови, и дуло пистолета, направленное ему меж глаз. Одно мгновение отделяло мальчишку от смерти, и именно в это мгновение перед ним возникла щупленькая фигурка его друга, со слезами умоляющего своего отца не убивать Торина и его сестренку. В ту ночь их пощадили, сохранили жизнь, но лишили фамилии и наследства. Торин никогда в жизни больше не встречался со своим другом и его отцом. С годами образ мальчика, спасшего ему жизнь, стерся из памяти. Не забылись только глаза цвета спелого мёда. Именно глаза такого же цвета всколыхнули в душе сурового Смотрителя давно забытые теплые чувства, и он не смог удержаться – купил этого парня. Что дальше делать, как себя вести, Торин не знал, но был уверен, что не пожалеет о своем приобретении. От созерцания спящего парня Смотрителя отвлек звук приближающихся шагов. Он резко обернулся, сжимая под плащом рукоять кинжала, но увидев приближающегося Медика, расслабился. – Докк, чего не спишь? Зачем людей пугаешь? – Понимаешь… тут такое дело… – замялся Медик. Ему вовсе не хотелось подставлять Тхашера, самовольно покинувшего лагерь, но и дольше ждать он уже не мог. – Чего мямлишь? – одернул Смотритель, поднимаясь на ноги. – Говори, раз пришел. – Тхашер ушел. – Куда ушел? – Не знаю, просто вышел из пещеры и ушел в ночь. Он сказал, что потом всё объяснит. Еще и клинок мне оставил, и плащ не надел, а там такой ветер колючий. Я ждал, ждал, а его всё нет. Уже минут сорок прошло. Я очень волнуюсь. Понимаешь? – Понимаю, – ответил нахмурившийся Смотритель. В отличие от Докка он понимал гораздо больше, ведь именно его до похода на Торги Тхашер очень въедливо расспрашивал о Призраках, об их повадках и местах обитания. Но идти на встречу с таким зверем без клинка - форменное безумие. Навряд ли он сумеет вернуться. – Пойдем к выходу, подождем вместе. Говорить Медику о своих выводах Торин не стал. Зачем пугать влюбленного? А то, что Докк влюбился в своего бывшего Хлама, было очевидным. Одни лишь взгляды и вздохи чего стоили, но казалось, что Тхашер их совсем не замечает. Торин даже пытался поговорить с ним об этом, на что ангелоид ответил, что до тех пор, пока у него нет достойных даров, он не может даже думать о подобном. Смотритель надеялся, что поиск этих даров не приведет к смерти Тхашера, и вовсе не потому, что тот ему нравился. Просто Докка было жалко. Расстроится парень очень сильно. Они просидели у входа в пещеру ещё минут двадцать. Вернее Торин сидел на крупном валуне, а Докк нервно метался туда-сюда, словно зверь в клетке. Идти на поиски ночью было опасно, вот Смотритель его и не пускал, от чего мужчина нервничал еще больше. Сделав очередной круг, он остановился возле сидящего мужчины и только открыл рот, как Торин вскочил на ноги, всматриваясь в темноту. Вслед за ним и Медик стал смотреть туда же, но ничего не мог увидеть. Лишь спустя несколько минут, показавшихся вечностью, раздались шаркающие шаги. Казалось, что идущий с трудом переставляет ноги, к тому же одну из них подволакивает. А потом Доккер увидел его – своё крылатое наваждение. Он шел, пошатываясь, немного сгорбившись, зажимая рукой левое плечо. Крыло безвольной тряпкой волочилось по земле. Голова низко опущена и отросшие спутанные волосы закрывают его лицо, но он даже не пытается убрать их с глаз. Штаны оказались разорваны во многих местах, а рубахи не было вовсе. Кроме того Тхашер был весь запачкан кровью. Несколько мгновений Докк расширившимися от ужаса глазами смотрел на него, не в силах сказать хоть слово, но потом рациональный ум Медика взял верх над чувствами человека, и он кинулся вперед, сразу же попытавшись приступить к осмотру. Однако Тхашер отстранил его здоровой рукой и, с трудом разжимая до скрежета сжатые зубы, прошипел: – Мне нужен топор. – Зачем?! – в два голоса воскликнули мужчины. – Отрубить лопатку Призрака. – Сначала его нужно убить, – осторожно заметил Смотритель. – Уже. Триста двадцать шагов на два часа от обвала. – Эти слова ему давались с большим трудом. – Мне очень нужно… – Я понял, – перебил его Торин, – пусть Докк обработает твои раны, а с тушей мы сами разберемся. Заодно и шкуру снимем. Тебе какую лопатку надо, правую или левую? – Без разницы… На этом силы его окончательно покинули, и он упал бы, если бы Докк не подставил свое плечо. Практически повиснув на нем, Тхашер направился в глубь пещеры, а Торин принялся отдавать распоряжения, про себя восхищаясь такой безумной выходке. Это же надо – убить Призрака голыми руками! *** Докку казалось, что их путь домой в точности повторяет предыдущее путешествие. Тхашер очень сильно пострадал. Кроме трех серьезных ран он получил множественные глубокие царапины, но самым страшным было то, что когти Призрака ядовиты. Конечно, Медик использовал вакцину, но слишком много яда попало в кровь и одной дозы оказалось мало, а больше не было. Тхашер не умирал, но силы его покинули. Как ни старался Докк поддержать его, тот передвигался с трудом. Это возвращение домой Докк запомнил надолго, ведь никогда прежде он так не боялся за чью-то жизнь. Всё время он молился лишь об одном – довезти Тхашера живым до пещер, а уж там, имея под рукой всё необходимое, он быстро поставил бы этого авантюриста на ноги. Сначала вылечил, а потом прибил бы за безрассудные поступки. По возвращению в клановые пещеры их ждал новый неприятный сюрприз в виде взбешенного Барона. Брохман, не стесняясь в выражениях, распекал своих подчиненных, но больше всего досталось Торину, как главному в этом путешествии, а заодно и Медик выхватил, за то что не сумел остановить Тхашера. В общем, им с трудом удалось пережить эту бурю ярости и только чудом избежать рукоприкладства, а рука у Барона была очень тяжелая. – И чего Барон так разошелся? – бормотал немного обалдевший от такого «радушного» приема Медик. – Ведь все живы, а Тхашер сам виноват в случившемся. Подумаешь, один человек из каравана пострадал, но ведь и раньше такое было. Иногда даже трупы привозили… а тут такое. Ты-то здесь причем? – Не обращай внимания, – как-то наигранно беспечно повел себя Торин, – он ведь Барон, и его мысли нам неизвестны. Главное теперь Тхашера как можно быстрее на ноги поставить, тогда и Брохман успокоится. Да, вот еще… На последних словах всегда уверенный Смотритель немного замялся, что не укрылось от Докка. Только вот продолжения фразы не последовало, и Медик схватил мужчину за рукав, вынуждая остановиться и посмотреть на себя. – Что такое? Говори, раз начал. – Ты, конечно, все силы на Тхашера направь, но и про моего Хлама не забывай. Очень он какой-то болезненный. Подлечить бы его… – Конечно, – улыбка невольно коснулась губ Докка, – только ты забери его к себе, а то в общих хламовых кельях сыро очень. Там парню станет только хуже. К ночи я к тебе загляну и тогда помогу. Так и решили, и Докк сразу же направился к горячим источникам, ведь именно туда должны были отнести Тхашера. К моменту его появления Старший Медик уже вовсю колдовал над крылатым, омыв его раны горячей водой. – Каждую царапину, в которую попал яд, придется вскрывать, – не поднимая головы от пациента и даже не здороваясь, сразу же начал распоряжаться Старший Медик. – Обрабатывать будем теркитовой мазью, только… – Её надо развести с настоем амбры один к трем, – закончил за него Докк. – Да-да, совершенно верно. Растешь, мой мальчик, так что скоро без проблем заменишь меня. – Старик, ты незаменим, – чуть хрипло от внезапно накатившего волнения рассмеялся Докк. Его рука уверенно сжимала скальпель, и точным движением он вскрывал припухшие линии царапин, выпуская наружу желтоватые капельки гноя. Открывшиеся края раны он сразу же обрабатывал целебным составом. Действия давно отточены, всё происходило автоматически, и откуда взялось это волнение он не понимал, но с каждой секундой оно становилось всё сильнее и сильнее. – Ты всегда был здесь и никогда никуда не денешься. – Ошибаешься, мой мальчик, на Ферсе я был не всегда. Много, очень много лет тому назад, я служил в специализированном медицинском корпусе при правительстве Антопии. Когда у правителя родился сын, я первый сумел верно определить его диагноз и предложил оптимальное лечение. Через два года мальчик был здоров, но никто не должен был узнать, что наследник не идеален. Вот так я и оказался здесь. – Не понял, – Докк в шоке смотрел на своего учителя. – Тебя сослали на Ферс за то, что ты спас жизнь наследнику? – Именно, – горькая усмешка коснулась губ старого доктора. – Такова участь всех обычных смертных. Правители не могут быть несовершенными, и кто знает эту тайну, должен исчезнуть навсегда. Мне еще повезло, в отличие от других врачей, лечивших тогда наследника. Других убили сразу же, а мне сохранили жизнь. На некоторое время в пещере воцарилось молчание. Докк не знал, что сказать на это, ведь он тоже стал жертвой системы, но история Старшего Медика его поразила. Как можно человека, спасшего жизнь твоего ребенка, обречь на такое мучительное существование? Подобное не укладывалось в его голове. Он сосредоточенно продолжал обрабатывать многочисленные раны своего друга, как внезапно пришло озарение: – Старик, зачем ты мне всё это рассказал? Молчал столько лет, а сейчас взял и рассказал. – Дело в том, что… как бы сказать… – Старший Медик устало потер лицо, мучительно подбирая слова. – Понимаешь, старый правитель Антопии уже умер и к власти пришел его наследник. Сейчас у него родился сын с такими же проблемами, ведь болезнь эта генетическая, пришедшая к нему от матери. Этот факт я тогда скрыл, а другие не поняли. Мальчика нужно лечить, а ведь у меня уже есть опыт в этом деле. – И что с того! Они же избавились от тебя. Неужели сейчас вспомнили? – Вспомнили. И прислали помилование. Так что через две недели я покидаю Ферс. Этого времени нам как раз хватит, чтобы я передал тебе все дела. Теперь ты станешь Старшим Медиком клана. За все годы ты был лучшим моим учеником и более достойного кандидата на это место не найти. – Подожди, Старик, – ошарашено прошептал Докк, хватая мужчину за рукав, – неужели после того, что они сотворили с твоей жизнью, ты согласишься помогать им? – Докки, мальчик мой, – старческая морщинистая рука ласково коснулась щеки молодого мужчины, – запомни две истинны. Во-первых, никогда не верь в обещания правителей, даже нашего Барона. Ради своих личных мелочных интересов они предадут кого угодно, а имея большую власть, легко переступят через сотни и тысячи жизней простых людей. Все правители - монстры и чудовища. Во-вторых, никогда не доверяй человеку, которого ты когда-то предал или даже обидел, и тем более не вверяй в его руки свою жизнь. – Что ты имеешь в виду, говоря "не вверяй в его руки свою жизнь"? Неужели ты хочешь… – Убить правителя Антопии и его сына. Ты всё правильно понял. Я ничего не забыл, и никого не простил. Я помню своих коллег, их семьи и своих родных, которых не стало в одно мгновение, а ведь они ни в чем не были виноваты. Всего лишь пешки в политической игре… Я умер давно, вместе с дорогими мне людьми, поэтому меня ничего не держит на этом свете. Очень скоро династия Минтавара прекратит свое существование, и у Антопии появится новый правитель. *** Доккер, уткнувшись в один из своих шкафов, неспешно перебирал целебные травы. Некоторые кланы выращивали их здесь же на планете в подземных парниках, а остальным приходилось приобретать такую ценность на торгах, и стоили они ничуть не меньше, а иногда и больше, чем готовые препараты, завозимые на Ферс извне. Медик четко следил за их запасами и своевременно пополнял, не дожидаясь, когда в самый неподходящий момент какого-нибудь ингредиента не окажется в наличии. Обычно возня с травами успокаивала его, помогала отрешиться от тревожных мыслей и немного отдохнуть, но только не сегодня. Этот день для него оказался полным неприятных сюрпризов. Сначала выволочка от Барона, потом разговор со Старшим Медиком. После слов Старика поведение Барона предстало в новом свете, и стало ясно, что в своей личной игре Брохман делает ставку не на Торина, а на Тхашера. Это открытие Докку совсем не понравилось. Сейчас его крылатый друг мирно лежал на кровати, жар спал, и размеренное дыхание спящего указывало на скорое выздоровление. Можно было бы порадоваться, но это означало, что совсем скоро Тхашер погрязнет в делишках Барона, и Медик не мог этому помешать. Неприятных ощущений добавлял еще один сегодняшний инцидент. Как и обещал Торину, Докк занялся его новым приобретением. Парень был очень слаб, но никаких смертельных болезней Медик у него не обнаружил, значит надежда на скорое выздоровление была. Напоив парня укрепляющим составом и обработав его неглубокие, но многочисленные раны, явно возникшие из-за побоев, Докк уже собирался уйти, как вдруг парень, молчавший до этого, прошептал: – Большое Вам спасибо, за всё… – а потом совсем тихо добавил, – доктор Ремест. Докк пораженно замер и ошалелыми глазами уставился на своего пациента. Здесь, на Богом забытой планете, люди обращались друг к другу по именам или прозвищам. Такое понятие, как фамилия стало атавизмом. То, что его раньше звали Доккер Ремест в клановых пещерах знали только двое – Барон и Старший Медик. – Откуда ты знаешь, кто я? – Я… мои родители работали на Кронсе и мы… В этот момент в келью вошел Торин и Докк был несказанно этому рад, ведь ему до чертиков не хотелось возвращаться в те роковые дни. Он сразу же начал объяснять Смотрителю, какие настои и когда нужно давать парню, а потом быстро покинул помещение, даже не взглянув на своего пациента. Конечно, там ему удалось избежать неприятного разговора, но сейчас воспоминания возвращались, не спрашивая разрешения, и Докк мрачнел всё больше, а на душе скапливалась серость и мерзость. – Докк, – тихий голос Тхашера вырвал его из кошмара воспоминаний, возвращая в реальность. Он сразу же бросил свои травки и устремился к постели. Опустившись на край кровати, попытался осмотреть Тхашера, но тот остановил его, уверенно сжав ладонь мужчины, – не суетись, не нужно. – Тхашер, ты… – слова, которые Медик планировал высказать этому несносному существу так и не посмели слететь с его губ. Он смотрел в ясные зеленые глаза, и все мысли, еще несколько мгновений назад пытавшиеся взорвать его голову, вмиг улетучились. – Эти слова пусты, не нужно их говорить. Просто полежи рядом со мной, – Тхашер высказал свою просьбу и сразу же потянул Медика на себя, даже не дав ему времени на раздумье, хотя тот и не подумал сопротивляться. Вытянувшись рядом с дорогим существом, Докк устало прикрыл глаза, стараясь как можно плотнее прижаться к горячему телу. Тхашер тоже не остался безучастным и сразу же сгреб его в свои сильные объятья. Так они и лежали в тишине, наслаждаясь теплом друг друга, и слушая размеренные вдохи-выдохи. – Расскажи мне, – нарушил молчание Тхашер. – Что рассказать? – попытался поднять голову Медик и заглянуть крылатому в глаза, но был остановлен сильной рукой и его голова вновь оказалась на плече мужчины. – То, что тебя беспокоит. – Старший Медик получил помилование и уходит, – Докк сразу же начал изливать душу, вываливая свои проблемы на ближнего. – Скорее всего, я стану следующим Старшим Медиком, хотя теперь нам надо будет еще хотя бы парочку Медиков, ведь… – Это не то, – Тхашер перебил его на полуслове, – совсем другое, глубоко внутри. Оно гложет и раздирает тебя. Расскажи… От этих слов Медик напрягся, но Тхашер, почувствовав это, стал успокаивающе поглаживать по спине, прижал его голову к своей груди и начал не спеша перебирать пальцами светлые пряди. Нехитрая ласка принесла Докку успокоение, и он решился заговорить. – Я навсегда похоронил свое прошлое, но сегодня оно вторглось в мою жизнь, – тихо начал он, тщательно подбирая слова. – Я был талантливым и успешным врачом, поэтому получил назначение на должность заместителя начальника медицинского корпуса военного линкора. Когда мы получили приказ лететь на Кронс, я в этой должности отработал всего лишь два месяца. Совершенно незаметно для себя Докк увлекся рассказом и уже ни на что не обращая внимания говорил и говорил, а Тхашер нежно перебирал его волосы, внимательно ловя каждое слово и впитывая в себя его эмоции. – Раньше Кронс был промышленным центром, и там велись горные разработки, но потом в шахтах что-то такое нашли, и работы свернули, а на их месте основали исследовательский центр. Чем именно ученые там занимались я не знаю, могу только сказать, что работа велась лет двадцать. Потом с Кронса пришел сигнал бедствия, и нас отправили туда разбираться. По прибытию никого не выпустили на планету, только руководящий состав. Они отсутствовали девять дней. За это время я от своего начальника, доктора Ротчерса, получил несколько заданий в обход основного канала связи, и выяснилось, что там эпидемия. Причем вирус, поразивший людей, искусственного происхождения. Находясь на корабле, я перерабатывал всю доступную информацию, а Ротчерс уже на месте на основе моих данных пытался создать антидот. Потом делегация спешно вернулась на борт корабля потому, что люди оказались заражены. Вернулись все, за исключением самого Ротчерса. Он остался дорабатывать антидот. Несколько дней руководство линкора вело переговоры со ставкой о сложившийся ситуации, а потом пришел приказ. Нам велели забрать всю документацию, а людей, работающих на Кронсе, бросить умирать. Даже заявление Ротчерса о том, что он создал антидот и людей можно вылечить, только их нужно вывести отсюда, из-за того что вирус уже находится в самом воздухе, не возымел действия. Видя, что разговоры бесполезны, он пошел на решительный шаг, попросил собраться на экстренное совещание. Дело в том, что капитан уже слег, а пока линкор находился на поверхности планеты, на которой свирепствует эпидемия, первый помощник капитана и начальник медицинского корпуса имеют равные права. Вот, значит, он их собрал в одном месте, и первого, и второго помощников, и старшего штурмана, и начальника собственной безопасности, и всех расстрелял, а заодно и себя убил. Пока все были в шоке от произошедшего, я, ставший начальником медицинского корпуса, возложил на себя обязанности руководителя линкора и объявил об эвакуации жителей Кронса. Когда до третьего помощника дошло, что происходит, людей остановить было уже невозможно, и они заполонили линкор. В общем, антидот Ротчерса помог, и людей мы вылечили, даже капитана, но за нарушение прямого приказа ставки меня отдали под трибунал и сослали сюда, на Ферс, – немного грустным голосом закончил свой рассказ Медик. – Не стоит сожалеть о спасении жизни сотни человек. – Не сотни, их было почти десять тысяч. – Тем более. Ты поступил правильно. Для истинного правителя, существующего во благо своего народа, каждая отдельная жизнь должна представлять ценность. Если можно спасти – спасай, если ради этого нужно пожертвовать собой – жертвуй. Твой поступок достоин «холодной крови». А теперь спи, ведь ты так устал. С этими словами ладонь Тхашера накрыла глаза мужчины, и он сразу погрузился в спокойный и тихий сон, без надоедливых сновидений, и тем более без прежних кошмаров.