Рассвет пурпурного цвета

Разговор с Тхашером оставил в душе Докка двоякое чувство. С одной стороны, ангелоид, хотя теперь уже и не ангелоид вовсе, практически ничего о себе не рассказал, и вопросов без ответов появилось ещё больше, чем вначале. Но с другой стороны, мужчина дал ясно понять, что Медик для него очень важен, и это выражалось не столько словами, сколько интонацией, жестами. В момент самого разговора Докку даже показалось, что Тхашер считает его чуть ли не хрустальным, относясь к нему так бережно, будто боясь прикоснуться и навредить. Ещё Медик в душе немного побаивался, что после всей этой истории его жизнь изменится, вернее, изменится отношение Жителей к нему. Тхашер перед поединком будто намеренно показал, какие у них якобы отношения. И хоть ни о каком интиме и речи не могло быть, но сейчас все считали, что они любовники. А если учесть, что Тхашер показал себя явным доминантом, то роль самого Докка в их паре теперь ни у кого не могла вызвать сомнений. Единственное, на что мужчина уповал, так это на авторитет Медика. Однако реальность оказалась не столь страшной, как фантазии Доккера. В их личной келье ничего не изменилось. Докк по-прежнему следил за чистотой помещения и одежды, а Тхашер был так же тих и молчалив, не пытаясь доказывать, что теперь он здесь хозяин. Он возвращался домой лишь под вечер, забирал принадлежности для купания и уходил мыться, только вот куда именно - Докк не знал. Он как-то решился присоединиться к крылатому, но ни на озере, ни в закрытых купелях его не обнаружил. После Тхашер располагался на шкурах у кровати и принимался за плетение очередного браслета или пояса. Единственным изменением стало то, что теперь каждое утро Докк просыпался тесно прижатым к сильному телу крылатого, но стоило только пошевелиться, как Тхашер тут же разрывал объятья и молча покидал кровать. Иногда Медику уже хотелось, чтобы мужчина проявил хоть какую-нибудь инициативу в этом направлении, ведь его собственное тело начинало реагировать на подобное пробуждение совершенно определенным образом. Только вот сам Тхашер оказался непробиваем. Он усиленно делал вид, что ничего необычного не происходит. Сегодня утром, как всегда, после поспешного ухода крылатого, Докк не смог удержаться. Вспоминая остатки сновидения и обворожительного Тхашера, пытающегося соблазнить его, мужчина чуть приспустил брюки, в которых спал. Мечтая о сильных руках крылатого, ласкающего его тело, Медик обхватил свое естество, но сделал только пару движений, и вся неспешность и расслабленность исчезли. Образ Тхашера вытеснил все мысли и тонкие пальцы сильнее сжали разгоряченную плоть, а движения стали более быстрыми. Его дыхание сбилось, и с каждой секундой рука ускорялась, а наслаждение волнами расходилось от пульсирующей плоти по всему телу. Доккер уже не мог сдерживаться, и его рваные выдохи стали перемежаться стонами. Резкие движения, помутнение разума, финальный крик и невероятное наслаждение разлилось по телу, затопляя негой всю его суть. С трудом отдышавшись и придя в себя, Докк медленно встал с кровати и побрел к источнику. Омыв лицо холодной водой и стерев следы своего распутного поведения, он тяжело оперся на серый камень. Вглядываясь в размытое и немного подрагивающее отражение своего лица на водной глади, прошептал: – Боже, старик, как же ты докатился до такой жизни? Быстро одевшись, Медик покинул келью и устремился по серым коридорам вверх, к своему любимому выступу. Ничто не успокаивало мужчину так, как созерцание пурпурного рассвета, любование сменой красок от мрачного серо-лавандового до нежного сиреневого, от бледного аметистового до насыщенного пурпурного. В такие мгновения ему думалось лучше всего, и обязательно находились верные решения. Так было всегда, но только не сейчас, когда дело касалось Тхашера. Что делать в сложившейся ситуации, Медик не знал и ничего не мог придумать. Звук утреннего колокола, возвестившего о начале нового дня, оторвал мужчину от созерцания каменной пустоши, еще сохранявшей в себе отблески рассвета. Тяжело вздохнув, он отправился вниз в общий зал на завтрак. Ещё до появления Тхашера в жизни Докка он часто появлялся на утренних трапезах в общем зале. Положение Медика позволяло ему сидеть за одним столом с самим Бароном, но он раньше никогда не задумывался о значимости подобных привилегий. Долгое время он ел в своей келье вместе с крылатым, а после поединка засомневался, осталось ли у него право на один стол с Бароном. Неизвестно, сколько бы Медик терзался по этому поводу, но Тхашер решил всё сам, встретив его однажды утром в коридорах и велев следовать за собой. Совершенно неожиданно они пришли к главному столу и крылатый с невозмутимым видом занял место по праву Смотрителя и усадил Докка рядом с собой. С тех пор так и повелось. Даже если Медик был занят и не успевал спуститься к трапезе, по левую руку от Тхашера место никто никогда не занимал. Вот и сегодня спустившись вниз Докк сел рядом со своим… «Интересно, а кто для меня Тхашер, – неожиданная мысль ввела его в ступор. – Он больше не Хлам, не моя вещь, но и не мой хозяин тоже. Мы всё время рядом, но не стали близки. Он мне не друг, и не любовник. Хотя я совершенно не боюсь его, значит, и не враг. Но кто же тогда?» – Даже если тебя что-то беспокоит, – тихо зашептал ему над ухом крылатый, – то не нужно делать такое трагическое лицо. Поверь, твои мысли пусты, они не стоят должного внимания. – Но… – попытался возразить Доккер, однако ничего сказать не успел. Именно в этот момент Хлам, разносящий еду, поставил перед ним миску с завтраком, отвлекая. Когда же он отошел, и мужчина собрался возразить, заговорил Барон. – Сегодня птичья почта доставила послание из Торгового Дома. Пришла партия качественного Хлама. Там есть из чего выбирать. Будут и Медики. Докк, не желаешь ли совершить увлекательную прогулку? – Если прикажешь, то поеду, – не задумываясь, ответил мужчина, ведь спорить с Бароном было чревато. – Конечно поедешь, а старшим будет Торин. – Названный Смотритель молча кивнул головой, продолжая поглощать свой завтрак. – В помощниках пойдет Каст. – Кхм, – прокашлялся рыжеволосый громила, – я бы с радостью, но ведь говорят, что борá идет. А если в дороге накроет? Барон задумался, отложив в сторону ложку и оперевшись на сцепленные в замок руки. Каст был хорошим Жителем, прекрасно справляющимся с обязанностями Смотрителя, но был у него один недостаток - протез вместо одного глаза. Протез ему почти сразу по прибытию в клановые пещеры удалили, но, скорее всего, в его голове осталась некая связующая часть. Поэтому во время бурь Каст часто мучился мигренями, а во время боры особенно. Это могло создать ненужные проблемы. – Барон, – совершенно неожиданно, обычно молчаливый Тхашер, подал голос. – Можно я вместо него пойду? – Что, боишься своего дружка без присмотра отпускать? Своеобразная шутка Барона была поддержана дружным хохотом. Большинство из присутствующих, увидев крылатого в поединке, не рисковали подшучивать над ним сами, а ведь так хотелось. Поэтому они с радостью поддержали Барона. Вроде бы и поиздевались над выскочкой, и не при делах заодно. Только Тхашера, в отличие от Медика, сначала побледневшего, а потом покрывшегося красными пятнами, эти слова нисколечко не задели, и он ответил спокойным ровным голосом. – Докк не ребенок и может позаботиться о себе сам. Ему, как мужчине, не нужен провожатый. А вот мне надо попасть на террасы. Это личное. Барон в задумчивости посмотрел на своего нового Смотрителя. С одной стороны, мужчина открыто сказал о том, что у него есть какие-то личные дела за пределами клановых пещер, в которые он никого не собирается посвящать. С другой - он честно в этом признался. Учитывая, что Брохман хотел наладить личные отношения с крылатым, он согласился, не вдаваясь в подробности. Выход каравана был назначен на утро следующего дня, и все приступили к поспешным сборам. *** Первый день пути и ночную поездку на пустынных червях Докку приходилось любоваться крылатым только издалека, а он, поглощенный работой, на Медика вовсе не обращал внимания. Тхашер наравне с Торином следил за караваном. Они неусыпно контролировали работу Надсмотрщиков и Защитников, передвижение Хлама и сохранность груза. Как ни странно, но именно в этот день Докк понял насколько он одинок на этой планете, и самое главное, что это одиночество невероятно тяготит его. Во время трапезы он с тоской наблюдал за парочкой Хламов, кутающих друг друга в старые плащи и делящих свою еду на двоих. То, с какой заботой и нежностью они прикасались друг к другу, заставляло сердце Медика болезненно сжиматься. Подсматривая за чужим счастьем, он полностью отрешился от окружающего мира, и был готов погрузиться в холодные объятия своей тоски, как совершенно неожиданно над его ухом чуть хрипло прозвучало: – Трапеза уже завершилась. Пора спать. От неожиданности Докк резко вскинулся и всем корпусом развернулся назад, чуть не врезавшись в крылатого. Резкие слова уже были готовы слететь с его губ, но стоило ему взглянуть в темно-зеленые глаза, как всё сразу забылось, и он растворился в их глубине. – Докк, ты меня слышишь? – легкое прикосновение к плечу вывело Медика из оцепенения, и он отвел глаза. – Пойдем, я постелил нам в дальнем углу. Там будет теплее. – Мне без разницы, – ответил он раньше, чем подумал. – Не уверен в этом, – возразил крылатый, разворачивая его в нужном направлении, так и не отпустив плеча мужчины. – Скоро начнется борá. Из-за этого резко похолодало и усилился ветер. Ты всю дорогу кутался в плащ, и сутулился от холода, а на червях даже руки замерзли, хоть ты и в теплых перчатках. От этих слов на душе у Докка, да что там душе – на сердце, значительно потеплело. Оказывается, это Докк не видел взглядов Тхашера, а тот смотрел. И не просто смотрел, он замечал все мелочи, касающиеся Медика. «Нельзя же быть таким внимательным к человеку, к которому ничего не чувствуешь! – размышлял Медик, устраиваясь поудобнее на импровизированном ложе. – Тхашер ко мне небезразличен. Только почему же он никак не решится сделать первый шаг? Неужели боится? Странно это…» Но очень быстро, согретый крепкими объятиями крылатого, Доккер уснул, и все мысли покинули его голову, уступив место снам. Во сне он оказался на своем любимом скальном выступе в пору пробуждения Элзы. Пурпурный рассвет ласкал его своим светом, но впервые в жизни Докк не любовался игрою красок в каменистой долине. Его взгляд напротив был устремлен в небо, где подобно демону кружил Тхашер, грациозно расправив свои черные крылья. Пробуждение нельзя было назвать радостным, ведь Докк проснулся один, и только отголоски прошедшего сна и ожидание следующей ночи чуть согревали его душу. Однако следующую ночь он провел сам, ведь Тхашер так и не пришел. Крылатый остался возле входа в пещеру и демонстративно уселся в позу лотоса на ближайшем большом валуне. Так он и просидел всю ночь. Докк серьезно на него обиделся, а когда во вторую ночь история повторилась, сильно рассердился. Он, понимаешь ли, ждет его, заснуть не может, а этот крылатый мало того, что в течение всего дня игнорирует, так еще и ночью избегает! И не просто избегает, но и на всеобщее обозрение это выставляет. Неприятные мысли и напряжение последних дней, замешанные на обиде, переросли в нездоровую злость, которая подтолкнула Докк к серьезному разговору, но учинить разборки сразу же у него не получилось. Караван к этому времени уже прибыл к месту назначения, и здесь было не до разговоров. Тхашер с поверенными занялся сбытом рудия. Торин, наоборот, покупкой Хлама, а потом и других жизненно важных припасов. После Торгов у самого Докка тоже не было свободного времени. В соответствии с последними изменениями в местном законодательстве, все претензии по качеству Хлама можно было предъявить в течение трех часов с момента заключения сделки. Поэтому ему и пришлось устроить срочный медосмотр новичкам. Все они были хороши, за исключением одного щуплого парня. Слишком измученным тот был. О чём Докк сразу сообщил Торину. – Он дойдет до террас? – поинтересовался хмурый Смотритель. – Если довести, то дойдет. Тхашера же ты довел живым. – А в пещерах сумеешь поставить на ноги? – В какие сроки? – Без разницы. Последние слова сверхрассудительного Смотрителя очень удивили Медика, и скрыть свои эмоции мужчина не сумел, да и не пытался. Поэтому тут же высказался. – Торин, что-то я тебя совсем не понимаю. Не хочешь объясниться? – Тут такое дело, – замялся мужчина, опуская глаза, – он мне понравился. В общем, я купил его для себя. От такого заявления друга Докк даже опешил. Он всегда считал Торина одиночкой, не способным на длительные близкие отношения. Покупка личного Хлама именно такие отношения и предполагала. – Ты что, серьезно? – Смотритель согласно кивнул. – А Барон что скажет? Вдруг не отдаст? – Я его за свои монеты купил, так же, как и ты Тхашера. – Кого именно? – от тихого голоса за спиной Докк вздрогнул. Он совершенно не слышал, как Тхашер подошел к ним. – Хм, какой интересный экземпляр. Только учти, Торин, из-за его силы ты не сможешь подчинить его себе. Попытайся договориться, иначе попросту сломаешь его. Третьего варианта нет. – Ошибаешься, третий вариант есть, – самоуверенно заявил Смотритель. – Нужно его влюбить себя, и этот процесс будет весьма увлекательным. Докк еще раз внимательно взглянул на объект обсуждения. Самый обычный парень лет двадцати двух был хоть и достаточно высоким, но очень худым. Кожа нездорового сероватого оттенка обтягивал скелет так, что можно было рассмотреть каждую косточку. Одежда на нем висела грязными тряпками, делая картину еще более удручающей. Парень сидел прямо на голом полу, сильно сгорбившись и опустив ниц голову, из-за чего смолянистые длинные волосы, местами сбитые в колтуны, полностью скрывали его лицо, но Докк запомнил его ещё при осмотре и с уверенностью мог сказать, что в нем не было ничего примечательного. Весь облик этого человека говорил, что он нездоров, слаб и смертельно устал. Какую такую силу сумели разглядеть в нем Смотрители, Медик понять не мог. Едва он попытался спросить об этом, как мужчины ушли прочь, поднимая караван в дорогу. Следующие несколько часов Докк механически переставлял ноги, продвигаясь с караваном, но ничего не замечал вокруг. Он усиленно продумывал детали предстоящего разговора с Тхашером, потому что терпение мужчины иссякло, и он больше не был намерен терпеть подобное отношения к себе. Разговор он запланировал провести сегодня же, когда все отправятся спать. Лишние зрители Медику были не нужны. Как и предполагал Докк, Тхашер не пришел к нему ночевать, а опять расположился у входа в позе лотоса. Дождавшись, пока в лагере все улягутся, кроме дозорных, Медик тихо выбрался из-под одеяла и направился к крылатому. Подойдя вплотную к нему, Докк замер, в надежде, что тот обратит на него внимание, но ни один мускул не дрогнул на застывшем лице, и Тхашер продолжал изображать статую. Новая волна ярости накрыла Медика и он, зло зашипев, боясь перебудить весь лагерь, забормотал: – Тхашер, в конце концов, нам надо поговорить! – Поговорить? – отстраненно переспросил крылатый, всё же открывая глаза и чуть поворачивая голову в сторону Медика. Вся остальная его поза осталась неизменной. – О чём поговорить? – Как это о чём? Мне надоели все эти недоговоренности и непонятки. Я хочу ясности в наших отношениях. А если честно, то сначала неплохо бы узнать, есть ли у нас эти самые отношения?! Все кругом считают, что есть. Один только я не знаю этого наверняка. – Докк, ты затеял разговор не к месту. Стоит немного подождать и тогда… Но крылатый не успел договорить. В одно мгновение он замер и прислушался, полностью сосредоточившись на далеких звуках. Сначала зеленоглазый нахмурился, приняв грозный вид, но потом перевел взгляд на Докка, и сразу же выражение его лица смягчилось, складка между бровей разгладилась, а уголки губ дрогнули в чуть заметной улыбке. – Послушай, тебе нужно немного подождать, и тогда мы поговорим, а сейчас я должен идти. – Сколько я еще должен ждать?! Тхашер, я не… Стоп! Куда это идти? – Туда, – легким кивком головы крылатый указал в темноту за входом пещеры. Одним плавным движением он поднялся на ноги, повернулся лицом к Докку и вплотную приблизился к нему. Ловкие пальцы быстро развязали завязки серого плаща, который, шурша, упал на каменный пол пещеры. Не отрывая взгляда от лица Медика, крылатый, практически не дыша, приблизился настолько, что их губы почти соприкасались. На выдохе он прошептал: – Подожди немного. Я скоро, а это сохрани для меня. Холодный металл коснулся ладони Докка, но он этого совсем не замечал, потянувшись к губам Тхашера. Однако тот не позволил себя поцеловать. Смотритель отпрянул, резко развернулся, так что крылья, более не сдерживаемые тяжелым плащом, взметнулись вверх. Не произнеся ни слова, и не задерживаясь ни на секунду, Тхашер быстро скрылся в ночи. Растерянный от такого поворота событий Доккер ещё несколько минут стоял, вглядываясь в непроглядную темень ночи и нервно сжимая в ладони холодную сталь. Немного придя в себя, он взглянул вниз и с удивлением обнаружил, что держит в руке клинок в резных ножнах. – Это же клинок Тхашера! Куда он ночью пошел без оружия? Это верная смерть… и чего я еще должен ждать…