Рассвет пурпурного цвета

Докку казалось, что жизнь остановилась или замедлила свой бег. Всё было таким размеренным и привычно устоявшимся, что становилось страшно. Он трудился не покладая рук, чтобы наладить работу вверенного ему участка. Постепенно не только сам Докк, но и все окружающие стали воспринимать его уже как Старшего Медика и никак иначе. Пожалуй, только один Тхашер продолжал называть его по имени. Тхашер… Этот мужчина стал для Докка всем. Одно только его присутствие рядом являлось самой лучшей поддержкой, это если не вспоминать их ночные безумства, а вот не вспоминать такое Старший Медик не мог. Иногда, стоило ему подумать о том, что они вытворяли ночью, как мужчина заливался краской стыда, хотя в момент близости о морали и приличиях даже не задумывался. В отличие от их первого раза, когда Тхашер больше походил на машину, чьи действия были выверенными и отработанными до автоматизма, но абсолютно бездушными, он стал совершенно другим. Сейчас крылатый, несмотря на огромную физическую силу, был невероятно нежен. Он мог чуть ли ни часами выцеловывать и вылизывать своего любовника, не пропуская ни миллиметра кожи, доводя до исступления губами, языком или пальцами. А полноценный секс был столь фееричным, словно Тхашер обладал некой секретной магией. Докк перестал анализировать их отношения и просто наслаждался своим счастьем, радуясь каждому мигу, проведенному вместе. Сегодняшний день для Старшего Медика оказался по-особенному отвратительным. Все валилось из рук, подчиненные были нерасторопны, больные - излишне надоедливы. Конечно, мозгами Докк понимал, что всё идет как обычно, окружающие ни в чём не виноваты, но поделать с собой ничего не мог, срываясь на всех без разбору. Вина всецело лежала на Тхашере, который посмел оставить его в одиночестве. Вчера рано поутру Барон Брохман отправился на Торги, оставив за себя в клановых пещерах Старшего Смотрителя, а крылатого прихватил с собой, как самого благонадежного после Торина. День прошел для Докка в привычных заботах и он совсем не страдал от отсутствия любовника, но когда на пещеры опустилась ночь, вот тогда его и накрыло. Лежа в пустой постели, он чувствовал себя совершенно одиноким и потерянным. Как же так получилось, что он совсем разучился спать один? Почему Тхашер занял самое важное место в его жизни, хоть совсем не прилагал к этому никаких усилий? Ответ Старший Медик не находил. Медленно текли минуты, приближая рассвет, но Докк так и не смог уснуть. Прикрыв глаза он вспоминал минуты, проведенные с Тхашером, самые волнительные моменты, и, как оказалось, это был вовсе не секс. Вспомнилось то, как они лежали в постели, проснувшись поутру в ожидании звука колокола, извещающего о начале нового дня. Тхашер примостил голову на живот любовника, а тот неспешно перебирал его волосы, зарываясь пальцами в мягкие пряди. Вдруг пальцы Докка нащупали уплотнение на лбу у мужчины, очень похожее на шишку. Огладив его более тщательно, Старший Медик убедился в своих опасениях. – Тхашер, ты что подрался? – Не-а. – Тогда что это? – мужчина надавил на уплотнение. – А ты как думаешь? – Я думаю, что это шишки, и мне бы очень хотелось знать, откуда они взялись. – Тхашер излишне громко вздохнул, но не ответил, а воображение Докка услужливо подбросило пару картинок возможных событий, одно страшнее другого. Нервничая, он начал закипать: – Ты же взрослый мужик. Зачем нужно лезть неизвестно куда? Почему ты не можешь удержаться от неприятностей? – Докк, успокойся. Это всего лишь гены. Куда там успокоиться? Медик его уже не слышал, а распалялся всё больше. Тогда крылатый использовал самый действенный способ успокоения истеричных личностей. Он резко развернулся, потянулся вверх и впился в губы Докка властным поцелуем. Разумеется, всё сразу стало неважным и тут же позабылось, а сейчас, лежа в пустой постели, Докк вспоминал этот момент и счастливо улыбался. Пусть Тхашер тогда и ушел от ответа, но он был рядом… Дни сменяли друг друга, и вот наконец наступил долгожданный момент возвращения каравана с Торгов. Ближе к полудню Старший Медик свалил всю работу на подчиненных и поднялся на свой выступ в скале. Он замер в ожидании и устремил свой взор вдаль, пытаясь разглядеть на линии горизонта хоть какое-то движение, но тщетно – долина была пустой и безжизненной. Только спустя три с лишним часа на входе в неё появились признаки присутствия людей. Крошечные серые точки, выделяющиеся на фоне черных камней, становились все больше и больше. Понаблюдав еще некоторое время за приближающимся караваном, Докк не выдержал бездействия ожидания, и устремился вниз, к центральному входу в клановые пещеры. По обыкновению караван, возвращающийся с Торгов, встречали Надсмотрщики, подгоняющие Хлам. В этот раз к ним присоединился и Старший Медик. Он понимал, что это глупо, что выставляет себя и Тхашера на посмешище, но ничего не мог поделать с собой и своей тоской. Его тяга увидеть любимое существо перевесила, затмив доводы разума. Вот так Докк и оказался в группе встречающих, вышедших навстречу каравана. Но чем ближе они подходили, тем неспокойно становилось у него на душе. Только сейчас он задумался над реакцией Тхашера на его выходку, поэтому его шаг невольно замедлился. Его оттеснили в конец группы, и он уже не видел, что именно творилось впереди. Вернее, уже не обращал внимание, а они как раз встретились с прибывшими. Гомон голосов, шум разговоров и сквозь весь этот гвалт он услышал родной голос: – Докк! Он сразу же вскинулся, ища взглядом любимого, и утонул в омуте зеленных глаз. Докк Ремест ничего не успел сказать, как сильные руки крепко прижимали его к родному телу. Уткнувшись в плечо Тхашера, Старший Медик с наслаждением вдыхал любимый запах. В полной мере прочувствовав каждое мгновение без любимого, он не мог отстраниться, оторваться, не мог надышаться, только сейчас понимая, что практически совершил героический поступок, пережив разлуку. – Успокойся, я рядом. Всё закончилось. Теперь всё хорошо, – нашептывал Тхашер, гладя его по спине. – Маленький мой, что же ты будешь делать, если я уеду на более длительный срок? – Умру без тебя от тоски, – пробормотал мужчина, не задумываясь, а Тхашер только покачал головой. Докк зря опасался, что над ним будут смеяться по поводу его выходки со встречанием Тхашера. Никто не то чтобы сальную шуточку не отпустил, даже слова не сказал. То ли Жители начали бояться Тхашера, то ли – уважать Докка, как Старшего Медика. Но это было не важным. Главное, что самому мужчине никто нервы не трепал. Особенно неважным это стало, когда они оказались наедине в их родной келье. Тхашер показывал и доказывал ему, как же он сильно скучал почти всю ночь и угомонились они ближе к рассвету. Впервые за долгие годы, проведенные на Ферсе, Докк не услышал утренний колокол и самым наглым образом проспал. Хотя, проснувшись, он об этом даже не подумал. Все его мысли занимал шикарный мужчина, вольготно растянувшийся рядом и в неспешной ласке гладящий его спину. Проснувшись от нехитрой ласки любимого, Докк слегка завозился устраиваясь удобнее, ведь ему совершенно не хотелось вставать. Тхашер будто бы прочитал его мысли и прошептал: – На сегодня Брохман дал нам выходной, так что не напрягайся, можно еще немного поваляться. – С чего такая щедрость? Раньше за ним такого не водилось. – Когда человеку что-то нужно очень сильно, он готов поступиться чем-то малым. – Да? И что же Брохману от нас надо? – но Тхашер не ответил, сделав вид, что не услышал. Докк решил повторить вопрос, но тут пришло понимание и он, резко сев на постели, обеспокоенно заглянул в лицо любовника: – Что Брохману нужно от тебя? Тхашер, не молчи, я же вижу, что ты знаешь! – практически взмолился он, чувствуя, как паника начинает накрывать его. Но Крылатый молчал, выдерживая паузу, а потом заговорил, и в его глазах полыхнули отголоски чего-то жуткого, что Докк уже пожалел о том, что настоял на разговоре. – Там, за пределами Ферса, начинается война. – Война? – переспросил мужчина, словно не веря услышанному. Это слово, вернее то, что за ним стояло, страшило мужчину, хотя он сам был военным врачом. – И кто с кем воюет? В Антопии началась гражданская война? – И это тоже. При этом Тхашер смотрел поверх головы Медика, избегая взгляда в глаза, что неимоверно раздражало последнего. Поэтому он приподнялся и заглянул в лицо крылатому. – Тхашер, в чем дело? Говори всё как есть. – Иногда незнание – это благодать, а знание – кара богов. – Но теперь я всё равно не смогу жить спокойно, и буду постоянно накручивать себя разными мыслям. Ты это понимаешь? – Понимаю… Так же как и то, что ты от меня не отстанешь. – Не отстану, – согласился мужчина.– Так что говори как есть. Тхашер кинул подушки в изголовье кровати, так чтобы сидя было удобно облокотиться о них. Усевшись, похлопал возле себя, приглашая Докка, и сразу, стоило тому присесть, заключил его в объятья, прижимаясь к его спине. – Если хочешь, чтобы я рассказал, то слушай. Но только не говори потом, что я тебя не предупреждал, что знания могут быть опасными. – Да-да, я понял, ты меня предупреждал, – поторопил его Докк удобнее устраиваясь в родных объятьях. – Хорошо, тогда… А что ты знаешь об истории Ферса? Вопрос для Старшего Медика оказался весьма неожиданным. В первое мгновение он даже растерялся, не зная, что ответить, а потом задумался. Действительно, а что он знает о планете на которой провел столько лет? – Ферс – это прежде всего тюрьма галактического масштаба. – О нет! Ферс – это не тюрьма, а крупнейший центр по добыче рудия, причём он служит залогом мира между Империей сапсов и остатками Галактической империи. Только имея в запасе такой козырь, как залежи рудия, имперцы могут разговаривать с сапсами на равных. Но они слишком переоценили свои возможности и решили диктовать условия сапсам, применив шантаж. – Неужели рудий настолько ценен, что им можно шантажировать целую империю? Докк много чего знал о веществе, добываемом на их планете. Ведь только благодаря ему заключенные могли более менее нормально жить. Но он никогда не думал, что тот настолько ценен. – Не совсем. Правительство Анклавера решило пересмотреть прежние договоренности. Для этого пригласили в свое пространство послов сапсов. Чтобы показать доброту намерений и нежелание развязывать войну Император в составе делегации отправил свою дочь. Анклаверцы, хорошо изучив за прошедшие годы традиции сапсов, на это и рассчитывали. Они попытались захватить корабль с принцессой, чтобы потом, имея такую заложницу, диктовать свои условия Императору. Император подобного не простил. Сейчас войска сапсов сосредоточенны на границе Анклавера и готовы вторгнуться на его территорию. Вот-вот начнется война, а когда Анклавер падет за ним последуют и Англаммират с Антопией. Некоторое время Докк молчал, пытаясь осмыслить услышанное. От раздумий его не отвлекали даже ласковые поглаживания крылатого. – Почему тогда правительство Анклавера не воспользуется плененной принцессой? – Потому что они не сумели её захватить. – Послушай, Тхашер, – Старший Медик резко сел, разворачиваясь лицом к любовнику, – откуда ты всё это знаешь? И про сапсов, и про принцессу, которую пытались захватить, но не захватили. Откуда?! – Мой корабль прикрывал отход лайнера принцессы Софи. – Кого? – Докк выглядел таким ошарашенным, что крылатый едва сумел сдержать улыбку, не желая обижать любовника. – Наследную принцессу правящего дома сапсов. Я входил в состав дипломатической миссии, направленной в Анклавер. – То есть ты сапс? – шокировано прошептал мужчина, уставившись на крылатого, как на некое чудо. – Не совсем. Я отношусь к «иным». – К каким таким «иным»? – Сами сапсы в своей массе обычные работяги, не обладающие ни огромной физической силой, ни талантами или сверхспособностями. Хотя среди них встречались уникальные личности, но только их способности простирались в сфере генной инженерии. – В смысле ученые? – Докк чувствовал, что у него медленно, но верно начинает закипать мозг, но разобраться очень хотелось. Ведь развести Тхашера на такой откровенный разговор вряд ли еще раз получится. – Можно и так их назвать. Так вот, они на основе имеющихся особей провели работу по улучшению генома, создав несколько ветвей «иных», отвечающих определенным требованиям. Всё это произошло несколько тысячелетий назад и на сегодняшний день технологии по созданию «иных» оказались утрачены. Из-за того, что раньше не соблюдалось правило чистоты крови, произошло смешение различных ветвей «иных». В таких союзах никогда не появлялось смешанное потомство. Детеныши наследовали свойства одного из родителей, но геном из поколения в поколение становился слабее. Это повлекло за собой возникновение новых болезней, имеющих характер массовости. Три ветви «иных» исчезли полностью, и еще несколько оказались на грани уничтожения. Долгие годы работы позволили приостановить процесс, но не ликвидировать последствия. Для каждой ветви «иных» были разработаны специальные препараты, подпитывающие их жизненные силы. Все они изготовляются на основе рудия. – Подожди, но ведь сапсы закупают рудий для своих кораблей? Или для топлива… Я конкретно не помню для чего, но явно не для лекарств. Тхашер неожиданно заулыбался, поглядывая на Докка, и тому показалось, что так смотрят на неразумных детей. Сразу же захотело обидеться на такую реакцию любовника. – Не обижайся, но сейчас ты рассуждаешь, как ребенок. Крылатый потянул мужчину на себя, заключая его в объятья, но Докк, хоть и понимал, что реально ведет себя как обиженный ребенок, попытался вырваться, вывернуться из захвата сильных рук. В конечном итоге он опять оказался прижат спиной к горячей груди Тхашера и хорошо зафиксирован. – Что ж ты у меня словно дитё малое? – Я не дитё, и уж точно не малое, – мужчина, всё еще пытаясь вырваться, пробурчал в ответ. – А по поводу того, что ты «мой» значит возражений нет? – Нет… Крылатый, довольный ответом любовника, заулыбался и сменил дислокацию. Докк был прижат к постели и зацелован до звездочек в глазах. Сразу захотелось не только поцелуев, но и многого чего другого. Мужчина даже предпринял попытку стащить с себя одежду, но вовремя опомнился, ведь разговор они так и не закончили. Упершись в грудь крылатого Медик слегка надавил. Тхашер был слишком силен, чтобы мужчина мог его оттолкнуть, но свои намерения обозначить можно. – Что не так? – Тхашер сразу понял, что любовник не желает продолжения. – Мы не договорили. – Разве? – Тхашер отстранился, укладываясь рядом. – И что ты хочешь услышать? – Я хочу услышать про тебя. Каким боком ты во всем этом замешан? Ты ведь тоже иной? – В общем, да, я иной. В нашем роду всегда соблюдалась чистота крови, поэтому до последнего времени проблем не наблюдалось и спецпрепаратов для нашей ветви разработано не было. Когда пришло время создавать семью, мне подобрали невесту из уважаемой семьи. Из-за грозившей всем опасности на чувства не обращали внимания, руководствуясь только чистотой крови. Моя невеста… она была особенной… – было видно, насколько Тхашеру трудно давались слова, но он продолжал говорить. – Она принадлежала правящему дому, так что настоять на проверке её генома означало оскорбить правителя. Более чистого и правильного генома во всей империи не сыскать. Супругу правителю подбирали тщательно, проверяя всё что только можно. – Подожди, Тхашер, я правильно понял, что твоя жена принцесса? – На момент заключения нашего брака всё было именно так. Первые проблемы появились после рождения нашего старшего сына. Он оказался слабым и часто болеющим. Нхашер унаследовал мой геном, так что и обвинения тоже посыпались на мой дом. Нас объявили вырождающимися, что создало много проблем не только лично для меня, но и для всех родственников. Я очень благодарен им за то, что в эти трудные для всех нас времена они не отвернулись от меня и моего сына, не отказались. Нас отлучили от двора и отправили в изгнание на дальние рубежи. Моя супруга, несмотря на желание правителя видеть дочь подле себя, отправилась вместе со мной. – Тхашер, рассказывая о своей жизни, смотрел прямо в глаза Докка и мужчина понимал, что для любовника такой зрительный контакт очень важен, так что он старался даже не моргать. – Вторая беременность протекала очень тяжело. Нам даже предлагали прервать её, но супруга не согласилась. – А ты сам не мог настоять? – Нет, не мог. Пока детёныш находится в утробе, им безраздельно владеет только сама мать. После первого вздоха родители получают равные права, и только через три года детёныш переходит в дом отца. Тхашер лег на спину, прервав зрительный контакт с Медиком, и уставился в потолок. Его лицо стало похожим на застывшую маску. Докк понимал, что воспоминания для крылатого весьма болезненны, но хотелось услышать всю историю от начала до конца. Мужчине казалось, что так он сумеет стать Тхашеру еще ближе, чуть ли не одним целым с ним. – А дальше? – А дальше она умерла, родив Аршера. Император вознамерился выявить причину, по которой умерла его, пусть и не наследная, дочь. Если бы дело было в моем геноме, то умер бы наш сын, но никак не она. В ходе расследования выяснилось, что моя жена не была дочерью Императора. Её мать изменила Императору, и скрыла факт измены, тем самым лишив свою дочь своевременной медицинской помощи и обрекая её на смерть. – Как это? Я что-то не понял… – Моя жена унаследовала геном биологического отца и для поддержания жизни нуждалась в специальных медицинских препаратах. Мои сыновья оказались обречены. Им не помогало не одно средство, и тогда доктора посоветовали поместить их в среду, пропитанную рудием. Именно поэтому я вызвался сопровождать принцессу в эту поездку и прихватил с собой мальчиков. – Но все оказалось бесполезным… – Почему? Ты же видел Аршера. Он совершенно здоров, так что доктора оказались правы. – Да, но Барон Стелл… – А что с ним не так? Может ты не заметил, но уже сейчас Стелл пляшет под дудку моего мальчика, исполняя все его капризы. Вернее те, которые может понять. Когда же Аршер освоит в полной мере человеческую речь, то тогда начнет управлять всеми людьми в окружении Барона. Никаких явных признаков болезни у него я не увидел. Местный климат хорошо на него влияет. Можно сказать, что Аршеру повезло, в отличие от Нхашера. – Что ты имеешь в виду? – Я его не чувствую, а это означает только одно – мой старший сын мертв. Но в тот момент я был настолько слаб, что не смог их защитить. Если бы не ты, то меня тоже давно не было бы на этом свете. Докку в его словах почудилась грусть и он это принял на свой счет. Стало немного обидно. Он отодвинулся от Тхашера и отвернулся в другую сторону. Сейчас он уже жалел, что начал этот разговор, но сделанного не воротишь. – Ты сейчас со мной из чувства благодарности? – слова помимо воли сорвались с его губ. – Какой же ты глупый! Крылатый резко развернул его, укладывая на спину, и впился в губы властным поцелуем, именно так, как и любил Докк. На протяжении следующих часов Тхашер усердно объяснял Медику причину, по которой они вместе, пока у мужчины совсем не осталось сил и он не забылся сном.