Шанс для двоих

      Идиотка! Вот что было моей первой мыслью, когда я осознала, на что подписалась: я и буду выступать в Опере! Кто меня за язык тянул! И плевать, что говорил Призрак про мой голос! Стою теперь, как дура, во время первой репетиции "Il Mutto", и все на меня глазеют, как на диковинное животное, а некоторые даже и перешёптываются.       А все с подачи Эрика, между прочим! На следующий день после нашего разговора у директоров оказались новые письма, где четко говорилось, что отныне я тоже буду участвовать во всех постановках, и только истинный хозяин Оперы будет решать, какие роли мне играть. После этого старички сразу оказались на пороге моей комнаты, требуя объяснений. Помянув про себя Призрака всеми нехороши словами, я объяснила, что раз Кристина будет заменять Карлотту, которая так и не соизволила дать ответ, нужен кто-то на второстепенных ролях, вскользь упомянув, какой небывалый ажиотаж это произведет на публику. Эффект был неоднозначным: Андре и Фермен немного успокоились, но было видно, что им надоедала такая манипуляция, но спорить они боялись. И правильно делали.        И вот я, в костюме пажа, играю сцену вместе Крис. В отличии от других, у нас довольно хорошо получалось, с одного раза, даже месье Рейе не делал замечания. Оно и понятно: у меня роль немая - тут и не ошибешься, а Кристину Эрик поднатаскал. Когда репетиция закончилась, дирижер был в восторге, и даже вечно сдержанная мадам Жири похвалила за старания. Тут же нарисовались директора и тоже не скупились на сладкие речи, отметив, что было хорошей идей дать мне роль. Я промолчала, что это не их была заслуга, чтобы лишний раз не упоминать Эрика в присутствии стольких людей. Быстро слиняв в свою комнату, я переоделась в свежий костюм, взяла несколько вещей и игрушек, которые мне так любезно передал мой призрачный друг и отправилась в больничное крыло, где меня ждал Жак. До этого он все время спал, и врач говорил, что для его организма это нормально - так медленно восстанавливаться после длительного стресса. За это время я выяснила, что отца Жака признали виновным в жестоком обращении с ребенком и нецелевой растрате бюджетного пособия и дали десять лет тюремного срока.       - Добрый день, мадмуазель Буржуа, - поздоровался мальчик, когда я только оказалась на пороге палаты.       - Жак, я же просила звать меня по имени, как и все, - улыбнулась я в ответ и села на край кровати, поставив узелок рядом. - У меня для тебя хорошие новости: ты можешь здесь остаться, если будешь меня слушаться. Место это хоть и не опасное, но стоит соблюдать некоторые правила.       - О, неужели великий Призрак Оперы и правда разрешил мне остаться? - я на минуту замерла от таких слов и в упор посмотрела на парнишку. Было странно, откуда Жак знает об Эрике - я-то ему ничего не говорила. Увидя мое замешательство мальчик все объяснил:       - Дядя моего друга работает осветителем, и часто, когда я бывал у них в гостях, рассказывал о всяких странностях, которые здесь происходили. Он говорил, что за всем стоит неуловимый Призрак, которого никто никогда не видел. Но я уверен, что призрак - реальный человек.       Вот ведь какой сообразительный попался мне подопечный. Я долго колебалась, но все же решила рассказать Жаку об Эрике, опустив некоторые подробности. Рассказ занял всего полчаса, и все это время мальчик слушал очень внимательно, не перебивая, а когда я закончила, он даже не о чем не спросил. Только лишь дал обещание, что будет слушаться и меня, и Призрака. Мы посидели еще немного и даже поиграли в игрушки, которым Жак очень обрадовался. В итоге мы распрощались только к обеду, когда нас прервал доктор, пришедший осмотреть своего пациента и провести несколько процедур. Мне же совсем не хотелось оставаться в четырех стенах, поэтому решила прогуляться и, наконец-то, познакомиться с Парижем. Компанию мне составил Маркиз, на этот превратившись в красивого немецкого дога.       Мы вышли сразу, как только легко пообедали в общей столовой, и отправились прямо к Лувру. На площади Карузель было не так много народа, но атмосфера все-равно была приятная: дамы в дорогих одеждах обсуждали последние писки моды, мужчины читали газеты, а дети выпрашивали у родителей купить жаренные каштаны, которые продавались чуть ли не на каждом шагу. Маркиз уговорил меня купить пару пакетов, ведь в Париже эти плоды готовили по особому рецепту. Дальше мы отправились пешком в Сад Тюильри, оттуда уже на карате пересекли мост Согласия и "припарковались" на Марсовом поле. Выйдя из экипажа, я так и застыла на месте: с другой стороны на меня смотрела Эйфелева башня, уже полностью построенная. Потратив где-то еще полчаса на пересечение парка, я с Маркизом стояли у южной опоры башни, желая подняться на смотровую площадку. Была только одна проблема - кроме нас здесь была целая толпа, которая хотела посмотреть на Париж с высоты птичьего полета. Но как только мой взгляд пересекся с глазами билетера, он аж побледнел немного и сразу приказал остальным расступиться, пропуская меня вперед. Даже как-то неловко стало из-за этого, но такую возможность я решила не упускать, и извинившись перед простым людом, отправилась на второй ярус башни. Вид был изумительный, даже промелькнула мысль, что было бы здорово прийти сюда с Эриком и вместе поесть каштанов.       Вернулась я в Оперу ближе к вечеру, когда на улицах уже начали фонари включать. Кристина и Мэг сразу бросились расспрашивать, где я так задержалась. Поведав им историю своего путешествия, я пообещала им, что в следующий раз вместе отправимся на прогулку. Мы попрощались в коридоре, который вел в общую спальню, и я сразу отправилась к Эрику, который явно волновался из-за моего долго отсутствия. И точно - как только я переступила через тайный проход, что был недалеко от моей «мастерской», меня тут же сгребли в охапку, и я уткнулась лицом в черный плащ.       - Где была столько времени? - голос Эрика дрожал. Я кое-как освободила свои руки и обняла его в ответ.       - Все хорошо, - я аккуратно погладила его по спине, после чего Эрик немного успокоился. - Я просто гуляла по городу. Даже не думала, что моя вылазка из театра на столько затянется. Прости, что заставила волноваться.       После этого он немного отстранился от меня и нежно погладил по волосам. Когда молчание стало неловким, он пригласил меня к себе на чашечку чая. Но я отказалась, предложив альтернативу по-лучше - посидеть за чаем в моей комнате. Я даже особо не задумывалась: у Призрака я уже не раз бывала в гостях, а сам ко мне в гости он явно не осмелится прийти. И на это он сразу же начал что-то невнятное бормотать, ища нелепые отговорки. Но как говорят: "Куй железо, пока горячо". Так что без всяких церемоний я схватила Эрика за руку и потащила за собой в свое скромное жилище. На благо, было достаточно поздно, и весь театр уже видел третий сон, так что мы добрались до комнаты никем незамеченные.       Затворив за собой дверь, я принялась заваривать чай, пока Эрик от неловкости ситуации ерзал на стуле, словно пытался выбрать, как лучше сесть.       POV Маркиз.       Наблюдая за Эриком, я немного посмеивался про себя над его поведением. Еще бы - за столько лет его впервые пригласи в гости, и не кто нибудь, а девушка, которая многое для него значит. Но именно это омрачало общую картину. В глубине души я понимал, что правда рано или поздно должна всплыть, но постоянно отговаривал Марию заводить с Призраком этот разговор. Фамильяр обязан защищать своего хозяина от всех предполагаемых угроз. Я просто боялся, что узнав правду, Эрик может выгнать Марию из театра, и тогда ее жизнь снова будет в опасности. Ведь преступник, что пытался убить настоящую дочь герцога был все еще на свободе.       А ситуация с каждым днем, нет, даже с каждым часов все ухудшалась - Мария и Эрик сближались все сильнее, и это даже не учитывая признание девушки. Слава богу, она еще сохраняла здравый смысл и не спешила бросаться в этот омут с головой. Чего нельзя было сказать о Призраке - даже сейчас, пока Мария занималась приготовлением простого чая, он глаз с нее не сводил.       Конец POV Маркиз       Заварив хороший индийский чай, что мне в последний раз передала служанка, я приземлилась на стул напротив Эрика. И конечно, какое чаепитие без сладкого - пришлось выудить свою заначку в виде шоколадных конфет с марципаном, которые я купила в ближайшей кондитерской.        - Так почему ты решила покинуть театр? - я чуть не поперхнулась, когда Эрик задал этот вопрос, да еще таким тоном, будто я совершила преступление.       - Просто захотелось проветриться. Я здесь задыхалась. Нужен был глоток свежего воздуха, и только, - честно ответила я. Но почему-то эти слова подействовали на моего призрачно друга не так, как я предполагала: он помрачнел еще больше, чем был до этого.       - А если бы наткнулась на своего убийцу? - Эрик так сильно сжал ручку чашки, что я испугалась, как бы та не раскололась на части от такого давления. Заметив мой испуганный взгляд, мужчина немного смягчился, но голос оставался твердым. - О чем ты только думала? Сама ведь говорила, что тебе страшно.       - Да, страшно! Но я не могу позволить страху управлять мое жизнью! - не выдержала я. - К тому же, со мной был Маркиз. Он бы никому не позволил причинить мне вред.       На это Эрику нечего было возразить - все же наличие фамильяра могло уберечь меня от многих неприятностей. Дальше мы уже разговаривали о предстоящем выступлении, которое должно было состоятся через две недели. Я все еще была не уверена в своих силах, но Призрак убедил, что бояться нечего. В итоге мы распрощались после четвертой порции чая.       Следующие две недели пролетели просто незаметно, и премьера была уже сегодня вечером. Мы как раз прогоняли последнюю репетицию, что было совсем необязательно: после ухода Карлотты все шло гораздо быстрее, а в таланте Кристины уже никто не сомневался. Когда мы закончили, один из швейцаров передал мне письмо, как оказалось, от отца. Он писал, что сегодня будет в театре вместе с королем. От такой новости мне подурнело - за эти две недели я ни словом не обмолвилась, что тоже буду участвовать в постановке. А что после сегодняшнего вечера он запретит мне не то что выступать, а вообще находиться в опере? Я решила не паниковать раньше времени. Будь что будет.              И правильно решила не паниковать - вы бы слышали, как нам зал аплодировал. Я думала, что оглохну. Потом посмотрела в королевскую ложу: папа и крестный тоже были довольны, ни капли осуждения или неодобрения. Фу, пронесло. Единственное, что удручало, так это то, что Эрик не смог прийти, но свою розу, а также обещание встретиться позже, он все-таки передал через мадам Жири. Кстати, как и обещал Призрак, она стала относиться ко мне мягче и перестала следить за каждым моим шагом. Когда театр уже почти опустел, я вышла в фойе и наткнулась на отца - он меня специально ждал.       - Мария, мы можем поговорить?       - Конечно, - я немного насторожилась, но виду не подала, и предложила пройти в пустой зал, чтобы нам никто не помешал.       - Прости, что последнее время я уделял тебе мало внимания, - герцог присел на кресло и жестом пригласил присесть рядом. - Во дворце было так много дел, что я не мог узнать, как ты тут поживаешь.       - Со мной все хорошо, отец, правда. Меня никто не обижает, я помогаю, чем могу. У меня даже фамильяр появился, Маркиз. Вот теперь даже выступаю. И состояние мое с каждым днем все лучше, - о последнем пришлось солгать, ведь со мной и так все было "хорошо".       - Я очень рад, это слышать, - мужчина улыбнулся, что даже немного прослезился. - А как дела с Призраком?       - Замечательно. Он никому меня в обиду не дает, - на автомате ответила я, а потом резко осеклась, прокрутив в голове последнюю фразу папы. И когда я осознала, что он спросил, сердце сделало такой кульбит, что казалось оно пробьёт грудную клетку и броситься наутек.       - А откуда ты знаешь? - язык просто отказывался слушаться от волнения, но не задать этот вопрос было просто нельзя. Я-то точно ничего не рассказывала.       - Об этом мне еще месье Лефевр поведал. Лет так пятнадцать назад это было, - как ни в чем не бывало ответил герцог, поглаживая бороду. - Правда, я не поверил, что призрак настоящий. Это ведь на самом деле обычный человек, верно?       - Да, но...Раз ты все знал, почему...       - Почему, я ничего не предпринял? Я подробнее расспросил бывшего директора, чем призрак так ему мешает, но из его рассказа, стало очевидно, что наличие этого...приведения шло театру только на руку. Ну, а потом с ним познакомилась ты. Твои рассказы только подтверждали, что призрак не так уж и плох.       - Это правда, отец. Он не плохой человек. Он...Ему просто не повезло в жизни: на его стороне мало хороших людей. Поэтому он и решает проблемы, как умеет. Что бы там не говорили, я всегда буду его защищать, до самого конца, - похоже я взболтнула лишнего - мой папа слегка улыбнулся и снова погладил свою бородку.       - Ты раньше ни об одном мужчине так не отзывалась. Видать, он многое для тебя значит, - последняя фраза прозвучала, как утверждение, которому мне нечем было возразить. - Что ж, раз так, будь здесь столько, сколько сама решишь. Но хоть иногда появляйся дома, а то мне одиноко.       - Хорошо, я постараюсь, - я улыбнулась своей фирменной улыбкой и проводила отца до выхода из зала.       Когда дверь за ним закрылась, я решила пойти в мастерскую, где меня обещал ждать Эрик. Но на полпути меня снова охватило то подлючее чувство вины.       - Нет! Все! Вот теперь точно все! Я так больше не могу! - орала я так, что меня на кухне можно было услышать.       - Ну и что теперь? От чего ты теперь так разрываешься? - появился из воздуха Маркиз.       - Да все от того же! Маркиз, я должна признаться Эрику! Причем скоро, иначе я просто взорвусь от этих эмоциональных горок. Только как это сделать?       - Как? Просто. Просто скажи, как есть, и все, - спокойно ответил кот.       - Как есть? Типа: "О, Эрик, а знаешь, я на самом деле не Мария Буржуа, а девушка, которая каким-то образом попала сюда из совсем другого мира. И чисто случайно так получилось, что мы с Марией на одно лицо и зовут нас одинаково". Так что ли?       - Ну, приблизительно.       Я только на это страдальчески вздохнула, и отправилась на встречу с Эриком. Войдя в комнату, я была уже готова слышать похвалу в свой адрес после первого выступления на сцене, однако меня встретила совсем другая фраза:       - Кто вы, мадмуазель? - и его серые глаза, наполненные тревогой.