Взойдет кровавая луна...

      "За Монштадт, как и всегда."       Эти слова были высечены в памяти Фредерики Гуннхильдр так глубоко и прочно, что, кажется, были ее первыми словами в жизни. Разве может быть иначе, когда ты - потомок древней аристократии, и на твоих плечах лежит ответственность за целый город?       Защищать Монштадт было главной задачей многих поколений клана Гуннхильдры. Его основательница, первая жрица, которая участвовала еще в Войне Королей, сделала веру и верность своему народу идеей-фикс своих потомков на многие поколения вперед.       -За Монштадт, как и всегда.       Эти слова Фредерика произносила неслышным шепотом всякий раз, очнувшись ото сна на рассвете. После быстрых сборов начинались ежедневные занятия - бег, фехтование, разбор домашних хлопот и помощь горожанам. Но в последние несколько месяцев ее рутина существенно изменилась. Фредерика впервые была беременна.       Ребенок должен был родиться спустя пару месяцев, и потому обычно поджарое тело женщины округлилось, стало тяжелым и неповоротливым. Фредерика ждала этого ребенка и надеялась, что это будет девочка. Только девочки наследовали фамилию клана Гуннхильдр и титул рыцаря, а Фредерика возлагала большие надежды на то, как она будет с малых лет воспитывать дочь, готовя ее к служению городу. Так же, как когда-то воспитывали ее саму - в строгости, но в любви.       Она даже придумала имя малышке, если ее мольбы все-таки будут услышаны и на свет появится новая леди Гуннхильдр. Барбара. В честь святого Барбатоса, волю которого клан чтил превыше всего.       Ее супруг, Шеймус Пейдж, как раз недавно вернулся из очередного похода. Несмотря на то, что он путешествовал вместе с магистром Ордена, что являлось большой честью для искателя приключений, Фредерику скорее утомляли и раздражали его бесконечные отлучки. Сейчас он жил в Монштадте, чтобы оставаться рядом с женой в этот важный для них период, но обычно отсутствовал месяцами, исследуя континент.       Для Фредерики амбиции супруга (как и магистра, но она не допускала этих кощунственных мыслей) казались странными. Зачем постоянно пытаться завоевать новые земли, если в их родном Монштадте столько проблем?       Даже будучи на позднем сроке беременности, Фредерика не складывала с себя обязанностей рыцаря. Вот и сейчас, после умывания и скромного завтрака («рыцарь не может быть привередой» - повторяла она себе), молодая женщина спустилась в приемную особняка.       Сейчас Шеймус разделял с ней обязанности защитника города, поэтому с самого утра уже сидел здесь, обхватив голову и склонившись над бумагами. Вид у него был утомленный.       -Доброе утро! - он повернулся к ней с улыбкой. - Поверить не могу, как у тебя от этих бумажек голова не идет кругом. Сколько тут ерунды…       Фредерика прервала его легким жестом.       -Жители города полагаются на нас, и для нас их заботы - честь, а не ерунда.       Шеймус вздохнул и вытянул руки над головой, выпрямляя затекшую спину.       -Видит Барбатос, махать мечом гораздо приятнее, чем отсиживать задницу в кабинете. Что это за великая честь такая, что ее нужно возлагать на беременную барышню, а не отдать, к примеру, библиотекарю?       Он схватил один из листков бумаги и потряс им в воздухе.       -Вот это, к примеру! Налоговая отчетность винокурни! Ну какого черта… Фредерика раздраженно шикнула на него. Шеймус послушно смолк.       -Извини. Я разберусь с бумагами, а ты прими посетителей. И отдыхай, пока их нет. - он мягко улыбнулся, кивая на живот супруги. - Вам надо набираться сил.       Не успела Фредерика последовать его совету и присесть на кресло за широким приемным столом, как в дверь постучали.       -Войдите. - коротко бросила Фредерика, пододвигая к себе писчую бумагу и перо.       Она бросила взгляд на часы. Прием только начался, и в такую рань услуги рыцаря могли понадобиться только по двум случаям - неотложному по словам очередной старухи, которую обсчитали на рынке, и действительно неотложному. В обоих случаях леди Гуннхильдр отнеслась бы к посетителю со всем уважением и серьезностью, но, учитывая ее положение, порой она испытывала состояние настолько раздраженное, что готова была плеснуть в лицо чернилами любому, кто придет сюда поплакаться о пропавшем котике.       Дверь открылась, и в нее вплыла (иначе и не скажешь - настолько изящной была ее поступь) дама в мехах. Фредерика подняла на нее глаза и на мгновение опешила. Шеймус перестал шуршать бумагами и тоже, по всей видимости, оглядывал гостью.       На даме было длинное струящееся платье с откровенным разрезом, открывающим ноги. Шею опоясывала накидка из красного меха («не монштадтского» - отметила Фредерика). На черных, как смоль, волосах, собранных в прическу, небольшая кокетка с вуалью, скрывающая глаза и верхнюю часть лица посетительницы.       «Иностранка.» - заключила леди Гуннхильдр, осмотрев внешность вошедшей дамы, пока та присаживалась в кресло. Слишком уж роскошным и вызывающим был наряд - в Монштадте так не ходят.       -Чем могу помочь, мадам? - спросила Фредерика, не выказывая никакого удивления внешностью незнакомки.       -Леди Гуннхильдр. - нараспев произнесла дама, чуть склоняя голову в кокетке. - Я слышала о том, что вы самый добродетельный рыцарь… Из местной аристократии.       Эта пауза и вторая часть предложения, небрежно брошенная через алые губы, сказала Фредерике многое. Видимо, дама оббила уже не один порог, прежде чем прийти сюда, и всюду получала отказы на свою просьбу. Оттого «местная аристократия» звучала из ее уст так пренебрежительно.       Дама перекинула одну ногу через другую и скрестила руки на коленях в изящном жесте. Леди Гуннхильдр заметила камень на ее длинной шелковой перчатке. Камень был подвешен на запястье за тонкие цепочки, плотно охватывающие руку, и чем-то напоминал Глаз Бога, однако Фредерика не смогла разглядеть элементальной печати.       -Надеюсь, я не подведу ваших ожиданий, мадам… - Фредерика выжидающе подняла глаза на гостью.       -Ох, я не представилась. - из-под алых губ показалась тонкая улыбка. - Зовите меня Серпентина.       -…мадам Серпентина. - закончила фразу Фредерика. - Так чем я могу помочь?       -Видите ли, моя проблема носит очень деликатный характер. - начала дама мелодичным голосом, не спуская улыбки с губ. - Я прибыла сюда с делегацией из Снежной, чтобы решить некоторые проблемы делового характера… И личного.       Фредерика понимающе кивнула, не отрывая взгляда от вуали.       -Дело в том, что я очень-очень люблю детей, но Архонт не послал мне своих. - тон Серпентины стал томным и печальным. - А мы, женщины из Снежной, так мечтаем о больших семьях…       По движению головы Фредерика поняла, что гостья перевела взгляд на ее заметно округлившийся живот под свободной блузой. По спине пробежал неприятный липкий холодок, но она продолжила внимательно слушать.       -Вижу, Барбатос уже благословил вас. Так вот, я бы хотела усыновить несколько сироток из приюта при вашем соборе, но магистр Ордена не дал мне своего согласия. Мои намерения показались ему недостаточно чистыми…       Серпентина извлекла из потайного кармана шелковый платок и приложила его к лицу под вуалью. Отчего-то леди Гуннхильдр показалось, что та утирает несуществующую слезу.       -Мадам Серпентина, если магистр… - начала было Фредерика, но гостья торопливо прервала ее.       -О, нет! Я не прошу вас унижаться перед этим стариком, особенно в вашем положении. Я предлагаю вам нечто иное. Дама открепила от пояса небольшую сумочку и нырнула в нее рукой.       -Я надеюсь, вы и ваш супруг… - она будто впервые заметила его присутствие в комнате. - …сочтете мою просьбу достаточно благородной, чтобы она стоила вам небольшой услуги. Вам нужно только поставить печать на бумаге об усыновлении, и я буду очень… Очень благодарна.       Серпентина положила на дубовую столешницу бумагу и небольшой мешочек, который приятно звякнул. Фредерика округлила глаза и подняла их, упершись взглядом в вуаль.       -Ох, вы неправильно меня поняли. Это не вся сумма. Если вы согласитесь, я выпишу чек на банке в Снежной.       -Это… Вы предлагаете мне взятку? - севшим голосом спросила Фредерика. В жизни она не чувствовала большего оскорбления, чем теперь. Звякнувший мешочек моры будто прожигал дыру в ее рабочем столе.       -Нет-нет. Считайте это подарком от феи-крестной для вашей малышки. - Фредерике показалось, что глаз под вуалью ей подмигнул. - Я слышала, рыцарям платят весьма скромное жалованье…       -Мадам Серпентина… - хрипло начала леди Гуннхильдр. - Я попрошу вас…       -Забирай и выметайся вон. - послышался твердый голос с соседнего стола. Фредерика растерянно обернулась к мужу. Тот встал, упершись кулаками в столешницу, и исподлобья смотрел на посетительницу.       -Я знаю, зачем вам сироты. Мы были в походе у границ Снежной. Вы издеваетесь над ними, ставите эксперименты. Я видел беглых детей из ваших лабораторий! - все больше распаляясь, почти кричал Шеймус. - Вы провернули это в Ли Юэ, но из Монштадта вы не вывезете ни одного ребенка! Убирайся!       Серпентина грациозно поднялась с кресла, бросив бумагу и деньги обратно в сумочку.       -Шеймус. - тихо и вкрадчиво произнесла она. - Я наслышана о тебе. Силы у тебя хоть отбавляй, но будь ты поумнее…       -Я сказал тебе убраться из моего дома! - взревел Шеймус, бросаясь из-за стола на гостью и грубо хватая ее за плечо.       Гостья не отпрянула. Она, напротив, зашипела и придвинула вуаль ближе к лицу мужчины.       -Ты будешь жалеть об этом дне, Шеймус. Ты и твоя жена. - она щелкнула пальцами в тонкой перчатке, и с них сорвалась тоненькая черная змейка, которая устремилась к Фредерике. - Когда взойдет кровавая луна…       Шеймус грубо вытолкал посетительницу из комнаты, передав в руки дворецкому, и бросился к супруге. Та сидела, побледнев, и держалась рукой за живот.       -Дорогая! Фредди!       -Все в порядке. - прошептала она. - Я просто испугалась.       -Где эта дрянь?! - Шеймус оглядел стол и пол под ним, но черная змейка будто растворилась в воздухе. - Ты ранена? Что случилось?       -Она просто прыгнула на меня, и все. Она исчезла. - уже более твердым голосом ответила Фредерика, обнимая себя руками. - Я думаю, это был просто фокус, чтобы напугать меня. Я в порядке. Давай продолжать работу.       -Для тебя сегодня никакой работы. - отрезал Шеймус, бережно поднимая жену с кресла. - Пойдем. Я сегодня вместо тебя. Сегодня ты отдыхаешь.       Несмотря на протесты супруги, Шеймус уложил ее в постель и положил рядом ее любимый любовный роман. Прежде чем удалиться обратно в кабинет, он крепко сжал ее пальцы и твердым голосом сказал:       -Все будет хорошо, Фредди. Это просто злобная дамочка с причудами. Отдохни, и все будет хорошо. Я обещаю.       Однако они оба запомнили этот день навсегда. И события последующих лет вновь и вновь возвращали их обоих в те несколько минут, после которых жизнь не только их семьи, но и многих семей Монштадта перестала быть прежней…