Как приручить волка

Мать Катсуки часто говорила ему в детстве, что у него должен быть друг, который будет готов помочь ему в трудную минуту, который не побоится его рассы, и который будет ему верным плечом по жизни. Но если бы она ему сказала, что взамен он будет учить его мыть пол, маленький Бакуго бы рассмеялся, но сейчас, покрывая своего дружочка всеми известными ему матами, ему не очень смешно. – Господи, дай мне силы не применять в сторону этого идиота силы. – глубокий вдох, и по новой, – Как ты моешь пол? Твоя мать бы рыдала! Мидория выглядит, как нашкодивший котик, виновато потирая затылок. – Ну прости, Каччан, – с жалостью произносит Изуку, уворачиваясь от летящей в него половой тряпки, – Я никогда не мыл пол, на мне была охота и иногда готовка, всё остальное делала мама. – Оно и видно. Спасибо ей, хоть что-то готовить научила. Деку, я в Бога не верил до этого момента!! – Ну прости, а? – Бэ. – Катсуки уже не хочет тратить свои нервы на друга-имбецила, он берёт брошенную минутой ранее мокрую тряпку и спускается на колени, – Учись. И начинает мыть полы, как его учила его мать. А Митсуки женщина строгая и принципиальная: пока не съешь – из-за стола не выйдешь; пока не научишься драить дом до блеска – гулять не пойдешь; пока не уберёшь игрушки – никакого отдыха. Раньше, пока эти слова звучали, как наказание, маленький Каччан очень злился, ведь он в итоге только стоял в углу. Но сейчас он, будучи взрослым амбалом за двадцать, понимает, что Митсуки желала ему, мелкому засранцу, только добра, и что без этих настояний Катсуки бы сейчас не учил своего друга, а только беспомощно пожимал бы плечами. От тёплых и не совсем воспоминаний на лице Катсуки всплыла ухмылочка. Мидория его энтузиазма не разделял, он, наоборот, стыдливо наблюдал за его потугами, но стоило зелёным глазам упасть на заднюю часть тела Бакуго, лицо залилось предательским румянцем. То, как Каччан выпячивает зад, напомнило ему о галлюцинациях в лесу. Как они, будучи наедине, отдались страсти и Каччан поглотил его целиком... Изуку помотал головой, отгоняя постыдные мысли от его, и так смущённого в край. – Деку? – Катсуки посмотрел на него и, заметив красные щёки, да и всё лицо с ушами, подполз, кладя руку на лоб, – Заболел? Температуры вроде нет. Он даже потрогал свой лоб, сравнивая температуры тела, но вспомнив о различии расс чертыхнулся. – В-всё нормально, Каччан! Не переживай.. – Я? Переживать? Не смеши меня, кто за тебя переживает. – да, переживает, и что? Как будто он признается. – Правда, всё хорошо, давай продолжим. Только сейчас Изуку понял, что он очень удачно попросил Каччана помочь убраться дома, ведь сам парень в этом деле обалдуй, а Бакуго, по сравнению с ним – спец. Территорию решили оцеплять небольшую. И когда Бакуго наводил порядок в нижних шкафчиках серванта, Мидория потянулся за коробкой на нём. Но он не рассчитал, что он немножко ниже. Коробка свалилась Катсуки на голову, а зелёнка упал на него, удержавшись на руках. Как только ребята посмотрели друг другу в глаза, оба зависли, как под чарами. И только когда Бакуго очнулся, он осознал, в каком они положении. – Деку, ёб твой рот наоборот, слезь с меня!! – Прости, Каччан! У-уже-уже!! Изуку поспешно поднимается, не замечая покрасневшего товарища. Может, оно и к лучшему. Может, только теперь в животе Катсуки взорвалось, теперь летит взрывать все остальные внутренности. Закончили они к вечеру, когда уже стемнело. Ну как закончили? В какой-то момент Бакуго заскулил и через окно выбежал из дома, спеша скрыться в лесу и оставив Мидорию с открытым ртом переваривать ситуацию. Бакуго просто убежал, оставив за собой смешанный запах костра и цитруса.