Поздний брак

      Эта поездка была первая для Эльвиры Марковны в качестве законной супруги Константина Алексеевича. Невольно вспомнилась первая поездка с Герхардом, когда они на второе лето совместной жизни сняли дачу за городом и уехали туда отдыхать.       — Герхард, подожди… — недоуменно произнесла Лена. — А зачем выбрасывать деньги и снимать дачу? Мы что, не можем отдохнуть дома?       — Леночка, дома — это не отдых, — ответил Герхард. — Дома — это подобие отдыха.       — Ты мне огород не позволяешь садить, по дому не позволяешь работать… — сказала Лена. — Это как-то странно. Зачем держать прислугу, если жена здоровая, а вокруг не бегает десять детей? Вот было бы у меня десять детей, тогда да, я бы только за ними и следила, на дом бы уже времени не оставалось.       — Я уже говорил, Лена: я не против огорода, чтобы ты на нем отдыхала душой, и против огорода, чтобы питаться только с него, — произнес Герхард. — Ты посадила десять рядков картошки — и достаточно. Хватит. Занимайся ими.       — Герхард, я же не об этом, — ответила Лена. — Мне и без этих десяти рядков жилось бы прекрасно. Я к тому, что должна хоть какую-то пользу тебе приносить, а не быть нахлебницей.       — Вот и чудно! — обрадовался Герхард. — На следующий год тогда вообще ничего садить не будем. Маленькой клумбы с цветочками перед окнами будет больше, чем достаточно.       — Эльвира Марковна, вот наша дача, — произнес Константин Алексеевич. — Все на пристойном уровне: пять комнат и шестая — зала. Я постараюсь нанять няню для девочек в ближайшие дни, так что вам придется несколько дней позаниматься внучками одной.       — Константин Алексеевич, — ответила Эльвира Марковна. — Вы о чем? Какая няня? Неужели я допущу, что я буду гулять по округе, а Сашенька и Сонечка — сидеть в четырех стенах?       — А если я приглашу вас одним из вечеров в ресторацию, кто останется с девочками? — спросил Константин Алексеевич. — Или если вы захотите прокатиться на лошади, за Сашей и Соней кто-то должен будет приглядеть.       Эльвира Марковна задумалась. В словах супруга определенно виднелся здравый смысл. Однако некоторая неловкость, что бабушка не может сама приглядеть за внучками, оставалась. Решив, что нужно как-то перевести тему, женщина сказала:       — Верно, вы скажете, что я дурно воспитана.       «И вообще, Татьяна права, когда говорила, что можно выйти замуж за дворянина, но стать дворянкой нельзя», — мысленно добавила Эльвира Марковна и продолжила. — Но раз вы заговорили о лошадях, то я бы хотела вспомнить юные годы и прокатиться в мужском седле. Как вы, наверное, понимаете, в той среде, в которой росла я, женских седел не было.       — Почему же сразу говорить о дурном воспитании? — изумился Константин Алексеевич. — Если вам будет угодно прокатиться по-мужски, значит, вы прокатитесь по-мужски. Может быть, вам захочется прокатиться со мной наперегонки.       — Нет, этого точно не захочется, — улыбнулась Эльвира Марковна. — Я не настолько хорошо держусь в седле.       На следующий день Татьяна с интересом наблюдала за тем, в каком наряде выйдет на конную прогулку столь ненавистная новая жена отца. Девушка пыталась угадать, будет Эльвира Марковна в шляпке или нет, «как и положено мещанке, которая до такого не додумалась». Однако в том, что на женщине будет жакет с амазонкой, Татьяна не сомневалась.       Эльвира Марковна удивила и Татьяну, и супруга, выйдя из дома в обычном летнем платье, чуть открывающем щиколотку.       «Мещанка, что с нее взять», — подумала Татьяна.       Девушка посмотрела на отца, одетого в новенький редингот, и мысленно добавила:       «Вот бы посмотреть, как она будет забираться в седло».       Пожалев о том, что свою конную прогулку она решила совершить чуть раньше, «чтобы не видеть эту женщину и не портить свое настроение», Татьяна спросила:       — Папенька, вы же не против, если я прогуляюсь с вами до конюшни?       — Конечно, не против, Танюша, — ответил Константин Алексеевич.       Татьяна шла молча. С одной стороны, девушка была рада, что она прокатилась на лошади одна, ей не нужно было ни на кого оглядываться, можно было не надевать шляпку — все равно же никто не увидит. С другой стороны, Татьяна очень хотела бы прокатиться на лошади снова, только ради того, чтобы блеснуть своим нарядом, на фоне которого платье Эльвиры Марковны смотрелось бы убого.       Вскоре появились лошади. Взглянув на обеих лошадей, оседланных мужскими седлами, девушка недоуменно подумала:       «Не ждали Эльвиру, что ли?»       Тем временем, Эльвира Марковна, обойдя лошадь с другой стороны, чуть приподняла платье, чтобы это никто не видел, и, оперевшись на переднюю луку, с некоторым усилием села в седло.       «В двенадцать лет как-то легче было», — подумала женщина.       Татьяна была донельзя изумлена, увидев, что жена отца сидит в седле в столь неприличной позе.       «Да, будет, о чем рассказать осенью», — подумала девушка и сказала. — Счастливой прогулки! С вашего позволения, я домой.       Эльвира Марковна не удивилась бы прямому посыланию ее куда подальше, подобное же доброе пожелание, пусть и сказанное явно не от чистого сердца, изумило ее.       Константин Алексеевич взобрался в седло куда легче.       — Что же, Эльвира Марковна, давайте немного прокатимся по окрестностям, — произнес мужчина.       Прогулка шла своим чередом. Проезжая по каким-то тропкам, Эльвира Марковна радовалась такому неожиданному развлечению.       — Константин Алексеевич, куда же вы? — не раз говорила женщина, а один раз решилась и добавила. — Я же только шагом могу, иначе боюсь.       — Так я даже не переходил на рысь, это тоже шаг, просто чуть быстрее, — ответил Константин Алексеевич, но притормозил коня.       Прокатавшись еще около часа, благополучно спустившись с коня и увидев, что супруга хоть небыстро, но тоже сама спускается, не желая ожидать его помощи, мужчина спросил:       — Не желаете ли, Эльвира Марковна, освоить на днях и дамскую посадку?       — Стыдно говорить такое вслух, но я боюсь, — ответила женщина.       — Бояться не стыдно и говорить такое вслух тоже нужно, — произнес Константин Алексеевич. — Если вам не хочется пробовать дамскую посадку, можно и не пробовать. А хотите, я вам покажу, как рысью ездить?       — Тоже не стоит, благодарю вас, — ответила Эльвира Марковна. — Понимаю, вам бы хотелось прокатиться куда быстрее, но что поделать, если ваша спутница не готова к этому.       — Я рад, Эльвира Марковна, что вы составили мне компанию и прокатились со мной, — сказал Константин Алексеевич. — Кстати, раз вы любите верховую езду или хотя бы не против ее, может быть, мы поищем вам амазонку в лавке готового платья? Понимаю, надо шить на заказ, но это займет время. Так пусть у вас будет хотя бы первая амазонка.       Эльвира Марковна задумалась.       — Благодарю вас, Константин Алексеевич, но что-то мне подсказывает, что в мужском седле это будет смотреться пошло, — ответила женщина. — Так юбка надежно прикрывает то, как расположены ноги, а так я, фактически, обнажу свои ноги перед всеми. Нет, я слышала, за границей женщины ходят в брюках, но… Я же не Зоенька, девочка моя любимая… Да даже Зоенька, как мне казалось, не помышляла о таком пошлом и нелепом наряде…       Понимая, что он невольно затронул больную тему, Константин Алексеевич поспешил перевести разговор в другое русло:       — Как желаете, Эльвира Марковна. Если хотите, можем поискать для вас юбку с жакетом и шляпку под этот образ. И сапожки. Будете еще красивее и элегантнее, нежели сейчас.       «Так-то да, — подумала Эльвира Марковна. — Образ должен быть подходящий ситуации… Как говорится, я не Зоенька, мне по статусу не положено ходить, в чем Бог на душу положит».       — Буду весьма вам признательна, — ответила женщина.       В лавке готового платья Эльвира Марковна невольно подумала:       «Так-то и Зоеньку, бедную девочку, можно понять… Она бы уж точно не стала переживать из-за того, что полезла на лошадь в платье и туфлях. Но… Всему свое место, нельзя совсем плевать на требования».       Скромная зеленая юбка и жакет подобрались быстро, со шляпкой пришлось повозиться чуть дольше. Плохо представляя, как именно должна выглядеть шляпка для верховой езды, Эльвира Марковна перемерила практически все, что было в лавке, пока не остановилась на, как ей казалось, идеальном варианте.       Если юбка с жакетом и шляпка не были нужны женщине, то за идею купить сапоги Эльвира Марковна была бесконечно благодарна супругу.       — Константин Алексеевич, я вам уже говорила, но скажу еще раз, — начала Эльвира Марковна. — Вы буквально осчастливили меня этими сапогами. Все-таки, отсутствие каблука для верховой езды — это несомненное благо!       — Рад, если покупка пришлась вам по душе, — ответил Константин Алексеевич.       Когда буквально на следующий день Константин Алексеевич снова пригласил свою супругу на конную прогулку, Татьяна с нескрываемым изумлением увидела, что Эльвира Марковна выглядит так, будто сошла с картинки модного журнала.       «И неужели в амазонке поедет? — подумала девушка. — Неужели решится выставлять свои ноги всем встречным? Или… Неужели отец ее на дамское седло смог уговорить?»       Татьяна внимательно пригляделась к наряду Эльвиры Марковны — никакого намека на амазонку там не было. Вскоре стало понятно, что это просто юбка и жакет.       «Вот так, принарядили мещанку — она и за светскую даму будет готова сойти, — подумала Татьяна. — В шляпке, сапожках… Тьфу, смотреть противно! В платье и туфлях да на лошади она больше была похожа на севшую не в свои сани [1]».       Девушка улыбнулась отцу и пошла в тенистый уголок двора — немного почитать книгу. [1] отсылка к Пушкину, «Сказка о рыбаке и рыбке» А народ-то над ним насмеялся: «Поделом тебе, старый невежа! Впредь тебе, невежа, наука: Не садися не в свои сани!»