Часть 21. Развязка
7 мая 2021 г. в 09:01
Татьяна успела и нареветься, и успокоиться. Злость на новую хозяйку дома не проходила, однако слова отца, что он обязательно с ней поговорит, немного успокаивали.
«Папа Эльвире все выскажет, — подумала Татьяна. — Обязательно».
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — ответила Татьяна.
Девушка была уверена в том, что снова придет отец и либо пожалеет ее, либо выскажет что-нибудь, что хотел сказать немногим раньше, но не успел или забыл. Однако появления Эльвиры Марковны Татьяна не могла ожидать.
Татьяна сразу же встала, не желая давать даже намек на то, насколько ей плохо. Но скрыть это не получилось и Эльвира Марковна невольно увидела в Татьяне себя лет тридцать назад.
К горлу подступил комок, вспомнился Владимир, Зоя, младшие дети…
«Я же к ним всегда иначе относилась… — подумала женщина. — Я же и помыслить не могла о том, чтобы того же Володю плеткой отделать… Руку поднимала, не раз и не два, но о том, чтобы стать такой как тятька, даже не могла помыслить… А она ведь тоже такая же дочь, пусть и другого человека…»
Рассуждения Константина Алексеевича о том, что ему одинаково противно знать, что в этом доме сперва оскорбляют других, а потом получают за это сполна, прошли мимо сознания Эльвиры Марковны. Ту, которая стояла и малоуспешно делала вид, будто ничего не произошло, было бесконечно жаль.
Константин Алексеевич окончил свою речь. Эльвира Марковна понимала, что теперь нужно ей что-то сказать.
— Я готова пообещать, что больше никогда не подниму на Татьяну руку, — произнесла женщина. — Может ли Татьяна мне пообещать, что она больше никогда не скажет того, чего говорить не стоит?
— Могу, — ответила Татьяна.
— Таня, дай честное слово, что больше не будешь говорить лишнего, того, что говорить не стоит, — произнес Константин Алексеевич.
— Да, — ответила девушка. — Даю честное слово.
Подумав, Татьяна произнесла:
— Папенька, возьмите с мадам честное дворянское слово тоже. То слово, которое нарушить нельзя.
Услышав в этих словах явный подтекст, Эльвира Марковна ответила:
— Я, Константин Алексеевич, даю честное слово, что не возьму в руки плетку против Татьяны.
Слова супруга о том, что стоит жить мирно и спокойно, уважать друг друга, полетели куда-то в неизвестность. Эльвира Марковна не понимала, куда так быстро ушло желание больше никогда не поднимать руку на Татьяну, однако пообещала себе, что в случае чего будет просто сообщать обо всем супругу, чтобы уже он занимался вопросами воспитания дочери. Татьяна уже сейчас представляла в красках разговор с Леной о том, что «ты только представляешь, отец взял с этой ведьмы честное дворянское слово, я стояла и изо всех сил пыталась не рассмеяться».
Уже в коридоре Константин Алексеевич сказал супруге:
— По-видимому, дуэль состоится. Секундантов с предложением примириться нет.
Эльвира Марковна ничего не ответила. Женщине было слишком страшно за супруга, однако она так и не решилась что-то сказать.
День предстоящей дуэли оставался для Эльвиры Марковны неизвестным. По-видимому, эта информация хранилась в строжайшей тайне для того, чтобы никто из подчиненных Константина Алексеевича не узнал, как именно решил развлечься их командир под старость лет.
В один из дней супруга не было уже слишком долго. Утешая себя тем, что на службе могут быть самые разные дела, Эльвира Марковна попыталась успокоиться, но так и не смогла это сделать. Женщина сидела внизу и прислушивалась, не возвращается ли супруг. Татьяна несколько раз прошла мимо, посмотрела на новоиспеченную хозяйку дома с еще большей ненавистью, нежели смотрела на особенно привязчивых нищих возле церкви, а потом ушла к себе.
Константин Алексеевич вернулся домой ближе к ночи. Через мундир не было ничего заметно, однако едва мужчина его снял, стало видно, что рукав рубашки в крови.
— На второй минуте, — произнес Константин Алексеевич. — Порез чуть ниже локтя. Эльвира Марковна, вы бы только слышали, как врач уговаривал нас перед началом дуэли примириться! Однако Егор Анатольевич не изволил принести свои извинения, я же просто так отказаться от дуэли не мог.
— Константин Алексеевич, рада, что с вами все хорошо, — ответила Эльвира Марковна. — Но вы, право, зря все это затеяли. Я бы сама разрешила эту ситуацию.
— Форму держать надо, — попытался пошутить мужчина. — А то, не приведи Господь, война — убьют в первый же день. Мой визави был куда проворнее.
— Папенька! — со слезами облегчения, выбежав из своей комнаты, бросилась обнимать отца Татьяна. — Папенька! Зачем же вы так? Оно того не стоило! Вы так рисковали собой!
— Танечка, честь своих близких нужно защищать, — ответил Константин Алексеевич.
Татьяна ничего не ответила и отсела чуть подальше.
«Честь своих близких надо защищать, а не той, о ком правду сказали», — подумала девушка.
В один из последних дней учебы, глядя на то, как Инесса выставляет оценки за поведение, Татьяна прошептала Лене:
— Четверку поставит. Папа огорчится, ведьма ухмыльнется, что новая классная дама оценки мне завышает. Дай ей волю — она бы тройку мне нарисовала.
— Как живете? — спросила Лена. — Тихо или не очень?
— С тех пор, как папа взял с нее честное дворянское слово, вроде, тихо живем, — ответила Татьяна. — Я ничего не говорю, она молчит.
— С самого начала можно было ничего не говорить, — сказала Лена.
— Можно, да вот нужно ли? — спросила Татьяна. — Вряд ли нужно. Хотя не знаю… Как она меня последний раз избила — думала, помру прямо сейчас… Как мне плохо было! Впрочем, что взять с мещанки?
Девушка мечтательно вздохнула и добавила:
— Скоро поедем на минеральные воды. В этом году на море не поедем.
— Куда именно? — спросила Лена.
— Пятигорск, Железноводск, Кисловодск, Ессентуки, — ответила Татьяна. — По очереди все посетим.
— Счастливая… — мечтательно улыбнулась Лена. — Ни разу там не была!
— Еще побываешь, — сказала Татьяна. — Мне тоже не так долго кататься осталось. Годика три — и все. Беременной только дома сидеть.
— И все равно, счастливая, — ответила Лена.