И началось. Ни Брюс, ни тем более Локи не облегчали Наташе существование. Первый изводил своими тяжёлыми многозначительными взглядами, осуждение сквозило в каждом слове, даже когда они говорили о погоде, поэтому они перестали разговаривать вовсе. А второй изводил одним своим присутствием, препараты Локи больше не брали, казалось, он даже не спал, постоянно выжидающе глядя на них с доктором. И если бы трикстер мог замораживать взглядом, то они бы давно превратились в выразительные ледяные скульптуры, столь холодным он был и настолько же злобным.
Брюс задал вопрос «зачем?» Действительно. Зачем? Там на дороге это был скорее импульсивный порыв, нежели взвешенное решение. Из упрямства или назло самому Локи. Наташа задалась уже иным вопросом. А выстрелила бы она, если бы он не стал её к этому подталкивать своим «Стреляй»?
На третий день в состоянии трикстера произошла резкая перемена. Он отключился. Наташа как обычно вошла в комнату и встретилась с очень недобрым взглядом Брюса. По словам того всё случилось неожиданно, Локи в своей обычной манере смотрел на него, когда его взгляд просто застыл. Зрачки не реагировали на свет, сердцебиение критически замедлилось, дыхание сделалось слабым и поверхностным. Каким-то чудом Беннер перетащил его на кушетку у окна. Результатом его стараний был сдвинутый в ту сторону стол. Наташа со сна не сразу сообразила что же ещё поменялось. Когда она оставляла тут Брюса три часа назад в комнате властвовал беспорядок и воздух был не таким холодным. В её отсутствие доктор прибрался и проветрил помещение, больше не было разложенных тут и там медицинских приспособлений, не валялись на полу пустые ампулы и окровавленная марля, и он помыл пол.
Под цепким взглядом доктора Наташа сама перепроверила все показатели. Да, никакой реакции на свет, сердце почти не бьётся, чтобы заметить дыхание нужно ещё очень постараться.
— Разочарована? — его вопрос прозвучал резко, холодно и неуместно.
— Удивлена, — тут же нашлась Романофф. Вопрос насчёт того, что теперь делать, она не задала. Ясно же, что тут они не сделают ничего.
— Хочешь его реанимировать? — прозвучало скорее риторически, нежели Брюс и правда ожидал от неё какого-то ответа. — Флаг в руки, — а вот так обычно говорила она сама. — С меня хватит.
После этих слов доктор Беннер несколько театрально покинул комнату, ещё через час собрал кое-что из своих вещей и, бросив что-то вроде «не волнуйся, никому не скажу», ушёл. Наташа проверила территорию вокруг, обошла сам дом, попутно проверяя замки и свои тайники. В то, что Брюс никому ничего не скажет она поверила, в основном из-за того, что рассказывать было уже в сущности нечего.
Ночь Наташа провела за чтением бессмертного романа Булгакова, где показано зло как оно есть*. Шпионка часто перечитывала именно эту книгу в чёрной обложке. Она отрезвляла, но не в эту ночь. Как итог разбитая и почему-то расстроенная, утром она вернулась в комнату, где оставила Локи, придвинула к кушетке стул и стала наблюдать.
Живым трикстера было сложно назвать, но и мёртвым нельзя. Кто их разберёт этих асгардцев, йотунов или кем там был Локи. Она взяла его за руку, чтобы проверить пульс. Холодная. Рисунок на ладони почти как у людей, а вот ногти какие-то странные, больше похожи на, именно, когти. Наташа откинула его руку, та безвольно упала на кушетку. Хотя чему тут дивится, это отлично вписывалось в образ. Шпионка покосилась на его ноги, но никаких копыт не увидела.
У Локи было всё, чтобы стать воплощением зла. Голос, именно таким обычно нашёптывают всякую дрянь на ухо или выкрикивают проклятья — те проклятья, которые не просто слова. Бартон ещё как-то сказал: «Рука у него тяжёлая. Дотронется до плеча и колени подкашиваются и такая тяжесть». И поморщился, нехорошо так, припоминая.
— Ну и кто сейчас на коленях, Локи? — зачем-то спросила Наташа.
Было всё, даже эти рога нелепые. Как может быть удобно сражаться вот с этой конструкцией на голове? Даже когти обнаружились, до этого Романофф не замечала, она, конечно, специально не приглядывалась, но такую деталь не пропустила бы уж точно. Копыт разве что не было. Но проблема была в том, что лежащее перед ней тело даже с натяжкой нельзя было назвать воплощением зла.
Наташа встряхнулась. Как-то неправильно на неё повлияло ночное чтение. На часах пять утра, она сидит тут, разглядывает Локи, примеряя на него то ли образ дьявола, то ли ещё кого. И не хочет его убить, хотя вот он бы вряд ли преминул воспользоваться такой шикарной возможностью.
Тем не менее с места она не сдвинулась. Мысленно уносясь в воспоминания, как он обещал выпустить ей кишки руками её же друга, при этом взгляд у него был совершенно безумный, а ей Наташе на мгновение сделалось по-настоящему страшно. Романофф не страдала чёрно-белым видением мира, но вот на воплощённое зло тот Локи вполне тянул, а этот нет.
Странное чувство, когда казавшийся таким страшным враг совершенно безоружен, уязвим, и с одной стороны так велик соблазн отыграться за всю боль, что он причинил, а с другой даже мысль об этом не приносит никакой радости. Наташа снова подняла его руку и отпустила, та упала также безвольно. Сейчас он ничего не может ей противопоставить, даже свой убийственный взгляд. Придя к выводу, что не испытывает ничего кроме горечи от того, что в её руках его жизнь, Романофф встала, но задела коленом одеяло, которым Брюс укрыл Локи. Всегда взмокшая повязка была сухой несмотря на то, что меняли её больше двенадцати часов назад. Не зная есть ли смысл менять её снова, затем решив, что в любом случае хуже она не сделает, потому что хуже некуда, Наташа открыла аптечку и достала ножницы, чтобы разрезать бинты.
Рана была уже не такой страшной, ткани начали затягиваться, образуя некрасивые рубцы. Если бы не летаргия, в которой пребывал трикстер, можно было подумать, что он идёт на поправку.
Наташа каждый день меняла повязку и обрабатывала рану, за неделю не произошло каких-то существенных перемен. Трикстер завис где-то между жизнью и смертью. Вот тогда она и задалась вопросом, а чего, собственно, дальше. О чём она не думала, забирая его с мокрой дороги. Если Локи не выживет, то никаких проблем за этим не последует, как избавиться от тела Наташа знала. А если выживет, то что тогда? Наташа ведь не просто так сидела тут, следила за его состоянием, колола антибиотики — она его выхаживала. А если то, во что Брюс не верил с самого начала получится, что она будет делать со злым, а он без сомнения разозлится, трикстером, когда он уже не будет таким беззащитным. Глупо рассчитывать, что он поблагодарит за спасение и отчалит на все четыре стороны. Сообщить ЩИТу. А зачем тогда вообще надо было его спасать, чтобы ЩИТ потом взял и угробил? Наташа понимала, что ей будет жаль, но своих трудов или самого Локи, короче, так далеко это понимание не распространялось. Она не хотела его смерти, этого пока было достаточно. А ещё у неё появилась дурацкая привычка.
***
— …потом я его придушила, выбора другого не было, — Наташа печально посмотрела на трикстера и сделала глоток из, так удачно нашедшейся в доме, бутылки коньяка, — у меня вообще в жизни было не так много выбора, если подумать.
— ... летели мы кажется всего шесть часов, но за эти шесть часов, готова поклясться, — Наташа не без удовольствия вытянула ноги, устроив их на кушетке рядом с Локи, — меня довели так, что я готова была выпрыгнуть прямо без парашюта, серьёзно говорю, спасали только беруши, водка и книжка. Но выпрыгнуть из самолёта всё равно хотелось.
— Ты вот говорил что-то о том, что стоять на коленях для нас естественно, я потом ещё подумала, что может быть ты помнишь те времена, когда действительно вот такие как мы стояли на коленях перед такими как ты, — Наташа поморщилась от отвращения, — спросить не пришлось. Это бы многое объяснило, но нападать на Нью-Йорк было всё равно глупо, — она всмотрелась в бледное безжизненное лицо. — А кстати, сколько тебе лет? Ладно, не важно.
***
— Знаешь, Локи, я не в восторге от ЩИТа, — призналась Романофф, — но при прочей альтернативе это лучший вариант. Я там как чудище, которое лучше держать на своей стороне. Один из постулатов Фьюри — держи друга близко, а врага ещё ближе. Вот поэтому я в ЩИТе, — она осеклась.
Локи не вскочил перед ней, не пошевелился, даже не открыл глаза. Наташа ужаснулась своей собственной откровенности.
— Совсем крыша поехала, — сказала она то ли себе, то ли трикстеру, что впрочем было одно и то же.
Не мудрено, что поедет от такой жутковатой компании. Однажды, чтобы заполнить пустоту она начала разговаривать с Локи. Сначала между делом, меняя бинты, потом перешла к историям из своей жизни, какая ему разница, всё равно он её не слышит. Как-то нашла в одном из тайников бутылку коньяка и проговорила с безмолвным Локи всю ночь, а на другую ночь читала самые интересные части любимой книги. А дальше покатилось как-то само. В таком режиме прошло, а так ли важно, месяц или около того, и всё как во сне, от которого только сейчас удалось проснуться. Оглушённой Наташа просидела до утра.
Когда она уже собиралась уходить, чтобы немного поспать, Локи открыл глаза, его словно подбросило на кушетке, пальцы впились в ткань, раздирая её, он жадно хватал ртом воздух и тяжело дышал.
— Тихо, — мигом среагировала Наташа, пытаясь вернуть его в прежнее лежачее положение, что оказалось не так-то просто, Локи не контролировал себя.
— Тихо, — она навалилась всем телом, уже не заботясь что может как-то навредить. — Тихо, Локи, эй, — щёлкнула пальцами перед его глазами. — Тише.
Трикстер перестал сопротивляться и рухнул обратно, а потом в упор посмотрел на Наташу. Она выставила вперёд руки в примиряющем жесте, стараясь не отводить взгляд. В глазах Локи не было ничего хорошего, откровенной злобы тоже не было, но это ничего не значило. Несколько минут они изучали друг друга, собирая в кучу кусочки паззла. Он медленно вспоминал её, обстоятельства встречи, место. Наташа пыталась просчитать ход его дальнейших действий.
— Зря ты меня не убила, — хрипло проговорил Локи, первым нарушив молчание. Его слова прозвучали угрожающе, однако, никаких действий с его стороны не последовало.
— Возможно, — согласилась Романофф, медленно опуская руки.
Трикстер злобно усмехнулся, прислушался и его брови поползли вверх.
— Мы тут одни, — догадался он. — Агент Романофф без прикрытия?
— Агенту Романофф не привыкать, — в её руках появился пистолет, она умела вот так незаметно выхватывать оружие. — Я всё ещё могу тебя убить, чтобы ты не был разочарован.
Но разочарована оказалась она, Локи просто закрыл глаза и, шипя от боли, повернулся к ней спиной. Вот и как это понимать? Она чуть не задала вопрос вслух.
— Ты не хочешь меня убивать, у тебя была масса возможностей, — бесцветно сообщил он.
В этом он был прав.
— Что со мной будет дальше? — также бесцветно. — Уже сообщила куда следует? — и не дождавшись ответа. — Значит нет, как интересно.
Трикстер чуть приподнял голову с интересом глядя ей в лицо, но снова зашипел от боли и отвернулся.
Спустя два часа они сидели друг напротив друга. У Наташи в руках пистолет, у Локи пластиковая бутылка с водой. Завёрнутый в одеяло он выглядел комично, но в самой ситуации не было ничего смешного.
— Зачем? — спросил он когда очередная игра в молчанку малость подзатянулась.
— Я даже не надеюсь что ты поймёшь, — ответила Наташа, не давая ему продолжить вопросы.
— Зачем? — Локи повысил голос и всё ещё ждал ответа. — Что тебе нужно? Я твой козырь в рукаве? Билет в сказочное путешествие?
— Сердце у меня доброе, — с издёвкой произнесла шпионка. — Пожалела я тебя, — губы дрогнули, но усмешка не удалась. Вообще последнюю фразу говорить не стоило.
— Посмотрим как ты запоёшь, когда я вырву у тебя его из груди, — злобно выплюнул трикстер.
— Ты месяц провалялся в отключке, — не уступала ему Наташа. — И пока ты только брызжешь ядом, замораживаешь воду, — она кивнула на бутылку в его руках, которая покрылась инеем, — и угрожаешь.
— Как месяц? — Локи словно пропустил мимо ушей всё, что она сказала. — Месяц?
— А на деле, — продолжала шпионка, — ты сам боишься, потому что не можешь контролировать ситуацию. Может быть через две минуты сюда ввалится ЩИТ или твой не-брат, или все вместе, а может быть и кто похуже, а может, — она злобно сощурилась, — ты этого не знаешь. Быть беспомощным и осознавать, что ты жив потому что так решила какая-то девка, правда бесит?
— Так это месть, — он кивнул каким-то своим мыслям.
— Ты же хотел, чтобы я в тебя выстрелила, — не отступала Наташа. — Есть вещи куда страшнее смерти, верно, Локи?
— Ты не представляешь.
— Отнюдь, я представляю себе куда больше, чем ты думаешь, — она наконец замолчала и перевела дух.
Локи лишь устало выдохнул и спрятал лицо в одеяле. Месяц.
