Сердце

      Наташа была права, он действительно жалок, и это было самое мерзкое во всей этой ситуации. Ни жить, ни умереть спокойно не дадут. Схождение, Мидгард, дорога, чёртова Наташа, вот надо было ей там проезжать. И Тор хорош. Братья они выходит у него лишь на словах, а на что он собственно рассчитывал? Что Тор сделает ему одолжение до того как бежать за своей девчонкой с высунутым языком? Мог бы, много времени бы не заняло если сопли не разводить. Но Громовержец спокойненько бросил его там, а потом схождение. Трикстер и сам не заметил как это произошло, просто в один ужасный момент открыл глаза, а вокруг хлещет дождь и на него несётся автомобиль. По злой насмешке судьбы за рулём оказалась Наташа.

***

      После своего вдохновенного монолога Наташа почувствовала себя ещё хуже. И ведь правильно всё сказала ни убавить, ни прибавить, а на душе как-то горько. Дверь в комнату, где оставался Локи, открыта. Сейчас он не опасен. Романофф кинула на него заинтересованный взгляд. После того как она триумфально его осадила, он не сдвинулся с места, даже голову не поднял.       — Локи, — шпионка подошла к дверям. — Давай договоримся.       Он вскинул голову и злобно сощурился:       — Тебя осенило, что я не вечно буду полутрупом, ты струсила и решила вести переговоры?       — Давай без этого, — Наташа повысила голос.       — А то что? Достанешь своё примитивное оружие и будешь тыкать мне в лицо, потому что на большее ты не способна? Ты влипла в историю, девочка, я не буду с тобой договариваться, мне не интересно.       Вспышка ярости сошла на нет также стремительно как и разгорелась, Локи затих.       — Можешь звать свой ЩИТ, можешь стрелять, мне всё равно, — спокойно добавил он. — Сегодня ты действительно проторговалась, потому что мне ничего от тебя не нужно и ты не можешь забрать у меня ничего ценного.       Неотрывно глядя в его лицо, Наташа подошла и села на стул напротив.       — Зачем ты меня провоцируешь? — серьёзно спросила она. — Хочешь чтобы я разозлилась и что дальше?       — А зачем ты притащила меня сюда если не за тем, чтобы отыграться? — он наклонился вперёд и поморщился от боли. — Чтобы что? Любимая зверушка Фьюри, которой не оставили выбора. Храбрящаяся девчонка, у которой коленки трясутся от страха.       — Локи, хватит.       — Никто не просил тебя вмешиваться. Кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью?       — Ты распорядился лучше? — Наташа упрямо не отводила глаза. — Сдохнуть в придорожной канаве как паршивая псина, ты этого хотел?       — Никто тебя не просил, — повторил он, выделяя каждое слово.       — А меня не надо просить, — ответила она и в душу проникло гаденькое чувство, что её раскрыли и вывернули наизнанку.       Под взглядом трикстера сделалось неуютно и Наташа прилагала неимоверные усилия только чтобы не отвести взгляд. К счастью, он сделал это первым, невидимая пружина разжалась. Локи откинулся назад и, прикрыв глаза, произнёс:       — ...вы овладеваете собой и знаете, что нужно сказать, чтобы укрыть истину, и весьма убедительно говорите, и ни одна складка на вашем лице не шевельнется, но, увы, встревоженная вопросом истина со дна души на мгновение прыгает в глаза, и все кончено. Она замечена, а вы пойманы! *       Эти слова подействовали на Наташу как ушат холодной воды. Запоздалые догадки закрутились, запрыгали в голове, сменяя друг друга, перескакивая с места на место. Она медленно встала и на негнущихся ногах пошла прочь, мечтая лишь оказаться подальше от Локи. Уже в дверях до неё донеслось обречённое:       — Мы оба проторговались, Романофф.       Наташа заперла замок и принялась нервно расхаживать туда сюда. Нужно собраться и решить как вести себя дальше. Локи слышал всё, что она ему говорила и на трезвую голову и спьяну. Неважно как, он слышал. Не имеет значения как она будет себя вести.       — Чёрт, — выругалась Романофф.       Он считывал малейшие детали и если это не мысли, то что-то очень близкое к ним. Он получил от неё то, что хотел — ответ, ту самую истину. Наташа сама ему сказала, месяц разбалтывала, а сегодня он раскрыл её полностью. Она распахнутая книга. Сама выкопала себе яму и с радостным воплем туда кинулась.       — Дура, — констатировала шпионка.       А ещё она действительно влезла туда, куда её не просили. Пока не ясно к чему именно приведёт её импульсивный порыв, но ведь явно ни к чему хорошему. Как она недавно говорила Локи, что он жалок и не контролирует ситуацию. Да они оба ни черта не контролировали. Словно всё, шедшее до этого по чьему-то чёткому плану, рухнуло и они оба зависли над пропастью, а привела их туда она. Наташа чувствовала, что она связана по рукам и ногам. И единственный её враг в этом доме — она сама. Иронично, что Локи запертый в собственном изломанном теле, а заодно и в грязной комнате был свободнее её. Он всё отпустил и ни за что не цеплялся, уже нет. Хватит ли ей духу сделать тоже самое, она не знала.       «Почему мне кажется, что он единственный, кто хочет здесь находиться?» — вспомнилось ей.       Почему она чувствовала себя запертой в собственном доме? Почему старая победа горчила на губах, словно и она была фальшивой? И куда делась такая уместная злость? Как мелкая мозаика осыпается цветными крошками, являя перед наблюдателем совершенно другую картину, так и перед ней предстала правда. А правда в том, что отстояв Нью-Йорк, а следовательно и всю Землю они не победили, и Локи не победил. Никто не победил и не мог победить. Они как послушные марионетки, не знающие правил игры, обладающие лишь иллюзией контроля за собственной жизнью, отлично вписались. Единственное отличие Локи было в том, что он понимал правила игры, знал исход, но послушно играл по правилам. Очень смелая догадка, но в данный момент такая правильная. Руки опустились и Наташа обессиленно упала на диван. Она сильная и справится, но не сегодня.       Прошёл день, за ним ночь и сегодня наступило снова. Романофф разбудила Локи слабым прикосновением.       — Идти можешь? — холодно спросила она. — Тебе следовало бы принять душ.       — Да, — согласился он.       На то чтобы встать и преодолеть десять метров у него ушло около пятнадцати минут.       В доме у Наташи оказалась подходящая одежда, всё предусмотрела, даже такое развитие событий, правда не могла предугадать, что это станет именно Локи. Даже в страшном сне не могла представить.       И вот в реальности, ставшей воплощением кошмара или результатом целой цепочки событий никак друг с другом с виду не связанных, они с Локи опять сидели напротив, не пытаясь друг друга поубивать и даже обходились без угроз и оскорблений. Занавес опустился, декорации потускнели, ничего не имело смысла. Трикстер с демонстративным интересом разглядывал рукава широкого свитера, изучая текстуру ткани. И даже в такой обыденной человеческой одежде выглядел величественно.       Наташа не могла отделаться от мысли, что вроде вот он перед ней в этой неуютной и тёмной комнате, но в то же время как будто скользит по краю материального мира, а реальность искривляется. Возможно, если бы они пригляделись к Тору, то эффект был бы схожим.       — Сколько тебе лет? — спросила шпионка.       — Не так много как ты думаешь, — неопределённо ответил Локи.       Всё-таки до чего же человеческий взгляд поверхностен. Глаза видят лишь то, что хотят. Разум воспринимает мир через призму примитивных установок, безжалостно отбрасывая всё, что разрушает целостную картину мира. Ценности, устремления — всё мелко, когда имеешь возможность сравнивать.       — Моя приёмная мать была провидицей, — Наташа не слишком удивилась, когда Локи сказал это.       — Она знала о том, что произойдёт? — Романофф мельком взглянула в его глаза.       — Она видела в снах некоторые события.       — Нью-Йорк?       — Свою смерть, — он болезненно зажмурился. — Её смерть вела меня к моей смерти.       — Я не верю в судьбу, — Наташа безуспешно попыталась поймать его взгляд, но трикстер смотрел куда-то сквозь неё.       — Не имеет значения во что ты веришь или во что я верю.       — Так значит всё предопределено? Звучит как-то безнадёжно.       — Не всё.       Локи посмотрел на неё почти что с жалостью. Это была бы жалость, будь ему её хоть немного жаль, а так горькая смесь между презрением, усталостью и равнодушием. Наташа его утомляла, от неё фонило целым фейерверком эмоций и весь свой психический шум она направляла на него. По незнанию скорее, но это не утешало. При этом не имело большого значения сидела она напротив, находилась в своём гараже или ходила по дому. Иногда трикстер закрывал за ней дверь — резко, с громким хлопком. Это тоже не помогало.       А однажды ночью, пока Романофф спала, выскользнул из дома. Природа ещё только отходила ото сна, в плотных ветвях шныряли маленькими тенями птицы. Река монотонно шумела, заглушая эмоции и снимая перегрузку. Дом стоял в тупике, от него, петляя между деревьями, вела грунтовая дорога. Локи пошёл в противоположном направлении, спустился к реке, лёг, зарываясь пальцами в траву, и заснул.       Пробуждение стало резким и неприятным, как будто кто-то схватил горячими липкими пальцами голову. Трикстер открыл глаза, над ним стояла Наташа. Нервная и напуганная, даже не предприняла попыток скрыть это за фасадом сдержанности и холодности.       — Испугалась, что я уйду и разнесу пару городов? — усмехнулся он.       Нет, Наташа проснулась от скрипа дверей на сквозняке. Дом нараспашку, Локи нет. Выскочив на улицу, прошла по оставленным им следам и не без удивления обнаружила его мирно спящим.       — Я не твой пленник, Романофф, — заметил он, глядя на неё снизу вверх. — И отчитываться куда и когда пошёл не стану.       Через неделю она должна будет вернуться в строй, а что делать с Локи так и не решила. Не тащить же его с собой и не оставлять тут.       — Тебе лучше уйти, — Наташа опустилась рядом с ним в траву. — Я не могу сидеть с тобой вечно.       — Чего ты боишься? — трикстер приподнялся на локтях и внимательно на неё посмотрел. — Ну да, точно. Можешь не бояться, — он устало прикрыл глаза, укладываясь поудобнее.       — И что, вот так просто? — смутилась она.       — Можем усложнить, если хочешь, — предложил Локи.       — Не хочу.       — Ну так тогда просто оставь и не думай обо мне.       Легко сказать, оставить своего кого? Не пленника, даже уже не врага. Никого. Наташа взглянула на снова задремавшего Локи. Он ей никто. Реальность опять безжалостно искривилась. Она дотронулась до его лица и резко отдёрнула руку. Оставила, вернувшись в дом. А через несколько дней снова проснулась от сквозняка, Локи нигде не было.       «Ты лжешь и убиваешь на службе у лжецов и убийц».       «Любимая зверушка Фьюри».       Наташа вернулась в Нью-Йорк и честно старалась не думать. Но мир вокруг никак не принимал прежние очертания, оставаясь всё таким же искривлённым.