Темно? Оно и к лучшему.

      Генри суетливо перелистывал страницы тома с потёртой обложкой, пока Реджина нервно меряла шагами место вокруг бревна. - Ты серьёзно надеешься на поцелуй родителей? И как, объясни, ты убедишь Белоснежку поцеловать женщину, которая годами громила селения и портила ей жизнь? Эмма задумчиво потёрла подбородок и подняла голову — кроны деревьев соприкасались, сплетаясь в ажурный шатёр, и через бреши проглядывались голубые лоскуты неба. Лучи пробирались сквозь узоры ветвей и мягким светом ложились на лица, а это значило, что солнце уже высоко. Реджине с Генри наверняка пора возвращаться с пробежки. - А у нас есть другие выходы? Генри вряд ли в секунду разлюбил нас обеих, так что остаётся только теряться в догадках, почему поцелуй не сработал. - Эмма запахнула расстегнувшееся пальто и убрала книгу с колен, отложив её в сторону. - Есть какие-то требования к, ну... целующему? Реджина остановилась и устремила взгляд в одну точку. Эмма засмотрелась на выражение её лица, про себя отметив, что когда пытается что-то вспомнить, тоже смотрит в пустоту — так удобнее контролировать беспорядочно блуждающие мысли. - Ну во-первых, любовь должна быть подлинной, - сосредоточенным тоном начала перечислять Миллс. - Если подвергнутый заклятию или, как ты выразилась, целующий любил второго ранее, но сейчас не испытывает ничего, кроме остаточных чувств, то расколдовать никого не получится. Не отвлекаясь от книги, Генри спросил: - Остаточные чувства это что-то вроде побочек? Несмотря на то, что он даже не поднял голову от книги, в его голосе слышалась заинтересованность, и Реджина посчитала своим долгом уточнить: - Что-то вроде этого. Чувство долга, присущее людям, чтущим законы чести... Ну или, скажем, привязанность — её испытывают те, кто обеспокоен страхом остаться один. - Сделав паузу, она взглянула на запястье с часами, а после продолжила: - Или, например, эти люди просто не заметили, что искра между ними исчезла, вот и думают, что любовь всё ещё жива. - А ещё причины? - Нетерпеливо спросила Эмма. Реджина подвела на неё взгляд с ноткой недовольства — судя по всему, она не очень-то любит, когда её торопят — и продолжила задумчиво перечислять: - Может не сработать, если любовь невзаимна, - Реджина свела брови к переносице. - Но были случаи, когда заколдованный вообще не знал того, кто его в итоге поцеловал. Однажды сиделка влюбилась в рыбака, которого нашла на побережье, и разбудила его поцелуем любви, хотя он изначально в неё влюблён не был. Может, это из-за того, что его сердце не было занято кем-то другим, - Реджина оторвалась от раздумий, сложила руки в замок и подытожила: - В поцелуях любви нет чётко очерченных правил, особенно если ничего не знаешь о заклятье, которое пытаешься снять. Эмма, подпирающая щёки руками, разочарованно вздохнула и предположила: - Может, это просто должен быть не Генри? Нет никакого правила типа "тот, кого расколдовали поцелуем любви, не может снимать заклятия на протяжении ближайшего года"? Реджина взглянула на Эмму и саркастично хмыкнула, вскинув брови. - Мисс Свон, это магия, тут нет гарантийного срока или тарифов. - Ну а как ты тогда объяснишь, почему мы всё ещё не в своих телах? Может, у кого-то из нас невзаимная любовь с Генри? Или неподлинная? Не подскажешь, у кого? Реджина скрестила руки на груди и закатила глаза — Эмма снова язвила, но на этот раз не признать её правоту она не могла. Стоило принять тот факт, что их последняя надежда себя не оправдала, а это значило, что ситуация вполне заслуженно может называться безвыходной. А раз уж терять всё равно нечего, чего стоит попробовать ещё какие-то способы? Кто знает, вдруг в этом случае мать, которой предначертано разрушить чары, не Эмма, а как раз Белоснежка?

***

      Стоя на пороге квартиры Чармингов и вытирая кроссовки о коврик с гостеприимной надписью "добро пожаловать", Реджина мысленно готовила себя к поражению. Раз уж они с Эммой договорились, что перед разговором дочери с матерью Миллс в теле Эммы должна ошарашить Белоснежку признанием, значит, так тому и быть. Она бы могла опираться, но этот план казался более логичным, чем привести в квартиру Эмму, которую примут за Реджину, и оставить её наедине с Мэри-Маргарет. К тому же, Генри был согласен с первым вариантом, а значит, она воплотит его в реальность — хотя бы потому, что сын в неё верит. В этот раз она его уж точно не разочарует. Из квартиры доносилось отдалённое позвякивание ложек, глухой шум телевизора и неразборчивые отрывки беседы. Мальчик поднял голову на мать и ободряюще кивнул ей. Лицо Реджины озарилось улыбкой, она вздохнула, нервно поправила ворот куртки и толкнула дверь. - А вы сегодня быстро! - радостным тоном произнесла Белоснежка. Реджина улыбнулась, непроизвольно глянув на пол — на входе в квартиру стояло три пары обуви. Чёрт, как же невовремя... Кажется, у Чармингов гости. Генри вопросительно взглянул на мать — она застыла, прислонившись к стене, и он коснулся её плеча в поддержке. После мальчик потянулся, бросил рюкзак к стене, снял обувь и направился в ванную — видимо, не хотел наводить на остальных подозрение своим обеспокоенным видом. Реджина встревоженно окинула взглядом квартиру и удивлённо вскинула брови — за столом допивали чай по-домашнему уютные Чарминги. Белоснежка в банном халате, Дэвид в мятой мешковатой футболке, на краю стола лежит пульт — в этом чаепитии не было бы ничего особенного, если бы не одно но. На третьем стуле напротив пары сидел местный психолог, по совместительству сверчок-мозгоправ — Арчи Хоппер.