Стоя перед дверью собственного дома, Реджина нервно оглянулась — если кто-то вдруг заметит Эмму Свон, заходящую в апартаменты мэра, может неправильно это растолковать. Не стоит забывать о том, какую славу в городе имеет бывшая Злая Королева. Может быть, увидев женщин рядом, один из гномов поднимет тревогу и всполошит весь Сторибрук — ему ведь неведомо, что сейчас они работают сообща.
Долгое нажатие на звонок — Реджина услышала, как он отозвался эхом внутри дома. За этим звуком последовали шаги, и через секунду перед ней распахнули двери. Миллс украдкой улыбнулась, подумав, как всё-таки странно приходить к себе домой и видеть на пороге себя же — вряд ли ещё когда-нибудь ей выпал бы такой уникальный опыт. На лице Эммы промелькнула тень такой же улыбки — должно быть, Спасительница подумала о том же.
- А ты быстро, - вместо приветствия коротко бросила Эмма. - И как они отреагировали?
- Я не... - Реджина замялась. Кажется, по телефону она забыла предупредить Эмму, что день пошёл немного не по плану. - Давай зайдём в дом.
Включая свет и на ходу снимая куртку, Миллс бросила взгляд на припавшие пылью картины. Прошла всего пара дней, а дом уже требовал уборки. Иначе позолоченный интерьер, успевший стать излюбленной темой для шуток мисс Свон, потемнеет до бронзы. Эмма бросила на Реджину лукавый взгляд и произнесла:
- Судя по тому, что ты не лежишь в участке горсткой пепла, беседа удалась.
В её голосе слышалась ирония, а это значило, что у Эммы хорошее настроение. Вряд ли ей захочется снова пошутить после того, как она узнает, что никакого разговора не было. Задумавшись об этом, Реджина вздохнула — в силу обстоятельств держать положительный настрой было довольно сложно, и по Эмме это видно, пусть она и хорошо справляется с маскировкой усталости.
- А кто-то из Прекрасной четы научился метать огненные шары? - отшутилась Реджина. Эмма поджала губы, изображая задумчивость, а после весело сказала:
- Моя мать умеет испепелять взглядом, если нужно.
Эмма направилась к плите — с момента, как она бросила в кастрюлю хинкали, прошло минут тридцать, а это значит, что они уже успели свариться. Выключая газ, она вспомнила кулинарный совет Дэвида — варить спагетти не больше семи минут, тогда они не слипнутся и не будут рваться. Может, это работает и с хинкалями тоже? Хотя маловероятно, ведь внутри них мясо, а ему нужно больше времени, чтобы провариться.
- Я смотрю, ты уже обжилась у меня, - сказала Реджина, выдвинув стул.
- На самом деле не так уж и обжилась — варю то, что попалось в холодильнике, в первой замеченной кастрюле. - Сложив руки на груди, Эмма обернулась и приковала свой взгляд к Реджине. Вторая тут же непроизвольно посмотрела на стену, начав разглядывать стрелки часов — ей почему-то стало неловко. Атмосфера на кухне была такой уютной, и совершенно не хотелось рушить её серьёзными разговорами. Задумавшись об этом, Реджина поймала себя на мысли, что спешка разрушить чары отошла на второй план. А ведь ещё утром она была готова во что бы то ни стало докопаться до правды, не тратя на посторонние дела ни секунды...
- Я не успела рассказать твоим про заклятье, - собравшись с мыслями, начала Реджина. Эмма удивлённо вскинула брови.
- А подробнее?
Реджина потёрла запястье и наконец подняла взгляд на Спасительницу. В её глазах не оказалось злости или разочарования, напротив, они выражали интерес.
- Мы с Генри приходим с пробежки, а твои родители распивают чаи со сверчком. Угадай, что было дальше?
Эмма издала короткий смешок.
- Меня отправили на сеанс промывания мозгов?
- Бинго, мисс Свон.
- Я даже не удивляюсь, это так в духе родителей, - Эмма оперлась локтями на тумбочку и грустно улыбнулась.
Она даже не сомневалась в том, что инициатором идеи была Белоснежка. Дэвид, возможно, даже пытался её отговорить.
Эмма не имела ничего против материнской заботы, но чрезмерное внимание к себе, увы, не повышало уровень доверия, а только отталкивало родных людей друг от друга. Мэри-Маргарет, должно быть, очень волнуется о потерянных годах и хочет компенсировать недостаток любви, вот и зацикливается на мелочах. Но ей бы не помешало понять, что не стоит настойчиво помогать кому-то, если он этого не просит. Тем более вмешивая в личные чувства дочери посторонних людей. Особенно психолога-моралиста, чьи очевидные советы часто порядком раздражают.
Звук закипевшего чайника вывел Спасительницу из раздумий. Встрепенувшись, она бодрым тоном обратилась к Реджине:
- Где у тебя чашки?
- В левом ящике над плитой.
В помещении потемнело — за окном сгущались чёрные тучи, поднялся ветер и даже мелькнуло несколько вспышек молнии. В этом мире не разберёшь, то ли кого-то принесло заклятьем, то ли начинается простой ураган.
Реджина потёрла виски, морщась от боли — может, организм Эммы восприимчив к погоде, а может, сработала психосоматика и голова начала болеть от нервов. Так или иначе, сейчас она чувствовала себя измотанной. Эмма села напротив, поставив на стол две высокие белые чашки, наполненные до краёв. На вкус чай оказался терпковатым и немного щипал губы — видимо, мисс Свон переборщила с заваркой.
- Раз уж мы обречены коротать остаток века в телах друг друга, так давай делать это с грацией и имбирным чаем, - подбадривающе сказала Эмма, и Реджина, взглянув на неё, улыбнулась. Подвигая чашку к себе, Свон спросила:
- И чем тебя озадачил наш говорящий сверчок?
- Да ничего особенного, - небрежно ответила Миллс. - Говорил, что тебе повезло с родителями, что ты не одинока, и всё такое.
- И за что ему только платят... - шутливо сказала Эмма, улыбнувшись краем губ.
- Ещё спросил, счастлива ли я, - дополнила Реджина и замолчала, устремив взгляд в пустоту. Выражение лица Эммы резко сменилось на серьёзное.
- И что ты ответила?
- Сказала, что не знаю. Этот вопрос был адресован тебе, поэтому я не вдавалась в подробности, - Реджина поймала себя на мысли, что лжет — в разговоре с Арчи она не ограничилась одним "не знаю". - Думаю, доктора Хоппера не слишком интересует судьба Злой Королевы. Ему был нужен ответ Эммы Свон, и я полагаю, что он получил бы утвердительный. - Она глянула на Эмму из-под опущенных ресниц. Сердце почему-то сжалось в ожидании ответной реплики. Вздохнув, Эмма произнесла:
- Может, со стороны я и выгляжу счастливой, но, видишь ли, уже много лет не чувствую себя такой.
Реджина удивлённо округлила глаза — она не ожидала такого ответа. Внутри неё зашевелилось чувство несправедливости — казалось, что Свон имела всё для полного счастья, так что мешало ей просто принять его от жизни? Лучшее обычно достаётся тем, кто его не ценит. Она осторожно спросила:
- Но ты Спасительница, герой. У тебя есть место в этом мире, бескорыстная любовь и...
- И семья, знаю, - нетерпеливо перебила её Эмма. - Думаешь, я не ценю всего этого? Проживи с моё в приютах ребёнком-невидимкой и поймёшь, как повезло тем, кто имеет семьи. Я каждый день благодарю судьбу за то, что больше не одинока. Я безумно люблю мать, отца, Генри.. - Она замолчала, сделав из чашки глоток, и дополнила: - Но мне всё равно чего-то не хватает. Какого-то фрагмента. - Эмма грустно улыбнулась. - Никогда не разбиралась в головоломках.
Реджина вздохнула. Мысли в голове путались, собираясь в комок, и туманили рассудок. Всё казалось таким странным — напротив неё сидела женщина, которую она совсем недавно хотела вычеркнуть из своей жизни. Женщина, с которой они по случайности поменялись телами и сейчас стали ближе, чем когда-либо были — и физически, и даже духовно. Та самая Эмма Свон, родная мать Генри, легкомысленная девчонка с беспардонными повадками и раздражающей речью сейчас сидела перед ней и говорила о своих чувствах. И эти чувства звучали, как пересказ её собственных — каждое слово впивалось в сердце и вызывало бурю воспоминаний, обрушивало на сердце лавину боли. Вслушиваясь в грозу, Реджина задумалась над тем, затихала ли когда-нибудь эта боль. Когда в последний раз её душа дышала безмятежностью?
- В последний раз я была счастлива с Нилом. Тогда я была молодой влюблённой девчонкой, мечтающей сбежать в Таллахасси, - задумчиво сказала Эмма.
- А моё счастье ускакало в закат на лошади, - постукивая ложкой по столу, грустно ответила Реджина.
Ветер усилился и начал бить в окна, тучи целиком покрыли небо. Где-то снаружи сработала сигнализация.
Разговор с Эммой успокоил лучше, чем сеанс у психолога — Реджина почувствовала, как боль в душе улеглась. И не только в душе — неприятные ощущения в голове исчезли, перестав буравить виски.
Когда-то давно она замкнула в себе собственных демонов, обрекая себя на страдания. Эти демоны съедали её изнутри, гася последние искры. День изо дня она подвергалась пыткам, будучи вместилищем своей боли и страхов, и ей было невдомёк, что демонов просто нужно было выпустить.
Сейчас на уме вертелся только один вопрос.
Как она могла не замечать, что они настолько похожи?
И, пожалуй, второй.
Получится ли её поцеловать?
Реджина отодвинула от себя чашку с остывшим чаем и привстала со стула. Занавески на окне поднимались на ветру, как лёгкие паруса, и она прикоснулась к ним рукой.
- Нужно отодвинуть занавеску, тут стало слишком темно.
Она вздрогнула, почувствовав, как на её запястье неожиданно упала ладонь. Реджина повернула голову — Эмма перехватила её руку на весу и замерла.
Время остановилось. Застыли пылинки, парящие в воздухе, заглохли моторы мотоциклов, затих грохот грозы. Реджина слышала только дыхание Эммы и стук своего выпрыгивающего сердца. Ей показалось, что она сама в момент разучилась дышать — так можно и задохнуться, но это её сейчас не волнует.
Они стояли так может миг, может, вечность — Реджина с рукой, протянутой к занавеске, и Эмма, сжавшая пальцы мёртвой хваткой. Стояли, пока Свон наконец не разорвала тишину.
- Темно? Оно и к лучшему.
Эмма высвободила запястье и притянула Реджину к себе. Их губы застыли на расстоянии миллиметра, а затем соприкоснулись.
По телу хлынули потоки света. Гул в голове ударил в виски, раздавшись эхом во всех уголках подсознания, а потом затих.
Последнее, что Реджина разглядела, прежде чем углубить поцелуй — своё собственное лицо в потёмках. И оно было к ней ближе, чем когда-либо в жизни.
Она целовала Эмму Свон, пока за окном раздавались раскаты грома, а в душе порхали мотыльки.
Вот он, тот момент, когда она безмятежно счастлива.
***
Колокольчики над дверью лавки громко звякнули, оповещая о новом посетителе. Генри Миллс вбежал в помещение, едва не подскользнувшись о коврик у порога, и спешно подошёл к прилавку. За ним неизменно стоял мистер Голд — на нём был строгий пиджак, чёрный галстук, а к стене позади прислонялась позолоченная трость. Всё выглядело как обычно, за исключением одной детали — на его лице была лукавая улыбка.
- Вы ведь видели оранжевые волны?! - радостно воскликнул Генри. - Я проходил мимо вашей лавки и застыл на месте! Это значит, заклятье снято? Мамы вернулись? Это вы им помогли?
Мальчик неустанно сыпал вопросами, и Голд приподнял бровь, всё так же улыбаясь.
- Видишь ли, дорогуша, в такой магии я бессилен.
Генри изумлённо округлил глаза.
- Тогда как?
- Твои мамы — самые сильные волшебницы Сторибрука. Я просто намекнул им. А остальное они сделали сами.
Голд похлопал мальчика по плечу, протягивая ему стеклянный шар — в нём сгущался оранжеватый туман, пронизанный светом. Генри вгляделся и увидел, как в облаке рассеянного тумана целуются две женщины — Эмма Свон и Реджина Миллс. Обе в своих телах, и обе его матери.
Его лицо просияло улыбкой. Впервые за долгое время Генри не волновало, что будет дальше. В своё время он нашёл Эмму, а теперь Эмма нашла Реджину, и что бы это всё не значило, оно точно проливало свет на одну вещь.
Теперь они всегда будут рядом, потому что они — семья.
»Конец.«
или лучше не так
💥КОНЕЦ!!!💥
