Начало Путешествия

      Оказавшись на другой стороне, отряд продолжил идти по намеченной ранее пути. Светило на небе продолжало припекать, а по мере увеличения густоты растительности земля под ногами становилась всё более болотистой. В то же время воздух насыщался большей влагой.       Вскоре каждому из членов команды пришлось вернуться к активной зачистке пути. Порой приходилось преодолевать самые настоящие «зелёные стены».       — Капитан, хотел бы высказать тревожность на счёт того, что некоторых наших людей стошнило уже не раз за сегодня, — обратился к нему Ворон, — у меня создается впечатление, будто у них морская болезнь, только на суше!       — Может чего не то сожрали? Дойдем до судна и посмотрим, — промолвил Генри, не отрываясь от энергозатратного занятия по прорубке тропы.       — Но их лица слегка пожелтели. По крайней мере мне так показалось…       — Говорю тебе, что-то явно съели не то, вот теперь и мучатся, и воротит их наизнанку. В конце концов в этих труднопроходимых джунглях мы ничего не сможем поделать. Немного травяных настоек уцелело на судне.       Альваро окинул взглядом шедших позади товарищей, после чего вновь взглянул на капитана. Тот не стал более уделять внимание своему собеседнику, пробиваясь через густую растительность.       Те же двое матросов, про которых твердил Ворон, еле перебирали ногами, ощущавшиеся ими словно ватные. При этом ещё утром ни один из них ни на что не смел жаловаться, но у источника им начало становиться всё хуже, даже толком не имея сил помочь с набором воды.       Кончено, члены команды и не подозревали, что у их товарищей начали проявляться симптомы жёлтой лихорадки, описанная ещё за шестьдесят лет до текущих событий. И понятное дело, что болезнь оставалась неизвестной для многих людей, в особенности для пиратов, сколь образованными они не были. Хотя флибустьеры, в свою очередь, прекрасно понимали, что в столь жарком и влажном климате их могла застать тропическая лихорадка, коей называли обычно малярию.       Спустя ещё пару часов похода, двое больных начали сильно меняться в цвете, чего уже заметила большая часть членов отряда. При этом матросов начало безостановочно трясти, что не на шутку напугало остальных.       — Как же холодно, чёрт возьми, — стучал звонко зубами один из заболевших.       — Ты что спятил?! Я такой духоты давно не помню, — ответствовал ему Лопес, шедший без рубахи, коей обмотал голову. Из-за того, что одна её часть свисала сзади, он со стороны походил на этакого бедуина пустыни.       — Да мне что-то очень плохо. Воротит всего изнутри… Руки и ноги вообще начинают переставать мне подчиняться, словно без костей… — продолжал жаловаться больной матрос. Но его товарищ не желал придавать большого значения этому, так как с головой был увлечен в рубку кустарников.       Болезнь продолжала стремительно развиваться, вызывая через некоторое время приступы тошноты с кровью. Головная же боль доросла до нестерпимого состояния. Больные стали кричать от внутреннего дискомфорта. Порой у них начинали возникать галлюцинации. Стало ясно — идти дальше нельзя, необходимо было обследовать обоих.       — Ну, выполняй свою часть уговора, — обратился Уоллис к священнику во время этой остановки.       — Чем я могу им помочь? — С удивлением переспросил тот у Генри, который тут же глянул на него с озлобленным взглядом, не удовлетворённый таким ответом. Подойдя всё же поближе к больным, лицо священнослужителя переменилось, и он тут же обратился к капитану, — они словно горят изнутри! Приложи руку к их лбам и почувствуешь.       Капитан, поглядев на остальных, всё же не стал этого делать:       — Так ты же постигал в монастыре элементы знахарства. Пришло время воспользоваться ими в полной мере.       — А что если в них вселился бес?! — Вскрикнул кто-то из матросов, видя, что его товарищей дёргает, словно контуженных, а глазные яблоки порой закатывались вверх.       Эта сцена не на шутку взволновало суеверных пиратов.       — Может быть они и правда охвачены дьяволом?! — Добавил со стороны молодой Мишель. После чего быстро перекрестился.       — Заберите у них всё оружие! — Крикнул ещё кто-то из отряда, боясь того, что «одержимые» могут их заколоть или воспользоваться пистолями.       К ним сразу кинулись четверо бравых молодых матросов, отняв у больных всевозможные орудия и колющие предметы. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что больные вовсе и не сопротивлялись.       — Святой отец, просим вас изгнать дьявола из их душ, — обратилась к нему часть команды чуть ли не в один голос, позабыв напрочь о просьбе Уоллиса, чтобы тот занялся лечением.       Такое действие, конечно, не понравилось Генри, осуждающе посмотревшего на священнослужителя. Словно говоря ему, чтобы тот ничего не предпринимал без его указаний.       Но поняв до конца весь расклад, Уоллис не мог далее противиться желанию команды, кою он большими усилиями вновь объединял одной целью, вовремя подавив начинавшийся внутренний раздор.       Встав на колени, чему последовали ещё семеро матросов, священник вместе с ними начал зачитывать молитву:       — Во имя отца и сына, и святого духа! Заклинаю тебя, дьяволе, Господом Богом вседержителем. Заклинаю тебя, дьяволе, силою сотворившего словом небо и землю, и море и жизнь в них. Заклинаю тебя, дьяволе, силой выдохнувшего дух! Его имя велико и страшно...       В своей молитве он то и дело возносил голову к небу, касаясь до лбов больных, чьи головные боли не давали им даже сидеть на месте. Порой казалось, что они вот-вот начнут метаться из стороны в сторону, но вместо этого повалились на спины и кувыркались некоторое время по земле. При этом стучали по ней кулаками с такой силой, что некоторые костяшки оказались разбиты в кровь. Матросам по просьбе священника приходилось придерживать своих товарищей на одном месте.       — Смотрите, действует! — Воскликнул Лопес, молившийся вместе с другими. Конечно, испанец даже не осознавал, что все эти выкрутасы товарищей происходили из-за невыносимой головной боли и обжигающей горечи внутри желудка, которые сопровождают болезнь.       Уоллис, глядел на всё происходящее со стороны, облокотившись на крупный ствол. Конечно, в его планах не входило получить новых больных, к тому же на расстоянии часа ходьбы от пляжа. По крайней мере по его расчетам именно столько отряду предстояло ещё идти, прежде чем оказаться у океанических вод.       Он так и простоял минут десять, поглядывая на обряд экзорцизма, прежде чем заболевшие пираты всё же немного, да успокоились. И хотя они стали меньше трястись, становилось понятным, что их силы на исходе и последний рубеж до корабля на своих двоих им не преодолеть.       Генри приказал соорудить носилки из веток и лиан, кои легко выдерживали вес взрослого человека. Это отняло еще около получаса времени, что, несомненно, не радовало Уоллиса, желавшего выступить в новый поход уже сегодня.       — Ну же, ускорьтесь. Столько времени уже потеряли! — Подгонял он остальных, — последний рывок остался до судна.       Но не у всех проглядывались одобрительные выражения лиц, из-за торопящих их выкриков. Усталость всё больше сказывалась на каждом. Ведь, несмотря на предоставленный отдых и сон, его оказалось недостаточно для восстановления. Да и к тому же влажный тропический лес выматывал куда сильнее. Сейчас пираты лишь жаждали поскорее выйти к судну и спокойно передохнуть, без какого-либо напряжения и боязни о том, что на них кто-то может напасать. Хотя, как показал первый день их пребывания, даже берег не сулил ту безопасность, кою те желали в идеале.       Вскоре всё было готово, и, погрузив больных на своеобразные носилки, отряд продолжил дорогу.       По мере продвижения к берегу в верхушках деревьев вновь стали показываться большие группы крикливых обезьян. Приматы ловко прыгали с ветки на ветку, сопровождая и наблюдая за проходящими под ними людьми. Последние же вскоре и вовсе перестали обращать на обезьян внимание.       Лишь кок ещё разок остановился, дабы поглядеть наверх. Оттуда ему строил рожицы человекообразный примат, в лице которого выделялись отчётливые человеческие черты.       — Чего встал-то?! — Подтолкнув сзади, обратился к нему Дэвид.       — Да там мартышка…       — И чего? Тут куча его сородичей, таких же как он.       — Она так похожа на нас. Словно сознательно смотрит мне в глаза и кривляется, — ответствовал Дилан, продолжая вглядываться в густую зелень вверху. Его поражало с какой точностью этот весьма крупный, под метр в высоту, примат был способен передавать эмоции. К тому же в его жестикуляциях словно наблюдалась какая-та логика.       — Двигай-ка ты лучше ногами, — всё продолжал Дэвид неугомонно подталкивать сзади. Из-за чего коку пришлось перенаправить взгляд с причудливой обезьяны на дорогу впереди, — мало, что там тебе привидится.       Но сделав пару шагов Дилан вновь окинул взглядом ветку близ верхушки, где уже никого не оказалось.       «Чёрт меня возьми, если эта макака не осознавала того, что делала…» — прокрутилось у него в голове.       Заболевшие же матросы продолжали крутиться на носилках. Сильная боль всё ещё пронзала их тела словно кинжал. Лица их приобрели явный жёлтый оттенок, перешедший также на область шеи и груди. При этом носильщикам было достаточно тяжело, так как порою ноги утопали во влажной земле, а острые шипы кустарников болезненно царапались. К тому же нескончаемые извороты больных только усложняли их переноску.       — Чёрт тебя дери, хватит крутиться! — Крикнул один из носильщиков матросу, тихо скулящему от боли.       — Ы-ы-ы, как же меня трясёт. Будь я сто раз проклят, если испытывал что-то более ужасающее, — жалобно мычал себе под нос пират, — ещё твоих замечаний мне не хватало, дубина…       Лопес было хотел отпустить рукоятки, но, обдумав какая реакция может за этим последовать, сразу же передумал, даже вцепившись в них ещё сильнее.       Команда продолжала пробираться сквозь совсем густые джунгли, где голосеменные вновь становились редкостью. Вспомнив эту особенность, только в обратном направлении, Генри предположил, что они вот-вот и увидят просветы, выходящие на пляж.       При этом его заинтересовал один вопрос: отчего хвойные растения уходят на убыль при приближении к берегу?       Он подметил, что в глубине острова не встречалось столь большое разнообразие цветков, коих сейчас было множественное количество видов. Да таких, что глаза разбегались от всех этих оттенков.       Неожиданно послышался глухой звук шлепка. Многие обернулись назад, после чего сразу же успокоились, увидев, что причиной оказался упавший с носилок матрос.       — Ты что идиот?! — Ругался на Лопеса другой носильщик, — чего его швырнул вниз-то?       — Да это не я! — Эмоционально ответствовал тот, при этом крепко держа носилки в руках, — он сам раскачался и грохнулся вниз, совсем ненормальный…       К выпавшему матросу подбежали двое его товарищей и попытались было поднять и уложить обратно на носилки. Но в ответ услышали какое-то бормотание, словно он что-то хотел сказать им.       — Там кто-то есть… — еле дыша произносил больной, пытаясь указать пальцем на близ растущие заросли кустарников, — ох, как же больно… я что-то видел… посмотрите, фух, туда…       — Опять бредит, — промолвил подскочивший к нему Эрик.       — Да уж, ещё и такой горячий… — добавил другой матрос, помогавший с укладкой на носилки.       — Ну что и дальше будем фокусничать? — С ухмылкой на лице произнес Генри, пройдя мимо священника.       Уоллис подошёл к больному вплотную. После чего наклонился и попытался понять, что тот выговаривает и куда устремлен его взгляд. Но ничего кроме монотонного «там кто-то есть, там кто-то есть…» капитан не услышал. Генри ещё раз внимательно поглядел на ту область куда указывал матрос, и, вооружившись мачете, всё же решил проверить участок поблизости.       — Вы двое со мной! — Указал капитан на штурмана и кока, — остальным прикрывать нас.       Отряд встал на месте, перегруппировавшись для обороны и взяв больных в круг.       Пристально всматриваясь в заросли, на которые указывал матрос, Уоллис пытался углядеть хоть что-то в небольших просветах, изредка отмахиваясь от назойливых мошек, кои небольшими стаями кружили над головой. Поглядев пару минут, но ничего толкового не заметив, он уже подумывал развернуться обратно, когда до его ушей, среди множества звуков, донеслось отчётливое протяжное мычание.       Оно исходило из тех самых кустарников, в кои глядел Генри, но не понимавший точное месторасположение источника этого звука. После чего раздался тонкий писк, повторявшийся с какой-то периодичностью. Капитан, взмахнув своим мачете, принялся с шумом зачищать растительность, призвав и других помочь ему в этом.       Полдюжины человек оперативно выкосили ту часть кустарников, что отделяла их от возможного источника звуков. Правда порой приходилось останавливаться, чтобы уследить за тем, что мычание всё ещё раздается где-то около них.       Как только группа продвинулась на несколько метров, перед их глазами предстала весьма неприятная сцена. На земле, под небольшим кустом в еле живом состоянии лежало распростертое человеческое тело. Оно не шевелилось и было в грязных лохмотьях, кои раньше назывались одеждой. Секунду спустя вновь донесся уже знакомый писк. Что-то находилось под кустами, в том месте, куда уходили ноги бедолаги.       Уоллис выдвинулся чуть вперед, но был резко остановлен выскочившей рептилией. Она резким прыжком вскочила на спину несчастного и ещё раз пропищав вонзила свою длинную заостренную мордочку, усеянную множественными мелкими зубами, в плоть измученного человека. Раз за разом этот небольшой двуногий ящер вырывал маленькие кусочки из, как оказалось, ещё живого человека, пока другие застыли на месте, словно чего-то ожидая.       Бедолага вновь стал мычать и даже принялся шевелить руками. А через пару секунд приподнял голову, от чего у отряда застыла кровь в жилах. В этом самом полумёртвом и искровавленном человеке узнавался Тьяго.       Именно он смог сбежать во время бунта на судне, но о об этих событиях никто из нашедших его ещё не догадывался. Поэтому такая «находка» удивила каждого.       В следующее мгновение кто-то из матросов взмахнул со всей силой ногой. Она тут же влетела в левый бок ящера, по высоте не превосходившего курицу, который, громко пискнув, рухнул в полутора метрах, так и не сумев в дальнейшем подняться на ноги.       К Тьяго стянулся весь отряд, принявшийся осматривать товарища, чьи ноги и спина оказались усеяны множественными порезами и проеденными дырками, в коих виднелась плоть. Мелкие ящерки буквально пожирали его заживо всё то время, что он находился тут.       Перевернув его, как можно аккуратнее, стало понятно, что достаточно сильно пострадало и лицо. От носа оказались откушены небольшие части кожи, а также буквально была съедена поверхность правой щеки. По ранкам же у левого глаза стало понятно, что мелкие охотники пытались выгрызть и его.       Одного из молодых юнг, увидевшего в таком состоянии товарища, даже вывернуло наизнанку, отойдя назад.       — Тьяго, ты нас слышишь? Скажи что-нибудь… Тьяго! — Обращался к нему Генри, держа бедолагу на руках, по которым медленно стекала кровь из ран спины.       — Ы-ы-ы, — он смог только промычать в ответ, попытавшись немного пошевелиться.       — Что же случилось, где остальные? Как ты здесь очутился? — Капитан быстро выстреливал вопрос за вопросом, всё ещё не представляя, как тяжелобольной матрос мог оказаться так далеко от судна.       — Г-г-гарри… звери… Г-г-гарри… — выдал он сквозь зубы, сосредоточив все силы и еле дыша.       — Что Гарри?! Он где-то рядом?       — Н-е-е-т, — растянув слово, ответствовал матрос, сжимая руку капитана — он… это он…       — Ты хочешь сказать, что из-за него оказался здесь?!       — Б-бунт… Г-г-гарри бунт… уб-бийца всех… — слова клочками вырывались из его груди. И каждый такой вздох сопровождался непередаваемой болью и напряжением. Каждая буква, кою он пытался выговорить причиняла ему не меньше увечий, чем протыкающая тело шпага.       — Ты хочешь сказать, что этот кусок дерьма устроил бунт?! — С пламенем в глазах, поинтересовался капитан.       Тьяго лишь слабо покачал головой.       — Ах этот, недомерок Гарри! Чёрт его возьми! Я удушу его собственными руками, будь он триста раз проклят! — Выругался Генри, еле сдерживая ярость, что накрывала его с головой, — я всажу в его гнусную грудь столько пуль, что от тяжести металла он сразу пойдет ко дну самого тёмного участка океана!       — Надо было от него избавляться в своё время, когда возникли подозрения, — промолвил Дэвид, стоявший позади Уоллиса.       Капитан не стал обращать внимания на слова старпома. Его изнутри охватывала ярость. Ярость к тому, что его предали, что ему отплатили таким образом, за все те годы, что он потратил на человека. Сам того не подозревая, Генри взращивал змею под своим крылом.       — Тьяго, Тьяго, не засыпай, слышишь… что с остальными-то? Кто ещё вместе с ним? Все те, кто находился на судне? — Генри пытался добиться от матроса ещё какой-либо информации, дабы понять всю тяжесть возникшей ситуации. Но в ответ лишь услыхал тяжелый вздох, после которого грудь матроса перестала двигаться, а стеклянные глаза застыли на одной точке. — Тьяго?! — Воскликнул Уоллис, после чего принялся его трясти, словно тряпичную куклу, — Тьяго, отзовись! Чёрт тебя дери, отзовись! — Но в ответ исходило лишь холодное молчание.       — Будь всё проклято! — Выкрикнул Остин, стоявший сбоку, — чёрт побери всё это плавание, всех этих тварей! А теперь ещё и эта проклятая крыса Гарри Кидд где-то бродит со своей шайкой! — Отойдя в сторону, от него продолжили доноситься ругательства всего на свете.       Генри хотел было грубо пресечь его порыв, но вместо этого лишь кинул на него секундный взгляд и, опустив безжизненное тело члена команды на землю, привстал на ноги. Он осмотрелся вокруг, поглядывая на растерянные лица матросов, стоявших рядом.       Такая новость от их товарища здорово пошатнула внутреннее состояние каждого. Ведь многие понимали, что теперь опасность может исходить не только от здешних обитателей, но и от их бывших же товарищей!       Конечно, никто ещё не знал точно, кто же оказался по ту сторону баррикад и какое всё же вооружение у них имеется. Да и не исключалось, что на судне произошла заварушка, в которой могли погибнуть люди с обеих сторон. Но старпом с капитаном смотрели на это всё куда более пессимистически, чем все остальные, так как знали точное количество уцелевших орудий, что было оставлено на судне, а теперь, возможно, было в руках предателей.       — Мы должны забрать его с собой, хотя бы захороним с пиратскими почестями, — Генри решил прервать общее молчание, что установилось на минуту. И показав, что этот вопрос нельзя откладывать, отошел в стороны, чтобы остальные члены отряда могли вытащить тело и соорудить новые носилки.       Хотя это всё и подразумевало задержку, да и к тому же собраться с мыслями после услышанного было весьма сложно, Уоллис отнесся к этому с пониманием. Он не смел даже думать о том, чтобы в такой ситуации поторопить команду, наблюдая лишь за тем, как его люди медленно, но верно, занималась необходимым делом.       Хотя порой всё шло не так гладко. Ведь они продолжали находиться в джунглях, в которых то и дело разносились продолжительные рыки, а под ногами ползали разного рода создания, некоторые из которых походили на гигантских насекомых и порой сильно мешавших в работе.       А в одном из моментов, когда двое матросов обрубали крупные ветки деревьев, находясь по пояс в зарослях, перед ними неожиданно высунулось громадное, похожее на многоножку, существо. Своими крупными челюстями и конечностями оно создавало звук схожий со звуком погремушки гремучей змеи. Тело же при этом казалось достаточно плоским. Оно состояло из ряда сегментов, заходивших один за другим, создавая тем самым своеобразный панцирь. Матросы, завидев странного гостя, сразу же окликнули отряд, при этом отходя назад, так как не имели при себе никакого огнестрельного оружия, а идти в рукопашную не рисковали.       Рассказав остальным про создание, что видели в десятке метров от себя, и которое со всей вероятностью бродит где-то рядом, они вместе с тремя товарищами направились к тем зарослям, где показалась гигантская многоножка. И какова же была удача, когда практически в том же месте уже впятером наткнулись на это создание.       Завидев неприятелей, гигантское беспозвоночное создание поднялось на дыбы и принялось издавать какой неприятный трескучий звук, шевеля своими крупными жвалами. Люди остановились и вскинули на плечи заряженные мушкеты. Крупное насекомое глядело на них, словно изучая снизу доверху, но не переставая издавать неприятный звук.       Раздались три выстрела. Каждый из них пробил насквозь панцирь членистоногого. Артроплевра с тихим писком завалилась на заросли. В то время как из огнестрельных ранений покапала зеленоватая жижа, сильно удивившая матросов.       — Что это за тварь такая? — Спросил Энди.       — Ты видел разного рода диковинные создания, вот и ответь на свой же вопрос, — ответствовал его товарищ.       — Святая Мария, я уверен, что это слуги сатаны! Смотрите какая кровь у него, — добавил Лопес, указывая на капающую зелёную жидкость, которая казалось менее плотной чем кровь.       — Ну слуг сатаны я точно не видел. И даже понять не могу, что это такое на самом деле, — проговорил Энди и взял небольшую паузу, после которой махнул рукой и добавил, — да и чёрт с ней! Главное, что эта тварь подохла.       Не тратя больше времени на осмотр крупнейшего в истории наземного беспозвоночного, матросы взвалил себе на плечи необходимые материалы. После чего принялись доделывать новые носилки.       По завершению работы, отряд аккуратно переложил тело их погибшего товарища и продолжил путь, шумно зачищая тропу.       Спустя некоторое время оказалось, что Генри немного ошибся в своих расчетах о месте нахождения Тьяго, так как вместо запланированных сорока минут, первые виды на пляж сквозь деревья начали появляться лишь спустя вдвое большее время. К тому же, потеряв под конец ориентир в виде высокой цепочки гор, что красовались вдали с правой стороны, они вышли из джунглей на добрых пару километров левее судна, мрачно видневшегося в разводах нагревшегося воздуха.       Оказавшись на пляже, вся команда с облегчением вздохнула. Не столько из-за иллюзии безопасности прибрежной местности, сколько из-за спада духоты, преследовавшая их внутри джунглей.       — Как же мы так ошиблись-то?! — возразил штурман, увидев, где они очутились. Такой просчет словно задевал его внутренний профессионализм. Хотя не так давно в океане он ошибся куда сильнее и переживал куда меньше.       — Ничего удивительного. Ведь обратная дорога у нас проходила не по оставленным меткам, — предположил Уоллис, поглядывая на одиноко стоявший громоздкий корабль, об корму которого разбивались небольшие морские волны, а на обломанных мачтах трепыхались оборванные лоскуты парусов.       Отряд после минутного отдыха и смены носильщиков стал медленно двигаться к судну, словно заплутавшие путешественники, возвращающиеся домой. Хотя корабль и служил таковым на самом деле. Ведь для пирата судно заменяло родной дом, так как на борту ему приходилось пребывать практически круглый год. Лишь изредка, для пополнения запасов или торговли, им доводилось заходить в порт, где каждый член команды мог позволить себе прогулку по близ стоявшим заведениям.       Подойдя поближе, капитан отдал приказ остановиться. Он пытался высмотреть не остался ли ещё кто на судне. Быть может их могла ожидать западня. Поэтому, по его приказу вместе с ним к судну отправились восемь матросов, пока остальные запрятались в кустарниках у входа в джунгли.       Уоллис, пробираясь под покровом зелени, внимательно вглядывался на верхнюю палубу судна, откуда через борт трепыхались лохмотья парусов, прикреплённых к сложенным частям мачт. По первому впечатлению всё казалось тихим и даже мрачноватым, так как никаких признаков жизни на судне не виднелось. Конечно, в голове у каждого промелькнула и мысль о том, что их попросту могли давно заметить. Возможно, ещё тогда, когда всем отрядом выходили из леса. Поэтому им приходилось действовать максимально аккуратно.       Но как пробежать тот участок пляжа, что отделяет лес и корабль? Этот вопрос волновал каждого из посланной на разведку группы.       Но решение оказалось гораздо проще — зайти с прямо с носа. Именно с этой стороны было минимальное количество дыр в обшивке, сквозь которые противник мог бы просматривать окружение. А благодаря звуковой завесе леса, небольшому спец отряду нечего было бояться нашуметь. Треск ветвей и шелест листвы легко перебивался затяжными выкриками зверей из чащи или же певчими птицами, пролетавших небольшими группами над верхушками деревьев.       Оказавшись в нужном месте, пираты медленно направились к кораблю гусиным шагом. Приближаясь к судну, пираты словно ощущали всё более сильный холод, задувавший через пробоины в их сторону. Это начинало слегка трепетать нервишки каждому.       Спустя пару минут группа оказалась под самым носом, чей тёмный силуэт могущественно нависал над головами. Затем они осторожно подошли к крупной пробоине в борту, что находилась на нижней палубе. Лучи солнца, проникавшие через небольшие трещины противоположного борта, слегка освещали внутреннее помещение. Но как бы пристально группа пиратов не осматривалась, никого так и не было замечено.       Безжизненными оказались и остальные площади палубы, что несомненно дало свободно вздохнуть всем.       — Тут пусто, — промолвил старпом, осматривая последний тёмный уголок.       Пройдя дальше, они с меньшей осторожностью прошагали до лестницы, ведущей наверх. Наверху также всё оказалось тихо. И там же они наткнулись на тела своих убитых товарищей.       — Эти подлые крысы выкинули и забрали с собой все наши припасы. Они поплатятся за все те убийства и расхищения, что натворили! — Угрожающе буквально прорычал Уоллис. — Зовите остальных, — обратился он к матросам, а сам удалился в свою каюту, откуда послышались ругательства и звонкий треск мебели.       Теперь положение выживших, намеревавшихся обследовать местность, становилось достаточно тяжелым. Боеприпасов у них оставалось ограниченное количество, к тому же им стоило начать уже думать о добычи какой-либо живности для пропитания. Ведь того, что у них числилось в ранцах должно было хватить от силы на дня три.       Немного успокоившись, Генри вышел из каюты. Он спустился к остальным, уже располагавшимся в разных уголках помещения. Пройдя вдоль палубы пару раз, он решил обратиться с небольшой речью:       — Ну что ж, как всем уже ясно, на этом неизведанном клочке земли появился ещё один безжалостный хищник, готовый убить каждого из нас. И это — человек. Поэтому в дальнейшем нам придётся действовать максимально осторожно. Вдобавок подкорректировать наши планы.       — Как именно? — Поинтересовался Энди.       — Нам стоит найти бунтарей в этих дремучих джунглях и, всадив пару пуль каждому в голову, вернуть наши боеприпасы и провизию. Поэтому из исследовательской миссии, наш поход переходит в самую настоящую охоту!       Последняя фраза тут же передернула священника, выбежавшего вперед и пытавшегося возразить такому вопиющему предложению:       — Так нельзя! Не уж то вам мало той крови, что была пролита до текущего момента?!       — Не вмешивайся! Эти гнусные ироды заслуживают такого наказания. Своими действиями они оставили своих товарищей на растерзание местным тварям! — Возразил ему Генри.       — Убийство — это не выход!       — Да?! Ну что ж, давай посмотрим. Сыграем немного в демократию. Давайте же, пусть каждый из вас выберет наказание для тех, кто убил ваших товарищей, — давя на эмоции Генри всё же вспомнил про убитых членов команды, — для тех, кто оставил каждого из вас с горсткой боеприпасов и провизией на пару дней. Давайте же, что вы выберите для них? То наказание, что считаете справедливым? Или при встрече с ними опустите оружие и попытаетесь их отпустить? Чёрт с два они отпустят вас! Наоборот, выстрелят вам в спину, когда вы меньше всего будете этого ожидать. Так какого же решение каждого из вас?! Смерть или жизнь для них?!       Естественно, столь пламенная речь с нажимом на эмоциональную составляющую не могла принести ничего другого, как единение в решении. Священник с напряжением внутри себя смотрел на вспыльчивого Уоллиса, призывающего к массовому убийство некогда членов своей же команды. Но поделать он ничего не мог, так как проступок квартирмейстера невозможно оправдать ни одним каноном из пиратского кодекса. По нему ему причиталась высшая из мер наказания.       Поэтому ни Генри, ни священник не были удивлены, когда в ответ на вопросы капитана послышалось однозначное и повторяющееся: «Смерть предателям!».       — Хватит дипломатии. Пора принимать жёсткие меры по отношению к предателям, — проговорил Генри в сторону священника, после чего обратился к остальным, — сегодня нам придется остаться на судне и позаботиться о больных, а также захоронить наших убитых братьев. Завтра же соберемся в поход и окончательно решим, как нам действовать в этих новых условиях! Никто даже не стал ничего добавлять или возражать сказанному капитаном. Все как один оказались за него. В Генри все вновь увидели лидера команды, что, несомненно, его премного радовало.