Судьба за окном или бинокль-купидон

Все не так /Кельвин/ Боже, если б я знал, какой пиздец меня ждал впереди, честное слово, плюнул бы на универ и на целый день остался в квартире Карамельки. Это просто натуральное сумасшествие!.. Но обо всем по порядку. Начиналось все замечательно: прекрасное утро после офигенной ночи! Я прилетел в универ, как на крыльях, и даже ворчание преподов не смогло испортить мне настроение. Первой мелкой неприятностью стал разрядившийся телефон. И то, я расстроился лишь потому, что потерял возможность слать Джоэлю смс-ки во время занятий. Потом Дуг сообщил, что меня обыскался Брайан, который не может до меня дозвониться все из-за того же севшего телефона. Поскольку моему лучшему другу очень сильно припекло, после пар пришлось двигать на яхту его папаши, на которой он в последнее время чуть ли не жил. — Ты куда пропал, стервец! — набросился на меня Брайан, едва завидев. — Игнорируешь? — Телефон сдох. Кстати, дай воспользоваться твоей зарядкой. Пока мой аппарат возвращался к жизни, Брайан обрадовал меня известием, что его личная жизнь сделала акробатический скачок ввысь. — Прикинь, я ее все-таки вычислил! Мою спортсменку. Ее зовут Робин и сегодня у нас свидание! — он буквально светился от восторга, как новогодняя гирлянда. — Ну, поздравляю! — я развел руками, не зная, что еще добавить. — Только проблема в том, что на яхту я ее привести не могу, дом отца и отель тоже отпадают, а потому… — он состроил щенячьи глазки, — одолжи хату на одну ноченьку, пли-и-и-из! Он смотрел на меня прямо как гребаный олененок Бемби. А я же не каменный, что мне, жалко помочь другу? Тем более, я все-равно не собирался ночевать дома. — Ладно, оставлю тебе ключи у консьержа. Но учти, засрете мне квартиру, или похерите что-то – я узнаю! Я буду следить за вами… — сделал страшное лицо и ткнул вилкой из пальцев в рожу Брайана. — Ты что, камер понатыкал? Домашнюю порнуху снимаешь? — загоготал тот, не восприняв мои слова всерьез. — Можешь считать, что у меня третий глаз вылез. Пока Брайан вышел делиться радостной вестью со своей грудастой мадамой, я тоже решил проверить телефон и позвонить Карамельке. «Заждался небось весточки от меня!» — мелькнула в голове приятная мысль, растянув губы в блаженной улыбке. И тут я упорол первую фатальную глупость. Я отсоединил телефон от зарядки и подошел к борту яхты, опершись локтями о перила. Пока я возился с разблокировкой и паролями, даже не заметил, как Брайан подлетел ко мне, со всей дури впечатавшись грудью мне в спину и вешаясь на шею со счастливым ором самца гориллы в брачный период. Я не успел порадоваться, что в качестве самки он присмотрел не меня, потому что телефон плавно выскользнул из пальцев и с тихим «буль» шлепнулся в океан, начав неотвратимое погружение на дно. В мозгу непроизвольно заиграла песня из «Титаника»… — Упс… — Брайан мгновенно отлепился, предусмотрительно просчитывая пути отхода. Сразу понял, гад, что еще секунда и я войду в режим халка. — Ты что сделал, упырь?! — раненым бизоном взревел я, оттесняя уже не-совсем-лучшего-друга к противоположному борту яхты. — Блин, Кел… мне жаль! Чесслово, я же не хотел! — мямлил Брайан отступая. — Да ладно тебе! Подумаешь, телефон! Он все-равно уже месяц как из моды вышел. Отличный повод обновить! Да ну чего ты?! Я же знаю, что ты все контакты и важную инфу на комп дублируешь! — его голос уже начал срываться от паники при виде моей невменяемой морды. — Дибил!!! ЕГО номер у меня больше НИГДЕ не сохранен!!! — Заорал я, с огромным трудом сдержавшись, чтобы не размазать нос Брайана по его породистому лицу. То-то забот было бы спортсменке на свидании – сопли женишку подтирать. Сплюнув от досады, я развернулся на сто восемьдесят градусов и ринулся прочь. Раз я не могу связаться с Карамелькой, нужно ехать к нему домой. Уже поднявшись на берег, услышал отчаянный вопль Брайана: — Кел, ну прости!!! Я тебе сам новый айфон куплю!!! КЕЛ!!! Но вечер же в силе?! Ты же одолжишь мне квартиру?!? Я не удостоил его ответом – пусть помучается. Конечно, я не собирался идти на попятную и срывать Брайану свидание. Телефон жаль, но по сути – это всего лишь безделушка. Основные контакты и данные у меня продублированы на другом носителе, а номер Джо я уже скоро заполучу из первых рук. Но говорить об этом Брайану я не стал, решив, что несколько его убитых нервных клеток станут достаточным возмещением моего морального ущерба. Я поехал прямиком к Джо. Чтобы поцеловать замок у него на дверях. Оказалось, Карамелька уже успел куда-то свинтить, а я понятия не имел, куда. Во мне снова проснулась злость на Брайана. Потоптавшись немного под дверью, пошел обратно. В конце концов, он никуда от меня не денется, а я пока могу купить новый гаджет и зайти домой за запасными ключами для Брайана. В этот момент, я, сам того не зная, упорол вторую глупость. Ведь, как выяснилось позже, мы разминулись на каких-то десять минут! Если бы я задержался и дождался возвращения Джо из магазина, весь дальнейший дурдом обошел бы нас стороной… Но я не знал и ушел со спокойной совестью, рассчитывая вернуться самое большее минут через сорок. Магазинов в нашем районе на каждом шагу, как блох на бродячей собаке, так что новый телефон я купил буквально через пятнадцать минут. Домой возвращался в отличном настроении, предвкушая, как прихвачу с собой бутылочку «Dom Pérignon» и удивлю Карамельку, устроив нам романтический праздник. Но едва оказавшись перед домом, почувствовал, как мои фееричные планы осыпаются пеплом. У парадного, в окружении мощных внедорожников, словно король в кольце почетной стражи, стоял отцовский Bentley. Стоило мне появиться на горизонте, задняя дверца Bentley открылась и из салона появился мой родитель. И судя по хмурой морде, он пребывал в отвратительном настроении. Казалось, это не Мадс Беккер выбрался из машины, а сам Сатана вылез из ада. Похрустывая громадными кулаками и поигрывая желваками, отец поравнялся со мной. В какой-то момент, мне показалось, что наша разница в несколько сантиметров изменилась в обратную сторону и многократно увеличилась. Отец будто возвышался надо мной, придавливая своей мощью. — Я думал, мы пришли к консенсусу, Кельвин, — без предисловий, тихо заговорил отец. В его голосе рокотали отдаленные угрожающие нотки. — Я позволяю тебе жить отдельно, но ты всегда находишься в зоне доступа и на связи. Так объясни же мне, почему я с самого утра не могу дозвониться к тебе?! В университете мне сообщают, что ты отсутствуешь… — он шумно втянул носом воздух, напоминая хищного зверя перед броском, — И, как мне сообщили, далеко не в первый раз… — Бред! Я был в универе! — мгновенно быканул я. — Ну чуть опоздал. Но был! — Молчи. О твоих похеренных обещаниях относительно учебы мы поговорим чуть позже. Почему у тебя отключен телефон? — отец схватил меня за локоть и потянул к машине. Я замялся. Момент, чтобы сообщить о том, что моим довольно новым и дорогим айфоном сейчас щелкают селфи рыбы на дне океана, был крайне неудачен. — Разрядился… — Балбес. — Сквозь зубы процедил отец. — Хорошо еще, что домой приперся. Я тебя уже черт знает сколько тут караулю, пока парни мечутся по городу. Мы летим в Сан-Тропе. Сейчас. Вечером будет очень важное мероприятие у Поля Варсе. Ты нужен мне там. Если бы ты лучше следил за своим телефоном, я бы предупредил тебя заранее, а так, поедешь в чем есть. Приоденешься на месте. И я тебя умоляю, веди себя как положено, не опозорь меня! Я натурально офигел. С каким это пор отец решил таскать меня на свои деловые встречи?! Нет, я понимал, что рано или поздно эта хрень начнется, ведь я был его единственным наследником и все такое прочее… Но почему сейчас?! — Какого хрена, пап?! — я резко остановился, вырывая руку и всем своим видом демонстрируя непокорность. — Зачем я тебе там нужен? Я в твоем бизнесе ни в зуб ногой. И партнеров твоих не знаю. Я же тебе только мешать буду… Отец смерил меня презрительным взглядом. Я его никогда не боялся, но и не мог отрицать, что в определенные моменты мой предок мог быть очень внушителен. И убедителен. — Если я говорю, что ты мне нужен, значит ты мне нужен. — Но я не могу! У меня… у меня сегодня важная встреча. И я даже не предупредил этого человека! Чертов телефон! — я с отчаянием пнул завалявшийся на дорожке камешек. — Важная встреча?! У тебя?! — отец криво ухмыльнулся. — Не смеши. Небось очередная баба. Пошли, возьмешь документы и сразу выезжаем. Спорить с воинственно настроенным Мадсом Беккером не мог даже я, его единственный и, вроде бы, любимый сын. Отец как танк – если чего хочет, прет напролом. Если начну упираться, его гориллы просто напросто скрутят меня, запакуют, словно новогодний подарок, и я полечу в Сан-Тропе в багажном отделении отцовского самолета. — Ладно, — сдался я, пока мы поднимались в лифте. — Но мне нужно предупредить этого человека! Это важно, понимаешь? Он живет рядом, мы можем заехать… — Мы едем в аэропорт. Прямым ходом. На, — он протянул мне свой телефон, — звони, раз так важно. Я мучительно покраснел. — Я не помню номер… — Тогда позвонишь позже со своего. Сможешь зарядить его в самолете. — Я… — черт, как же не хотелось признаваться, но пришлось. — У нас с Брайаном случился конфуз на яхте. Телефон утонул. — Балбес, — снова выплюнул сквозь зубы отец, награждая меня смачным подзатыльником. — Я напишу записку. Пусть кто-то из твоих горилл передаст. Отец молча кивнул. Я надеялся, что позже, когда он выпустит пар, смогу вытянуть у него подробности «важного мероприятия» и причины моего в нем участия. Пока я по-быстрому собирал самое необходимое барахло, отец прошелся квартирой, оценивая, как я устроился. Царящий бардак его ничуть не удивил, а вот содержимое холодильника вызвало новую волну гнева. Я заранее предвкушал воспитательную беседу, которой он скрасит наш авиаперелет во Францию. Прихватив запасные ключи для Брайана, я быстро нацарапал записку Карамельке. Сам поражаюсь, какой поток розовых соплей туда излил, но очень уж хотелось, чтобы Джо понял, как сильно я сожалею, что не смогу провести с ним этот вечер. Не хватало, чтобы он, чего доброго, решил, что я его кинул. Я же помню, как для него важно не стать проходящей «грелкой» на одну ночь. Мы вышли из подъезда, и я всучил конверт с запиской одному из охранников, детально разжевав кому ее вручить и как найти адресат. Я был уверен, что все пройдет гладко… Вот только я не заметил, что в тот момент, пока я упаковывался в Bentley, «горилла» отдал мое послание отцу. А когда я об этом узнал, было уже поздно. Найти иголку в стоге сена /Кельвин/ Следующим днем я сидел в аэропорту Сен-Тропе, дожидаясь своего рейса, на который с трудом выбил билет и поражался происходящему в моей жизни дерьму… Я разругался с отцом. Не стану описывать скучнейшую сходку отцовских деловых партнеров и иже с ними. Даже те светские мероприятия, на которые я вынужден ходить, чтобы поддерживать статус, популярность и модельный имидж, не сравнятся со скукотищей, царящей на сборище богатых дядек, которым «далеко за». Скуку я бы еще как-то пережил. Апогеем пиздеца стал момент, когда я наконец-то понял, зачем понадобился отцу. Он решил меня сосватать! Точнее, ему очень хотелось сосватать одно крупное предприятие у своего делового партнера, а бонусом к нему шла засидевшаяся в девках дочка этого самого партнера. Я был в шоке. В настолько глубоком афиге, что даже скандал не сразу закатил. — Просто присмотрись к девушке. Составь ей компанию, познакомься ближе… — отец лил прокисший сироп мне в уши, пока я пытался восстановить впервые в жизни покинувший меня дар речи. — Ты не хуже меня знаешь, как все происходит в нашем мире. Как делаются дела. Брак, это тот же бизнес. Почти все присутствующие здесь семейные пары не более, чем деловые партнеры. Если ты женишься на Женевьев… — дальше шло красочное перечисление ярких и сочных перспектив, ждущих меня и наше семейное дело, — … а если тебя волнует личная свобода, можешь не волноваться. Любовниц еще никто не отменял. Кроме того, ты не обязан жить с ней всю оставшуюся жизнь. Развод через годик-другой, после того, как я подомну бизнес Варсе, тоже никто не отменял. — Ну так и женись на ней сам! — мой язык наконец-то отмер. Отец пренебрежительно фыркнул. — Я не в ее вкусе и староват. А вот ты ей очень даже нравишься. Поль говорил, она собирает журналы с твоей рожей… Час от часу не легче. В роли невесты – бешенная фанатка! Закончилось тем, что я его послал. И партнера его послал. И даже так называемую невесту. Кажется, одной фанаткой у меня стало меньше. Отец пообещал оставить меня с голым задом. Ну и плевать! Я и сам не пальцем делан. Выплыву своими силами. А для начала, выберусь из чертовой Франции! Надеюсь, я успею домой хотя бы к вечеру. Я же помню, Карамелька говорил о вечеринке в честь его друга. Кажется, день рождения. Я даже имя запомнил – Сью. С местом вечеринки было сложнее, но точно в названии присутствовало что-то голубое… или вроде того. Ничего, по ходу дела разберусь! Мне катастрофически не везло. Будто в черную яму неудач свалился. Чертов рейс задержали и, как я и опасался, в Сан-Франциско я попал только вечером. И сразу же, прямо с чемоданом, ломанулся к Джо. Дома его, конечно же, не застал. На мои попытки выяснить у консьержа, где приятель Карамельки отмечает день рождения, тот лишь развел руками. Вернувшись в свою квартиру, первым делом перекинул в новый телефон базу номеров с компа и позвонил Брайану. По довольному тону друга сразу понял - у него все отлично и ночка прошла по высшему разряду. О чем он сразу же поспешил мне сообщить. Прервав поток жизнерадостного любовного бреда, я задал единственный интересующий меня вопрос: — Бро, ко мне вчера кто-нибудь приходил, пока ты развлекался со своей Спортсменкой? Странный, конечно, вопрос. С чего бы Карамельке приходить? Я ведь сообщил в записке, что вынужден уехать с отцом и в квартире будет тусовать приятель, но мало ли… Неясный червячок тревоги не отпускал с того самого момента, как я утопил старый телефон. Как и ожидалось, Джо не приходил. Бросив трубку, я принялся отчаянно вспоминать, как же назывался тот треклятый гей-клуб. Как на зло, в голову лезла лишь пресловутая «Голубая устрица» из старого фильма про полицейских. Уныло просматривая в интернете адреса всех местный клубов известной тематики, я решился на отчаянный шаг: звонок шапочному приятелю из модельного агентства. С Арманом мы общались лишь по делу, пересекаясь по работе. Я никогда особо не обращал внимания на этого пид… кхм… ярко выраженного представителя гей-сообщества. Да и он ко мне интерес потерял сразу, как только понял, что ловить нечего. Но если из моих знакомых и был кто-то, знающий местонахождение всех злачных голубых местечек, то именно Арман. На пятом гудке я готов был раздолбать о стену и второй телефон. Но тут горемычная судьбинушка все же сжалилась и в трубке, на фоне громкой заводной музыки, раздался пьяный голосок с четкими нотками блондинистой стервозности: — Алле-е-е… — кокетливо пропело мне в ухо. — Арман, что б тебя! Почему так долго?! — вызверился я, забыв о приличиях. — Слушай, приятель, есть важный вопрос по твоей части… — Кто это? — обдолбанно щебетал Арман, пытаясь перекричать музыку. — Мon chéri? — Какой, нафиг, «шерри»?! Это Кельвин Беккер, помнишь такого? Арман, у меня нет времени, мне нужны названия гей-клубов у который в названии присутствует что-то голубое… Наподобие «Голубой устрицы»… В телефоне фыркнуло и захрюкало. — Кельвин?! Зачем тебе гей-клубы, mon petitе? Ты сменил ориентацию? В любом случае, таких клубов ооочень много, тебе любой сойдет? — судя по голосу, Арман надо мной насмехался. — Нет, не любой, — огрызнулся я, потеряв над собой контроль. Вся эта чертова ситуация выбивала почву из-под ног. Никогда не любил чувствовать себя беспомощным, но сейчас именно это чувство окатило меня с головой. — Только тот, в котором сегодня празднует свой день рождения некий неизвестный мне Сью, что б ему икалось!.. Я готов был разразиться бранью и слить на Армана хотя бы часть накопившегося негатива. Но тот вдруг восторженно охнул и захохотал: — Сью?! Серьезно? Дай угадаю, речь идет о «Лазурном кальмаре»? Мon chéri, ты счастливчик, я как раз тут отжигаю… Я поверить не мог, что после стольких неудач, жизнь все-таки повернулась ко мне передом! — …но учти, сегодня сюда пропускают лишь избранных. У тебя есть приглашение? — продолжал вещать Арман. — Нет. Но как-нибудь проскочу… — Нифига. Мимо Брайана так просто не проскочишь… Я мысленно хмыкнул. Везет же мне на Брайанов, вставляющих палки в колеса моей личной жизни. —… тебе повезло, mon petitе, потому что у тебя есть я, — чуть ли не мурлыкал Арман, — записывай адрес. Как будешь на месте, набери меня. Я проведу мимо Цербера. Но учти – будешь мне должен! — Да-да, все, что угодно… Я вбил адрес клуба в навигатор, пропустив мимо ушей последнюю фразу Армана, сочащуюся ехидным удовлетворением. Кажется, что-то вроде «ты сам это сказал…». Ну и ладно, что такого может потребовать от меня этот французский пижон?!.. Разрывая круг недопонимания /Джоэль/ — Что ты здесь делаешь? — услышал я собственный безжизненный голос, продолжая неверяще пялиться на довольную рожу Беккера. Может мне подсунули коктейль с галлюциногенами и теперь мозг жестко плющит? Иначе как объяснить сие явление? — Как что, Карамелька, ты же сам меня пригласил! Галлюцинации бывают настолько реальны? Кельвин сжал мой локоть тонкими цепкими пальцами и притянул к себе, буквально впечатав меня в свое тело. Нос мгновенно заполнил аромат дорогого парфюма, запах которого за два дня успел врезаться в подкорку. Реален! Он правда здесь. Ведет себя так, будто ничего не случилось. Собственнически жамкает мою задницу и лыбится во все тридцать два зуба! Ярость ослепила меня. Очень хотелось врезать этому зарвавшемуся молокососу, но выдержки хватило, чтобы холодно отстранится и возвести между нами невидимую, но вполне осязаемую на ментальном уровне стену. Веселье медленно стекло с лица Кельвина, вызвав в моей душе всплеск мстительного удовлетворения. — Сладкий, ты что, не рад меня видеть? Совсем не соскучился? — тон Беккера сочился обидой. — Шутишь?! — возмущение вспыхнуло во мне словно пропитанный бензином факел, к которому поднесли зажженный фитиль. Вот только выяснять отношения на виду у всех – нет уж, увольте. На нас и так уже начали оглядываться те, кто стоял ближе всего. — Если твой внутренний мазохист жаждет выслушать мои претензии, я с удовольствием удовлетворю его желание, но чуть позже и не здесь. Просто скажи, как тебе вообще удалось попасть на закрытую вечеринку, куда пускают только своих? И не говори, что сумел подкупить охрану на входе, не поверю… Мой монолог прервало появление Сью, который пятой точкой чувствовал, когда вокруг происходило что-то интересное. Дива словно из-под земли вырос, откровенно шокировав Кельвина своим эпатажным видом. Еще бы: коротенькое платьице из серебристых пайеток, едва прикрывающее то самое, главное достоинство любого мужчины, сверкающие колготки, туфли на убийственной шпильке, маленький крылышки из лебединого пуха за спиной и расшитая стразами повязка вместо нимба – от такого ангела любого неподготовленного человека Кондратий хватит. — Что за чужеродный субъект на моем празднике? Почему не знаю? — Сью оценивающе оглядел Кельвина. Что-что, а соображалка у Беккера работала быстро. Проведя мысленную параллель между «мой праздник» и «именинник», он широко разулыбался и протянул Сью нарядный пакет. Я только нахмурился в попытке догадаться, что за подарок он там придумал. — Сью, как я полагаю? Поздравляю с днем рождения! Позвольте представиться - Кельвин Беккер, парень Джоэля. Моя нижняя челюсть с хрустом упала вниз, сраженная подобной наглостью. Пока я задыхался в негодовании, невольно изображая выброшенную на берег рыбу-телескоп, Сью еще раз прошелся по Кельвину внимательным взглядом, что-то прикинул в уме и обернулся ко мне с «невинным», но тщательно выверенным вопросом-подставой: — Малыш мой, а это часом не тот таинственный и якобы несуществующий перец, которому Леонард обязан расплющенным шнобелем, а ты баснословным счетом за этот самый шнобель? Кельвин мгновенно подобрался, как учуявшая добычу гончая. — Чего? Какой еще счет?! На лице Сью расцвела улыбка пираньи. Я, наконец, справился с праведным шоком и постарался задавить поднятую тему в зародыше, отчаянно посылая другу зрительные призывы захлопнуть рот. Не хочу унижаться перед Беккером! Да, это целиком его вина, но не дождется, чтобы я умолял его о помощи. Как и следовало ожидать, именинничек без зазрения совести проигнорировал мои сигналы. Он мгновенно пресек мою попытку по-тихому увести Беккера и, опередив меня, первым повис на согнутом локте Кельвина, проникновенно заглядывая парню в душу. — А давайте познакомимся ближе… Кельвин. Как лучший друг Джо, я просто обязан оценить его нового бойфренда. А то с Леонардиком такой прокол получился, а все потому, что я вовремя не вмешался. На первый взгляд, вы кажетесь мне порядочным человеком, но мало ли… — говоря это, Сью уверенно оттаскивал Беккера в сторону. — Вот он о вас даже словом не обмолвился, не знаете почему? И когда Леонардик заявился предъявлять претензии, размахивая повесткой в суд и счетом якобы за операции, Джо тоже промолчал… — Хватит, Сью! Я сам разберусь! — не желая терпеть произвол друга и привлекать к нашей пестрой компании еще больше повышенного внимания, я подхватил Кельвина под другой локоток и потянул в противоположную сторону. — Мы поговорим в кабинете Жука. Сью не стал препятствовать и спокойно отпустил Кельвина. По его губах скользнула легкая ироничная улыбочка. — Ну-ну… дерзай… — едва слышно проворковал он нам вслед, хитро прищурив глаза. — У меня только два вопроса, — обманчиво спокойным тоном начал Кельвин, пока я вел его по узкому, темному коридору, — чем я так провинился перед тобой, и о каком, мать его, счете от Леонарда говорил твой сиятельный приятель?! Под конец от спокойствия в его голосе не осталось и следа, там на полную мощь звенел металл и клокочущая ярость. Я открыл кабинет Жука и рывком впихнул туда Беккера. Ну вот, теперь и поорать, если что, можно. Шумоизоляция тут на уровне. Начать решил по порядку, с первого вопроса. — Провинился? Да ну что ты. Ты же не виноват, что я лох доверчивый. Знаешь, Беккер, мне уже плевать, что тебе не хватило смелости сразу признаться, что та ночь была единоразовой акцией удовлетворения твоего любопытства. Я это с самого начала подозревал. Вы с Робин будете отлично смотреться вместе. Как говорится – совет да любовь! — я сделал широкий жест рукой, почти искренне благословляя этого гада. — У меня к тебе чисто профессиональный вопрос: ты все еще хочешь портрет? Потому что, если нет – плати неустойку! — я решительно выдвинул вперед нижнюю челюсть, офигевая от собственной смелости и наглости. Так то, никакие штрафы за невыполнение обязательств мы не обсуждали, мой косяк. Но блин, из-за него я по уши должен Леонарду! Кельвин выглядел малость пришибленным. Он замотал головой, с силой зажмурил глаза и устало потер виски. Я только теперь, при ярком освещении кабинета, заметил, каким он казался измотанным. Под огромными малахитовыми глазами залегли четкие серые тени, скулы обозначились еще резче, да и сам он был какой-то растрепанный. Можно было продумать, что парень ночь напролет разгружал вагоны с углем, а не объезжал красивую телочку. — Подожди, какая Робин?! Какая, к черту, единоразовая акция?! Я разочаровано махнул головой. — Да брось, Кельвин, — я сел в кожаное кресло и почувствовал, как после эмоциональный качелей минувших суток накатывает глубокое безразличие, — я же знаю, что ты вчера был с ней. Ты не думай, я не собирался за тобой следить. Просто ты не отвечал ни на звонки, ни на смс, телефон все-время отключен… я волновался, — сам не знаю, как получилось выдавить из себя вымученную улыбку. — Я видел ее у тебя… суперзум, помнишь? Кельвин с такой силой сжал челюсти, что на щеках ходуном заходили желваки. В потемневших глазах появился нечитаемый блеск. — А меня… меня ты там видел? — охрипшим голосом тихо поинтересовался он. Честно говоря, я растерялся. Реакция Кельвина не совпадала с моими ожиданиями. — Нет, — ответил резче, чем хотел, — я, знаешь ли, не настолько мазохист, чтобы наблюдать за вашими постельными игрищами. Но я знаю, ЧТО я видел, и если сейчас ты попытаешься убедить меня, что Робин вчера не была в твоей квартире, я разочаруюсь в тебе окончательно. — Ты прав. Она была там, — Кельвин спокойно засунул ладони в карманы брюк, продолжая сверлить меня все тем же странным взглядом. — Вот только без меня. Я так понимаю, записку ты вчера не получил… Он скорее утверждал, чем спрашивал. — Какую записку? Сам не знаю отчего, начал чувствовать себя дураком. Хотелось встать, обогнуть Беккера вдоль стеночки и тихо слинять из кабинета. Кельвин, будто нарочно, строго глазел на меня с подчеркнутым упреком, а потом не выдержал и насмешливо фыркнул. — М-да, идеальный финал идеально паршивого дня! Нужно было догадаться, что папаша с его гориллами и тут все сговняет… — пробурчал он себе под нос и вскинул голову. Взгляд Кельвина заметно смягчился. Он обогнул письменный стол Жука и опустился передо мной на колени, ни капельки не жалея своих дизайнерских брюк. Я невольно сглотнул, сердце забилось где-то в горле. Ладони зачесались от желания пропустить сквозь пальцы ровные светлые пряди… Вот и злюсь на него, а все равно тянет! — Раз не получил мою записку, могу представить, что ты успел себе нафантазировать, сладкий! Давай ты ненадолго прекратишь фырчать, и позволишь мне все объяснить… — Кельвин умоляюще заглянул мне в лицо. И я позволил. В конце концов, даже в суде обвиняемым дают шанс защитить себя. Да и что там говорить, мне просто было интересно, как он это все преподнесет. Мой и только мой /Кельвин/ В общем, я сразу понял, что дело не чисто. Едва лишь Арман протащил меня в клуб, и я увидел у бара Карамельку и подкатывающего к нему самопровозглашенного самоубийцу. Как выяснилось позже в ходе непродолжительной беседы с Джо, папаша меня нагрел. В том смысле, что никто Карамельке мою записку не передавал и, как я и опасался, все это время он свято верил, что его поматросили и бросили. Вспоминая сейчас ту часть нашего разговора, я могу только тяжко вздыхать. Все-таки Джоэль слишком добрый! Ну нельзя же вот так, верить, что тебя использовали и даже не попытаться дать в морду! Нет, я ему конечно благодарен, все же, я человек невиновный и не заслужил членовредительства по отношения к себе, но будь ситуация иной… Нужно избавлять Джо от излишков воспитания и сдержанности… Но это позже, а пока вернусь к злополучному разговору. Я в подробностях поведал Джо о своих злоключениях с телефоном, о лямурных подвигах моего бравого товарища Брайана, о поездке во Францию и попытке отца сосватать мне своего бизнес-партнера… то есть, его ополоумевшую дочь-фанатку. Судя по скептически приподнявшимся бровям, Джо этому бреду сумасшедшего не очень поверил. — Не веришь?! Я тебе докажу! — решительно отодвинул кресло с моей голубой звездой в сторону и протянул загребущие ручонки к чужому добру, а точнее, к стоящему на столе компу. — Не запаролен? — Эй-йей!!! — Джоэль возмущенно цапнул мои запястья и зашипел похлеще Генсека. — Ты что творишь?! — Спокойно, мне просто нужен интернет. Но если ты настаиваешь, воспользуемся телефоном, хотя я так и не успел его зарядить после покупки, надеюсь, не сдох еще… По-прежнему стоя перед ним на коленях, я достал новенький айфон и красноречиво продемонстрировал его Джоэлю. Да я даже пленочку заводскую еще не содрал! От заряда остались крохи, но, к счастью, этого хватило чтобы забить в поисковик нужный запрос. Вчерашняя вечеринка старперов, может, и не была важным официальным мероприятием, достойным отдельного освещения в прессе, но там засветилась моя распрекрасная персона, и я точно помню, что, как минимум, несколько желтопрессных журналюг скакали вокруг меня горными козликами, щелкая камерами. Бинго! Как я и предполагал, статейки о вечере есть, и там прекрасно освещается наше с отцом присутствие и даже выдвигается парочка ну просто замечательнейших теорий относительно того, что наследник Мадса Беккера там забыл и какой статус у «прекрасной девы» рядом с ним. Удивительно, что никто из бульварных писак не проехался по поводу моего недовольного лица. Статьи сегодняшние, свежие. — Читай и преисполняйся чувством стыда за недоверие! — заявил с шутливой напыщенностью, гордо всучив телефон в руки Карамельке. Я с неподдельным удовольствием наблюдал, как по мере чтения на щеках Джо вспыхивают красные пятнышки румянца. Парень растерянно заморгал и поднял на меня неуверенно-виноватый взгляд. — Если и этого мало, я готов продемонстрировать билеты на самолет и штамп в загранпаспорте, — безжалостно «добил» его. — Только для этого мы заскочим ко мне в квартиру. Заодно, у тебя будет отличная возможность извиниться… — многозначительно поиграв бровями, выждал театральную паузу и захохотал, настолько милым и трогательным выглядел в этот момент мой Карамелька. — Про извинения – шутка. Это я должен просить прощения. Готов приступить сию минуту… Джоэль открывал и закрывал рот, словно смущенная рыбка, выброшенная на берег. — Я не знаю, что сказать… Если это правда, тогда я… Прости, Кельвин, я был не прав! Но и ты пойми… Я не дал ему договорить, просто заткнув рот поцелуем. Его извинения были абсолютно излишни. Он виноват передо мной ничуть не больше, чем я перед ним. Слава богу, что конфликт обошелся малой кровью и решился куда быстрее и легче, чем я опасался. Судя по тому, как жарко Карамелька ответил на мой поцелуй, я был прощен. Однако, оставался еще один не выясненный вопрос. — Ну теперь-то ты скажешь мне, о каком счете от Хорька говорил твой незабываемый друг? — спросил я максимально строго, неохотно оторвавшись от сладких губ Джо. У Карамельки мгновенно упало настроение. Скривившись, он брезгливо подхватил со стола куцонькую папочку и протянул мне. — Любуйся. По мере чтения, мои брови поднимались все выше и выше, грозя оторваться от лица и улететь в стратосферу. Вот это Хорек! Вот это загнул! Такого проявления наглости я еще не видел, хотя сам был ярким представителем породы «Нахал Первостатейный». — Я думал, ты слился, потому Жук и Сью пообещали помочь с деньгами… — Джо замялся, виновато опустив глаза. — Наверное, мне стоит дополнительно извиниться за то, в каком ключе и с какими эпитетами я думал о тебе в последние три часа, — он подарил мне вымученную улыбку и добавил шепотом, — если у тебя вдруг начнется полоса необъяснимых неудач, это скорее всего из-за моих проклятий… Я громко хмыкнул. — Учту на будущее, что мой парень, возможно, потомственный ведьмак-проклятийник. — Я легонько щелкнул его по кончику носа. — Про Хорька даже не думай. Я решу этот вопрос, — мрачно добавил, кровожадно постучав свернутой в трубочку папкой по ладони. Зря, ох зря Хорек затеял подобную игру. И ведь я предлагал ему взять визитку. Глядишь, посмотрел бы, с кем связывается, да и попустился. Но на «нет» и суда нет. Раз он решил и дальше макать Карамельку в дерьмо, я его самого искупаю в экскрементах по самую макушку. С этого момента вечер пошел на улучшение. Еще раз поздравив именинника и попрощавшись с ним и его громилой-товарищем, тем самым, которого я сперва принял за охранника, а на деле оказавшегося владельцем клуба, мы с Джоэлем покинули веселый праздник и вернулись к нему домой. Прежде чем подняться в квартиру Карамельки, я почти силой вынудил его зайти к той самой соседке-спортсменке. Не то, чтобы Джо продолжал сомневаться, но моя мелочная душенька требовала, чтобы девушка подтвердила ему в лицо, что вчерашний вечер провела не в моих объятиях. Хах, нужно было видеть ее шокированное лицо, когда к ней завалились два явных неадеквата, один из которых с порога устроил ей допрос на личные темы, а второй отчаянно краснел, извинялся и отводил глаза, пытаясь поднырнуть под локоть товарища и сбежать. Неудивительно, что спортсменка обозвала нас дибилами, посоветовала лечиться и грубо захлопнула дверь перед нашими рожами. Хорошо хоть не оторвала при этом никаких выступающих частей тела. Мне было весело, Карамельке не очень. Весь оставшийся вечер и добрую половину ночи я с удовольствием «просил прощения» и возвращал утраченное расположение насупившегося буки. Одно могу сказать, все пережитые напасти стоили того. Уже ночью, лежа в постели со спящим Джоэлем под боком и невесомо перебирая его волосы, я, широко лыбясь в темноту, осознал, что, кажется, сорвал в игре с судьбой джек-пот. Вот никогда не верил в любовь с первого взгляда, и тем более не думал, что подобное может произойти со мной. Да еще в отношении парня. Но произошло! Влюбился! А то, что мои чувства к Джо серьезны, даже не сомневался. Я чуть не поседел за последние сутки от страха, что могу потерять это чудо. — Не отпущу и никому не отдам! — почти беззвучно выдохнул в карамельную макушку и теснее прижал к себе. — Мой! Яблонька от яблочка… /Джоэль/ Трудно подобрать слова, чтобы описать, насколько изменилась моя жизнь всего за месяц, последовавший со знакомства с Кельвином. Он все перевернул с ног на голову. Расписал серые будни яркими красками. Я словно вдохнул свежего воздуха после долгого заключения в затхлом подземелье. После той памятной ссоры-недоразумения и последующего бурного примирения, Кельвин переехал ко мне. Риелтор, у которого он снимал квартиру, конечно, был разочарован. Но утешился денежным бонусом, уплаченным Кельвином за возможность забрать себе старый панорамный бинокль. Пользоваться им мы не собирались и сразу забросили хреновину в чулан. Не скажу, будто мы боялись, что новые жильцы тоже станут страдать вуайеризмом, тем более, что теперь я всегда зашторивал окна в ответственные моменты, просто бинокль был дорог нам обоим как память и катализатор наших отношений. Ведь именно с него все началось. Совместная жизнь с Кельвином разительно отличается от сожительства с Леонардом. До сих пор поражаюсь тому, что верил, будто между нами с Хорьком серьезные чувства. Теперь-то я знаю, каково это, когда тебя реально любят. И как же потрясающе, искренне любить в ответ. Кстати, на финансовом и творческом поприще у меня тоже произошли волшебные перемены. И тоже благодаря Беккеру и, отчасти, тому самому биноклю. Ведь пока мы доставляли его в чулан, Кельвин наткнулся на мои старые картины, давным-давно спрятанные с глаз долой, чтобы не раздражать Лео. Кельвин тогда так восторгался и нахваливал меня, что я от смущения едва не просочился лужицей сквозь пол в гости к Робин. Но в тот момент я и подумать не мог, что одними похвалами он не ограничится. Я просто забыл, с каким деятельным и предприимчивым человеком имею дело и какой обширный у него круг связей. Потому, когда вскоре мне позвонил незнакомый мужчина, представившийся владельцем популярной в Сан-Франциско галереи и предложивший обсудить мою будущую выставку, я грешным делом решил, что это чья-то злая шутка. Потом я взбесился, осознав, что это происки Беккера. Грешным делом, подумал, что он меня спутал с меркантильной содержанкой из числа тех, кто, пользуясь влиянием папиков, издает свои бездарные книги или делает актерскую карьеру, напоминая на экране двигающуюся картонку. Наверное, сказалось то, как долго и настойчиво Леонард вдалбливал в мою голову осознание того, что я бездарность. Ну и то, что предыдущие попытки организовать себе хотя бы захудалую выставку не увенчались успехом. — Какой же ты глупый, — доказывал мне тогда Кельвин, наглаживая Капитана Зефирку, с которым установил прочные приятельские отношения, — дело не в тебе, сладкий. Просто наш мир жесток. И выкарабкиваются не те, кого Господь одарил гениальным талантом или офигенными мозгами, а те, у кого в кармане аппетитно хрустят баксы. Продюсеры и импресарио ныне обленились, они не хотят вкладываться, раскручивая талантливого, но нищего гения. Но если у гения есть возможность вложиться в собственное развитие, то грешно этим шансом не воспользоваться. Ты – талант. Я это знаю и владелец галереи со мной полностью согласен. Осталось лишь, чтобы это подтвердили посетители выставки. Ну а если не выгорит, ты все-равно ничего не потеряешь. И я рискнул. Не мог не попробовать реализовать мечту, тем более, с такой группой поддержки. Ведь на сторону Беккера встали и мои ближайшие друзья: Сью и Жучара. Они в него натурально влюбились, когда познакомились ближе. Сью так и вовсе его почти боготворит. Еще бы! Мало того, что они оба редкостные раздолбаи, так Кельвин еще и ненавистного для Сью Леонарда опустил ниже плинтуса. Да-да, до суда тот фарс с якобы сложнейшей операцией даже не дошел. Выяснилось, что у Хорька вовсе не было никакого перелома. Просто у его новой подружки нашелся знакомый доктор, который «нарисовал» ему красивый диагноз. Однако у Кела оказалось еще больше хороших друзей, сумевших прижать к стенке и Леонарда с его мадамой, и того доктора. Кельвин жаждал «перевести стрелку» и вытрясти моральную компенсацию уже с Хорька, но я не поддержал эту идею. Я перевернул страницу с Леонардом. Все, чего я хотел – чтобы бывший оставил меня в покое и навсегда исчез из моей жизни. Желаемое я получил: теперь случайно столкнувшись со мной на улице, Леонард заблаговременно переходит на противоположную сторону дороги. Однако, я отвлекся. Ведь речь шла о моей выставке. Пока мы с Кельвином готовились к ней, я истрепал себе все нервы, искусал локти. Но все прошло даже лучше, чем я смел представлять в самых смелых мечтах. Не скажу, что вот прям сразу стал супер известным и модным художником. Нет, до этого еще далеко. Главное, что я нашел покупателей для своих картин! И новых заказчиков. Почти все холсты раскупили за хорошую цену. Можно смело сказать, выставка имела успех. Моя уверенность в себе заметно возросла и окрепла, а главное, я больше не чувствовал, что Беккер меня содержит. Мы, наконец-то сравнялись. Спустя две недели после выставки, когда Кельвин был в университете, а я как раз дорисовывал его первый портрет, в дверь позвонили. Открывал я без всякой задней мысли. Непрошенным гостем оказался представительный мужчина средних лет, массивный, широкоплечий, в дорогом костюме, с колючим взглядом. Отчего-то, один вид незнакомца заставил шевелиться волосы на моем затылке. Дико захотелось молча захлопнуть дверь перед породистым носом. В первый момент я подумал, что это какой-нибудь адвокат, подосланный Леонардом. Мало ли, вдруг Хорьку опять моча в голову ударила, и он решил еще в чем-нибудь меня обвинить. Но все оказалось куда хуже. — Джоэль Нойс, как я полагаю? Хмм… вживую, ты выглядишь милее. Не дожидаясь моего разрешения, мужчина шагнул вперед, придавливая своим почти осязаемым авторитетом. Бандитская рожа и бандитская харизма. Я сам не заметил, как отступил и наглый тип прошествовал в квартиру. — А вы, простите, кто? — я вовремя вспомнил, что нахожусь на своей территории, а вот этот человек – наглый вторженец. — Мадс Беккер. Отец вот этого… — он недовольно кивнул в сторону портрета на мольберте, который как раз внимательно изучал, — разрушителя надежд… — мужчина почти выплюнул последние слова. Мне резко подурнело. «Свекр», стало быть, явился… или все-таки «тесть»?.. В любом случае, личность неприятная. — Рад познакомиться, мистер Беккер! — я вежливо протянул ладонь для рукопожатия. Беккер-старший пристально посмотрел на меня, на мою ладонь и высокомерно задрал подбородок, всем своим видом говоря: не дорос ты еще, щенок, чтобы моя царственная персона пачкала о тебя руки. — Вот что, парень, — презрительно скривился этот самопровозглашенный альфа-самец, — я не стану ходить вокруг да около. Я деловой человек и предпочитаю решать проблемы, не размазывая сопли по столу. — Он достал из внутреннего кармана чековую книжку и вырвал из нее один листок. Демонстративно положил его на стол. — Я сегодня щедр. Можешь сам вписать сумму, в которую ты оцениваешь свободу моего сына. Ты кажется уже успел его «поиметь», — он красноречиво обвел рукой гостиную, в которой стояло несколько упакованный картин, готовых для отправки заказчикам, — теперь твои дела пойдут в гору. А с этими деньгами, — кивнул на чек, — ты и вовсе будешь как сыр в масле. Он еще раз прошелся по мне пристальным взглядом, пока я пытался взять себя в руки и не сорваться на мат. — В принципе, я могу понять Кельвина. Иногда хочется попробовать чего-то… новенького… Хотя он мог бы найти и более достойный экземпляр для своего постельного эксперимента. — Прошу прощения, мистер Беккер… вам лучше уйти, — ко мне вернулся дар речи. С трудом сдерживая злость, я вернулся к двери и широко распахнул ее, — и бумажку свою заберите. Вам она больше пригодится, на случай, если закончится туалетная бумага… — никогда в жизни не был прямолинейно груб с незнакомым человеком, который к тому же, мог скатать меня в рулет, но тут реально понесло. — Даже так… — медленно протянул «гость». Впервые после того, как он переступил мой порог, в его темных, почти черных глазах, зажглась искорка искреннего интереса. — Что ж… возможно это будет даже интересно… — тихо прорычал он себе под нос с едва уловимой усмешкой. Заложив руки в карманы дорогих брюк, мужчина вальяжно, походкой льва – короля прайда, прошел мимо меня к двери. Остановился на пороге и обернулся через плечо. — Чек я оставлю. Хорошенько подумай. Второго такого шанса я не дам. — Он тихо цыкнул, отворачиваясь. До меня донеслось насмешливое, — Но, если решишь поупорствовать… тогда еще увидимся, Джоэль Нойс. Только закрыв за ним дверь, я смог с облегчением выдохнуть. Всего лишь пара фраз, а из меня будто все жилы вытянули! Никогда еще не встречал настолько внушительного человека. Аура словно бронебойный молоток. Чур его! Надеюсь, удача убережет меня от дальнейших с ним встреч. Вроде как, Кельвин говорил, что у них с отцом отношения далеки от идеальных. Позже, когда вернувшийся с учебы Кел узнал о визите многоуважаемого предка и оставленном им «подарке», я смог воочию убедится, что аура моего парня может быть почти такой же убийственной, как у его отца. Что сказать, наследственность не дремала. Кельвин рыча и ругаясь, демонстративно спустил чек в унитаз. А после, зацеловав меня чуть ли не до посиневших губ, пообещал, что его родитель больше никогда не посмеет появится на моем горизонте. Я готов был растечься умильно мурлыкающей лужицей в его руках – настолько я гордился своим смелым мальчиком! Однако, Кел ошибся. Мадс Беккер продолжал время от времени мелькать в нашей жизни, будто злой чертик из табакерки. Этот мужчина вводил меня в ступор. Казалось, он жаждет избавиться от меня, но в то же время, мистер Беккер не предпринимал для этого никаких серьезных действий. Он словно испытывал наши с Кельвином отношения на прочность. И отдельно он испытывал меня, пытаясь определить – насколько я достоин того, чтобы хотя бы временно занимать место рядом с его драгоценным отпрыском. Сперва я терялся в догадках: как вообще Мадс Беккер мог так, относительно, спокойно воспринять тот факт, что его сын живет с мужчиной?! Будучи наслышанным об этом человеке, и видя, что он собой представляет в реальности, я ожидал, что меня скорее по-тихому закатают в бетон, чем позволят позорить их фамилию. Истина вскрылась случайно и повергла нас с Кельвином в глубокий шок. Оказалось, что у безупречного Мадса Беккера у самого «рыльце в пушку». В голубом пушку. В тот день Кельвину понадобилось срочно утрясти с отцом какой-то важный вопрос, и он решил убить двух зайцев одним выстрелом: решить этот самый вопрос и уважить просьбу Беккера-старшего, вот уже месяц настойчиво приглашавшего нас на общий «семейный» обед. Я в приглашении «свекра»-чудовища ничего хорошего не видел. Ну наверняка же в нем крылся какой-то мрачный для меня подтекст! Но Кельвин умел убеждать. До блаженной дрожи в коленках умел… Я оказался слаб и поддался на уговоры. Решив сделать «отцу семейства» сюрприз, мы поехали в особняк Беккеров, не уведомив о предстоящем визите. Единственное, Кельвин заранее удостоверился, что Мадс будет дома и наш внезапный налет не окажется напрасным. Картина, которую мы узрели, едва притормозив у парадного входа, стоила моих потрепанных нервов, павших в борьбе с нежеланием видеть Беккера-старшего. Нет, сперва был звук: громкая ругань и звук бьющейся посуды. Кельвин заглушил мотор, и мы принялись ошеломленно прислушиваться. После того как посуда, видимо, закончилась, входная дверь с грохотом открылась и из дома, пробкой из-под шампанского, вылетел молодой парень. Видок у него был незабываемый: всколоченный; в наскоро надетой широкой белоснежной рубашке, с неправильно застегнутыми пуговицами; в расстегнутых узких джинсах, при каждом шаге норовивших сверзиться с изящной задницы в тонюсеньких стрингах. Сделав пару шагов, парень едва не упал, наступив на не завязанные шнурки кроссовок. При первом взгляде на точеную фигурку и длинные взлохмаченные волосы идеального оттенка «холодный блонд», в моем мозгу стрельнула восхищенная мысль: «Ух ты! Эльф!». При втором взгляде, я понял, что знаю этого раскрасневшегося «беглеца». Арман Денмур – коллега Кельвина по модельному бизнесу и не самый близкий, но все же приятель Сью. Мы с Келом продолжали тихо сидеть в машине и заинтересованно хлопать глазками, наблюдая за дальнейшим развитием событий и удивляясь, что являемся единственными «свидетелями». Видимо обслуга и охранники дружно зарылись в бункера, опасаясь гнева великого Мадса. На обширном балконе второго этажа появилась внушительная фигура полуголого хозяина дома. Я чуть не присвистнул, глядя на него. Если Кельвин когда-нибудь вырастет вот в такое – худо мне придется. Даже не знаю, как буду отбиваться от его фанаток. Да и фанатов, чего уж там. Не замечая стоящий на площадке перед домом Порше, Беккер-старший взревел словно бешенный самец гориллы в брачный период: — СТОЙ, САТАНА ТЫ БЕЗРОГАЯ!!! Арман на миг притормозил, резко развернулся и вскинул вверх обе кисти с демонстративно оттопыренными средними пальцами: — ОТСОСИ, МАДС!!! — ничуть не уступая отцу Кельвина в громогласности, заорал парень в ответ. Снова развернулся и царственно, подчеркнуто виляя задницей, зашагал по дорожке, ведущей к воротам, словно это был самый настоящий подиум. — НУ И ВАЛИ! ПЕШКОМ ВАЛИ, ДО САМОГО ЦЕНТРА!!! — сразу как-то растеряв свой демонический образ несокрушимого альфача, крикнул ему вслед Мадс Беккер. Теперь средние пальцы ему гордо продемонстрировали уже не разворачиваясь. Я успел заметить, что, отойдя шагов на десять, Арман достал из кармана джинсов телефон и позвонил куда-то. В глубине души я понадеялся, что парень вызвал себе такси, потому что идти отсюда до города пешком было настоящим самоубийством. Кельвин рядом тихо матернулся, провожая взглядом коллегу-приятеля. — Ахренеть… Я из него душу вытрясу, но узнаю, каким образом он из кресла ассистента в офисе переместился в дом отца… да еще в таком виде… — пробормотал он себе под нос и поднял взгляд на балкон. Мадса там уже не было. — Я потом тебе объясню, — ответил он на мои вопросительно приподнятые брови. Обед в тот день так и не задался, как и дело Кельвина, которое он планировал решить с помощью отца. Мадс Беккер был явно не в настроении общаться с нами. Объяснять что-либо сыну он отказался. Но, как ни странно, именно после того злополучного визита, его отношение ко мне неуловимо изменилось. Беккер-старший сменил гнев на милость. Он не дал официального благословения нашим с Кельвином отношениям, но и ярого сопротивления, с попытками откупиться от меня, больше не оказывал. Счастье на максималках /Кельвин/ Я выжимал из моего красавца Порше максимум. Мы неслись по автобану, и я просто упивался восторгом Джо. Как чертов вампир, чесслово! Карамелька, наконец-то, научился не сдерживать себя, находясь со мной в машине. Наблюдать боковым зрением его светящееся счастьем лицо, широкую улыбку во все тридцать два, огромные сверкающие глаза, напрягшееся в адреналиновом угаре тело – это было почти наивысшее блаженство. Офигеннее только секс. Кстати, я, никогда не считавший себя склонным к моногамии и верности в принципе, вдруг обнаружил, что смотреть не могу на кого-либо, кроме Карамельки. И это было круто! Невероятное ощущение, когда весь мир концентрируется в одном человеке. Я смотрел только на него. При каждой возможности. Даже летя на невероятной скорости по пустому шоссе посреди ночи. — В следующий раз возьму тебя на гонки не только в качестве зрителя! Сам не знаю, как эти слова сорвались с моих уст. Ранее даже мысль усадить Карамельку за руль и выпустить на трассу, вызывала приступ непривычного липкого страха. Теперь, произнеся обещание вслух и увидев, как искренне он ошалел от радости, понял, что нужно было рискнуть раньше. Как бы то ни было, я усядусь в машину рядом с ним и разделю как победу, так и поражение. А еще я понял, что на обратном пути позволю ему вести. Пусть привыкает к рулю и скорости в роли водителя. А я смогу беспрепятственно смотреть и любоваться им. А пока что, я осторожно вырулил с автобана на грунтовую боковую дорогу, которую мог рассмотреть лишь самый натренированный глаз. Эта дорога вела на заброшенный пирс – мое особое место. Я еще никогда не привозил сюда никого. Не хотел делиться секретом и позволять чужим ступням топтать белоснежный песок, мерцавший в свете луны бриллиантовой россыпью. Здесь было шикарно – хоть фильм снимай. Рядом с пляжем небольшой уютный грот. Я часто тут зависал, желая побыть в одиночестве. А теперь привез сюда Карамельку. Для меня это был особый шаг. Все равно, что оголить потайной кусок души, сбросив ежедневную маску шалопая-балагура. Равнозначно тому, чтобы сделать предложение любимой девушке. Я остановил машину, не доезжая до пляжа. Прихватил приготовленную заранее корзину для пикника и повел Джо вперед. Окажись я чуть более романтичным, или будь Джо девушкой, я завязал бы ему глаза, чтобы усилить эффект. Но стоило лишь представить, как взглянет на меня Карамелька, предложи я подобное, и захотелось заржать, сводя на нет всю романтику. Он меня не разочаровал. Стоило ветвям кустарников расступиться, открывая вид на пляж, океан и серебрящуюся полосу прибоя, Джо замер. — Господи… какая красота… — потрясенно выдохнул он шепотом. Я молча фыркнул, мол: «А то!». Джо тут же сбросил обувь, подкатил джинсы и дальше шел с наслаждением зарываясь пальцами босых ног в мягчайший прохладный песок. Я последовал его примеру. Карамелька остановился у кромки прибоя, любуясь мерцающей лунной дорожкой посреди океана. Пока он релаксировал, я расстелил покрывало и улегся, наслаждаясь прекрасным видом: восхитительный парень на фоне ночного океана и звездного неба. Лунное сияние обволакивало его изящную фигуру. Ветер играл мягкими прядями волос, казавшимися в ночном сумраке почти черными. Крохотные капельки прибоя, долетая до него, путались в волосинках и изредка блестели, словно алмазная крошка. Пользуясь моментом, втихаря сфоткал его. Джо оглянулся на меня, лукаво улыбнулся и гибкими, почти кошачьими движениями ловко избавился от одежды. Еще несколько мгновений и моего парня, будто дивное языческое божество, легко подхватили ласковые волны. Наверное, если бы я верил во всякую мифическую хрень, испугался бы, что сейчас Посейдон украдет у меня Карамельку, подарив ему русалочий хвост. Недолго думая, я последовал за ним. Одежда в мгновение ока оказалась на песке, а я грудью врезался в остывающие воды океана. Погрузился с головой и быстро вынырнул, убирая волосы с лица. И тут же почувствовал горячие ладони, коснувшиеся груди. Джо показался из воды рядом со мной. Так близко, что я каждой клеточкой тела ощущал его тепло. И его возбуждение. — Какой же ты красивый!.. — восхищенный вздох сам собой сорвался с губ. — Был бы я уродом, ты бы и не посмотрел на меня… — нежно улыбнулся Джо и, прежде чем я успел возмущенно возразить его словам, едва ощутимо мазнул губами по моим губам, даря легчайший поцелуй. Ну нет! Так просто ему не отвертеться! Я крепко сжал его щеки в ладонях, ловя какой-то необъяснимый кайф от ощущения пробивающейся мягкой щетины под пальцами. Джо внимательно смотрел мне в глаза, ни на секунду не разрывая зрительный контакт, словно привязывая к себе крепчайшими цепями. Правый уголок его рта слегка дернулся, но не успел превратится в полноценную улыбку - я уже смял его губы своими. Это было жарко… страстно… безумно… Мы плавились в общем огне. Наверное, если бы не окружавшая нас вода, мы превратились бы в два уголька. И это было что-то потрясающее. Иногда я пытался найти ответ на загадку: как так получалось, что, занимаясь любовью с Джо, каждый новый раз был для меня как первый. И каждый раз это было все большее помешательство. Как ни странно, меня не пугала мысль, что эти ощущения притупятся, сойдут на нет. Я просто наслаждался каждым мгновением. Позже, на второй заход мы пошли уже на берегу. А потом, обессиленные, но бесконечно счастливые, просто лежали в объятиях друг друга и любовались раскинувшимся над нашими головами черным бархатом неба. Я поймал себя на мыслях о том, как сильно изменился за прошедшие два месяца рядом с Карамелькой. Я стал сдержаннее, мудрее, словно наконец-то повзрослел. Или, передал часть своего безрассудства Джоэлю, потому что изменился не только я. В красивой заднице Карамельки поселилось мое шило (и нет, я не про то «шило», которое регулярно доставал из штанов!). Теперь наша незначительная разница в возрасте не ощущалась вовсе. Даже Сью и Жук твердили, что Карамелька возродился аки феникс из пепла. Превратился их забитой тени в живого человека. — О чем ты думаешь? — я перевернулся на бок, нависнув над Джо, и, подперев одной ладонью голову, указательным пальцем второй принялся выводить на груди Карамельки причудливые узоры, словно невзначай задевая напряженные соски и наслаждаясь тем, как он легко вздрагивал при каждом таком прикосновении. — О том, как я люблю тебя… — ответил он с мечтательной улыбкой, не отводя отрешенного взгляда от звезд. — И о том, можно ли быть еще счастливее… — Хмм… Уверен, что можно. — Я начал повторять свой узор губами и языком. С губ Джоэля сорвался рваный полувздох-полустон. — Интересно, я когда-нибудь смогу тобой насытиться?.. — … тот же вопрос… — уже откровенно простонал Джо, зарываясь длинными пальцами в мои мокрые волосы. Я проложил дорожку поцелуев к его губам. Украл еще один головокружительный поцелуй. А после, неохотно оторвавшись от рта, прижался лбом ко лбу, заглядывая к отливающую темной синевой бездну глаз. — Я люблю тебя, Джо!.. Никогда не устану это повторять. Чтобы не случилось, время с тобой навсегда останется в моей памяти, как самое драгоценное. Будь со мной всегда!.. — Никогда не говори «всегда» и «навсегда», Кельвин… Я почувствовал на своей щеке горячую ладонь. Она гладила, притягивая мое лицо ближе, для нового, волшебного поцелуя. Отстранившись от меня, Джо слегка откинул голову, чтобы удобнее было смотреть на меня, и улыбался. Самой прекрасной улыбкой в мире. Его глаза мерцали… — Я тоже люблю тебя, — прошептал он низко, невероятно бархатно и возбуждающе, — и готов говорить это сейчас… и сейчас… — он хитро улыбнулся и приподнялся, быстро касаясь моих губ своими, — и сейчас!.. — улыбка стала еще шире, в глазах заплясали яркие огоньки счастья. — И обещаю, что буду с тобой каждый миг между прошлым и будущим… каждое наше «сейчас»… Это были именно те слова, которых я ждал от него, и которых он ждал от меня. Которые я повторил, искренне, от всего сердца. Наверное, можно сказать, что в эту ночь, на заброшенном пляже рядом с покинутым пирсом, мы по-настоящему стали единым целым. Не в физическом плане, нет. Нас объединило что-то куда большее… Что-то, чего я пока не мог осязать и объяснить словами. Мы не знали, сумеем ли сберечь дарованное нам счастье, выдержим ли дальнейшие удары судьбы, не утратим ли воспламенившийся в сердцах огонь, но точно знали, что будем брать все и делить на двоих каждое наше «сейчас»…