Квартира пуста, но мы здесь, Здесь мало что есть, но мы есть. Дождь для нас. кино - дождь для нас
Грета сосредоточенно собирала паутину с потолка маленькой кухни. Пока остальные члены отряда Ривая, собранного для защиты Хистории и Эрена, таскали только прибывшие специальные дрожжи для хранения, она вместе с Йегером вылизывала их новое пристанище. Эрен неожиданно бойко настаивал на скорейшей уборке и все повторял про «капрала, который всем бошки оторвет, если свое отражение в чайнике не увидит». Сначала Грета приняла его беспокойство за легкую форму помешательства — не удивительно после того, что ему пришлось пережить. Но после небольшой речи о чис-то-те, произнесенной Риваем несколько часов назад, она поняла — все тревоги имеют под собой почву.***
Дом, до которого они позавчера добрались, и правда был в ужасном состоянии: слои пыли на всех горизонтальных и не только поверхностях, грязь на столах, стульях, котелках и даже щетке для мытья посуды, паутина, свисающая с каждого угла. Тем больше было раздражение Греты, что никто опять не обращал на это никакого внимания. Мешки тяжеленные они таскают, как же. И тем паче произвел на нее впечатление капрал, неудовлетворенный её с Эреном поспешной уборкой. А как, спрашивается, убраться качественно, когда все вокруг только и делают, что по помытому ходят? — А теперь поговорим об уборке, — глаза капрала угрожающе сузились. — Помнится, я упоминал, что в доме должно быть чисто. Вы — не дворовые свиньи, чтобы жить в такой грязи. — Точно точно, — не сдержалась Грета. — Пыль, пауки, пятна, — Ривай брезгливо обвел комнату рукой, — в таком могут жить разве что пьяницы да олухи, не разведчики. — Где это видано вообще! — горячо закивала Грета. — А значит, когда я говорю, что должно быть чисто — это означает не подуть на пыль и разбежаться, а хорошенько все отдраить, иначе отдраенными окажетесь вы. — Вот именно, срочно отдраи… — Грета поперхнулась под недоуменным взглядом капрала. Тот вздохнул и потер переносицу. — И что мы стоим? За работу! Тотчас дом наполнился криками «Посторонись!» и «Скройся!», не пойми где найденными тряпками, подозрительно похожими на простыни, и лужами от разлитых на бегу ведер.***
— Ты вот там не домыл, — Грета закончила с потолком и ткнула шваброй в сторону шкафа. — Ох точно, спасибо, — поблагодарил Эрен и, согнувшись в три погибели, сразу же полез под шкаф. Грета загляделась на торчащий из-под полок зад. Эрен… изменился? Она никогда не общалась с ним близко, но предыдущие три года парень знатно ее подбешивал. Он выделялся везде: на тренировках, построениях, в столовой и порой умудрялся шуметь даже возле женских казарм. Каждый раз его наглость и прыткость доводили Грету до трясучки — как он вообще позволяет себе быть таким, — но теперь… теперь этого даже не хватало. Возникло непреодолимое желание раззадорить его. «Ты чего это? — спросила у самой себя Грета. — Нахуй давно не посылали? Так с этим я и сама справлюсь». … «Черт». — Эрен, анекдоты любишь? Эрен высунулся из-под шкафа и кивнул. Грета начала усиленно вспоминать. — Тогда слушай, хм, вот! Сидит солдат на рельсах. Тут подходит к нему другой и говорит: «Подвинься»! Эрен, оставаясь все в той же коленно-локтевой позе, вежливо улыбнулся. На его лице было четко написано непонимание. — Хороший анекдот, спасибо. — Ты что, не понял? — Если честно, то не очень. — Ну как же, — раззадорилась сама Грета, — слушай внимательно! Сидит солдат на рель-сах… на рельсах! Подходит к нему другой и говорит: «Подвинься»! — А зачем он там сидит? Грета захлопала глазами в унисон с недогоняющим Эреном. — В смысле зачем? Какая разница? — Но дело же в рельсах? Иначе зачем он на них сидит? Грета медленно присела на стул. Эрен продолжал вопрошающе взирать на нее через плечо. — Ну да, в этом и дело, что он на рельсах сидит… Ты что, смеёшься надо мной? Эрен с честнейшим лицом покачал головой и, не удержав равновесие, шлепнулся на пол, выпятив зад кверху. Грета хихикнула. — Ладно, Йегер, ты сам ходячий анекдот, так что проехали. С крыльца послышались голоса ребят, что-то активно обсуждающих. — Ладно, там ясно, а кто тогда сильнее здесь — чистоплюйство капрала Ривая или его же «таинственно-загадочная мрачность», ууу? В комнату вошли Конни и Микаса с мешками на плечах. Микаса серьезно посмотрела на Конни. — Его злость, услышь он все это. — Хм, а кто тогда сильнее — его злость или моё лицо во время встречи с его кулаком? — Терпение Греты, что будет собирать твоё лицо по кусочкам. — Ага, а тогда терпение Греты или… Эй, Эрен, чего разлегся кверху задницей? Соблазняешь кого? Лицо Микасы буквально почернело, так что Конни аж попятился. — Эй, Микаса, ты чего? Грета почувствовала кожей волны негатива. — Микаса, как себя чувствуешь? Ребра наверняка еще не срослись до кон... — Грета икнула от страха. Температура в комнате упала градусов на 10. Аккерман свалила мешок на коробки и уже хотела что-то сказать, как ее перебил задорный смех Эрена. Тот, наконец перевернувшись, согнулся в три погибели. — Аа, я понял. Они же сидят на рельсах! На него уставились три пары глаз. — А на рельсах сидеть нельзя. Паровозы же ездят!***
Шурх. Шурх. Шурх. Близился ужин. Из каменного домика уже доносился запах вареной картошки. Кузнечики успокаивающе стрекотали. Закат мягкими оранжевыми лучами освещал поле перед домом, что просматривалось на километры вокруг. На него и были нацелены дозорные вышки, в одной из которых сейчас нес службу Жан. В соседней вышке сидела Грета и ритмично обтесывала длинную узкую ветку. Шурх. Шурх. Шурх. Рядом лежала еще одна, раза в два короче своей товарки по несчастью. — Эй, тебя саму ещё не достал этот звук? Ты уже полчаса этим занимаешься. Грета подняла голову. Изо всех сил корчивший карикатурно утомленное лицо Жан вытянулся через перила вышки и разглядывал её творение. Грета пожала плечами. — Неа. Шурх. Шурх. Шурх. Жан демонстративно зажал уши. Помолчал пару минут. — Эй! Грета вновь подняла голову. — Чего тебе? — Прекращай давай, раздражаешь. Грета вновь пожала плечами и опустила голову. Шурх. Шурх. Шурх. — Ээй! ЭЙ! Шурх. Шурх. Шу… — Грета, твою мать! — Что случилось? — За-кан-чи-вай! — Что заканчивай? — Шуршать. — Я не шуршу, — губы Греты дрогнули. — А что ты тогда делаешь? — Обтесывая ветку. Ты что, не видишь? Жан уже гневно надулся, как девушка не выдержала и рассмеялась. — Аа, вот в чем дело. Развлечение себе нашла? — Да, было забавно, спасибо, — Грета успокоилась и с улыбкой посмотрела на Жана. — А тебе как, легче стало? — Легче? С чего бы? — Ну как, с Эреном последнее время особо не схватишься, и мне показалось, что тебе не на кого было выплескивать свой яд. — Какой ещё яд? — Жан прищурился. Так в его жизни говорил только один человек. — Как какой? Подростковый разумеется. — Грета продолжила обтесывать ветку, поглядывая на Жана. Тот поперхнулся воздухом. — О да, твоя мама мне мноогое рассказала. Как ты от неё в детстве бегал, как портреты прекрасной девы прятал, как… — Чего?! — щеки юношу порозовели. — Какие портреты, ты, ты… когда ты успела с моей мамой пообщаться?! — В Каранесе, перед Экспедицией, мм, — Грета прикусила язык. Чего вообще она разболталась? — Кхм, делаю заявление: я хочу сделать тему. Жан хмыкнул, принимая правила игры. — Я вижу, что ты обтесываешь палку. А зачем? — тон со смущенного сменился на дружелюбный. — Хочу сделать мало-мальски ровный крест. — Крест? Ты что, из секты этих верующих полудурков? — Я? Упаси боже, нет, — Грета сдула остатки коры и внимательно рассмотрела ветку, — а вот Франц был. Он местный, из соседней деревни. Хочу сделать для него отдельное место для поминания, пусть и формально. — Ты знаешь, как, — Жан запнулся, — как он погиб? — Нет.Темные дубовые стены маленькой комнаты нависли над ней.
Грета взяла вторую палку и приставила нож к коре. Раздражающего скрипа не последовало.Ханна смотрела в окно. Она молчала, а сердце обливалось кровью.
Жан уже открыл рот, чтобы прервать повисшую тишину.Вилка выпала из дрожащих рук.
— Я даже тела его не видела, только имя в списке. У меня тогда словно мир кончился, это… — Грета закашлялась. — И на сожжение прийти не смогла, слабачка. Заперлась в комнате и дрожала. — Сдается мне, слабачку Ривай в свой отряд не отобрал бы. Грета дернула кончиком рта и взглянула на Жана. Перед глазами встало другое имя из списка. — А ты? Знаешь, как погиб Марко? Жан сглотнул и отвернулся к полю. — Нет, но видел тело. Титан раскусил его продоль. Одна половина смотрит куда-то, а второй уже нет. Шелест колосьев на ветру да стрекот кузнечиков заполнили тишину. — Если хочешь, можешь присоединиться. Палок на всех хватит.***
Пока Жан носился с выбором самых прямых палок, а Грета тихо посмеивалась над его неловкими первыми попытками обтески («И как вообще ты попал в первую десятку?»), наступила ночь. — Я бы хотела закончить все сейчас, не переносить на завтра. К тому же, в ночи есть свое очарование. Жан кивнул. — Только дождемся ребят. Ровно в десять Армин вылетел из домика и поспешил к ребятам. Уши его алели. Вслед за ним выскочила хихикающая Саша и вприпрыжку направилась за ним. — Чего это вы? — удивился Жан. Саша прыснула, прикрыв рот. Армин взмахнул руками и затараторил. — Там Хистория, она полезла на стул и… а я как толкнул… случайно разумеется! А Эрен подхватил… а он же восстанавливается, и Микаса как давай ловить их обоих и они как… — Армин выдохнул и помрачнел. — Нет, лучше вам не знать. Саша залилась хохотом. — Да уж, такая сороконожка получилась, просто диво! — Нуу, ладно, — Грета неловко переглянулась с Жаном. — Тогда удачного дежурства. Мы отойдем ненадолго. Армин неожиданно покраснел еще больше. Чтобы не случилось в доме, оно настроило его на странный лад. — А куда вы? Темно же, да и вообще. — Темно, таинственно, — подвигала бровями Саша, — а двое собираются уединиться в кхм кхм… Жан странно скривился, а Грета подняла импровизированный крест на свет и кратко объяснила свою затею. Армин и Саша затихли и одобряюще покивали. Ребята уже отошли, когда их догнал Армин. — Грета, я вспомнил кое-что, — парень разжал кулаки и посмотрел девушке в глаза, — прости что не рассказал раньше. Я видел Франца и Ханну тогда, в Тросте. Грета прикусила губу. — Они были на мостовой, Ханна все пыталась привести Франца в чувство, искусственное дыхание там… — голос Армина стал тише, — но он был уже… его ноги откусил титан. А Ханна словно не видела этого, она все пыталась и пыталась. — Вот как. — Я не смог увести ее, только оттащил их обоих в дом. Не знаю, что произошло дальше, прости. Кузнечики все продолжали свою бесконечную песню. — Ау, — тихо вскрикнула Грета и посмотрела вниз. По ладони, сжимавшей крест, текла струйка крови. «Я что, не все сучки срезала?» — Спасибо, Армин. Это очень важный рассказ для меня. Ладони заныли от напряжения, и Грета перехватила факел. — А Ханна, — Армин замялся, — она, получается, жива? — Да, — закивала Грета, уводя глаза в сторону. — Но она так и не заговорила, поэтому правда, Армин, спасибо.***
Остывшая земля холодила пальцы. Грета все накидывала новые и новые горсти земли, как следует утрамбовывая их вокруг креста. — Мне кажется, им уже хватит. Они не упадут. Жана, слабо представляющего что делать дальше, она оставила стоять с факелами, освещая небольшую полянку. — А вдруг упадут? Надо быть уверенными наверняка, — Грета протерла пот на лице, размазав землю по лбу. — Черт. Все-таки надо глубже закапывать, сейчас. Она уже начала раскапывать новую яму, как её схватили под мышки и оттянули в сторону. — Грета, хватит, — Жан встряхнул ее и кивнул в сторону крестов. — Ты их на 200 лет вперёд закопала, зачем продолжаешь? — Как зачем? А что если на 201 год они упадут? А если ветер сильный? Или лиса толкнет? Или кабан решит поточить зубы? Или… — Ты все равно не сможешь это проконтролировать. Все если да кабы все равно не предугадаешь, а даже если и сможешь, то ничего с этим не поделаешь. — Но как же, я же, — Грета закусила губу. — Не поделаю?.. Можно же сделать каменный обелиск. Точно! Стряхнув руки Жана, она завертела головой в поисках подходящей глыбы. — Смотри, здоровый, — показала она на камень с них ростом. — Нам бы здоровую ветку, используем как рычаг и в миг передв… Грета уже двинулась в сторону камня. — Ты его не вернёшь. Она резко затормозила. — Я вовсе не пытаюсь его вернуть. — Тогда зачем ты мудришь? Какой обелиск, какой рычаг? Грета молчала. — Как это поможет ему? Памяти о нем? — Ему уже ничего не поможет. — Тогда зачем? Грета медленно вернулась и опустилась на колени перед крестом. — Потому что я виновата. Я же врач, я должна была спасти его. — Ты же даже не была там, как ты можешь быть виноватой? — Я не уследила, — Грета облизнула соленые губы, — я отвлеклась на чёртова Эрена и не смогла найти их. Я могла бы успеть. Я могла бы помочь. Ты же сам слышал, Армин оттащил их в дом. И Ханна, она выбралась оттуда. Значит, шанс был. Я нашла бы, я спасла бы его… Жан присел на корточки рядом. — Титан откусил ему ноги. С таким не живут. — Он бы выжил! Я бы сделала так, чтобы он выжил! Но я не сделала, и теперь я могу только просить прощения. Грета резким движением вытерла слезы. — Нет, — тихо ответил Жан, — ты не сделала бы. — Откуда ты знаешь?! — Знаю, и все. Люди не боги, им не дана власть изменять мир по своему велению. Там, в Тросте, я вел солдат, таких же как я, к штабу. Некоторых съели титаны, а я воспользовался этим и остальные добрались, выжили. Хочешь сказать, я должен был умереть и тогда все они остались бы живы? Или придумать из говна и палок — ах, точно, даже их не было, — невероятный план и спасти всех, когда это было невозможно. — Нет, но… И что, он должен был умереть? Так надо было? — Надо не надо, это слишком возвышенные материи для нашего мира. Он умер, все они умерли, вот и все. И мы не можем изменить это. Можем лишь придать их смертям смысл. Возможно, Франц умер за Ханну, и именно поэтому она осталась жива. Возвращались ребята молча. Грета не знала, о чем думал Жан, но сама она крутила в голове слова Ханны, сказанные казалось не месяц, а целую вечность назад. «Может, мы нужны Разведке, чтобы наконец вырваться за пределы стен, чтобы перестать быть птицами в клетке?». Тогда они раздражали ее: вырваться из-за стен, как же. Но теперь, когда более двухсот солдат отдали жизнь за сохранение никчемного клока земли за стеной Роза, она не могла не думать: «А может ли человечество после стольких жертв продолжать отсиживаться взаперти?».