Неизбежное

      Несколько дней спустя.       Шейна возвращается с резиденции от Обито, которому она помогает писать отчеты и носит обеды. Дед Мадара хорошо помогает с детьми и у Шейны теперь больше свободного времени и для мужа, и для тренировок. И в скором времени назначено обследование у Цунаде-самы, для подготовки к пересаживанию шарингана. Волнение нарастает с каждым часом, но поддержка от Шисуи быстро помогает Шейне успокоиться.       Шейна торопливо направлялась в сторону дома.       — Мадара-сама! Извините, что я так долго, — говорила Шейна, входя в дом.       — Глупости. Не извиняйся. Пойдём лучше поешь, мне кажется ты похудела, — задумчиво произнес Мадара и взглянул на Шейну.       — Что правда?, — спросила Шейна, идя за Мадарой на кухню и остановилась в прихожей, смотря в зеркало. — Вам показалось, — проговорила Шейна, смотря в зеркало.       — Нет, глупая девчонка! Иди ешь!       — Мадара-сама не стоило готовить, я бы пришла и сама, — начала говорить Шейна, пока Мадара подавал ей еду.       — Ешь.       — А вы меня не отравите?, — спросила Шейна и усмехнулась.       — Болтушка, ешь, — усмехнулся Мадара. — Тебе нужно набираться сил перед тем, как пересадить глаза. Не передумала?       — Нет. Расскажите немного о себе, — попросила Шейна. Мадара сел за стол напротив.       — Тебе правда интересно?       — Да, особенно о временах основания Конохи, слышать это не от учителя в Академии, а от человека который сам основал деревню гораздо интереснее, — говорила Шейна, кушая суп.       — Ну значит слушай, — начал Мадара и улыбнулся. — Помнишь наверное Первого Хокаге?       — Хашираму-саму? Конечно!       — Ну так вот, он был моим самым лучшим другом и самым лучшим соперником. А воевали мы постоянно вовсе не из-за власти над деревней.       — А из-за чего?       — У Хаширамы была жена, Мито Узумаки. Невероятно красивая женщина.       — И из-за неё вы соперничали?, — спросила Шейна, внимательно слушая.       — Да, у Обито тоже есть соперник и не отрицай это.       — Я думаю это разные ситуации.       — Нет, — ответил Мадара. — Мито безусловно любила своего мужа, но и меня она тоже любила.       — Зачем вы мне сейчас это говорите?       — Потому что я вижу как ты убиваешь себя после признания Какаши. И хочу сказать что такие связи не ведут ни к чему хорошему. В итоге Хаширама убил меня. Ну это он так думал. Но я не думаю, что если Какаши умрет, то воскреснет как я. Ты же не хочешь этого?       Разговор перебил стук в дверь.       — Я открою, — сказала Шейна. Открывая дверь её обнял малыш Саске.       — Шейна-сан! У меня завтра первая тренировка с сенсеем!, — радостно произнес малыш.       — Поздравляю, Саске, — девушка потрепала мальчишку по волосам.       — Шейна-сан, я всегда хотел чтобы вы были моим сенсеем!, — говорил Саске, идя с Шейной за руку на кухню.       — Ну Саске, так сложились обстоятельства. А тем более я не говорю, что перестану тебя тренировать!       — Правда? — спросил Саске.       — Конечно, ты ведь совсем недавно пробудил свой шаринган, так? Мальчишка кивнул. — Вот и у меня скоро будет, а мне нужно к нему привыкать! И мы друг другу с этим поможем, — говорила Шейна.       — Шейна-сан, вы лучшая и такая добрая!, — сказал улыбающийся Саске и снова обнял Шейну.       — Ох малыш Саске, — проговорил Мадара спускаясь с детской комнаты.       — Здравствуйте дедушка Мадара, — сказал Саске отпуская Шейну.       — Шейна я пойду, у меня еще дела с отцом Саске, — сказал Мадара.       — Мне тоже пора домой, нужно подготовиться к тренировке! И сегодня ещё брат Итачи должен прийти со своей женой, — сказал Саске.       — Ну тогда пойдем, нам с тобой как раз по пути, — ответил Мадара.       — Мадара-сама, спасибо что помогаете, — сказала Шейна, когда Саске уже вышел на улицу.       — Для меня это только в радость! — улыбнулся Мадара и вышел из дома.       «И чем мне заняться? Обито еще не будет часа два, дети спят, обед готов. Пойду позвоню Нане», — подумала Шейна и пошла к телефону.       Долгие и мучительные гудки. Не отвечает.       — И где она опять пропадает? — вздохнула Шейна и пошла в спальню. Решив посвятить время себе, Шейна начала готовить ванну. На телефон поступил звонок. — Тц, увидела наконец, — пробубнила Шейна, подумав что это Нана перезванивает. Но звонок был от Цунаде-самы.       — Здравствуйте, Цунаде-сама.       — Привет Шейна. Завтра в больнице зайдешь к своему врачу, пройдешь все необходимые обследования и с результатами жду у себя в кабинете. Ты точно не передумала?       — Я не передумала, завтра буду. До встречи.       — Увидимся, — сказала Цунаде и отключила звонок.       Шейна снова зашла в ванную, включила воду и налила ягодную пену для ванны, выходя за полотенцем она услышала как входная дверь открывается. Выглянув с лестницы, Шейна видит как Обито снимает обувь и верхнюю одежду.       — Ты сегодня рано, — говорит Шейна и подходит к Обито.       — Дел было не так много, а ты не рада? Куда то собралась? — спрашивает Обито и обнимает Шейну.       — Никуда я не собралась, меня ждет только ванна. И что за глупый вопрос, конечно рада что ты вернулся раньше, — обиженно произносит Шейна.       — Может вместе примем ванную? Я принёс ягоды, в холодильнике вино, — отстраняясь произносит Обито.       — Это отличная идея, бери ягоды, вино и бокалы, а я пойду посмотрю, чтобы вода не перебежала, — говорит Шейна, рукой дотрагивается плеча Обито, наклоняя его вперёд и целует в губы.       — А вот сейчас я забыл все что ты говорила до этого, — говорит Обито, когда Шейна отстраняется. На щеках парня виднеется румянец. Давно они не целовались так нежно. Да и вообще хоть как-то. Обито только видит как Шейна поднимается по лестнице, а он идет на кухню, моет черешню и клубнику. Достаёт бутылку вина, отштопоривает её и слегка затыкает пробкой. Раскладывает ягоды на тарелку, тянется за стаканами и думает как ему все это унести. Но все же у него получается неплохо удержать в одной руке два бокала, другой рукой держит тарелку и прижимает бутылку к груди локтем. Обито аккуратно открыл ногой дверь и из ванны пошли клубы пара.       — Шейна, ты как всегда устроила ад… — сказал Обито, но замолчал увидев голую Шейну.       — И долго мне тебя ждать? Раздевайся, — говорила Шейна, смотря на Обито.       — Раскомандовалась госпожа… — тихо сказал Обито и усмехнулся, ставя все, что находилось в руках на стиральную машинку.       — Что? — переспросила Шейна, так и не услышав что сказал Обито. Поставив все, Обито стянул футболку и подошел ближе к Шейне. — Быстрее, — проговорила она закатывая глаза. Обито не стал сильнее раздражать супругу и раздевшись поместился в воду. Шейна поставила на один бортик ягоды, а на пол рядом с Обито бутылку и стаканы. Собрала волосы, пока Обито погружался в воду глубже, наблюдая за Шейной. Она зашла в воду и села между ног Обито облокатившись на его грудь спиной. Голова Обито подялась с бортика и его губы опустились на плечи Шейны, нежно целуя, все выше поднимаясь к шее. Обито нехотя отстранился и спустил руку за бокалами. Вручив один Шейне, а другой взял себе, начал разливать вино по бокалам.       — Ты часто пьёшь в последнее время, тебе так не кажется? — говорил Обито, стараясь сдержать смех.       — Смешно?       — Нет, жена с зависимостями это плохо, — наигранно опечаленно произнес Обито. Шейна несильно ударила его по ноге.       — Я же тебе не говорю, что ты снова куришь! Думаешь мне это нравится? Да я же задыхаюсь от тебя! — также наигранно злобно произносит Шейна и поворачивается лицом к Обито.       — Женушка, ты задыхаешься от ненависти, — говорит Обито и ударяет своим бокалом о бокал Шейны.       — За что выпьем?       — Я согласен пить только за нас, — сказал Обито.       — За нас! — улыбаясь произносит Шейна и выпивает вино, забирает стакан у Обито, ставит оба бокала на пол и снова облокачивается на Обито, поглаживая его руки, которые уже снова лежат на её талии. — Обито, брось пожалуйста курить, это вредно для здоровья, — прося говорит Шейна.       — Я постараюсь.       — Ты снова нервничаешь? Это из-за меня или из-за работы?       — Милая, это не важно.       Шейна тянется за тарелкой и возвращается в исходное положение. Взяв клубничку она очищает её от листочков и протягивает Обито. Тот откусывает половину, вторую половину съедает Шейна. — Я знаю как эта ягода будет еще слаще, — произносит Обито, поглаживая Шейну по бедру.       — Кажется я догадываюсь, — отвечает Шейна. Снова очищает клубничку от листочков и тянется, чтобы поставить тарелку на бортик. Слегка прикусывает клубнику, удерживая губами и зубами, поворачивается к Обито. Тот улыбается и приподнимает её тело, чтобы та полностью повернулась к нему. Шейна садится на колени и кладет руки на плечи Обито. Обито берется за затылок Шейны ладонью и притягивает к себе, вбирая в рот ягоду, нетерпеливо откусывает дабы быстрее добраться к губам. Только прожевав ягоду Обито углубляет поцелуй, проникая своим языком в полуоткрытые губы Шейны. Затуманенные мысли, полностью расслабленные тела и сладкий нежный поцелуй со слегка горьковатым оттенком крепкого вина и недавно скуренной сигареты Обито, перед приходом домой. Вбирая язык в свою полость Шейна посасывает его, и берёт лицо Обито в ладони. Ему нравится, но он не позволит ей взять власть над ним. Вынимая язык, Обито зубами оттягивает нижнюю губу Шейны слегка прикусывая. Усмехается от того, что руки Шейны снова спадают на его плечи.       — Пора выходить, — произносит Обито отстраняяюсь. Шейна облизывает свои губы и аккурытным движением пальцев вытирает губы Обито от последствий поцелуя. Обито выходит из воды первым и протягивает руку Шейне помогая выйти. Завязывает полотенце на поясе и принимается вытирать нежными касаниями тело Шейны. Затуманенные мысли и взгляд концентрируются на смуглом накачанном теле парня, на котором остались капельки влаги. Шейна надела ночную рубашку из чёрного шелка и первая вышла из ванной забирая бутылку и стаканы. Обито надев только нижнее белье выходит следом с тарелкой почти нетронутых фруктов.       — Ты знал что у меня аллергия на клубнику, если я съем много?, — говорит Шейна, кладя очередную ягодку в рот.       — Тогда ешь черешню, — сказал Обито, протягивая Шейне другую ягоду. Шейна сидит на кухонном гарнитуре зеленого цвета и попивает вино, Обито стоит с бокалом вина у неё между ног, крепко держа одной рукой за бедро.       — Я люблю тебя, Обито, — говорит Шейна совершенно невзначай, делая глоток вина. Говорит так, будто это обыденность. Но в этот раз внутри волнение разрывает на части, сердце готово выпрыгнуть вот-вот. Но она не хочет этого показывать. Он простил ей измену и не держит зла. В его словах и поступках нет злости, будто вовсе ничего не произошло. Разговор с Мадарой Шейна запомнила надолго.       — Я люблю тебя сильнее. Сильнее чем когда-либо, — произносит Обито, смотря в глаза Шейне. Он чувствует все её волнение и переживание. Обито ставит бокал рядом с Шейной и уходит из кухни. Шейна тоже ставит пустой бокал в мойку, Обито возвращается.       — Не узнаю угадал ли с размером и понравится ли тебе, — Обито открывает черную коробочку, достает кольцо и берёт тоненькую ручку Шейны, надевая на палец кольцо с изумрудным камнем в обрамлении множества прозрачных камней. Шейна смотрит на кольцо и притягивает Обито к себе, обнимая за шею, Обито обнимает её за талию.       — Спасибо, Обито, — по щекам Шейны побежали горячие слезы.       — Надеюсь у меня вышло порадовать принцессу, — сказал Обито и подхватил Шейну за бедра с гарнитура, та обвила его торс ногами и они направились в спальню. Шейна прикрыла глаза крепче, держась за шею Обито руками, когда они поднимались вместе по лестнице. Открыла глаза когда спина коснулась холодной простыни. — Отдыхай, я поцелую детей и вернусь, — сказал Обито и поцеловал Шейну, нависая над ней. Она отпустила его и забралась под одеяло. Дверь в детскую захлопнулась. Обито каждый вечер перед сном целовал детей и что-то говорил им. Шейна только предполагала о чем он говорил. Он просил прощения, что когда-то пытался убить их маму, а следовательно и их. Он по-настоящему каялся и ненавидел себя за то, что допустил даже мысль об их убийстве. Дверь снова открылась. Шаги босыми ногами по полу и приятное тепло разлилось по всему телу от присутствия любимого человека рядом. Завтра они снова проснутся и Обито снова будет закрывать своим телом Шейну от всех опасностей. А она и не против быть защищенной им.