Your weak point

— Это не имело бы значения, не будь правдой! — закричала Гермиона, а потом расстроенно всхлипнула и заплакала, с грохотом опускаясь на пол. — Я запру тебя в комнате, если хоть посмеешь выйти куда-то без моего ведома! Шли старика куда подальше со своим глупым планом, но ты не сделаешь это! — в ответ кричала Вальбурга, а потом тоже всхлипнула и опустилась на пол рядом с подругой, — Ты просто не можешь так поступить со мной… Гермиона попыталась утереть слезы, но нос продолжал щипать, а глаза слезиться. Все это казалось таким ненастоящим, таким туманным. Слезы катились по лицу будто дорожки дождя по окну, а она чувствовала как силы покидают её. Силы, собственные мысли, желания. Она сдаётся! Сдаётся, как последняя трусиха и слабачка. Жизнь стала слишком реальной, утратила красоту и безмятежность, заставляя Грейнджер окунуться в бремя бесконечных тягостей. Блэк прижала кудрявую макушку к своей груди. Нет, она не верила. Не могла поверить этой «сорви-голова» Гермионе Грейнджер. Вальбурга оторвала от себя девушку и завороженно зашептала, будто священную мантру, молитву путника, который жаждал воды. — Сегодня ночью около конюшни. Мой брат приедет за нами из Испании, у нас будет идеальная возможность сбежать. Мерлин, Гермиона! Ты наконец увидишь Беатрикс, сможешь сбежать из этого плена! — её яростный шёпот был словно шелест листьев осенью. Она была взволнована, яростна и… она заслуживала счастья. Могла ли она сбежать так просто? Определённо. С каждым днем, секундой, мгновением, ей все больше казалось, что ситуация выходит из-под контроля, что план «А» был полностью провален, но надежда до последнего тлела в сердце. Гермиона верила, что может все исправить, но сейчас у неё не было сил. Появилась какая-то слабость и вялость, участилось сердцебиение в груди. Пару раз её даже выворачивало наизнанку. Том Реддл не был тем человеком, который изменил бы своим принципам. Его нутро было другим — темным и опасным, неизвестным никому, кроме неё. Грейнджер молила, просила Мерлина, чтобы тот сжалился над ней и даровал желаемое. Больше не хотелось убивать, принуждать и лгать. Все это уже было костью в горле, девушка чувствовала себя конченным человеком. Гарри бы сильно разочаровался в ней, если бы встретил сейчас. Ах, милый Гарри… Ты был так наивен, так чист для этой змеи, которая обвилась вокруг твоей души кольцами и душила. Как бы хотелось вновь поговорить с тобой, услышать совет, ты бы наверняка знал, что нужно делать. У тебя всегда был выход с наименьшими потерями… Грейнджер никогда так не умела. Сейчас Вальбурга предлагала ей самый лёгкий вариант, но она не могла все так оставить. Не могла бросить цель, дать заднюю. Гермиона хотела счастья. Настоящего, не купленного, не полученного через постель. Птица… Журавль. Они белой стаей летят по небу, чувствуя полную свободу и даря её другим, но только не ей. В мире девушки не было места журавлям, над головой кружили чёрные вороны. Если быть откровенной, у неё опустились руки. Гермиона скучает по Беатрикс и Альфарду, но она не может просто так сбежать. Гарри отдал жизнь, чтобы сделать их счастливыми. Так почему она не может? Её могут считать хладнокровной, стойкой, но она не такая. Гермиона хотела платье из ромашек, но сейчас на ней… Лишь из стали. *** — Гермиона, все нормально? — Эйвери подошёл сзади и придержал её за локоть. Голова кружилась, а сердце снова учащенно забилось, ударяясь об грудную клетку, словно бешеное. Она себя очень плохо чувствовала в последнее время. Близнец из будущего буквально душил её, вытесняя жизнь девушки на второй план. Она переставала быть примой на этой сцене. Рука сама схватилась за предложенный локоть с такой силой, что казалось потом Эйвери придётся лечить руку от острых коготков, которые казались могли поцарапать его даже сквозь серый пиджак. — Да… Просто голова закружилась, мне нужно отдохнуть. Можешь проводить меня до моей комнаты? — устало пробормотала Грейнджер, зажмурив глаза с такой силой, что в веках заплясали тысячи искр. Все это было приправлено дрожью в коленках, а мышцы налились свинцом. С каждой секундой ей становилось все хуже и хуже, она чувствовала, что теряет сознание. Ей бы хотелось это одухотворить, как самый настоящий роман, но реальность давила на плечи. Часто главные героини красиво падали в объятия любимых мужчин, но сейчас Гермиона могла очень стремительно упасть в объятия пола и ковровой дорожки. В ушах раздался шум, будто прямо с виском в чьих-то ладонях жужжала стрекоза, яростно пытаясь спастись из плена человеческих рук. Парень схватил ее за талию ровно в тот момент, когда тело ослабело и глаза закатились, Грейнджер согнулась и упала в обморок. Эйвери потряс ее за плечи, а потом легонько поударял ладонью по бледным безжизненным щекам, пытаясь пробудить девушку. Буквально сразу же мужские руки подхватили её, приподнимая над землей и унося в сторону спальни. Это все было туманом. Она стояла в Оре, но там была кромешная дымка, а где-то вдалеке был слабый алый огонёк. Гермиона шла и шла, чувствуя под ногами лишь воду источника. Её губы отчаянно шептали чье-то имя. Оно было ей до боли знакомым, но она не помнила его. Чье-то касание на руке, будто балласт. Было довольно странно, Грейнджер не чувствовала себя легче от прикосновения, а потом издалека, будто под толщей воды послышался чей-то голос. — Она будет в порядке? — Том был серьёзен и обеспокоен. Эйвери ворвался к нему в кабинет словно фурия. И после услышанных слов, Реддл подскочил и помчался в сторону спальни Гермионы ничуть не уступая Эйвери. — Деятельность её мозга нарушена, вряд ли она будет теперь в порядке. Видите ли, такое ощущение, будто есть кто-то, кто высасывает её жизненные силы. Поговорите с ней потом. Вдруг она хочет вам что-то рассказать, мой Лорд, — колдомедик убрал палочку с тела девушки и диагностические руны фиолетового цвета растворились в воздухе. Лекарь был взволнованным и уставшим, будто ее анализы очень расстраивали. Гермиона с каждым часом проваливалась в беспамятство. Ей все больше и больше казалось, что тело слабело. *** Глаза налитые свинцом приоткрылись и быстро затрепетали, темные ресницы были влажными, будто девушка плакала всю ночь. Руки согнулись в локтях и она попыталась приподнять свое тело над кроватью. Грейнджер мельком посмотрела на часы с золотыми узорами и встряла. Стрелки показывали половину десятого. Альфард. Гермиона подскочила, но чуть не свалилась из-за слабости. Ноги кое-как нашли тапочки и она в одном лишь белом пеньюаре пошла в сторону конюшни. Место встречи. Коридоры этого логова казались бесконечными, а персидские ковры будто тянулись вдаль, даря ей ощущение длинного запутанного лабиринта. Холодный воздух окатил её с ног до головы и она на мгновение забыла, что сейчас морозный январь, поэтому стужа буквально проникла в лёгкие ледяным снежным вихрем. Она обхватила себя за плечи и побежала в сторону конюшни, утопая в сугробах по щиколотки. Там был виден слабый свет, будто только что успели зажечь факелы и они не успели в полную силу разгореться. — Гермиона! — тихий шёпот раздался в дальнем углу. Девушка моментально повернулась и увидела перед собой Альфарда. Он вообще не изменился с их последней встречи. Это было словно порывом восточного ветра. Они подбежали друг к другу и заключили в объятия, крепко прижимаясь, словно все это лишь сказка или сон. Блэк пах чёрным молотым кофе и овсяным печеньем. Уютное сочетание. Даже слишком. — Мерлин, Альфард, как ты? Как Беатрикс? Что у тебя за план? — завалила его вопросами Гермиона, на что парень по-доброму усмехнулся и потрепал её макушку. — Нет времени. Вальбурга уже в Испании с помощью порт-ключа. Я пришёл за тобой. Гермиона, мы сможем зажить прекрасной жизнью, где этот ублюдок нас не найдёт. Воспитаем Беатрикс, будем жить как одна дружная семья! — эти слова были такими быстрыми, будто он читал заклинание или молитву. Глаза выдавали его суть, его желание быть счастливым. Руки упали с его плеч, а голова девушки опустилась вниз. Нет. Не в этой жизни, не в какой-либо ещё. Она пообещала Гарри. Пообещала Рону. Пообещала всему миру. Не умоляй меня, пожалуйста. Выдержка летит к черту, разбиваясь на осколки, словно хрупкая хрустальная ваза. Сухая чёрная роза падает, теряя лепестки, как и она сама. Гермиона Джин Грейнджер потеряла свою суть, её испили до самого дна. Не осталось ничего, кроме боли и презрения к самой себе. План А был давно провален, Вальбурга это знала, поэтому рыдала. Молила. Ирония судьбы. Мы ненавидим тех, кто потом станет роднее других. И Реддл… Господи, он чудовище, но в глубине души. Том не был таким. Никогда. Общество меняет нас и его тоже изменило. Она не справляется. Поэтому есть план Б. Который исправит все. — Альфард, я не могу. Просто не могу. Это не в моих силах. Твоя судьба мне небезразлична с тех пор, когда ты принял нас как родных. Но у меня есть незаконченное дело, которое я должна завершить. Позволь мне. Иначе я сойду с ума, — слезы потекли по щекам, очерчивая линию подбородка. Гермиона слишком часто плачет. Истерика рождалась внутри. Маленький принц смотрел на неё, словно видел впервые. Мука была смертельной. Почему все не может закончиться так просто? Почему ОНА должна страдать? Это её доля? Тогда судьба слишком жестока и беспощадна. Нет ни одного человека на земле, который бы пережил все то, что пережила она. — Ты не можешь так поступить, Грейнджер… — голос предательски задрожал. Это не его голос. Будто чей-то ещё. — Когда-нибудь мы ещё встретимся с тобой, но не сейчас. Ты должен дать мне шанс. Второй шанс, — девушка никогда ещё никого не просила. Ни разу. Тем более о таком. — Ты уже уходила один раз и я отпустил тебя. Не заставляй меня страдать ещё раз, — хриплый, отчаянный. Он просит. Гермиона смотрит на него. Этот человек действительно достоин счастья. Достоин детей, любящей жены и хорошей матери. Но не её. Слишком высокая планка, слишком непреодолимый барьер. Она грязная. Во всех смыслах. Светлые люди достойны светлых. Тёмные не достойны либо тёмных, либо ничего. — Именно поэтому я ухожу во второй раз. Чтобы потом не было третьего и четвёртого, — шепчет, будто кто-то их может услышать. Блэк смотрит на её лицо, на её губы, шею и тело. Ничего из этого не будет принадлежать ему. Альфард вытягивает руки и накрывает ими лицо девушки. Губы впиваются в её, такие сладостные  и родные… Сначала её глаза были удивлёнными, а потом веки затрепыхались и закрылись. Мерлин, это было великолепно. Мед с цитрусом. Гермиона докоснулась до его плеч и легонько оттолкнула. — Сейчас не время, Альфард, —она с грустью улыбнулась, а потом сделала шаг назад и пошла на выход из конюшни, — мне пора. Скрылась из виду, будто ее здесь и не было. Через секунду её образ исчез из головы Блэка и он забыл, как она выглядела только что. Словно мираж. Вот только Том, стоящий за стогом сена, ничего не забыл. А в добавок ещё и припомнит. *** Эйвери уселся рядом с ней на кровати, скрестив ноги по-турецки. Удивительно, но парень занёс ей пончики с шоколадом. Для слизеринца и приспешника Тома Реддла он был слишком чутким. — Как самочувствие? Врач сказал, что с тобой творится что-то непонятное, — он отхлебнул чай и надкусил край пончика. Удивительно, но парень был высоким и подтянутым, с ангельскими чертами лица, но при этом обожал есть. И сейчас уминал пончики за обе щеки. Гермиона даже не замечала его хороших сторон, считая что все приспешники Волан-де-Морта — гадкие и мерзкие. Видимо Вальбурга и Эйвери исключение из правил, ну ещё и Нагайна, которая уже не казалась такой мерзкой. — Не очень, если честно. Хочется поесть и завалиться спать, — Гермиона зевнула, а потом тоже схватилась за пончик. Есть на ночь вредно для фигуры. Но ей как-то все равно, учитывая то, что при любых обстоятельствах умирать лучше сытой. — Вальбурга предупредила меня о тебе. Мы с ней разговаривали и… Гермиона, ты все делаешь правильно, — он посмотрел на неё и немного улыбнулся. Девушка не была удивлена. В замке, кроме неё самой, у Блэк должна быть поддержка и опора. Просто удивительно, что она доверилась именно Эйвери. — Советую тебе меньше вмешиваться, Эйвери. Том Реддл не прощает ошибок, — предостерегла его Грейнджер, — тем более своим слугам. Парень ушёл через полчаса, предварительно пожелав ей хороших снов и скрывшись за дверью. Несколько пончиков он оставил по доброте душевной. А Гермиона все думала и думала о значительных переменах Эйвери. Неужели он и вправду решил помочь им? Это было грустно. Грустно понимать, что ничего не можешь изменить, заставить себя поменять решение. В углу тихо потрескивал камин, утешая плачущую в подушку девушку. *** Нагайна забежала в комнату, громко хлопнув дверью. Грейнджер стояла около туалетного столика и расчесывала волосы. Невольно она выронила гребень из руки и тот со звоном упал на половицы. — Грейнджер! У нас проблемы! — закричала с порога девушка. — Что случилось? — Гермиона мгновенно подскочила и подбежала к азиатке. — Лорд. Его кабинет разгромлен до щепок, будто было множество бомбард, а потом он исчез! Его нет в Замке! — голос был сбивчивым и как обычно хриплым. И даже несмотря на всю обыденность, она казалась напуганной и ошарашенной, — Как думаешь, что могло случится? Ток пробил все тело. Шум в конце конюшни. Именно это и случилось. Том Реддл обо всем догадался. *** Эйвери подошёл к Гермионе в коридоре после ужина. Том так и не объявился ни на обеде, ни на ужине. В Замке все стали ощущать себя более свободно с пропажей своего хозяина, поэтому спокойно гуляли по коридорам, общались и жили будто обычной жизнью волшебников. Все смеялись и были счастливы по своему. — Это от Вальбурги, — Эйвери передал ей платок в руки и с тяжёлым взглядом покинул её общество. Белая материя мгновенно потяжелела в руках. Плохое предчувствие захлестнуло её и она поскорее развернула платок. На нем было вышито всего лишь несколько строк: «Он убил его. Убил моего брата. В.Б»