Перекресток судьбы

      Поначалу Кристофер считал свои путешествия по Везделкам простыми снами и никому о них не рассказывал. Ему часто дарили подарки разные люди, но Кристофер ни один из них не мог донести до дома, потому что терял их в Месте Между. Точнее, тогда он думал, потому что всё это лишь сны и вещи из них не могут появиться в реальности.       Так было до тех пор, пока глупые леди не подарили ему ожерелье, и Кристофер повесил его на шею, чтобы освободить руки. Он подумал, что, если бы это происходило на самом деле, здорово было бы подарить его Элайзе — она любила такие штучки.       Утром его, как всегда, разбудила мама, ласково потрепав по голове:       — Кристофер, просыпайся, дорогой.       Он начал улыбаться на ее голос раньше, чем открыл глаза.       — Доброе утро, — сонно пробормотал он.       — Доброе утро. Вставай давай, — мама поцеловала его в щеку и ушла будить девочек.       На самом деле, Кристофер знал, что Мэри ему не мать. Но свою родную мать он даже не помнил. Папа говорил, она актриса и постоянно на гастролях. Наверное, поэтому не может навещать его. Впрочем, он не жаловался — он считал мамой Мэри, и вовсе неважно, что она не родная.       Кристофер потянулся и сел в кровати. И только тогда обнаружил, что ожерелье глупых леди по-прежнему висит у него на шее. Он озадаченно взял его в руки, провел пальцами вдоль крошечных жемчужных черепов — оно чувствовалось совершенно настоящим.       Несколько раз задумчиво пропустив ожерелье сквозь пальцы, Кристофер выбрался из кровати, чтобы умыться и одеться, оставив его на столе. О нем определенно стоило рассказать родителям. Кристофер не был несмышленым младенцем и понимал, что из сна не могут появляться настоящие предметы.       Когда он спустился в столовую, папа читал газету, а горничная Люси накрывала на стол.       — Доброе утро, — Кристофер сел за стол рядом с папой, который отложил газету, чтобы приветственно потрепать его по голове.       — Доброе утро, мастер Кристофер, — улыбнулась ему Люси, ставя перед ним чашку и тарелку.       Пока Кристофер размышлял, с чего начать свой рассказ, в столовую влетели Ровена с Элайзой, а следом вошла мама с Летти на руках. А когда в помещении появлялись младшие сестренки, ни о чем серьезном говорить становилось невозможно. По зрелом размышлении Кристофер решил, что начинать эту тему за завтраком всё равно не стоит — лучше спокойно обсудить вечером, после школы.       Летти закапризничала, не желая есть кашу, и Кристофер хлопнул в ладоши, создавая стайку разноцветных пузырей, которые принялись летать рядом с ней, не даваясь в руки. Летти завороженно уставилась на них, приоткрыв рот, чем тут же воспользовалась мама, сунув ей ложку с кашей. Летти проглотила, даже не заметив. Кристофер хихикнул. Мелкая была ужасно забавной.       Мама благодарно улыбнулась ему и подмигнула. Кристофер ухмыльнулся в ответ и откусил тост с джемом.       Элайза с Ровеной принялись обсуждать размножение лягушек. Пару месяцев назад Элайза увлеклась книгами молодого натуралиста Даррелла и увлекла Ровену. На волне своего нового пристрастия обе с огромным интересом наблюдали за природой. В Лондоне, правда, им для этого представлялось не так много возможностей, но вот лягушки в саду их дома водились и вызывали у девочек бурный восторг.       — Если каждая лягушка откладывает тысячу икринок, где все эти лягушки потом помещаются? — спросила Ровена, озадаченно нахмурив такие же рыжие, как и ее длинные косы, брови.       Элайза задумалась, замерев с тостом в руке.       — Ну, наверное, часть их съедают хищники, — ответила она и вопросительно посмотрела на Кристофера.       При любом затруднении они всегда обращались к нему — даже прежде чем к родителям. Авторитет старшего брата в глазах девочек был непререкаем.       Кристофер кивнул:       — Это тоже. А еще не из всех икринок вылупляются головастики и не все головастики вырастают. Поэтому лягушка откладывает их так много — про запас.       — Нашли о чем говорить за столом, — выразительно вздохнула мама.       Но Кристофер знал, что на самом деле она не сердится, поскольку глаза у нее смеялись, когда они с папой переглянулись.       — Но, мам, — возразила Элайза, широко распахнув карие глаза, — это же так интересно!       — Действительно, — усмехнулся папа и тут же сделал вид, что очень занят чаем, когда мама пронзила его взглядом.       Лягушачья тема продолжалась до конца завтрака и прекратилась только потому, что после девочки разлучались — Элайзу и Кристофера папа отводил в школу по пути на работу, а Ровена оставалась дома с мамой и Летти.       День в школе прошел в обычной суматохе — уроках и играх с приятелями на переменах, — так что Кристофер забыл об ожерелье глупых леди. Вспомнив о нем, только когда мама с младшими пришла встретить его из школы. После обеда она ходила на прогулку с Летти и Ровеной и забирала из школы Элайзу, а потом — Кристофера. И они всей толпой возвращались домой.       — Мам? — позвал Кристофер, когда Элайза с Ровеной отбежали на газон, чтобы понаблюдать за кузнечиками.       — Да? — мама усадила уставшую от ходьбы Летти в коляску и повернулась к нему.       — А может быть такое, — осторожно начал Кристофер, — что мне во сне что-то подарили, а потом это что-то оказалось рядом, когда я проснулся?       — Если это обычный сон, то нет, — она явно была озадачена его вопросом.       — А если необычный?       — Если необычный… — мама одарила его задумчивым взглядом, а потом встревоженно нахмурилась. — Кристофер, этот вопрос ведь не просто так? С тобой что-то случилось?       — Ничего страшного, ты не думай, — поспешил он заверить ее. — Просто странное.       Мама бросила взгляд на увлеченных своими наблюдениями Элайзу и Ровену, на заснувшую в коляске Летти и кивнула ему, давая понять, что слушает.       — Понимаешь, иногда я во снах путешествую…       Кристофер как мог последовательно рассказал про свои странствия по Везделкам и про ожерелье от глупых леди. Мама слушала, прикусив губу, временами задавала уточняющие вопросы и явно встревожилась. Последнее совсем не нравилось Кристоферу.       — Не знаю, что и думать, — сказала она, когда он закончил. — Даже если предположить, что ты прирожденный спирит — из спиритических странствий невозможно приносить вещи.       — Что значит «спирит»? — с любопытством спросил Кристофер.       — Человек, обладающий особым талантом во время транса духом переноситься в другие миры.       Другие миры? Кристофер пришел в восторг.       — Значит, я не спал на самом деле, а путешествовал?       Мама кивнула, но всё еще хмурилась, и он осторожно добавил:       — Это плохо? Я не должен был этого делать?       Мама улыбнулась и покачала головой:       — О нет, милый, ты ни в чем не виноват — даже не думай. Просто порой это бывает опасно.       Кристофер задумался. О том, что визиты в Везделки могут быть опасны, до сих пор ему в голову не приходило. Даже несмотря на то, что несколько раз он попадал там в переделки. Они казались ему просто увлекательными приключениями. Ведь он был уверен, что это просто сны. Но если предположить, что всё происходило на самом деле… Кристофер пообещал себе, что впредь будет крайне осторожен.       — Ладно, отложим этот вопрос до вечера, — мама махнула рукой, будто отметая до поры все вопросы, и взъерошила Кристоферу волосы, — его надо обсудить с папой. А сейчас пойдем домой. Вы все наверняка проголодались.       И только тогда Кристофер осознал, что действительно хочет есть. Мама позвала увлекшихся своими наблюдениями девочек, и они пошли дальше.       Вечером, когда папа вернулся с работы, мама после ужина отправила Элайзу с Ровеной погулять с Летти в сад и устроила в столовой семейный совет. Кристофер сбегал в свою комнату и принес ожерелье в качестве доказательства — не то чтобы ему и без этого не верили, но так его слова звучали весомее.       — Кто, говоришь, тебе его подарил? — спросил папа, внимательно изучая ожерелье.       — Глупые леди.       Родители посмотрели на него с недоумением, и Кристофер объяснил:       — Ну, такие — с зеленой кожей, вместо ног хвосты и всё время хихикают.       — Русалки? — папа обменялся с мамой странным взглядом. — А как выглядит то место, где ты их встретил?       — Как пляж на море. Там здорово! — с энтузиазмом ответил Кристофер — Везделка с глупыми леди была одной из его любимых. — Можно найти очень красивые ракушки — я попробую принести в следующий раз. И из песка можно строить отличные замки.       — А ты не заметил — суша там, случайно, не из множества островов состоит?       Кристофер немного поразмышлял и пожал плечами:       — Возможно. Я далеко никогда не ходил — всегда на берегу играл.       — Пятая серия — скорее всего, — папа снова бросил на маму тот странный взгляд. — Невероятно.       Он долго еще расспрашивал Кристофера про его путешествия, и Кристофер рассказал про другие Везделки, в которых бывал, и про Место Между и долины, и про то, как он отличает одну Везделку от другой, и про то, как потом Место Между всегда выталкивает его домой.       — Никогда о подобном не слышала, — растерянно пробормотала мама.       — Я тоже, — согласился папа — вид у него был серьезный и озабоченный. — И потому, я считаю, нам следует посоветоваться со специалистом.       Кристофер в свою очередь встревожился, глядя на родителей.       — Я не должен больше ходить в Везделки?       Эта мысль расстроила его — в Везделках было интересно и весело. Родители снова переглянулись, после чего папа наклонился к нему, положив руки ему на плечи и заглянув в глаза.       — Пока, во всяком случае, лучше подождать с этим. Понимаешь, сын, мы должны выяснить, что происходит и не опасно ли это для тебя, — на мгновение прервавшись, он добавил: — Кстати, ты можешь контролировать эти «сны»?       Кристофер подумал и кивнул:       — Да, я хожу, когда хочу.       — Прекрасно, — папа ободряюще улыбнулся. — Тогда не ходи туда, пока я не найду знающего человека, который проверит тебя. Договорились?       Кристофер снова кивнул. В конце концов, может, и не придется прощаться с Везделками навсегда.

***

      Спустя почти месяц, когда Кристофер уже страшно соскучился по Везделкам, папа объявил, придя с работы:       — Я нашел специалиста: лучший спирит Англии согласился посмотреть тебя.       Поскольку папа пришел домой один, Кристофер озадаченно посмотрел на него:       — А где же он?       — Ему не надо приходить сюда лично: он встретится с тобой духом, — пояснил папа.       Кристофер поморгал еще более озадаченно:       — Как это?       Папа улыбнулся, явно позабавленный его недоумением, но объяснил серьезно:       — Всё, что от тебя требуется — отправиться в — как ты их называешь? — Везделки? Он будет ждать тебя у входа в Девятую серию: там, где тропические джунгли. Сможешь?       — Конечно, — ответил Кристофер. — Это просто.       — Поменьше самоуверенности, сын, — заметил папа, но он по-прежнему улыбался, и Кристофер ухмыльнулся в ответ, а потом добавил уже совсем серьезно: — И помни об осторожности.       Кристофер клятвенно пообещал, что будет крайне внимателен, и весь оставшийся вечер с нетерпением ждал времени отхода ко сну.       Наконец, наступила пора ложиться спать, и Кристофер погрузился в сон, а потом, как обычно, выбрался из постели, обошел камин и попал в лощину. Он никогда не надевал обувь, поскольку она мешала взбираться по скалам.       Место Между было таким же бесформенным, как всегда: склоны и нагромождения скал, простирающиеся во всех направлениях и высоко над головой. Волновался туман — столь же бесформенный как скалы.       Поежившись от холода, Кристофер начал карабкаться к Везделке с джунглями, которую папа назвал Девятой серией. Он медленно продвигался по скале, почти прижавшись к ней лицом и ощущая ее холодный резкий запах. Почему-то вдруг стало страшно. Раньше Кристофер никогда не боялся, лазая по скалам Места Между. Возможно, потому что раньше он не считал их вполне реальными.       Еще не успев добраться до входа в нужную лощину, он разглядел сквозь туман темную фигуру. Наверное, это и был специалист, про которого говорил папа.       — Эй? — неуверенно окликнул Кристофер.       — Это Кристофер? — ответил сильный и молодой мужской голос. — Давай выйдем туда, где сможем увидеть друг друга.       Они спустились в лощину, наконец-то стало тепло. Далекий закат окрашивал траву в розовый.       — Ну, здравствуй, Кристофер, — произнес папин специалист, ухмыльнувшись. — Я Такрой.       У него были веселые карие глаза на круглом лице и кожа цвета кофе — до сих пор Кристоферу еще не доводилось встречать людей с такой темной кожей. Волосы туго завивались массой мелких светло-каштановых пружинок. Он сразу понравился Кристоферу. Такрой задумчиво сузил глаза, изучая его, отчего вокруг них появились маленькие смеющиеся морщинки. Симпатия Кристофера возросла.       — Скажи-ка, — сказал Такрой, махнув рукой на остальную часть лощины, — что ты здесь видишь?       — Лощину с зеленой травой, — ответил Кристофер, озадачившись, что видит Такрой. — Садится солнце, и из-за него ручей кажется розовым.       — Серьезно? Тогда, думаю, ты будешь удивлен, узнав, что я вижу здесь только розовый туман.       — Почему? — спросил Кристофер.       — Потому что я здесь только духом, тогда как ты, похоже, присутствуешь во плоти. Хотя я и не понимаю, как такое возможно. Мое тело сейчас лежит на диване, завернутое в одеяло и согреваемое грелками, а прекрасная леди играет для меня на арфе. Как думаешь, ты тоже лежишь в кровати, завернутый в одеяло?       Кристофер озадаченно моргнул. Такрой снова сузил глаза.       — Что ж, ладно, давай войдем в этот мир — мне надо понаблюдать за тобой. Я поставил свою метку. Поставь свою, и мы спустимся.       — Метку? — еще более озадаченно переспросил Кристофер.       — Метку, — подтвердил Такрой. — Если не поставишь метку, как ты собираешься найти путь в этот мир и из него, или как узнаешь, который это мир, когда подойдешь к нему?       — Лощины легко найти, — возразил Кристофер, пожав плечами. — Я раньше бывал в этой Везделке. В ней самый маленький ручей.       Такрой одарил его пронзительным взглядом:       — Мальчик мой, ты меня пугаешь. Будь добр, доставь мне удовольствие: нацарапай цифру девять на скале или еще на чем.       Кристофер по-прежнему не понимал, зачем это нужно, но услужливо подобрал заостренный камень и процарапал им по грязи на тропе, выводя большую кривую девятку. Подняв взгляд, он обнаружил, что Такрой уставился на него с таким выражением, будто увидел привидение.       — Что?       — О, ничего особенного, — коротко хохотнул Такрой. — Я вижу ее, вот и всё. Это неслыханно, вот и всё. А ты видишь мою метку?       Кристофер осмотрел всё, что мог, включая небо, но ничего не увидел. Он помотал головой.       — Хвала небесам, хоть это нормально! — воскликнул Такрой. — Но я всерьез озадачен тем, что ты из себя представляешь. Неудивительно, что твой отец был так обеспокоен.       Пока они спускались в лощину, у Кристофера возникло стойкое ощущение, что обычно Такрой попадал в Везделки каким-то совершенно другим путем и гораздо быстрее. Несколько раз он бросал на Кристофера такие взгляды, словно ждал его действий.       Наконец, они оказались на изрезанной колеями дороге, окруженной громадными деревьями. Здесь было жарко и влажно. Солнце почти село. Впереди, в окнах старого полуразвалившегося постоялого двора горел свет. Интересно, вспомнит ли его хозяин постоялого двора? Это была одна из первых Везделок, в которых Кристофер побывал.       Веранда постоялого двора, представлявшая собой безумную конструкцию, поросла шариками разноцветных грибов, которые еще в прошлый раз очаровали Кристофера.       — Зайдем сюда? — с надеждой спросил он. — У них есть очень вкусный шоколадный напиток.       Такрой странно посмотрел на него:       — Ты и есть здесь можешь?       — Ну да, — Кристофер искренне не понимал, что в этом необычного.       Такрой хмыкнул, задумчиво посмотрев на него, а потом на постоялый двор. Пока он думал, оттуда вышел хозяин и радушно улыбнулся им:       — Чего желаете, господа?       — Можно шоколадного напитка? — тут же спросил Кристофер.       — Кристофер, — одернул его Такрой, — у меня нет денег. Полагаю, у тебя тоже.       — О, не беспокойтесь, — добродушно отмахнулся хозяин. — Такого очаровательного мальчика я могу и угостить.       Кристофер довольно улыбнулся и посмотрел на Такроя. Тот пожал плечами, и они устроились за столиком на веранде.       — Я тут бывал уже, — пояснил Кристофер. — Хозяин всегда меня угощает — он добрый, — немного подумав, он добавил: — Мне часто в Везделках что-нибудь дарят, только потом я эти подарки теряю. Понимаешь, с ними сложно в Месте Между: чтобы карабкаться по горам, мне нужны две руки.       Такрой кивнул с таким видом, словно до сих пор с трудом верил своим ушам и глазам. И сидел на стуле так, будто на самом деле стул не чувствовал и только делал вид, что сидит.       Пока Кристофер медленно потягивал напиток, чтобы растянуть его подольше, Такрой расспрашивал его про путешествия по Везделкам. Правда, он называл их Родственные миры. Кристофер охотно повторил то, что уже рассказывал папе. Такрой выглядел всё более впечатленным, и это вызывало приятное ощущение собственной значимости. Кристофер всегда знал, что у него хорошие способности к магии — папа говорил, он наверняка будет кудесником, — но он никогда не думал, что эти способности настолько необычны, что вызовут подобную суету вокруг него.       Допив, Кристофер вскочил и спрыгнул с веранды на землю:       — Пойдем, я покажу тебе город. Там на каждом крыльце растут похожие на кораллы грибы.       Уже почти стемнело, но это не помешает им полюбоваться городом. Такрой покачал головой:       — Нет, нам надо возвращаться. Я не смогу дольше держать транс.       Только в этот момент Кристофер заметил, что Такрой выглядит полупрозрачным и трепещущим, как будто вот-вот растворится в темноте или превратится в одного из мотыльков, бьющихся в окно постоялого двора. Сильно этим встревоженный, Кристофер положил ладонь на рукав Такроя, чтобы удержать его на месте. Одно мгновение рука едва чувствовалась под его ладонью — точно легкие комки пыли под кроватью, — но затем замечательно уплотнилась. Очертания Такроя стали четкими и черными на фоне темных деревьев.       Такрой застыл неподвижно, как статуя.       — Верю, — произнес он таким тоном, словно вовсе не верил, — что ты что-то сделал, чтобы зафиксировать меня. Что ты сделал?       — Уплотнил тебя. Тебе это нужно было, чтобы посмотреть город. Пошли.       Такрой мгновение поколебался, а потом решительно кивнул и бесшабашно улыбнулся:       — Пошли.       Кристофер радостно улыбнулся в ответ и зашагал вперед.       Они бродили по городу до поздней ночи, любовались розово-голубыми грибами, которые мягко светились в темноте, немножко заблудились на извилистых улицах, послушали волшебное пение невидимой ночной птицы и бродили бы еще долго, если бы Такрой не сказал:       — Вот теперь точно пора возвращаться.       Кристофер был немного разочарован прекращением веселья — с Такроем было интересно, совсем не то что гулять одному, — но он на самом деле сильно устал к тому моменту и потому не стал спорить.       Когда они поднимались обратно в лощину, Такрой всё время оглядывался.       — Если бы не было так темно, уверен, я бы тоже видел окружающее в виде лощины. Я слышу ручей. Изумительно!       Но он явно не видел Место Между. Когда они добрались до него, Такрой продолжил идти, будто думал, что это по-прежнему лощина. А когда ветер сдул туман, он исчез.       Мгновение Кристофер смотрел на то место, где только что находился Такрой, а потом позволил Месту Между вытолкнуть себя обратно домой.       На следующий день, когда Кристофер спустился завтракать, папа встретил его вопросом:       — Ну, как всё прошло?       — Отлично, — с восторгом ответил Кристофер. — Мы здорово погуляли. Такрой — замечательный, с ним было гораздо интереснее, чем одному. Но, кажется, он всё время удивлялся тому, что я могу.       Улыбнувшись на первую часть его речи, папа приподнял бровь на последнюю фразу:       — Даже так?       Кристофер покивал и подвинул к себе чашку с чаем, которую перед ним поставила Люси.       — Определенно, ты гораздо талантливее, чем я думал до сих пор, — медленно произнес папа и посмотрел на маму.       Но она кормила Летти и не заметила его взгляда. Зато заметила Ровена.       — А что случилось? — с любопытством спросила она, намазывая тост джемом.       — Ничего особенного, — папа улыбнулся и подмигнул ей. — Просто у Кристофера обнаружились весьма необычные способности.       Ровена с Элайзой дружно одарили его восхищенным взглядом. Кажется, они гордились, что у них такой талантливый старший брат.       Летти схватила ложку, требуя есть самостоятельно, и мама позволила ей, хотя так половина еды оказывалась на ее переднике, а не во рту.       — Думаешь, это опасно? — спросила мама, посмотрев на папу.       Он покачал головой:       — Не уверен, но скорее всего, нет. В любом случае, рано паниковать. Посмотрим, что скажет сегодня мистер Робертс.       — Кто такой мистер Робертс? — спросил Кристофер с набитым ртом.       — Кристофер, — упрекнула его мама, — не говори, не прожевав.       Он проглотил кусок тоста и смущенно улыбнулся:       — Извини.       — Мистер Робертс — тот человек, который встречался с тобой в Родственных мирах сегодня ночью, — ответил папа.       — Но он сказал, его зовут Такрой! — пораженно возразил Кристофер.       Папа пожал плечами:       — Возможно, это имя его духа. Так бывает.       Кристофер не особенно понял, но уточнять не стал. Вместо этого он спросил:       — А я могу с ним еще встретиться?       — Не знаю, сын, — ответил папа. — Мистер Робертс — занятой человек: он работает на Крестоманси, так что не думаю, чтобы у него было много свободного времени на прогулки с тобой. Разве что он возьмет тебя на обучение.       Кристоферу тут же захотелось попасть на обучение к Такрою. Какой из него вышел бы учитель! Не то, что в школе. Но больше его заинтересовало незнакомое слово.       — Кто такой Крес… Крес-то-ман-си? Правильно?       Папа кивнул:       — Правильно. Человек, который контролирует использование магии в нашем мире и нескольких других. В настоящее время эту должность занимает монсиньор де Витт. Он сильнейший кудесник в мире.       Кристофер удивился. Он никогда бы не подумал, что веселый и компанейский Такрой работает на столь важного человека.       На следующий день папа вечером пришел домой не один.       Мама позвала Кристофера в гостиную, когда он занимался уроками в своей комнате, пытаясь не обращать внимания на ужасно отвлекавшую чудесную погоду за окном. А особенно на Ровену, которая в саду каталась на качелях прямо напротив его окна. С облегчением отложив учебники, Кристофер поспешил вниз, но, едва войдя в гостиную, пораженно замер.       Там в кресле рядом с папой расположился самый странный человек, что Кристофер когда-либо видел. Худой старик с копной седых волос и невозможно белыми руками и лицом. Его брови нависали, а скулы выступали широкими гребнями, отчего глаза казались запавшими и пристальными. Нос походил на крючковатый клюв. Нижняя часть лица старика сходилась в маленькую острую точку подбородка, с длинным жестким ртом над ним.       Пока Кристофер невежливо пялился на гостя, папа начал говорить:       — Вот, монсиньор де Витт, это мой сын Кристофер.       Кристофер вытаращился еще сильнее. Тот самый монсиньор де Витт, про которого папа рассказывал накануне утром? Самый сильный кудесник в мире? Что он здесь делает? Кристофер немного запаниковал.       Де Витт встал, оказавшись ужасно высоким, отчего выглядел еще более худым, и шагнул к Кристоферу. Тот едва подавил желание попятиться.       — Вижу, — произнес де Витт, не спуская с него пронзительного взгляда. — Теперь многое становится понятным.       Папа тоже поднялся и, видимо, заметив панику Кристофера, встал рядом с ним. Де Витт перевел взгляд с Кристофера на папу и произнес:       — Дело в том, мистер Чант, что у вашего сына девять жизней. Так что Мордехай был прав, когда сказал, что мальчик присутствует в странствиях телесно: он просто использует для этого одну из своих жизней.       Кристофер поморгал и посмотрел на папу. Похоже, он был одновременно горд и озабочен. Поняв, что от него сейчас объяснений не дождаться, Кристофер решился спросить де Витта:       — Простите, сэр, как это — девять жизней?       — Дело в том, молодой человек, — де Витт снова обратил на Кристофера пронзительный взгляд голубых глаз, — что иногда рождаются люди, у которых больше одной жизни. Они всегда бывают очень сильными кудесниками. Однако рождаются они крайне редко. И, признаюсь, я испытываю сейчас огромное облегчение, поскольку уже почти отчаялся найти преемника.       — Преемника? — удивился Кристофер и услышал, как папа рядом тяжело вздохнул.       Де Витт кивнул:       — Должность Крестоманси может занимать только кудесник с девятью жизнями. В настоящий момент таких известно двое: я и ты. И потому тебе придется стать следующим Крестоманси, когда вырастешь.       Паника Кристофера вышла на новый уровень.       — А если я не хочу? — спросил он.       Не то чтобы у него были какие-то особые планы на будущую профессию — это казалось ему слишком далеким, чтобы задумываться сейчас, — но хотелось бы все-таки выбрать ее самому.       — Боюсь, у нас с тобой в этом отношении нет выбора, — ответил де Витт.       — Сэр? — произнес папа, и, повернувшись к нему, Кристофер обнаружил, что он выглядит еще более озабоченным.       Де Витт покачал головой, словно сразу понял, что папа собирался спросить.       — Нет, я не собираюсь забирать мальчика прямо сейчас — он слишком мал. Но лет через пять ему необходимо будет начать обучение в Замке.       Папа кивнул со странным видом одновременно воодушевления и покорности судьбе.       — Но… — попытался возразить Кристофер.       Однако де Витт не дал ему ничего сказать, безапелляционно заявив:       — Встретимся через пять лет, Кристофер. А пока я буду приглядывать за тобой.       После чего он откланялся и вышел из комнаты. Кристофер растерянно посмотрел на папу:       — Я обязательно должен становиться Крестоманси?       — Боюсь, да, — папа покачал головой, будто всё еще не веря в только что услышанное, а потом положил ему ладонь на плечо. — Но это весьма достойная будущность, сын мой.       Кристофер вздохнул. Он по-прежнему не был уверен, что хочет этой достойной будущности, но, похоже, его желания здесь совсем не учитывались.