Миссия, длиною в жизнь

Зехра проснулась от того, что вновь услышала стон боли. С годами на такой работе рефлексы вырабатываются до автоматизма, звуки чувствуешь и слышишь намного острее и сильнее, учишься полной боевой готовности за долю секунды. Вот и сейчас — одного мгновения Зехре хватило, чтобы мгновенно проснуться, резко сесть на постели и на совершенном автомате схватить пистолет с прикроватной тумбочки. Мозг очень быстро проанализировал происходящее здесь и сейчас: Австрия, окраина Вены, слежка за странным мужчиной из какого-то тайного общества… Она и Сердар — в очередном конспиративном доме, который не выделяется и совершенно сливается с окрестностями. Стон повторился, а потом и какой-то шум, будто бы от падения. Сердар. Зехра вскочила на ноги. Одетая в легкую пижаму из короткой футболки и длинных штанов, схватила халат и накинула поверх. Пистолет взяла с собой — совершенно обязательный атрибут для любого передвижения в другом государстве. Несколько лёгких и практически бесшумных шагов, пока она передвигалась по коридору, а затем уверенным движением толкнула дверь в комнату Сердара. Они договорились не запирать двери, чтобы в случае чего, слышать подозрительный шум, незваных гостей или звуки выстрелов с глушителями при какой-то экстренной ситуации. Ситуация была экстренной, так ведь? Зехра знала, что увидит, когда войдет в комнату. Довольно хорошо обставленная спальня, с хорошей кроватью, мягким диваном и красивым торшером на тумбочке. Всё такое чинно-стерильное, но такая обстановка и требуется для того, чтобы незаметно появиться в очередном убежище, а затем также незаметно скрыться. И вот они здесь — Сердар и Зехра, оставят ненадолго следы, а потом исчезнут, растворившись, будто бы никогда и не посещали данное помещение. Да, Зехра знала, что увидит, когда войдет в комнату. И, к огромному сожалению, она это и увидела. Сердар, выдернутый из своего сна врасплох очередным приступом боли и странными видениями. Такое уже было однажды, в Тель-Авиве, и, к сожалению, видимо повторялось. Он сидел на кровати, в белой футболке и лёгких спортивных штанах, схватившись за голову и потирая ту. Лицо — покрасневшее, как и в прошлый раз, напряженное, руки нервно терли лоб и щеки, а на лице — выражение боли и злости. Злости было намного больше, Зехра в этом не сомневалась. Терпеть боль Сердар, как и все они, хорошо привык, а вот терпеть неизвестность и слабость от осознания того факта, что с ним что-то сделали — терпеть такое Сердар не привык. Сердце Зехры сжалось от жалости и странной тоски при виде такой удручающей картинки. Она мягко поперхнулась, деликатно выдав собственное присутствие. Сердар не отреагировал резко — значит знал, что она пришла. Или уже услышал её торопливые шаги по коридору, перед тем как она зашла внутрь. — Сердар, — мягкое приветствие, а потом Зехра задумалась, что делать дальше. Просто пожелать ему выздоровления и крепких снов на остаток ночи, потому что убедилась — жизни его ничего не угрожает? Или просто присесть и посидеть, помолчать пару минут, не оставляя его в одиночестве? Когда-то Зехра говорила ему, что не доверяет и что «всегда будет следить за ним». Когда-то Зехра говорила, что им нужно следовать протоколу и соблюдать рабочую дистанцию. Когда-то было много чего странного и непонятного, но прямо сейчас, спустя несколько месяцев совместной близкой командной работы, Зехра чувствовала, что не хочет уходить и оставлять его одного. Следовать чувствам — совершенно не в её стиле, но что-то менялось в ней каждый раз, когда она и Сердар переживали странные кризисы и взлеты с падениями их взаимоотношений. Она села рядом, в задумчивости и с жалостью посмотрела на Сердара. Он к тому моменту уже сел тоже несколько более прямо и продолжал морщиться от явной боли. — Это опять происходит? — мягко спросила Зехра, — болит голова? — Разрывает что-то, — выдавил Сердар и несколько раз поморгал глазами, — начинается какой-то странный приступ и состояние оцепенения. Голоса… — Какие голоса? — Зехра наклонилась чуть ближе к нему, аккуратно коснувшись ладошкой плеча, — ты что-то вспомнил? — Нет. Да. Не знаю, Зехра, — и снова поморщился, потирая виски и лоб, — голоса какие-то были. Лай собак — громкий. Очень громкий. Это разрывает голову. И экран с какими-то цифрами. Шум. Шум, будто бы треск от какого-то приёмника… Ей очень сильно не понравилось то, что он только что сказал. — Не нравятся мне эти воспоминания, — ну, хотя бы Сердар наконец-то выпрямился окончательно, сильно вздохнул и шумно выдохнул, — похоже на какое-то потенциально-гипнотическое воздействие на разум. Мы такое изучали в теории на подразделении психологической устойчивости. Когда человека хотят сломать или склонить на свою сторону, есть специальные жёсткие методики. Влияют на определенные органы чувств и может возникнуть сильное давление на доли головного мозга. — Думаешь, меня перепрограммировали, Зехра? — наконец-то то его голоса зазвучал примерно как обычно — легко, — и для чего? — Я сомневаюсь, чтобы с твоим упрямым мозгом можно было хоть что-то серьезное сделать, — пожала плечами Зехра и поняла, что её рука до сих пор лежит на его плече. Как и в прошлый раз, она опять коснулась Сердара совершенно неосознанно и инстинктивно, не сразу понимая, что словно пытается его успокоить или защитить. Вот и сейчас — до обоих одновременно дошел тот факт, что Зехра его мягко касается. А когда она стала осторожно убирать руку, то Сердар тоже уставился на её ладонь, провожая взглядом самое малейшее движение… — Наконец-то я дождался от тебя комплимента, Зехра, — чуть поддразнил он её, но внезапно опять сильно поморщился, приложив руку к голове, — чёрт возьми! — Опять приступ? Может, принести таблетку? — ей было странно больно видеть Сердара сломленным и страдающим. Он — сильный и такой упёртый, но сейчас, в ночной тишине сдавался на милость врага, которого никто из них не знал. — Не нужно, — Сердар встал с кровати, сделал несколько шагов, но потом вновь подошёл к Зехре. На этот раз уселся не на кровать, а прямо на пол, откинув голову назад и закрыв глаза. Она наблюдала, как мышцы его лица вновь расслабляются, а черты лица становятся более мягкими. Наверное, он хочет побыть один или даже ещё подремать… — Я пойду, наверное, — искренне ответила она, — ты ещё отдыхай, ладно? Встала и сразу же почувствовала, как он схватил её за запястье. Касались они, кстати, друг друга очень и очень редко, в основном всё их взаимодействие заключалось в разговорах и взглядах, а вот прикоснуться — это, например, только при объятиях или в фальшивых браках под прикрытием. — Не уходи, — пробормотал он, не отрывая глаз. — Ладно, — сердце Зехры словно приспустило удар, но стало как-то радостно на душе. Сразу же опустилась рядом с ним и тоже села на пол, прижавшись спиной к кровати. Сон и желание спать почти полностью исчезли, Зехра поняла, что лучше посидит здесь с ним ночью, чем вернётся в свою комнату и будет ворочаться без сна до утра. Они некоторое время молчали. Зехра странно чувствовала себя рядом с Сердаром. Обычно всегда холодная, отстранённая, собранная и сосредоточенная на работе — она странно выходила из себя и расслаблялась в его присутствии. Желание помогать так сильно коллеге тоже было в новинку, но Зехра действительно хотела ему помочь убрать эту мерзкую боль хотя бы на некоторое время. Нельзя перешагивать опасную грань. Нельзя. — У меня есть идея, — бодрым голосом сказала она и отодвинулась от него. Потом потянула за руку на себя. Сердар открыл глаза и, удивленно моргнув, посмотрел на неё, явно не понимая, чего она хочет, — ложись, — она похлопала по ногам, намекая, чтобы он наклонился и лёг ниже, — я знаю пару приёмов, как убрать сильную головную боль. Давай попробуем на тебе. Он уставился на её лицо странно, испытующе-пристально. Уставился с удивлением, но одновременно как-то очень тепло. Зехра не смогла разгадать его взгляд, когда он смотрел на неё некоторое время и уже жалела, что сделала глупость, как он вдруг искреннее улыбнулся. Широко и по-настоящему, с огоньками в глазах и со странным удовольствием. Удобно потянулся, а затем мягко опустил свою голову прямо её колени. В одно удивительное синхронное мгновение они заняли совершенно удобную и такую близкую позицию: Сердар перевернулся на спину, чтобы теперь его лицо на её коленях было обращено прямо к ней, чтобы она, чуть наклонив голову вперёд, видела его лицо. Совершенно не профессиональная позиция со своим коллегой. Даже Зехра не стала уже отрицать наконец-то очевидные факты. — Итак, я весь во внимании, — юмор в его голосе придавал надежду на то, что они будут просто не обращать ни на что внимания, — что за секретные методики, Зехра? Ты полна скрытых талантов? Хотя, я и так впечатлён тобою. В ответ она аккуратно положила свои руки на его виски и неторопливо помассировала. Потом нажала на несколько точек за ушами и стала мягкими круговыми движениями надавливать на лоб. Небольшой сеанс мануальной терапии. — Даже не спрашивай откуда я это знаю, — странно, но Зехра чувствовала себя так комфортно и легко, — очень долгая история. — Я не сомневаюсь, что ты — сама загадка и очень долгая история сама по себе, Зехра, — ответил Сердар, чуть приоткрыв один глаз, — да ты идеальная женщина! Ты умеешь всё. Как Кемаль мог тебя вообще бросить? — Я была плохой женой, — как вообще их разговор скатился к её личной жизни? — поэтому мы и развелись. Он усмехнулся, а Зехра поняла, что Сердар опять открыл глаза и смотрит прямо в её глаза особенно пристально и опять — тот же странный взгляд, который она никак не могла расшифровать. Очень пристальный, интенсивный, изучающий и тёплый. Наверное, это что-то продолжало значит, только вот что? — Стало лучше? — мягко спросила она, опять потирая виски и надавливая уже на другие точки, — боль должна притупиться. — Лучше, но я не против продолжения, — довольно усмехнулся он. Кажется, Сердар получал немыслимое и абсолютное удовольствие от того, что они здесь вдвоем, слишком много касаются друг друга и вообще — никаких рабоче-профессиональных граней в отношениях не осталось, — вдруг вообще эти приступы исчезнут, если ты всегда будешь обо мне так заботиться? Провокационный вопрос, на который Зехра была не готова дать ответ. Вместо этого она сосредоточилась на своих ощущениях — касания головы Сердара, его волос, мягкие поглаживания кожи и близость. Слишком сильная и эмоционально-оглушающая близость другого человека — когда она в последний раз чувствовала такое, кроме как с дочкой? Когда касалась другого человека не профессионально, а лично и потому что сама так хотела? Что она творит вообще? Что они творят? Почему Сердар её не останавливает? — Значит, Кемаль был мужчиной, который тебе бы понравился? — Сердар продолжил эти расспросы о её личной жизни, — романтичным? Добрым? Скромным? Воспитанным? И такие мужчины тебе нравятся? Послушные? — Мы опять будем говорить о моей личной жизни? — Зехра поняла, очень остро поняла в эту самую секунду, что всё летит в тартарары. — Будем. Я хочу кое-что выяснить. Её руки замерли, словно она решила закончить делать эти прикосновения к его голове. Немного отвела ладони в сторону, но он перехватил её руку. Не делая ни малейшего движения, чтобы отодвинуться от неё или встать с колен, Сердар взял её за руку. Большие мозолистые ладони обхватили её ладошку и мягкие поглаживания тыльной стороны совсем не способствовали тому, чтобы Зехра пришла в себя. Наоборот — прикосновения. Личные и интимные прикосновения от другого мужчины впервые за многие годы зажигали огонь и разливали по венам невероятное томление. Кончики пальцев Сердара слишком искусно ласкали только одну её ладонь… — И зачем тебе это? — Значит, у меня никаких шансов, правда? — игривость в его голосе никуда не исчезла, но на этот раз туда добавилось что-то тёмное, нетерпеливое и ожидающее. — Ты хочешь, чтобы у тебя был шанс? — подразнила Зехра, прямо взглянув на него. Двое могут играть в эту игру, не понятно, чего он добивается? Желание выскочить из комнаты и вернуться в свою спальню на этот раз стало очень сильным, но почему-то она не могла заставить себя этого сделать. Какое-то гипнотическое состояние, в которое они оба провалились, странный кокон полной уединенности и интимного пространства. — Ну, тебе нужен мужчина явно сильнее тебя, Зех-ра, — выдал Сердар, не отводя от неё своего взгляда, в котором читалась улыбка. — Это ты так считаешь? — игра становилась слишком опасной. — Я в этом уверен, — на этот раз её руки потеряли контакт с его кожей, потому что он резко встал. Поднялся с её коленей, чтобы внезапно оказаться лишком близком к ней. Сердар сел, придвинувшись ближе, лицом к ней, одной рукой словно закрыв её от всего остального. Но смотрел прямо в глаза, не сдаваясь, — кто-то, кто будет сильнее тебя. Кто-то, кого ты точно будешь слушаться. Кто-то, рядом с которым ты будешь чувствовать себя слабее, Зехра. Если он не перестанет так говорить её имя, то она за себя не ручается. Хотя… Куда уже дальше. Хватит играть в глупые отговорки и логичные объяснения, это для детей и подростков. Хватит притворяться, правда — она вот на ладони, и всегда была как на ладони. И правда была совершенно ясной и понятной: между ними что-то происходит. И всегда происходило. С самой первой встречи, с самого первого начала, между ними что-то началось. Необъяснимо личное, то, что не отпускало и не давало забыть друг о друге. То, что всегда заставляло оглядываться именно друг на друга, и больше ни на кого иного. Сердар смотрел ей прямо в глаза. Улыбка, шутливость и игривость исчезли из его глаз. Он сосредоточенно смотрел прямо на лицо Зехры, а ведь они находятся так близко друг к другу. Надо прекращать всё это. Просто прекращать! Перевести в шутку и уходить немедленно. — У меня есть один идеальный вариант для такого описания, Сердар, — выдохнула Зехра на одной секунде, — я знаю такого мужчину. — Вот как? — он сосредоточенно посмотрел на её губы, вообще не пытаясь скрыть данный факт. — Да, — она так остро ощущала его близость, чувствовала запах и понимала — он прямо здесь, — он умный. Он сильнее меня. Я чувствую рядом с ним себя слабой. — И кто же это? — Сердар дернулся, но перевёл горящий взгляд на её глаза. — Председатель Халит, — Зехра шепнула это в ответ почти в его губы, настолько близко она наклонилась к Сердару. Наклонилась, чтобы понять — всё предало её. Разум предал, тело предало, всё предало Зехру, — я всегда его слушаюсь, он сильнее меня, и я чувствую себя слабой рядом с ним, исполняя любой его приказ. Сердар улыбнулся. Открыто. Искренне. По-настоящему улыбнулся, глядя на её лицо. Улыбнулся, когда вглядывался в глаза Зехры, а она подумала, что сейчас — лучший вариант, чтобы ему перевести всё в шутку и засмеяться обоим. — Председатель Халит, значит, — согласно кивнул головой Сердар, будто бы глубоко задумавшись. Искры смеха загорелись в его глазах, но быстро потухли. Просто, потому что его рука скользнула к её шее и легла на ту. Чтобы в следующее мгновение уверенным жестом придвинуть Зехру к нему. И поцеловать. Рвануть на себя и поцеловать Зехру. Коснуться её губ и сразу же заблокировать своими руками в объятиях. Несколько секунд — и его вторая рука крепко обвила Зехру за спину, касаясь голой кожи. Чтобы не просто не отпустить, а углубить поцелуй и сделать его… невыносимым. Зехра не сразу поняла, что произошло. Наверное, мозг до последнего отказывался поверить в тот факт, что Сердар хотя бы просто попытается сделать подобное, не то, что точно сделать. Только вот чувства взорвались, когда стало понятно — его губы уже давно на её губах, его руки — давно уже на её коже, а его дыхание теперь с ней — одно на двоих. И это было невероятно. Поцелуй выбил из лёгких весь воздух, а из разума — все адекватные и разумные чувства. Поцелуй оглушил и заставил все чувства и рецепторы обостриться настолько, насколько это вообще было возможно. Зехра просто пыталась понять, что происходит, а потом были какие-то странные провалы в памяти. Когда Сердар чуть сдвинул руки и взял её лицо в свои ладони, целуя. Целуя жадно. Жарко и не в силах насытиться. Его губы явно главенствовали над губами Зехры, иначе и быть не могло. Инициатива, напор, страсть, контроль — всё было от него. Зехра слабо понимала окружающую реальность, весь мир сузился до одного-единственного поцелуя и хаоса в её голове. Хаоса восторга. Сердар целовал её. Опять — жадно и ничуть не нежно. Он впивался в неё своими руками и губами, а его язык действительно сделал поцелуй ещё более горячим. Никакого намека на то, что это… Одна секунда понадобилась ему на то, чтобы чуть отстраниться. Зехра почувствовал ужасное чувство опустошения, когда их губы разъединились… всего на секунду. Для того чтобы он потянул её на себя прижал просто к себе и своему телу. Обеими руками прижав, полностью захватив не только губы, но и тело. Она ответила. Не сразу, но ответила. Ладони, которые сначала легли на его лицо и провели по небритой щетине — это был он, Сердар. Странное чувство щемящей нежности и тоски в её душе, когда она странно-робко ласкала его лицо. И ладони, которые скользнули ниже к груди, к его телу, аккуратно проводя по футболке… Они целовались. Целовались и целовались. Никаких запретов или предохранителей. Но ведь они… — Сердар, — рвано выдохнула Зехра, кое-как отстранившись от его губ. И это было большой ошибкой, потому что, когда она подняла голову вверх, его губы скользнули по её шее. Скользнули, а затем он вцепился в её тело ещё сильнее, начав целовать шею, покрывать ту влажными поцелуями и прикосновениями. Стон оглушил саму Зехру, и дикая волна вожделения заставила мозги отключиться окончательно… — Сердар, нам нужно… — Что нам нужно? — его губы сосредоточились на ключице, а рука стала вытаскивать футболку из брюк, — что нам нужно, Зехра? — Остановиться, — выдавила она, хотя это больше походило на стон. Его рука дернулась и перестала пытаться освободить футболку. Сердар поднял лицо, и она впервые поняла, как сильно горят его глаза. Взгляд — огненный и напряженный до безумия, до чертиков, до потери контроля. — Так останови меня, — рубанул он, дрожа от того, что только что происходило, — давай. Скажи мне отойти, а сама иди в свою комнату и спи дальше. Забудем обо всём и утром сделаем вид, что это был сон. Голос Сердара звучал жёстко, ужасно напряжённо и властно. Кажется, словно в нём что-то переключилось, слабость, которую он демонстрировал несколько минут назад в её руках, исчезла окончательно. Теперь это был совершенно другой человек — тот, который не собирается останавливаться ни перед чем. Тот, который берёт своё. Времени на раздумья он дал совсем мало. Несколько секунд они вглядывались друг в друга, распалённые поцелуями, возбуждённые от внезапной близости, от касаний и самых первых ласк. Вглядывались в глаза друг друга, в последний раз думая о том, что у них есть тот самый выбор — убежать или перестать обманывать себя? Зехра подумала, что Сердар даёт ей право выбора, но он знал, что она сделает. Он знал, что она шумно выдохнет и подастся вперёд, чтобы поцеловать его самой. Он знал, что она вновь обхватит его лицо своими руками и мягко проведёт ладонями, чтобы держать его и целовать. Он знал, что она никуда не уйдёт. Когда она его целовала, то чувствовала едва сдерживаемые порывы. Зехра чувствовала, каким каменным стало его тело и как дрожали мускулы, но он не торопился. Возникало странное чувство, что Сердар остановился специально, давая себе время на удовольствие — чтобы она его целовала. Чтобы Зехра сама его поцеловала, а он — упал в этот поцелуй и просто прочувствовал его полностью… А потом всё стало неважным. Сердар сгрёб её в свои объятия и очень легко подхватил с пола. Он поднял, держа Зехру буквально на себе, чтобы в следующий момент мягко опустить на свою постель. На постель, с которой он встал буквально десять минут назад, но теперь… Но теперь они жадно целовались, не переставая касаться друг друга. Но теперь его руки проворно забрались под её футболку и сдвинули вверх, обнажая живот. Но теперь Зехры запустила свои руки в его волосы вновь, но сейчас это было не избавление от боли, а ласка. И теперь он стащил с себя футболку быстрым и резким движением. Чтобы потом наклониться и провести ладонью по её животу, получить рваный выдох и сдавленный стон Зехры. Сердар наклонился, целуя нежную кожу на её животе и чуть-чуть царапая своей щетиной… Зехра закрыла глаза и вновь почувствовала, как из неё вырывается хриплый стон. Это было… Это были они вдвоём и больше – ничего в этом мире.