Вызов судьбы

Тихий закат на Цинцзин всполошил восклик любимой ученицы Лорда Цинцзин: — Лю Цингэ, прочь!! Мо Чжэюнь, охваченный отеческим страхом, отбросил кисть и в мгновение ока оказался у бамбукового домика, где его наследница чуть ли не мечом отмахивалась от ужаса в белом. — Ни за что! Мо Чжэюнь загородил её от байчжаньского варвара. — Цинцю, ты вернулась, — сказал он первым делом, чтобы успокоить её. — Шицзунь. — Хотелось бы знать, что заставило ученика Байчжань нарушить покой на Цинцзин? — вторым делом Мо Чжэюнь послал нарушителю уничижительный взгляд. Действительно, Лю Цингэ, у кого ещё хватило бы наглости заявляться на его Цинцзин и чинить беспорядки? И у того хватило бесстыдства упереться ногами в землю и сказать Мо Чэюню в лицо: — Я женюсь на Шэнь Цинцю. — Нет, ни за что! — воскликнула Цинцю. — Ты. Что. — Мо Чжэюнь мысленно с ней, конечно, согласился, но ему нужно было удостовериться в том, что он услышал. Чудовище в белом повторило: — Я женюсь на Шэнь Цинцю. Нет, слух не подводил бессмертного мастера вершины Цинцзин. — И что же заставило тебя решить, будто ты имеешь право? — Порядочность. Поря… Голова Лорда Цинцзин в момент опустела, и всё побелело перед глазами. — Цинцю-а… — позвал он, прежде чем самые страшные предположения обрели форму. Цинцю взмолилась: — Шицзунь, вы же знаете, он нездоров, его слова..! — Я увидел непозволительное и обязан взять на себя ответственность. — Цинцю-а!.. — Это всего лишь ноги, это не повод рушить чужую жизнь!.. Мо Чжэюнь поднял ладонь, прерывая. — Цинцю, иди отдохни с дороги. Как следует поешь и выспись. Потом расскажешь, что было на задании. Затем он повернулся к уродливому ужасу в белом и молвил так: — Прочь с Цинцзин, ты, насмешка над родом человеческим. *** — У нас проблема. Сказал глава ордена Цанцюн. По левую руку от него сидел Лорд Цинцзин, в холодном гневе водивший фарфоровой крышкой по краю своей чашки, по правую же, скрестив руки, хмурился Лорд Байчжань. Позади того стоял Лю Цингэ, что делало отсутствие девы, из-за которой, собственно, спор и возник, ещё более заметным. — И её давно можно было бы решить, — сказал Яо Чжэди, оскалившись в сторону Мо Чжэюня. — Если бы твой ученик подумал хоть немного, прежде чем кричать невесть что на весь Цанцюн, мы бы в такой ситуации не оказались. Теперь даже адепты Кусин судачат. — Шиди, что об этом говорит сама Цинцю? — Её мнение тоже было всем известно, однако глава надеялся, что она, поразмыслив немного, всё же послушается разума и согласится на предложение наследника Байчжань. Громкий стук фарфора по столу заставил его, однако, понять, что она упрямилась. — А что ещё она может сказать кроме решительного «нет»? — Шиди, дело ведь касается девичьей чести. — Какой ещё чести? — Зашипел Мо Чжэюнь. — Не было ничего! Целители с Цяньцао тоже видят кожу больных, им что же, тоже на всех жениться? Раз Цинцю говорит, что не было, значит, не было! Нечего делать из мухи слона! — Шиди, если дело дойдёт до крайности, даже я могу оказаться бессилен, — намекнул глава ордена. — Разве дойдёт? Разве кто-то додумается вмешиваться в порядок старшинства будущих глав ордена Цанцюн? Разве многоуважаемый чжанмэнь шисюн это дозволит? Да он изворачивал нормы, как ему вздумалось! Причём тут порядок старшинства? Да пусть даже муж и главенствует над супругой – это разве не будет уравнивать Шэнь Цинцю и Лю Цингэ? — И разве я, Лорд Цинцзин, потерплю обделённого разумом и тактом грубияна рядом с Цинцю? — добавил Мо Чжэюнь, не меняя отстранённого выражения лица. Поистине дар. — Ладно, я вижу, что пока что вы далеки от обсуждения. На сегодня достаточно. Глава ордена умывал руки. Не было смысла сейчас даже пытаться что-либо решить. Пусть оба – отца и ребёнка – успокоятся и подумают над своим поведением сами и разрешают свою проблему тоже сами. Мо Чжэюнь, видимо, довольный своей временной победой, встал первым и, проходя мимо наследника Байчжань, сказал с обманчивым спокойствием: — Только посмей подойти близко к Цинцзин – утоплю в свиной клетке. Ощутимая искра пробежала меж их встретившимися в немой битве взглядами. Сяо Чжэфэн тяжко вздохнул, скорбя по последним дням мира в ордене. Мало было слухов о романе его собственного наследника с Шэнь-шичжи, так теперь в круговороте толков будет и Лю-шичжи. Мало было тихой войны лорда Цинцзин с госпожой Сяньшу, так он теперь ещё и с Байчжань решил повздорить. Мо Чжэюнь был слишком, слишком уж ревнив. Может, стоило запретить браки внутри ордена, чтобы будущие поколения не мучились подобным? Но, может, то, что Шэнь-шичжи так яростно отказывалась выходить за Лю-шичжи, означало, что она уже в ком-то заинтересована? Глава Цанцюн взмолился к Небесам о том, чтобы это был не Юэ Цинъюань.