Вакуум

Март 1999 года. — Как это ты не помнишь, как сбежала? — Драко привстал на локтях и принялся внимательно осматривать лицо Грейнджер. — Потому что я не сбегала, ясно? — она разглядывала тонкие пальцы. — Я ни черта не понимаю. — Я очнулась в лесу. Последнее, что помню, — меня бросили в камеру после очередной пытки. Драко поперхнулся, кажется, собственными словами, которые собирался кинуть в ответ. Воспоминания о ее нескончаемых мучениях пролезли в голову и стали бить набатом. Слабость. Очередная слабость. Чертова девчонка выворачивала мозги. Ей должно было быть плохо. Это же Гермиона Грейнджер. Его враг. Сторонница сопротивления. Так какого черта каждое воспоминание о ее болезненных стонах поднимало с самых низов труху, оставшуюся от почти разрушенной совести. Драко должен был оставаться беспристрастным всегда, но в реальности это так не работало. Только не в его реальности, пропитанной кровью и болью. — Завтра мы уходим, — вдруг нарушила затянувшуюся паузу Гермиона. — Ты идешь со мной. Мне нужно пробраться в твой дом. — Еще чего? Может, тебе выложить местонахождение каждого Пожирателя и помочь их убить? — Было бы неплохо, но не это моя главная цель. — Я не собираюсь помогать тебе. — А я и не прошу тебя, а ставлю перед фактом. — Грейнджер, ты охренела? Я не твоя марионетка, — поднявшись с кровати, Драко отошел к окну. Уперся бедрами в подоконник и скрестил руки на груди. — Можешь делать, что хочешь, мне плевать. Я не буду плясать под твою дудку. Не думай, что если заперла меня здесь, то можешь манипулировать. — О! — Гермиона медленно встала с дивана и направилась к Драко, выделяя каждый неторопливый шаг. — Ты прав. Я буду делать, что захочу. И ты сделаешь все, как я скажу. Иначе… — Что? — он оттолкнулся и двинулся к ней навстречу. — Натравишь на меня свою собаку? Скормишь ей вместо ужина? — Это волк, идиот. — Ты не сделаешь этого, — Драко приблизился к ней вплотную и смерил излюбленным высокомерным взглядом. — Потому что, как ты говоришь, я нужен тебе. Да, Грейнджер? Она гордо вскинула подбородок и сжала пальцами древко в кармане, словно готовясь к нападению. — Знаешь, я могу справиться и без тебя. Достаточно лишь твоего волоса и волшебной палочки, и я смогу проникнуть в твой дом. — Не сможешь, — Драко наклонился к ней так близко, что их носы почти соприкоснулись. — Уверен? — Гермиона попыталась усмехнуться, но лишь обдала его кожу едва сбившимся дыханием. — Уверен. Хочешь проверить? — он вдруг медленно завел пальцы в ее волосы и слегка потянул вниз, запрокидывая голову. Грейнджер стиснула зубы и дернулась, но он лишь усилил хватку. — Давай, сыпь в меня проклятия, можешь натравить своего волка, — обхватил ее талию и прижал к себе, стараясь не обращать внимание на угрожающее рычание за ее спиной. Гермиона ударила его по предплечью и, высунув вторую руку из кармана, инстинктивно уперлась ладонями в грудь, пытаясь оттолкнуть от себя. — Немедленно отпусти меня, ублюдок, — процедила она сквозь зубы. — Нет. — Последнее предупреждение, Малфой. Драко резко шагнул назад и вскинул палочку, направляя ее в переносицу Грейнджер. Ему удалось воспользоваться моментом, отвлечь Гермиону, рассеять ее внимание и стащить древко из ее кармана. Усмехнувшись, он сделал шаг назад. Это был тот самый долгожданный случай, в который он почти отчаялся верить, но облегчения почему-то не наступило. Не было радости от возможности быть свободным, потому что Драко знал: он все равно не будет свободным, как бы далеко не сбегал отсюда. Его плен не заключался в четырех стенах крохотной прогнившей лачуги и не зависел от Грейнджер и ее жуткого огромного волка. Он не был осязаемым, его границы нельзя было измерить и из него невозможно было вырваться, потому что пленом был собственный страх Драко. Страх, который не покидал бы его даже на другом конце света. — Сволочь! — прошипела Гермиона, отчего его рука дрогнула. — Какая же ты сволочь. — А чего ты ожидала? Хотела сделать меня своей комнатной собачкой? И не вздумай травить на меня свою блохастую псину, — угрожающе сверкнув глазами, он направил палочку в медленно наступающего на него волка, — иначе я взорву его башку. — Тебе все равно некуда идти, — и вдруг снова этот демонстративный спокойный тон, который раздражал до скрипа. — Возомнила из себя до хера умную, Грейнджер? — Ты бы не оказался на грани жизни и смерти в незнакомом тебе лесу, если бы у тебя все было в порядке. Ты пытался сбежать, а значит дома тебя не ждут. Я права? — Это не твое чертово дело. Рука предательски дрожала. Гермиона смотрела на него так, будто знала абсолютно все, что бурлило внутри. Пронзала своим взглядом, как острым мечом, цепляя всю решимость острым лезвием. Она права. Как же, мать твою, она права! Драко понимал, что идти ему некуда. Он лишился дома в тот момент, когда решил пойти против Волдеморта. Против системы. Загибающей, уничтожающей, унижающей, порабощающей. Как бы сильно не хотелось сбежать отсюда, он не имел ни малейшего представления — куда. Но оставаться здесь в качестве пленника было хуже неизвестности, ждущей впереди. Он сделал шаг назад и резко вскинул палочку, но Гермиона вдруг взмахнула рукой, и невидимая волна откинула его к стене. Грейнджер, выбив из его рук древко, медленно приближалась. Драко, опешив, привстал на локтях. — Какого черта… — Последний год у меня было очень много свободного времени, чтобы практиковать невербальную магию, — подобравшись ближе, она опустилась на корточки. — Завтра мы отправляемся в твой дом, — призвала рукой свою палочку, — и если ты не согласишься добровольно, пойдешь под Империусом. — Настолько отчаялась, что готова использовать Непростительное? Тебя сразу же отследят. — Не отследят. — Ты больная, — Драко шумно выдохнул и поднялся на ноги. — Господи, какая же ты больная. — Ради бога, заткнись уже. У меня нет никакого желания растрачивать свои силы на бессмысленные переговоры с тобой. Избавь меня от этого. Гермиона медленно встала и оттянула вниз растянутую кофту. Не поднимая головы, неторопливо убрала волосы за спину и, вздернув подбородок, проскользнула по лицу Драко взглядом. Он не был угрожающим, горделивым или устрашающим. Он был изучающим, настороженным и слегка открытым, словно Гермиона на неуловимое мгновение впускала внутрь и обнажала самые потайные участки своей души. Он встрепенулся и позволил себе заглянуть внутрь. Увидел девочку. Маленькую, грустную, беззащитную. Девочку, которая осталась совсем одна и не знала, что делать со всеми своими потерями. Та самая первокурсница с лохматой гривой вместо волос, умевшая постоять за себя, но слишком остро реагирующая на любой провал. Она была девочкой, так отчаянно нуждающейся в силе. В поддержке. В человеке. Неожиданно для себя, Драко понял, что ему не хватает того же. Что внутри него сидит такой же маленький мальчик, прикрывающийся лишь величием своего отца, но не имеющий ничего собственного. И он задумался: вдруг у него никогда и не было того «Я», которое он так стремился сохранить. Драко неосознанно шагнул вперед и протянул руку. Захотелось быть ближе. Дотронуться. Просто так. Без какой-либо на то причины. — Будь хорошим мальчиком. Проведи меня в свой дом и помоги достать кое-что. Драко резко отдернул руку и стиснул зубы. Гермиона, заметив его незначительный жест, поджала губы развернулась и пошла к дивану, зарывшись пальцами в густую шерсть волка, что был рядом. Воздух, кажется, звенел от натягивающегося, словно прочная нить, противоречия. Драко чувствовал не только свое притяжение, но и Гермионы. Оно зарождалось, словно крохотное зерно, в обоюдной ненависти. Возможно, это сказывалось долгое вынужденное нахождение в одном доме. И эта необходимость перерастала во что-то ненормальное, сродни привычке, но тоньше и прозрачнее. Драко знал, что Гермионе, как и ему, было некомфортно от того, что оба, кажется, свыкались со своим положением. Несмотря на то, что они почти не разговаривали, молчание было лучшим контактом. Негласным, необходимым. — Что ты хочешь найти в моем доме? — Драко сел на кровать, раздраженно наблюдая за Грейнджер. Она молчала. Сидела на диване, упершись подбородком в макушку волка. — Мне нужна палочка Беллатрисы Лестрейндж. — Что? Хочешь отправить нас на неминуемую смерть? Зачем тебе ее палочка? — Мне нужно попасть в ее хранилище. — Решила обогатиться сокровищами моей тетушки? Ты не сможешь воспользоваться ее богатствами, Грейнджер, потому что будешь мертва. — Если бы ты только знал, как мне плевать на твое мнение. Просто помоги достать ее палочку и все. — Я так понимаю, в покое ты меня не оставишь, — Драко раздраженно выдохнул. — Как именно ты хочешь это сделать? — У меня есть оборотное зелье, — спустя почти три минуты тишины произнесла Гермиона, — и волос одного из Пожирателей. Есть две мантии и две маски. — Откуда у тебя… — Мэнор окружен древней магией вашего рода, ведь так? И только члены семьи или приближенные могут беспрепятственно проникать на территорию без осмотра. Ты проведешь меня внутрь, отвлечешь Беллатрису, чтобы я смогла вытащить ее палочку, и выведешь обратно. — А с чего ты взяла, что она в моем доме? — Я знаю, — Грейнджер повернулась к нему и слабо усмехнулась. — Я следила. — Так вот куда ты пропадаешь каждый вечер. Ведешь слежку за моей семьей. — Почти, — она поднялась с дивана и направилась к кухне. За непродолжительным звоном посуды в комнате стал растягиваться тонкий аромат бергамота, мяты и черного чая. Наполнив кружку, Гермиона сжала ее в ладонях и, подобравшись к дивану, забралась на него с ногами. Драко не сводил с нее глаз. Забрался с ногами на кровать и упёрся затылком в металлическую спинку. Грейнджер сложила губы в трубочку и подула на горячий чай, пар от которого изогнулся под тяжестью выдоха. Медленно поднесла чашку ко рту, слизала маленькую каплю с керамического ободка кончиком языка. Драко тяжело сглотнул, проклиная себя за то, что не мог оторваться. Словно кто-то намертво приклеил взгляд к ее слегка согнутой фигуре. Гермиона, отпив из чашки, поставила ее на подлокотник. Откинула голову назад, выгнулась, собирая волосы на затылке. Острые ключицы обнажились в небольшом вырезе, на шее едва заметно пульсировала тонкая жилка, к которой вдруг захотелось прикоснуться. Ты идиот? Драко быстро заморгал, чтобы развеять пелену эфемерного увлечения от созерцания ее образа, но не мог избавиться от него. Это вдруг стало необходимостью: смотреть, как Гермиона совершала своей обычный ритуал расслабления. Она покрутила головой из стороны в сторону и принялась пальцами массировать шею. Драко тихо, едва слышно простонал и, с ужасом выдохнув, рывком перевернулся на бок и уперся невидящим взглядом в стену. Твою мать, ты точно конченый идиот. Он только что с наслаждением смотрел, как Грейнджер мнет свою гусиную шею? Он только что хотел прикоснуться к ней? Он, что, сознательно желал этого? — Ну и сука же ты! — возмущенно и необдуманно воскликнул Драко. — Что? — немного растерянно спросила она. Казалось, до нее еще не дошел смысл его слов. Она была так сильно погружена в собственные мысли, что даже не сразу поняла, что он вообще что-то произнес. — Иди на хер, вот что! — огрызнулся он и косо посмотрел на нее. Гермиона встала с дивана, подошла к шкафу и поднялась на цыпочки, чтобы достать полотенце. Кинув короткий, задумчивый взгляд на Драко, направилась в ванную. Когда послышался негромкий звук бьющей по кафелю воды, Драко поднялся на кровати и медленно опустил ноги на пол. Внутри слишком яростно боролись мимолетное желание и яркие чувства всепоглощающей ненависти. Извечная борьба между «хочу» и «должен». Драко всю жизнь делал так, как хотят другие. Жил так, как должен был: в угоду своей слишком требовательной семье. И лишь не так давно спала пелена иллюзии нормальной жизни, когда Волдеморт не успел еще захватить власть, но уже подчинил себе Малфоев. Драко разрывался между страхом потери и желанием жить, так как хотелось. Метался из стороны в сторону в поисках опоры. Он просидел на краю кровати до тех пор, пока Гермиона не вышла из душа, завернутая в одно полотенце. Вскинул голову и, разглядывая тонкий позвоночник, шумно выдохнул. Гермиона встала вполоборота и, не обращая на Драко внимания, начала распутывать пальцами мокрые пряди. Ногой изящно вырисовывала на полу неровные окружности. Запрокинула голову назад, сбила волосы руками и провела ладонями от скул до ключиц. Драко впился пальцами в матрас и подался немного вперед. Сам себе напоминал безумца. Каждый сантиметр обнаженной кожи увлекал так сильно, что хотелось как можно скорее дотронуться до нее, втянуть бархатный запах девчачьего геля. Мозг отказывался соображать, поддавшись желанию тела. Драко провел вспотевшими ладонями по бедрам и кое-как уговорил себя отвернуться. Это всего лишь очередное обнаженное женское тело — слабость любого нормального мужчины. Если есть реакция, значит со мной все в порядке. Голос в голове убеждал так громко, что отдавался болезненным грохотом. Это обычная физиология. Ничего большего. Если бы Гермиона не была гниющей опухолью жизни Драко, он бы завалил ее тут же. Но это была всего лишь грязнокровка Грейнджер. И при осознании этого волшебство должно было снова рассеяться. — Не удивлюсь, если решишь сверкнуть своей голой задницей, — ехидно выплюнул Драко. — Совсем не осталось в тебе чести, Грейнджер. Ты чертов придурок… — Я даже комментировать это не буду, — устало выдохнула Гермиона и достала чистый комплект одежды из шкафа.  — Сколько егерей уже побывали в тебе? Если решил бить, бей до последнего. — Серьезно? — она кинула вещи на диван и развернулась к Драко, удерживая полотенце на груди. — Решил опуститься настолько низко? — Ниже тебя я уже точно не смогу опуститься, — Драко отвернулся к окну, упрямо впиваясь в него глазами. — Господи, как ты жалок в своих пустых оскорблениях. Уже не знаешь, как меня задеть. Он резко повернул голову. Получилось только открыть рот. Закрыть. Открыть снова. Гермиона стояла посреди комнаты в обороняющейся позе. Мокрые толстые пряди липли к шее, ключицам, спадали на грудь, брови сдвинулись к переносице, легкий прищур только украшал покрытое раздраженным румянцем лицо, на раскрытых губах блестели капельки влаги. Она выглядела так восхитительно в своем невесомом гневе, что у Драко сперло дыхание. Она была красива? Черт, она и правда была красива. Он нервно облизал губы и окинул ее демонстративно оценивающим взглядом с ног до головы. — А ты хороша. Уверен, им очень понравилось забавляться с тобой. Скажи, ты громко кричала или молчала, как послушная девочка? — Я сама, — кинула она волку, уже приблизившемуся к ней. — Скажи, а какими были на вкус ноги Волдеморта, когда ты их лизал в надежде подняться по карьерной лестнице? — Лучше заткнись, Грейнджер, — Драко вскочил на ноги и шагнул вперед. Они медленно шли друг к другу навстречу. Запах ее тела обволакивал. Он был нежным и таким не похожим на его: грубый и пряный. — Ну почему же? Уверена, тебе нравилось, раз ты делал это несколько лет подряд, — усмехнулась Гермиона. У Драко слегка помутнело в глазах, когда он опустил взгляд на едва виднеющуюся над полотенцем выемку между аккуратными грудями. Гермиона фыркнула, увидев его неоднозначную реакцию, и расправила плечи. — Скажи, Малфой, каково это — всю жизнь тянуть лямку подлого ублюдка? Ты не устаешь от собственной желчи? — А каково это — притворяться смелой, когда на самом деле ты… — они приблизились друг другу почти вплотную, — ты… — Продолжай свою мысль, — казалось, она злорадствует, наблюдая за тем, как Драко давится своими словами. Но было что-то другое, скрывающееся под маской. Что-то похожее на интерес, отголоски притяжения. Прищурившись, она вскинула подбородок. — Ну же, кто я? — Ты чертова сука, — прошипел Драко и поджал губы, сдерживая свое желание потянуться к ней. — Как оригинально, — она развернулась, хлестнув мокрыми волосами по его лицу, и пошла к дивану. Он был уверен: Гермиона растягивала на губах победную улыбку. Драко зарычал, сделав большой выпад, и протянул руку, чтобы схватить Грейнджер, но в поле зрения попал волк, предупреждающе поднявшийся со своего места. Стиснув зубы, Драко попятился назад и сел на край кровати. Побежденный. Не получивший возможность оставить последнее слово за собой. Не получивший возможность даже прикоснуться. Что, блядь? Казалось, плавится мозг. Драко сходил с ума от заточения в четырех стенах. Это было единственным и самым сильным оправданием его отравляющих мыслей. *** Он полночи разглядывал потолок, словно пытаясь размазать по нему бесцеремонно протискивающиеся в сознание яркие, ноющие образы. Образ Гермионы, завернутой в короткое полотенце, не выходил из головы. Не выходили из головы ее приоткрытые губы, фарфоровые зубы, мягкая оливковая кожа, пронизывающий взгляд. Драко приподнялся на кровати. Лунный свет привычно заливал комнату, накрывая серебристой, мерцающей вуалью Гермиону. Она спала, высунув одну ногу из-под пледа и подогнув ее к груди. Драко поднялся с постели и неслышно подошел к дивану. Слегка склонившись, втянул тонкий запах ежевики, розового грейпфрута и чего-то невесомого, едва уловимого. Кажется, это был аромат ее тела, чем-то напоминающий сливочный пудинг. Он вдруг показался едва знакомым. Будто Драко уже знал этот запах, словно тот был из его прошлого, но придавать этому значения хотелось меньше всего. Разглядывая ее, отчаянно пытался понять природу своего неосознанного, патологического влечения. Оно не было сильным, не было опьяняющим или сбивающим с ног. Оно было едва различимым, призрачным, но уже доставляло ощутимый дискомфорт. От одной мысли, что его могла привлекать грязнокровка Грейнджер, Драко приходил в бешенство. Он был у нее в плену. Был унижен, оскорблен одним пребыванием здесь. Находился в зависимом от нее положении, но не мог перебороть гребаное притяжение. Он смотрел со злостью. С ненавистью. Впивался в расслабленное лицо жгучим взглядом, надеясь прожечь тонкую кожу, переливающуюся мельхиоровым свечением. Разбивался в противоречиях: снова хотел прикоснуться и после этого сразу же отрубить свою руку, чтобы на нем не оставалось следов тела Грейнджер. Гермиона вдруг распахнула веки, и его желудок словно перевернулся. Поймала блуждающий по ее телу взгляд и вздрогнула от неожиданности. Потянулась рукой под плед. Драко выпрямился, не отрывая от нее глаз, и засунул руки в карманы брюк. Она слегка нахмурилась и вжалась затылком в спинку дивана. И они зависли. Оба. Молча и мучительно грязли в пучине, утопая все глубже. Это не было похоже на игру в гляделки или беззвучное сопротивление. Это было, скорее, изучением друг друга. Демонстративно высокомерным и тихим, настороженным. Драко перекатывал во рту сотни оскорблений, которыми всегда защищался, но все они будто растворялись на губах. Он не мог сказать ничего, лишь продолжал жадно разглядывать Грейнджер помутневшими глазами. Она поерзала на диване, и звук заскрипевшей кожаной обивки вырвал его из состояния, похожего на тошнотворное опьянение. Драко резко развернулся и кинулся к выходу, по пути бросив: — Открой! Мне срочно нужен свежий воздух после твоего отвратительно приторного запаха. — Не подавись собственной желчью. Дверь отворилась, и Драко тут же бросился наружу. Они оба знали, что сбежать не получится. Просто ему хотелось вырваться из хватки собственных эмоций, проветрить губительный застой в голове, скрыться от наблюдающих за ним острых глаз, словно отлитых из меди. *** Гермиона нашла Драко утром под небольшим деревом. Он лежал на траве, упершись затылком в массивный ствол и подогнув колени. Каждый мускул лица был напряжен. Гермиона села перед ним на корточки и, нерешительно протянув руку, коснулась бледной кожи. Драко открыл глаза, резко встрепенулся и выпрямился, вжимаясь в колючую кору. — Отправляемся через пару часов. Приведи себя в порядок, — произнесла она равнодушно и, поднявшись на ноги, направилась в сторону дома. *** Драко вернулся только через час. Помятый, злой и замерзший. Схватил полотенце и отправился сразу в душ, в котором пробыл минут сорок. Когда он вышел, Гермиона сидела на диване, подогнув под себя ноги, и точила небольшой охотничий нож. Она бросила мимолетный взгляд на оголенный влажный торс и вернула на лицо сосредоточенное выражение. Драко скинул полотенце у кровати, совершенно не заботясь о том, смотрит Гермиона или нет. Бросил на нее косой взгляд. Она не смотрела. Когда он оделся, кинула ему мантию и села на корточки перед волком. — Ты знаешь, что я не могу взять тебя с собой. Пожалуйста, дождись меня здесь. Надеюсь, скоро вернусь. — Особо не надейся, — Драко поморщился, когда волк предупреждающе зарычал. — Скорее всего, твоя хозяйка вернется по частям или вообще не вернется. Так что научись обходиться без своей психанутой мамочки. — Заткнись, Малфой. Если бы только знал, как сильно раздражает твой голос. — После твоих слов я просто вынужден говорить до тех пор, пока язык не отсохнет. Гермиона пренебрежительно фыркнула и коснулась волка носом. — Пошли уже, пока мы тут не утонули в ваших соплях, — раздраженно простонал Драко и направился к выходу. — Подожди, — она встала на ноги и взяла его за руку. Не обращая внимания на недоуменный взгляд, навела палочку на скрепленные руки и стала безмолвно шевелить губами. — Если ты думал, что я пойду на твоем голом согласии, то ты ошибался. — Тонкая серебристая нить стала обвивать кисти, опутывая их сильным связывающим заклинанием. — Разорву чары, когда выполнишь свою часть долга. — Надеюсь, если ты умрешь, я не пойду вслед за тобой. — Нет, чары просто разрушатся. Я наложила на твою палочку ограничение на магию. Получишь ее, когда прибудем на место. Он глядел на ее решительное лицо и снова душил инстинктивное желание прикоснуться к нему. Ее в чем-то воинственный вид поражал, внушал уважение и даже испуг. Она всегда была смелой, но сейчас ее сила казалось такой взрослой. Серьезной. Непоколебимой. *** Они аппарировали прямо к воротам Малфой-мэнора. Гермиона еще до перемещения приняла оборотное зелье, и теперь была неизвестным Пожирателем смерти. Драко нервно переступал с ноги на ногу. Знал, что стоит ему проникнуть внутрь, как все сразу узнают о его визите. И навряд ли кто-то был бы рад этому после последнего события, кажется, навсегда вычеркнувшего его из рода. — Мне нужна моя палочка, чтобы установить свою личность, — пытаясь унять неприятную дрожь от кусающей прохлады, Драко протянул раскрытую ладонь. Гермиона вложила в нее черное древко, и он рывком прорисовал в воздухе руну, которая, материализовавшись голубоватым символом, тут же растворилась на кованом железе. Ворота со скрипом раскрылись, и оба, спешно нацепив маски Пожирателей, вошли внутрь. Скользкий камень неприятно скрипел под подошвой, иссохшие ветки цеплялись за края мантии, словно пытаясь удержать. Пасмурное серое небо будто нависало слишком низко — Драко ощущал гнетущее давление на плечах. Пустой холодный воздух пробирался под одежду. Как только они подобрались к особняку, дверь открылась, и на порог вышла Беллатриса. Прищурившись, оперлась плечом о косяк и стала пальцами перебирать палочку. — Какими судьбами, Драко? Осознал, наконец, свою ошибку? — оскалилась она, показывая прогнившие зубы. — Ты думаешь, после того, что ты сделал, тебя так легко пустят обратно? — выпрямилась и склонила голову набок, с интересом осматривая нежданных гостей. — Это мой дом, и не тебе решать, могу я здесь находиться или нет, — Драко снял маску и шагнул вперед, но тут же уперся грудью в острый кончик древка. — Уйди с дороги. — Не боишься? Не убежишь, поджав хвост, как в тот раз? Драко достал палочку, резко воткнул ее Беллатрисе под ребра и процедил сквозь зубы: — Следи за своими словами. Тонко расхохотавшись, Лестрейндж встряхнула головой, отчего густые волосы проскользнули по его плечам, слегка зацепившись за ворсистую ткань. Покачнулась немного в сторону и, прорисовав палочкой линию вверх, вонзила ее в его шею. За ее спиной вдруг раздался скрип петель, и на пороге появился Люциус. Драко ужаснулся: его лицо было прорезано по диагонали красным, рваным шрамом. Небрежная щетина покрывала подбородок и острые, впалые скулы. Увидев сына, Люциус тут же кинулся на него, откидывая Беллатрису в сторону, и схватил за мантию. — Как ты смеешь возвращаться сюда, неблагодарный ублюдок? — Мне нужно видеть маму, — Драко всеми силами пытался оставаться спокойным. — Она не хочет тебя видеть, — он толкнул его и направил в его сторону палочку. — Убирайся туда, откуда пришел. Я тебя предупреждал, если вернешься, то пожалеешь. — Я не уйду. И не собираюсь, — Драко выпрямился, гордо вздернув подбородок. Люциус без предупреждения взмахнул палочкой. Оглушающее заклятие растворилось у самого носа. Драко повернулся к Гермионе. Она ловко отразила заклинание и запустила ответное, но уже в Лестрейндж. Беллатриса, увлеченная диалогом отца и сына, взвизгнула, когда пламя вцепилось в подол платья. Драко попытался кинуть обезоруживающее в отца, но древко лишь заскрипело, выплюнув ничтожный отблеск магии. Люциус усмехнулся и, соскочив со ступенек, снова вскинул руку, но не успел выпустить чары. Драко, прыгнув вперед, с размаху ударил его по лицу. Тот раздраженно выплюнул кровь и вытер губы тыльной стороной ладони. Вдруг Драко почувствовал, как завибрировало его древко, словно наполняясь чем-то. Посмотрел на Гермиону. Она едва заметно кивнула ему. Обогнула его сзади и напала на Беллатрису, успевшую потушить крохотный пожар. Бросила Петрификус и сразу же за ним еще один небольшой клочок огня, который снова схватился за плотную ткань. — Ты готов убить собственного отца? Ради чего? — закричал Люциус и, отбивая заклятие, попятился назад. — Ты был готов убить меня ради Волдеморта, — прохрипел Драко, наступая на него. Резко выпрямил руку. — Импедимента! — Я понимаю, ты хотел казаться героем, но ты поставил под угрозу всю семью, — ловко отпрыгнув в сторону, он запустил ответное. — А разве я не был частью этой семьи? — Драко? — сверху раздался встревоженный женский голос. — Драко, сынок! Он поднял голову. Нарцисса склонялась над перилами и спустя мгновение вдруг пропала с балкона. Лестрейндж, ловко отражавшая каждое нападение Гермионы, воспользовалась секундным замешательством. Прорисовала в воздухе большой круг, протягивая за собой громадную огненную змею. Вскинув руку вперед, бросила ядовитый огонь на Грейнджер. Она отскочила назад и выпустила струю воды, которая тут же испарилась, столкнувшись с раскаленной рептилией. — Белла, что ты творишь! — Нарцисса резко толкнула ее в бок, отчего змея изменила свою траекторию и облизнула руку Грейнджер. Стиснув зубы от боли, она быстро выбила палочку из рук Лестрейндж и ловко поймала ее в воздухе. Огненная змея, ставшая неуправляемым хаосом, окружила, цепляясь пламенем за мантию. Подгорая, плотная ткань прилипала к коже. Казалось, пожар, бушевавший вокруг, вот-вот проглотит. Гермиона уже начала задыхаться от дыма, как вдруг Драко кинулся к ней, схватил за руку и потащил через образовавшийся воздушный коридор. — Драко! — истерично, умоляюще кричала Нарцисса. — Драко! Драко спешно возвел непроницаемый защитный купол и бросился к воротам — за пределы антиаппарационного барьера, возведенного с недавних пор на территории мэнора. Гермиона еле передвигала ногами, поэтому ему пришлось почти тащить тяжелое мужское тело по земле, чтобы быстрее убраться отсюда. Ворота с оглушающим лязгом захлопнулись перед ними, и он тут же взорвал их. Острые куски железа ударной волной вонзились в Защитный купол. Как только им удалось выбраться, Драко схватил Грейнджер за запястье и аппарировал. Оба повалились на мерзлую траву. Он, шумно выдохнув, перевернулся и подполз к Гермионе, которая дышала рвано и сипло. — Грейнджер, немедленно сними связывающие чары! — захрипел он, тормоша ослабленное тело за плечи. — Твою мать, Грейнджер, куда же ты меня втянула!