Aperture S. - Воспоминания Рэттманна

      Прошло девять дней с тех пор, как Рэттманн впервые увидел своё новое рабочее место в глубинах Aperture Science. Как ни странно, но за всю последнюю неделю не произошло ничего интересного: ничего такого, что можно было б записать в дневник. Первые два дня были куда интереснее: новый интерьер, да и вообще всё вокруг, суперсовременный пневмолифт, своеобразная (имеющаяся только в Aperture) система безопасности, в том числе диковинное поле анти-экспроприации и турели, портальная пушка, и главное – просто огромная глубина залегания комплекса под землёй! Более пяти километров - Аж дух захватывает! Первые два дня все учёные безумно хотели с ним познакомиться, узнать его поближе, но последнюю неделю все сотрудники ушли с головой в свои дела и очень редко обменивались хотя бы парой слов. По началу Рэттманн думал, что его игнорируют, но тут же встал вопрос: “почему?” Причин просто не было, вернее им ещё слишком рано было возникнуть. Подавленное настроение перешло и на Дугласа, и он с головой ушёл в расчёты мощности Транспортной Воронки. Почти не отдавая себе отчёта, он мог часами экспериментировать с параметрами материалов и силой тока, полностью изолировавшись от окружающего мира. Для учёных из Aperture ничего не существовало вокруг их стола, когда они заняты какой-то серьёзной работой. Проснулся — Позавтракал — Работа — Обед — Работа — Ужин — Отдых — Сон. В таком графике работал и Рэттманн. Так прошли эти скучные девять дней. Дуглас уже начал забывать, где он находится, сколько часов проспал и подобные вещи… Однако в следующую пятницу произошло интересное событие, заставившее Рэттманна несколько иначе взглянуть на комплекс и его обитателей в целом.       Наступила пятница. Даг проснулся в 8:15, заправил кровать, почистил зубы, сходил в буфет за завтраком и уселся за свой стол — всё как он обычно делал, обычное начало обычных будней. К девяти часам он уже вовсю экспериментировал с параметрами Воронки. Прошёл ещё один час. Всё это время Генри не было на месте, хотя он всегда спускался раньше всех других учёных. Майкл стоял у окна и смотрел за передвигающимися вдали камерами испытаний. Сьюзан как раз проходила мимо, и между ними завязался маленький диалог, который невольно услышал и Рэттманн.       — Странно, обычно Генри всегда приходит к восьми часам… — произнёс Майкл.       — Да, да, я поднималась наверх – его кабинет закрыт, и да, Генри не поприветствовал нас сегодня утром как обычно… интересно, куда он делся?       — Понятия не имею. Но меня это начинает волновать.       — Да брось ты! К обеду точно придёт.       — Шеф мне нужен в ближайший час! Сейчас уже 10:35, а его всё нет. У меня к нему есть конфиденциальный разговор.       — Это по поводу вашей сверхсекретной разработки?       — Ну, да. Той самой.       — Ты мне так и не сказал прошлый раз, что это за новый проект.       — Я не буду говорить об этом. Пусть Генри объявит, когда сочтёт нужным.       — Как знаешь…       — А вот и он! — пневмолифт поднялся откуда-то снизу и остановился на их этаже. Стеклянные двери открылись, и на мостик вышел Генри. Рядом с ним шёл молодой парень, чуть постарше Дага, с коричневыми непричёсанными волосами выпученными глазами и миловидным выражением лица. Они о чём-то энергично переговаривались, а когда двое учёных подошли к дверям, незнакомец что-то шепнул на ухо Генри, и тот громко рассмеялся. Двери резко распахнулись.       — ХА-ХА-ХА!!! Да у тебя определённо есть чувство юмора! Сотрудники, отвлекитесь от работы на пару секунд. Хочу представить вам моего друга, работающего в Aperture около двух лет. Этот парень работает в… Э-э-э… как его там… совсем вылетело из головы название сектора…       — Спасибо, Генри. Дальше я сам. Я работаю в департаменте точного времени. Слежу, чтобы во всём комплексе все часы показывали одно и то же время. Также в мои обязанности входит проверка таймеров турелей и системы доставки кубов. Но это мелочи. Меня зовут Доктор Хувс. Вообще-то я хотел переговорить с кем-то по имени Дуглас Рэттманн…       — Хувс?! — шепнула Сьюзан Роджеру так, чтобы пол-офиса её услышало. — Это что, производное от “Кто” плюс “Копыта”? Получается он мистер Ктопыто?! — Девушка тихонько захохотала и свалилась со стула. Доктор Хувс перевёл раздражённый взгляд на неё.       — Между прочим Хувс – весьма распространённая фамилия в Англии, — ответил он.       — Среди лошадей! — добавила Сьюзан. На задних рядах раздался смех. Те, кто сидели поближе – лишь улыбнулись, прикрыв рот рукой. Мистер Хувс повернулся боком и закатил глаза. Над его фамилией издевались уже не первый раз. Майкл подошёл к Генри.       — Мистер Розенберг, я хотел уточнить пару деталей по поводу модуля агрессии…       — Хорошо, хорошо, — тут же перебил его надзиратель, — только не здесь. Пройдём ко мне в кабинет. Там поговорим, — они вдвоём скрылись за лестницей обсуждать новый сверхсекретный проект, а остальные учёные с головой погрузились в свою работу. Доктор Хувс подошёл к Дагу и протянул ему свою руку. Даг пожал её.       — И так, Дуглас, над чем это ты тут работаешь? — Незнакомец перегнулся через плечо Рэттманна, глядя на чертёж, лежащий перед компьютером. Его глаза загорелись любопытством.       — Транспортная Воронка. Тратит слишком много энергии. Надо как-то уменьшить её электропотребление. Но я пока не знаю, как это сделать. К тому же переносит максимум двадцать пять килограмм, а должна не меньше четырёхсот.       — Можно взглянуть? — Хувс занял место Дугласа и принялся изучать чертёж.       — Э-э-э… Я так понимаю, что Воронка работает по принципу квантового воздушного конвейера?       — Да-а...       — Не советую использовать кислород. Азот – проще, менее электрозатратнее и экономичнее: его ведь в три с половиной раза больше, чем кислорода в воздухе. Потом вот эти шестерёнки явно лишние. Я бы заменил их маятниковым механизмом. Эти три детали вообще не нужны – идёт только перегрев тросов. И… что там с массой?       — Двадцать пять килограмм вместо четырёхсот.       — Попробуй перенаправить половину энергии на расщепление, а не на охлаждение. Должно помочь.       — Супер! А ты в этом уверен?       — Да наверняка сработает! Можешь на меня положиться! — И с этими словами парень куда-то ушёл, а Дуглас стал вносить корректировки в чертёж. Спустя полтора часа всё было сделано, и Дуглас понёс чертёж на рассмотрение Генри. Тот уже закончил обсуждать с Майклом некий проект, который они оба пока держали втайне от остальных сотрудников отдела TF-24. Генри, сидя за столом в своём огромном кожаном кресле, выслушал предложения Рэттманна, глядя на его рисунок новой Воронки.       — А ведь ты прав! Как я раньше об этом не подумал… Неплохое начало, приятель!       — Да это всё Доктор Хувс. Это он предложил мне идею, как её модернизировать, — в ответ Генри лишь рассмеялся.       — Хувс?! Ой, да не смеши меня! Он ничего не понимает в квантовой физике! Я помню, как он работал здесь два месяца назад. Ты представляешь, предложил сделать корпус Воронки из пластика! Перепутал всё, что только можно было!       — Но это, правда, его идея!       — Ну конечно! — саркастически улыбнулся Генри. — Хувс – узкопрофильный специалист, он ничего, кроме как контролировать время и настраивать таймеры, делать не умеет! Кончай, Дуглас, не время для споров. Завтра же приступим к постройке макета! А сейчас – можешь идти. Я хочу побыть один – очень устал.       Рэттманн закрыл дверь кабинета и стал медленно, шаг за шагом спускаться по лестнице. Странно, почему Генри решил, что доктор Хувс ничего не смыслит в Воронках… Ведь использовать азот была его идея! И почему же Хувс сам не поговорил с боссом, а передал её через Дугласа? Тем более если они старые друзья… Как-то это всё не укладывалось в голове Рэттманна.       Во время обеда Роберт, Майкл и Даг сели за один столик, и Дуглас решил расспросить их о странном незнакомце. Майк набрал целую тарелку спагетти и, взяв апельсиновый сок в левую руку, понёс свой обед к столику. Он уселся на белоснежный стул и стал наматывать макаронины на вилку.       — Майк? — обратился Дуглас. Парень поднял голову с висевшими изо рта спагетти.       — М-м-м?       — Ты ведь, кажется, работаешь на Aperture около четырёх лет. Сколько раз за это время ты видел мистера Хувса?       — Очень редко. Всего раза четыре или пять, не больше. Вот, помню, полгода назад на предприятии были скачки напряжения… так мне пришлось два месяца бегать по половине Aperture, снимать показатели систем. Я тогда по нескольку раз встречался с одними и теме же учёными за день, но Хувса так ни разу и не встретил. Я даже забегал в его отдел. Но там сказали, что тот не появлялся у них уже около недели. И они понятия не имеют, где он может быть. Странный он какой-то.       — Да и не говори… Может, это шпион из Блэк Мейзы? — предположил Даг.       — Ага! Ну конечно! Брось эту чушь, Даг! У нас параноиков и так выше крыши.       — Блэк Мейза и так крадёт у Aperture десять процентов всех изобретений. К тому же им никакой бюджет не позволит это. Полнейшая чушь! — вставил слово Роберт.       — Но почему же тогда он ведёт себя так странно?       На этот раз ответил Майк.       — Хотел бы я знать… — и вдруг в глазах учёного загорелся огонёк. — Слушай, Даг. Хувс сам по себе – довольно разговорчивый тип. Любит заводить новые знакомства, всё в таком духе… Так вот, попробуй при случае втереться к нему в доверие. Его интересуют новые учёные, с которыми можно найти темы для разговоров, и ты ему наверняка понравишься. Попробуй узнать о нём побольше. Просто все наши попытки заканчивались провалом, может, у тебя получится? Да, скорее всего это случится не раньше сентября или декабря, но, Даг, не упусти возможность! Как только узнаешь о нём что-нибудь интересное, дай мне знать, Оки-доки? Мне безумно интересно узнать о нём побольше.       — Хорошо, Майк, я так и сделаю…       До сентября Дугласу ждать не пришлось – этим же вечером он совершенно случайно натолкнулся на Доктора Хувса снова. Генри попросил Дага сходить в “центр турельной безопасности” TSC-42 и активировать турели и ракетные установки вокруг их сектора на время ночи. Эта процедура делалась дистанционно, но для того, чтобы добраться до комнаты управления, надо было пройти немало коридоров и лестниц. Рэттманн шёл по длинному коридору с множеством дверей, запертых на электронный замок, впереди – небольшая развилка: такие же коридоры направо, прямо и налево. На прошлом повороте Рэттманн свернул налево, значит, чтобы добраться до комнаты управления систем безопасности кротчайшим путём теперь ему нужно пройти прямо и спуститься по лестнице на три этажа вниз. Не доходя нескольких метров до развилки, Рэттманн увидел Доктора Хувса с охапкой бумаг в руке, со всех ног бегущего из левого коридора в правый. Заметив Дугласа, Хувс резко остановился, развернувшись на месте на сто восемьдесят градусов, так что бумаги эпично разлетелись во все стороны. Он одним прыжком приблизился к молодому учёному. Было видно, как тот запыхался.       — Даг, вот ты где! А я тебя повсюду ищу! Пойдём, хочу тебе показать пятничную вечеринку сектора BOR-3. Ты просто закачаешься! — Хувс положил руку на плечо Рэттманну и повёл его в совершенно противоположный коридор.       — Хувс, Хувс, погоди секунду. Ну, во-первых, ты забыл свои бумаги на полу. Во-вторых, меня Генри попросил…       — Да, знаю, знаю. Генри просил тебя включить систему безопасности сектора TSC-42. Я уговорил Роберта включить её вместо тебя, просто ему идти ближе. Ну, пойдём, тебе нужно расслабиться! Ты ведь ещё не был на фирменных вечеринках Aperture?       — Сказать по правде, был. Джесс устроила в мою честь одну в прошлый понедельник. Это было незабываемо!       — Ну вот! Ты ведь хочешь продолжения? Я знаю, что хочешь! Пошли, Роберт всё сделает за тебя… — и Хувс, забыв разбросанные по коридору бумаги, быстрым шагом повёл Рэттманна в правый коридор. По пути тот расспрашивал Дага, как ему Aperture, не присутствовал ли он лично во время испытаний Переносного Устройства для Создания Порталов, не удивился ли он огромной глубине залегания комплекса под Землёй и тому подобные вещи. У Рэттманна сразу же сложилось впечатление, что Хувс просто-напросто заговаривает ему зубы, но, так как никаких объективных причин отказывать ему не было, Дуглас запер эти паранойные мысли в чулан, закрыл его на ключ и подпёр диваном где-то в глубине своего мозга. Спустя несколько переходов, в том числе мостиков, весящих над километровой пропастью, служебных дверей и лестниц, Рэттманн понял, что Хувс отвёл его в прямо противоположенную сторону от TSC-42, что немного насторожило. Наверное, это было простое совпадение. В конце концов, представляется уникальный шанс узнать Хувса поближе, чего так хотел сделать Майкл, и его нельзя упустить.       Двое учёных зашли в зал, чуть меньше того, в котором в прошлый понедельник зажигали ди-джеи Джесс и Вайпер Стретч. Они сразу же направились в сторону бара. Хувс предложил Дугласу потанцевать, но тот наотрез отказался по двум причинам: у Дага было подавленное настроение и танцевать ему совсем не хотелось, а игравшая электронная музыка только усугубляла настроение: она была в стиле Транс. Рэттманн, развернувшись на барном стуле, уже десять минут смотрел, как Хувс перемещается из одного угла комнаты в другой под плавные звуки, и, похоже, учёному это нравилось. Но у Дугласа были немного другие музыкальные пристрастия, такая музыка лишь вводила его в состояние обречённости. На половине песни “Obsidian Oblivion” Хувс подбежал к Дагу и запрыгнул на вращающийся стул.       — Даг, будешь “Мельбу”? — Дуглас покачал головой, его мысли были сейчас далеко, — Как хочешь. Тогда мне одну “Мельбу” и два коктейля “Ядерный Взрыв”, — бармен поставил формочку с готовым мороженным и пластиковой ложечкой на стол, а сам, перемешав какие-то жидкости в металлическом цилиндре, разлил содержимое по двум крупным стаканам, подлил в каждый апельсиновый сок и ещё какую-то жёлтую жидкость из бутылки без этикетки, кинул пару кубиков льда и поставил трубочки. Хувс расплатился с барменом и предложил коктейль Рэттманну.       — Какое-то неаппетитное название.       — Да брось ты. Попробуй! Мой любимый коктейль!       — А из чего он состоит?       — Треть апельсинового сока, треть яблочного коблера* и треть охлажденного ананасового сока со льдом.       — Коблер*? Я думал, здесь разрешены лишь безалкогольные напитки…       — Ну, не совсем так. Алкогольные отпускаются по два стакана на человека в день, но не более того! Поэтому здесь они – большой дефицит. Угощайся! — Дуглас взял в рот трубочку и понял, что у Хувса действительно есть вкус на коктейли. — А ты откуда к нам приехал?       — Кливленд.       — Знаем, знаем. Известное местечко. Ну и как тебе у нас?       — Очень даже неплохо. Любители дискотек, я смотрю?       — Есть такое, — улыбнулся Хувс.       — Может, ты сначала о себе что-нибудь расскажешь? Просто, про меня-то особо и нечего даже…       — Да без проблем! Хувс, можешь звать меня Доктор Хувс. Приехал из Кливленда, окончил СилверГейтскую Старшую школу и Колледж ГолденФилд. Всегда интересовался наукой и различными изобретениями, поэтому собственно, и пошёл в Aperture. С конца семидесятых работал на Эперче, нравилось…       — Погоди, погоди. С конца семидесятых? Выходит, уже пятнадцать лет? Ты же вроде как второй год здесь? — Дуглас посмотрел на учёного непонимающим взглядом.       — Ну, да… Тьфу ты! Я не то хотел сказать. В смысле, с конца семидесятых мечтал тут работать! Вот. А работаю то я здесь чуть более полутора лет, да, ты прав. Это всё музыка: язык путается, две мысли сложно в одну скрепить! — стал в шутку заговариваться Хувс.       Доктор Хувс оказался довольно милым собеседником. Он чем-то напоминал Дагу Мэтта, только не такого полного. Хувс с интересом слушал истории из жизни Дугласа, и рассказывал тому свои. Он почти ничего не скрывал о себе, вот только некоторые темы затрагивал поверхностно, а о чём-то предпочитал умалчивать. Может быть, из-за того, что не хотел о них вспоминать? Или была какая-то другая причина… Рэттманн не знал, да и не хотел узнавать. Зачем портить отношение с новым приятелем из-за таких пустяков? Рассказы Хувса и правда завораживали, и Рэттманн не заметил, как прошёл уже целый час с тех пор, как они вошли на танцпол. Вдруг под рукавом Хувса раздалось жужжание. Он закатал левый рукав и взглянул на свои наручные часы. Их было три штуки: деловые прямоугольной формы с чёрным ремешком, классические золотистые с тёмно-коричневым ремешком и простые спортивные на резиновом ремешке. Каждые из них показывали своё время, и при том каждые часы тикали.       — По-моему, кому-то пора отремонтировать свои часы, — сказал Рэттманн, взглянув на запястье приятеля.       — Да нет. Всё в порядке. Просто я много путешествую, а носить с собой трое часов удобнее, чем переводить одни. Уже полдевятого, Даг, мне пора бежать. Тебя проводить до TF-24?       — Нет, спасибо. Я как-нибудь сам найду дорогу.       — Точно? Мне ведь по пути.       — Я хочу ещё немного здесь посидеть, отдохнуть, знаешь… подумать о своём…       — Как хочешь, а мне и правда пора. Вот, держи. — Хувс передал Рэттманну свою визитку, — Меня почти невозможно застать в департаменте точного времени. Если я понадоблюсь – позвони по личному номеру, но предупреждаю сразу: я не перезваниваю на незнакомые номера, так что продолжай засыпать меня звонками, пока я не откликнусь. И с этими словами Хувс быстрым шагом направился к двойным дверям, эпатажно распахнул их разведя руки в стороны и скрылся в голубом коридоре. Рэттманн остался один, он никого не знал в секторе BOR-3. Дуглас взглянул грустными глазами на танцующую толпу. Под действием Транса он погрузился в размышления ни о чём. Видимо, сегодня весь вечер будет играть только такая музыка. Ни дабстепа Стретчи, ни рока от Роджера. Рэттманну стало очень грустно, всё из-за музыки. Спустя десять минут, Дуглас встал из-за стола и пошёл в свой отдел.       Он двадцать минут крутился на своём стуле в секторе TF, когда увидел Сьюзан, со всех ног вломившуюся в полупустой кабинет. Девушку было не узнать: волосы растрёпанные, очки съехали на бок, халат – ужасно перепачканный чем-то чёрным.       — Чёрт возьми! Я знаю, где Роберт, я знаю, что произошло! Боже мой! Вы уже знаете?! Нет?! — Сьюзи пролетела мимо Дугласа, даже не заметив его. Из квадратной двери только что вышел Роджер. Он остановил брюнетку, схватив её за плечи и легонько встряхнул, чтобы та немного успокоилась.       — Сьюзан, ну что ты кричишь?       — Чёрт возьми, Роджер, я знаю, что произошло с Робертом!       — Успокойся и объясни, где тот бродит последние полтора часа.       — Бедный Роберт! Она такая: Чик-чик-пш-ш-ш. А потом искры, а потом: пиу-пиу-пиу, а потом тот упал и всё! Боже! Я не могу прийти в себя! Турели: Тррррррр, спокойной ночи. Если бы вы видели! Я не видела, мне рассказали... — Роджер ещё раз встряхнул девушку и потребовал нормального объяснения.       — Хорошо… — сказала Сьюзан, поправляя свои растрёпанные волосы. — В общем, ну в семь часов Роберт пошёл к пультовой TSC-42… Ты ведь знаешь, там на входе стоят три турели, которые активируются, через три минуты, после того как дёрнуть рычаг. Так-то они в спящем режиме. В общем, ну он заходит: вроде всё нормально, подходит к пультовой, включает систему безопасности и тут вдруг скачок напряжения! Все таймеры обнулились! И на ракетницах тоже! Я имею ввиду ракетные турели, выдвигающиеся из потолка.       — Я понял.       — Так вот, он замечает какое-то движение в отражении стекла и тут же бросается на пол. Ракета пролетает в четырёх дюймах от его головы. Представляешь, четырёх дюймах! Он был на волосок от смерти! Она взрывается в метре от Роберта, оглушив того и слегка опалив шею. Роберт со звоном в ушах уворачивается ещё от одной ракеты, летящей в его сторону, и дёргает красный рубильник – потолочные турели дезактивированы. Ты ведь знаешь, как там мало места! Я даже не представляю, как ему удалось увернуться от них. Ну вот, Роберт ползёт по полу, в ушах звенит, а сам думает: “Поскорее бы выбраться”. Но он забывает про турели! Их таймер тоже на нуле! Он открывает дверь, держась рукой за голову, и слышит тихое такое: “Target Acquired”. Две пули попадают ему в правую руку и бедро. Роберт успевает отскочить, и слышит кто-то там в коридоре такой: “Получайте!”. Турели беспомощно катаются по полу и выключаются, а Роберт, забыв про боль и кровавые пятна на полу, всё ползёт к выходу. И тут он слышит, как захлопнулась дверь на кодовом замке, та которая ведёт к туннелям обслуживания. Он не успел разглядеть того, кто его спас. Дэвид понял, что что-то случилось, и со всех ног понёсся к TSC-42. Он прибегает и видит Роберта, лежащего в лужи крови, видит сквозные пулевые ранения и тонкий кровавый след, ведущий к кабинету пультовой. Ну вот он и вызвал медиков.       — Так Роберт жив или умер?       — Жив. Раны, к счастью не смертельные. Он сейчас находится в третьем больничном крыле. Медсестра Николь сказала, что через две недели он поправится.       — Ясно.       Рэттманн был в шоке от услышанного. Он попытался расставить всё по порядку.       — Так, одну секунду… — Мысленно сказал сам себе Дуглас, — Попробуй расставить всё на свои места… Проклятье, выходит Хувс вовсе не тот, кем кажется. Он хотел убить Роберта! Неужели конкуренция отделов? Да нет, ну не может такого быть. Какие ещё варианты? Он знал! И это его странное поведение в коридоре, когда он увёл меня на вечеринку. Выходит, это не был дружеский порыв! Он специально увёл меня подальше от TSC-42, чтобы не было лишних свидетелей! Неужели, это возможно? Стоп, стоп, стоп! Подожди-ка… Это ведь Хувс послал вместо меня Роберта! Это он уговорил Генри послать Роберта вместо меня, потому что… ну, у него больше опыта, он часто это делал и он лучше всех знает поведение турелей, он писал им программный код. Вот оно что! Выходит, если Роберт чуть не погиб от пуль, то у меня вообще не было шансов выжить! Меня бы разорвало на части первой же ракетой! — Рэттманн вскочил со своего места и понёсся к угловому столику, на котором стоял телефон. Он вытряхнул содержимое карманов на пол и нашёл визитку Хувса.

Доктор Хувс. Aperture Enterprises. Телефон департамента точного времени (внутриэперчевый): 688-63-8463 Личный телефон: 37-9466837

      Дуглас сорвал трубку и защёлкал по клавишам телефона.       — Aperture Science, отдел точного времени. Говорит дежурная Аликс, здравствуйте, — раздался женский голос на том конце.       — Добрый вечер, это учёный Дуглас Рэттманн из отдела TF-24 Вас беспокоит. Могу я поговорить с Доктором Хувсом? Срочно.       — Подождите одну секунду… Сожалею, но его сейчас нет на рабочем месте.       — А когда будет?       — Понятия не имею. Если честно, то я сомневаюсь, придёт ли он вообще. Он уже три недели здесь не появлялся. А вы его случайно не видели?       — Встретился в коридоре, но мы разминулись.       — Если снова встретите, передайте, чтобы тот немедленно возвращался к работе! Мы начинаем волноваться.       — Хорошо. Спасибо. — Даг повесил трубку и тут же схватил её снова. Он набрал личный номер Хувса. Дуглас две минуты слушал монотонные гудки, а затем повесил трубку. Видимо, сегодня они больше не встретятся. Дуглас пошёл к своему спальному отсеку.       — Подумать только! — Даг заговорил сам с собой, — Выходит, он спас мне жизнь. Я бы сейчас сто процентов был на небесах, если бы не он. Он уговорил Генри послать Роберта! Никаких сомнений. Он знал, что случится: что произойдёт скачок напряжения и отключать систему безопасности сектора будет уже некому. Но это невозможно! Нельзя предсказать скачёк напряжения на генераторах! Хотя, имея три взаимоисключающих переменных, коэффициент гармонических колебаний отражённых радиоволн и, с точностью до одной сотой, показатели сингулярности коллапса всех световых мостов в данное время в данном месте… но мы опять-таки не учитываем вероятный Форс-Мажор светового преломления. И возвращаемся к парадоксу Кошки Шрёдингера… Он отправил самого опытного. Просто не верится, он спас меня! Я теперь перед ним в долгу! Помню, Лайра, пару дней назад что-то говорила про то, что Хувс схватил её в тот момент, когда она поскользнулась и чуть было не упала с высоты двухсот метров. Выходит, он… Нет, нет, нет, даже думать о таком глупо, но всё же… ангел-хранитель? А как ещё объяснить то, что он не бывает неделями на работе? Я, хоть и не верю в такие вещи, но… — Рэттманн прыгнул на свою кровать, — другого объяснения не нахожу. Я… просто не знаю… да я вообще ни в чём теперь не уверен. Знаю только то, что с Хувсом мы вроде как теперь приятели, и я думаю, он объяснит мне, что за ересь здесь творится. В конце концов он должен мне объяснение, — Рэттманн укутался в одеяло. — Я надеюсь. Даже по меркам Aperture он слишком загадочный… для простого учёного.