Aperture S. - Воспоминания Рэттманна

      13 октября 1995 года. 8:04 PM. Пневмолифт. Где-то между секторами DQ-15 и DQ-1.       — Не в подходящем же я сейчас состоянии для картирования… — пробормотала Кэролайн Джонсон, протирая уставшие глаза. — Не отказалась бы от чашечки крепкого кофе.       — Вы ведь знаете, что за час перед сканированием нельзя ни есть, ни пить? — наставительным тоном сказал Генри Розенберг.       — Разумеется, знаю. Просто что-то меня в сон клонит. Тяжёлый сегодня выдался денёк.       — Да уж. И не говорите. У меня был не лучше.       — Кстати, Генри.       — Да, да? — мистер Розенберг посмотрел на главу корпорации.       — Как у Вас идут дела с поиском нового сотрудника? Если не ошибаюсь, Сони Форели работал ведь в Вашем секторе?       — Ах, да. Всё не так уж плохо, как я думал.       — Вы уже нашли подходящую кандидатуру на место погибшего учёного? — спросила Кэролайн.       — Уже четверых.       Глаза у миссис Джонсон округлились от удивления.       — Ого! Должна признать, Вы работаете оперативно, мистер Розенберг! Некоторые надзиратели не могут найти замену месяцами.       — Ну… — Генри потупил взгляд. — Вообще-то, место Райна Ронцетти пустовало два с половиной месяца, пока мы не нашли Дугласа Рэттманна. Приняли парня сразу после института. Он оказался просто неогранённым алмазом! — глаза Генри сверкнули. — Это ведь он предложил способ, как модифицировать Транспортные Воронки, чтобы те повысили свою эффективность на двести восемьдесят процентов, помните? Даже я смог добиться увеличения мощности не более, чем на тридцать процентов за всё время работы над этим проектом. И как ему только это удалось? Ума не приложу.       — Вам повезло иметь такого блистательного учёного в команде, — усмехнулась Кэролайн.       — Да… был бы он ещё не таким забитым…       — А кто эти кандидатуры?       — Вы имеете в виду на место Сони Форели? Девушка лет двадцати пяти. Стройная брюнетка, красящая волосы в тёмно-вишнёвый цвет. Между прочим, у неё диплом с отличием за окончание физического факультета MIT и ещё она обладает одним из самых высоких IQ среди своих сокурсников! Красотка с работающими мозгами, одним словом. Надеюсь мне удастся её завербовать до того, как это сделает Чёрная Меза.       — Подождите, Генри. Вы же, помнится, сказали про четыре кандидатуры.       — На самом деле, — мистер Розенберг понизил голос до шёпота, будто кто-то их мог подслушать. — она единственная учёная, приглянувшаяся мне. Те троя – так, не более, чем подстраховка.       — Вот как? И чем же конкретно она Вам приглянулась?       — Как ни странно... своим хобби.       Пневмолифт остановился на пятом этаже по относительной нумерации. Генри с Кэролайн вышли из него и оказались в достаточно просторном помещении, выкрашенном в белый цвет. Вдоль правой стены в несколько рядов стояли компьютерные столы. За некоторыми из них сидели учёные, не сводившие внимательных взглядов с плоских мониторов. Они что-то щёлкали пальцами по клавиатуре, попивали (как назло Кэролайн) горячий кофе из кружек или рылись в картонных коробках в поисках необходимых инструментов. Слева стояли одиннадцать громоздких Электронно-Вычислительных Машин. От них отходили многочисленные провода, стелющиеся по полу и подсоединявшиеся к достаточно большому тёмно-серому металлическому креслу в дальнем конце комнаты с толстой багрово-красной обивкой. Кресло стояло на небольшом постаменте на метр выше уровня пола.       — Настоящий трон, не правда ли? — улыбнулся Генри, глядя на металлическое кресло.       — Как по мне, так это больше смахивает на электрический стул, — проворчала пожилая дама.       Первым мистера Розенберга и миссис Джонсон заметил Крэнки. Учёный отскочил от ЭВМ и обнял старого знакомого.       — Генри, здорово, приятель!       — Да, Крэнки. Давно не виделись. Я тоже рад тебя видеть, — Генри похлопал друга по спине. Крэнки Стронгхарт был одного роста с Генри. Это был темнокожий учёный с квадратным лицом, большими носом и ушами, и крайне выразительными карими глазами. Его чёрные как смоль усы, переходящие в заострённую бороду, были такого же цвета, что и волосы, подстриженные под “ёжик”. Мужчина выглядел ненамного младше 56-летнего Генри. Учёному было пятьдесят три года.       — Давненько же ты ко мне не заходил.       — Да знаешь, всё дела-дела…       — Знаю я твои дела, — отмахнулся Крэнки. — Опять в свою научную фантастику с головой ушёл, небось.       — Ты ещё не поменял своих убеждений? У меня в кабинете пылится куча замечательных книг Кларка и Гамильтона! Забирай хоть насовсем, мне не жалко!       — Разбежался! — рассмеялся Крэнки. — Я возьму в руки художественную книгу не раньше, чем случится Конец Света!       Мистер Стронгхарт перевёл взгляд на хмурую Кэролайн.       — Кхм, может, уже приступим? — произнесла глава корпорации, нетерпеливо постукивая ногой.       — Да, да, разумеется. Мы ещё с тобой после картирования побеседуем. У тебя ведь будет время? Ты никуда не спешишь?       — Вся ночь в нашем распоряжении! — развёл руками улыбающийся Генри Розенберг.       — Шикарно.       Крэнки препроводил главу корпорации к металлическому креслу. Учёный прикрепил несколько клемм на руки и на ноги миссис Джонсон и попросил Генри надеть на голову Кэролайн резиновую сетку, испещрённую металлическими контактами. От каждого такого контакта отходил небольшой серый проводок. Сама по себе сетка была невесома, но из-за большого количества металла на ней, она становилась достаточно увесистой. Генри осторожно, стараясь не помять причёску, надел резиновую сетку на голову Кэролайн.       — Жмёт немного, — пожаловалась женщина.       — Ничего страшного, контакты должны плотно прилегать к голове, — произнёс Крэнки, не отводя взгляда от близстоящей ЭВМ. — Иначе – никакого эффекта не будет.       Учёный решил сегодня провести сканирования отделов мозга, отвечающих за цветовое восприятие мира и звуковых ассоциаций. Крэнки Стронгхарт сел за компьютерный стол слева от “трона” Кэролайн, запустил необходимое для картирование программное оборудование и принялся за тесты. Первым делом он вывел на большой горизонтальный подвешенный под потолком жидкокристаллический монитор изображение красной апертуры на белом фоне. Фигура постепенно меняла свой цвет с красного до фиолетового в радужном диапазоне и наоборот. Задача Кэролайн заключалась в том, чтобы непрерывно следить за всем, что будет происходить на мониторе, а учёных, сидящих в зале, за тем, как будут меняться показатели мозговой активности миссис Джонсон и находить в этих изменениях какие-либо закономерности. Затем появились круг, квадрат, треугольник и ещё несколько замысловатых фигур. Они точно также плавно меняли свои цвета, но уже не в основном спектре, а во вспомогательном (загорались пурпурными, жемчужными, бежевыми и неестественными ядрёными цветами). После фигур на мониторе появились картины Роршаха. Чёрные бесформенные кляксы полчаса по очереди сменяли друг друга, а Кэролайн в это время только и думала о том, когда же она сможет снять эту дурацкую резиновую сетку со своей головы и, наконец, поужинать и пойти спать. Спустя ещё какое-то время монитор выключился. Крэнки, подбежав к главе корпорации, снял с бокового крепежа наушники, надел их на голову пожилой женщине и, убедившись, что миссис Джонсон его практически не слышит, вернулся за компьютер и включил плейлист с заранее подобранной музыкой. Каждая новая мелодия отличалась от предыдущей как стилем, так и жанром, но по большей части играла электроника: космический техно, миллениум и даже дабстеп, напичканный WUB-ами (исключительно за авторством ди-джея Вайпер Стретч), рок, и различная популярная музыка, также транс и иногда замысловатый эмбьент.       Тем временем к двум тёмным силуэтам, находившимся за расплывчатым рельефным стеклом наблюдательного пункта, присоединился третий. В небольшой белой комнатке находились двое: Челл, стоявшая перед окном в своём экстравагантном оранжевом комбинезоне испытуемой, который носили исключительно подопытные, но ни как не сотрудники верхних секторов предприятия, кем та, собственно, и являлась, и Тэрри, непрерывно следивший за показаниями мониторов состояния Керолайн. Доктор Хувс медленным шагом зашёл в наблюдательный пункт и опёрся рукой об косяк. Челл, стоявшая к нему спиной, почувствовала присутствие учёного, но повернуться к нему лицом всё никак не решалась.       — Знаешь, наверное, я откажусь от криогенной заморозки, — Челл не боялась, что их с Хувсом разговор подслушают ненужные уши – микрофон интеркома был выключен, а Тэрри сидел в закрытых наушниках, проигрывавших те же песни, что слышала Кэролайн. Стекло же при всём желании не позволяло учёным, сидящим в главном зале, опознать тех, кто находился в наблюдательном пункте.       — Почему? Ты ведь сама говорила, что хочешь поучаствовать в испытаниях Портального Устройства?       — Да, знаю я, просто…       — Что? — Челл опустила рассеянный взгляд на пол.       — Просто, зачем?       — Как это “зачем”? — не понял Хувс. — Мы это уже сотню раз проходили… В конце концов я ведь и о тебе забочусь.       — Не нужна мне твоя забота, экстрасенс хренов!       — Во-о-оу, полегче на поворотах! Что так грубо-то? Я тебе разве что-то сделал?       Шокированный резкой реакцией Челл, Доктор отступил на шаг назад.       — Извини, Хувс, но нет. Я буду чувствовать себя убийцей, если останусь одна. В смысле совсем одна, понимаешь? Ну в том случае, если…       — Челл, — Доктор Хувс подошёл вплотную к девушке и положил руки ей на плечи. Их взгляд встретился: у Челл он был беспомощным и слабым, а у Хувса – полным надежды и веры. — Пойми, я могу предвидеть будущее, но я НЕ МОГУ его предсказать.       — Разве между этими словами есть разница, Хувс?       — Большая разница, Челл. Большая! Я вижу лишь отрывки будущих событий. Отдельные картины, обычно трагедии с датами, когда те могут произойти. Каждый раз, когда трагедии не происходят, будущее чуть-чуть переписывается. Может быть и ненамного в масштабе месяца или года, или нашей галактики, но факт остаётся фактом. Я изменяю будущее, а заставляя других поступать так, как нужно мне, я изменяю и их судьбу. Разумеется, всё предотвратить невозможно, но что-то маломасштабное – по силам каждому.       — В нужном месте в нужное время? — на глазах Челл выступили слёзы.       — Типа того, — Челл опустила голову на грудь Хувсу. — Выбор за тобой. Я уже рассказал тебе, что может произойти, и что это – пожалуй, твой единственный шанс изучить науку порталов. Ты ведь этого так желала? Изучить порталы на практике?       — И не только этого…       — Раз так, тогда почему ты с ним так и не заговорила? Почему скрывалась эти долгие месяцы?       — Боялась, наверное. Не знаю… Не могу объяснить, Хувс. Боялась, что встреча не состоится.       — А, может, дело в том, что вам не суждено встретиться? Ты ведь каждый день задаешь себе этот вопрос, не так ли? Я же знаю, что это так.       — Понимаешь, я не уверена. Я боюсь. Мне страшно!       — Понимаю, Челл. Я тебя прекрасно понимаю… — Хувс провёл своей шершавой рукой по тёмно-каштановым волосам девушки.       — Мы серьёзно разругались на выпускном в старшей школе, — Челл больше не могла сдерживать слёзы, льющиеся потоками Ниагары на халат Доктора. — Так не расстаются, Хувс! Понимаешь? Нет, так расставаться нельзя. Поэтому я и подтасовала результаты тестирования. Чтобы встретиться снова. Чтобы он был счастлив. Чтобы хоть раз в жизни ему повезло. Здесь в Aperture Science он счастлив, и я этому рада. Искренне рада, понимаешь? Я улыбаюсь, когда вижу, что он нашёл приятелей… даже нет… он смог завести друзей в секторе TF-24. Я всего лишь хотела быть одной из них…       — Загляни поглубже в свою душу и ответь, разве ты хотела стать одним из его друзей? Челл, я хотел бы кое-что прояснить тебе: ты подтасовала результаты не для того, чтобы вы увиделись снова, а что бы ему повезло по жизни. Вам не суждено быть вместе, как бы ты этого не хотела. В Чёрной Мезе он бы умер на третий день работы, придавленный краном. И можешь даже не спрашивать, откуда я это знаю. Ты его спасла!       — Но какой смысл? Если даже так, то… Годом позже, годом раньше… Если всё произойдёт так, как ты сказал…       — В этом есть смысл! — Хувс отвёл растерянный взгляд в сторону и тяжело вздохнул. — Прости, но не могу я тебе сказать, что произойдёт потом. Не могу. Это неизбежно. У всего есть начало, середина и конец. Исключений не существует. Но финал первого акта – это начало второго, порой более интересного, чем предыдущий.       — Где-то я это уже слышала…       — Я могу сказать только одно: тебя ждёт удивительная жизнь! И одна из наиболее красочных и удивительных её частей будет связана с Центром исследования природы порталов. Вернее, ЕСЛИ ты захочешь, чтобы она была связана с Центром исследования природы порталов…       — Ладно, в таком случае я… — Хувс направился к выходу.       — Не спеши с ответом. У тебя есть ещё целый год впереди. Скажу одно: ты примешь правильное решение. Я в тебя верю. И Рэттманн тоже верит в тебя.       И с этими словами Доктор Хувс ушёл, оставив Челл стоять в наблюдательном пункте, погрузившуюся с головой в свои мысли.