Змея у тисового дерева

      Высокое тисовое дерево бросало одинокую тень на поместье Фоули, как и всякий раз охраняя его домочадцев от ярких лучей раннего солнца. Поместье Фоули не было старинным особняком, передававшимся из поколения в поколение. Оно было новым, сделанным из настолько черного камня, что местных магловских детей пугали сказками о живущем там чернокнижнике. Но вся мрачность поместья развеивалась при переливе больших витражных окон с фацетами, блестящими на солнце изумрудным и желтым цветом. Это были любимые цвета обитателей поместья — семейства Фоули.       Любой знал о Фоули в Магической Британии. Будучи истинными чистокровными, Фоули причислялись к «священным двадцати восьми». В их роду не было еще ни одного магла и ни одного мага, который посмел запятнать род. Дверь любого уважаемого дома была открыта для каждого из семейства Фоули, как и двери Фоули — для равных им. И все же эту простую истину хотели испытать люди разного рода. Даже самый младший из Фоули по имени Илберт.       Первокурсник Хогвартса, гордо выпячивающий грудью эмблему змеи, серьезно смотрел на своего отца Александроса Фоули. — Отец, — прошептал Илберт. — Том не из чистокровной семьи, но он выдающийся маг. Он тебе обязательно понравится!       Заметив, как сзади Илберта к ним приближалась худощавая фигура невысокого роста, Александрос смерил сына строгим взглядом.       Подумать только, не из чистокровной семьи! Это все французская, да еще и вейлская кровь Селистины — жены мистера Фоули. Говорить вслух о чистоте крови своего друга, когда он может подойти в любую минуту, было еще более неразумно, чем привезти грязнокровку на Рождественские каникулы в родовое поместье. Александрос медленно покачал головой, все еще сожалея о том, что сын так много унаследовал от Селистины. Тем не менее в случае Илберта все было не так запущено, как с Ивонной. При мысли о дочери и ее белокурых волосах и изумрудных глазах Александрос невольно, хоть и горько улыбнулся. — Добрый день, мистер Фоули. Том Реддл.       Мальчик деловито протянул руку, которую Александрос пожал с таким же важным видом. На минуту Фоули почудилось, что он снова на работе среди дипломатов разных магических юрисдикций, всё льстиво улыбающихся пока, прячут за спиной палочку и очередное непростительное. — Здравствуй, Том. Доводилось раньше перемещаться с помощью летучего пороха? — Нет, сэр. —Что ж Илберт и я тебя научим.       Покинув вокзал, мальчики во главе с мистером Фоули направились в Косой Переулок. Там они зашли в кафе-мороженное Флориана Фортексью, где Александрос их оставил, а сам отправился уладить пару рабочих вопросов. В самом поместье Фоули они оказались уже под ночь. Там их встретила уставшая, но радостная Селистина на руках со спящей Ивонной. Домовики накрыли мальчикам и отцу сытный ужин, после чего их всех встретила теплая постель.       Это еще не была ночь перед Рождеством, но какое-то необъяснимое чувство предвкушения по-настоящему рождественского волшебства зависло в воздухе над омелой у камина, над зеленой елью, украшенной причудливыми игрушками и фигурками — особенно выделялись серебряная змея и золотистый барсук — и над огромными носками, которые были разбросаны вечером Ивонной под заливистый смех ее матери.       Это было новое ощущение для Тома. Рождество, пусть и чужая, но дружная — по крайней мере, с первого взгляда, — семья, мягкая постель и свежая серебряная пижама с зелеными змейками.       Новое ощущение, от которого Тому было противно. Его желудок скручивало, а уголки губ ползли вверх, предательски обнажая презрительную ухмылку каждый раз, когда Илберт с благоговением смотрел на своего отца, а тот покровительственно ему улыбался. Том понимал, что он завидовал, но вся сложившаяся ситуация его забавляла, словно он был в магловском цирке.       Том высокомерно улыбнулся, вспоминая, как в общей гостиной Слизерина его новоиспеченный друг уговаривал Реддла поехать на Рождественские каникулы вместе с ним, рассказывая о праздничном ужине, куче подарков и играх вместе со своей сестрой. Иногда Тому казалось, что Илберту следовало учиться на Пуффендуе вместе с остальными простаками и дураками. А в том, что наследник чистокровного и уважаемого рода, сын знаменитого дипломата и племянник министра магии Илберт Фоули был полнейшим дураком, сомнений у Тома не было. Наверное, даже маглы слышали об Оборотном зелье и не были так удивлены, как Фоули на первом уроке Зельеварения. Познания Илберта в магии сильно хромали по сравнению с другими отпрысками чистокровных родов и, разумеется, Томом, проводящим все свое свободное время в библиотеке. Неужели всех Фоули воспитывали таким образом? — Постой же, Альчик, — послышался тихий голос в коридоре и скрип половиц. — Да куда же ты, глупый кот? — чуть громче раздался вопрос. — Ну, только не по лестнице, только не к родителям, — уже угрожающе прошипела девочка словно змея. — Вот так вот, молодец, да, Альчик, отойди же от комнаты этого глупого Илберта, ко мне… — Ивонна Эдит Фоули! Соседняя дверь резко отварилась, и в коридоре показался тот самый глупый — как его нарекла сестра — Илберт. Он схватил на руки пушистого белого кота и грозно посмотрел на сестру. — Иди спать, Альчик останется со мной. — Это мой кот, Илберт! Отдай его мне, — не менее серьезно ответила девочка, теперь не боясь разоблачения и твердо ступая по скрипящим под ее ногами половицам. — Когда их уже переделают, поместью даже и десяти лет нет, — промычала себе под нос Ивонна. — Это мой кот, которого я отдал тебе на время. Теперь я здесь, значит, кот мой, — отрезал Илберт. — Если он твой, почему же ты его не взял в Хогвартс? Боялся ведь, что Блэки поднимут тебя на смех, Берти? Конечно, уже в Хогвартсе, а все еще с пушистым да белым котом! — Вовсе нет. Меня попросили родители оставить его. И ничего я не боюсь, могу хоть сейчас пойти к Тому с Альчиком. — Тому? Это тот самый? — более удивленно и гораздо тише прошептала Ивонна. — Маглорожденный, о котором говорил папа? Но они ведь не такие, как мы, Берти. — Прекрати, Ивонна. Том мой хороший друг. Он интересный и умный, — прошептал Илберт. — Самый умный на нашем курсе,— добавил он через пару секунд, поглядывая на соседнюю дверь. — Перестань задавать свои глупые вопросы. Вот возьми Альчика и иди уже спать, завтра нам рано вставать. — Постой, постой, Берти. Как же он может быть самым умным, если он маглорожденый? А как же Альфард? Я слышала, что он тоже попал в Слизерин. — Давай завтра, Иви, — улыбнулся ей Илберт. — Иди спать, а завтра я и Том расскажем тебе о Хогвартсе, и ты сама все увидишь.       В коридоре послышался короткий скрип половиц, заливистый смех девочки и мальчика, топот детских ног под мурлыкание кота, а после тишина. И эту мирную спокойную предрождественскую картину нарушал только злобный оскал одиннадцатилетнего мальчика, который так хотел доказать, что он гораздо больше, чем просто умный грязнокровка. И он уже знал, что ему это удастся.