***
Ярко-желтый всполох болью резанул по глазам даже сквозь закрытые веки, выводя из состояния легкой дремы. Мерное потряхивание и монотонный гул, помноженный отраженным эхо, что ввинчивался в пульсирующую болью голову с упорством дрели – говорили о том, что Сяо Чжань все еще находился в метро. Он медленно, нехотя открыл глаза, но не увидел перед собой ничего, кроме мелькающих черно-белых пятен, ослепленный внезапной вспышкой, видимо, фары промчавшегося навстречу состава. Пересохшие глаза моментально отозвались новым приступом боли, словно их попытались выдавить из глазниц, вынуждая с тихим стоном закрыть их обратно и помассировать, пытаясь привести себя в чувство и прогнать остатки дремы. Он в метро? Неужели он заснул по пути домой? Оставалось надеяться, что он не проехал свою станцию, а содержимое карманов осталось на месте. Почувствовав небольшое облегчение, Сяо Чжань наконец проморгался, поправляя сдвинутые с переносицы очки, и огляделся. В вагоне, кроме него самого, никого больше не было. Он судорожно подскочил, оглядываясь, вытягивая шею и заглядывая в соседние вагоны, но и там тоже никого не оказалось. Неужели он проспал последний рейс и теперь состав направлялся на стоянку?! Сяо Чжань поднял глаза на электронное табло, но оно не работало, его приветствовал лишь погасший темный экран, только грязно-желтые лампы накаливания мигали по периметру потолка вагона, выбиваясь своим жужжанием из общего гула движущегося поезда, периодически вовсе переставая гореть, играя на и без того натянутых до предела после трудного рабочего дня нервах. Мужчина нервно передернул плечами, шаря по карманам брюк в поисках телефона, а заодно проверяя, все ли вещи на месте. Однако и мобильный оказался выключен, никак не реагируя даже на зажатие кнопки включения. – Да блядь! – невольно цыкнул Сяо Чжань, забрасывая бесполезную сейчас технику в карман офисных брюк и смотря на часы на собственной руке. Новенькие TISSOT уверенно показывали 10.15. Мужчина нахмурился, совсем не понимая, что происходит. Если сейчас всего десять часов вечера, то где, тогда, все люди? Это ведь самый пик, когда многие офисные работники завершают свой давно ненормированный рабочий день и возвращаются домой. А если же поезд по какой-то причине шел на стоянку раньше времени, то почему никто его не разбудил, разве вагоны не проверяются? В то же, что в такое время метро просто может быть настолько пустым – не верилось вовсе. Он огляделся снова, внимательнее, замечая свой рабочий рюкзак под сидением, на котором проснулся. То есть кто-то позаботился о том, чтобы убрать его рюкзак, но не додумался разбудить его? Сяо Чжань поспешил вытащить его и закинуть на плечи, решая, что проверит сохранность содержимого позже. Пока он поправлял лямки, взгляд его случайно зацепился за торчащий с верхней полки уголок синей офисной папки. Неужели кто-то положил и забыл? В любом случае, это не его забота, работники метро наверняка найдут ее, но… Взыгравший социальный долг не позволил оставить забытую, возможно очень важную, вещь, поэтому он без особых усилий снял ее оттуда, осматривая на предмет каких-либо пометок, но не находя их. Слегка поколебавшись, он заглянул внутрь, быстро пролистывая и отмечая, что это какие-то заполненные анкеты – фотографии, имена, стандартные данные о человеке, кажется, короткая биография. Болящая, тяжелая голова отозвалась новым спазмом от мелькающего перед глазами мелкого текста и попыток всмотреться в него. Решив, что это довольно важная и конфиденциальная вещь, мужчина не стал вчитываться глубже, просто положив папку в рюкзак и решив, что отдаст это на посту охраны, как только сам выберется из вагона и поймет, на каком отрезке маршрута находится. Больше в вагоне ничего оставлено не было и, продолжая хмуриться и придерживаясь за поручни, Сяо Чжань стал продвигаться в сторону кабины машиниста, чтобы спросить, что ему делать и что вообще происходит. Не оставят же его в поезде, верно? Однако не успел он пересечь даже один вагон, как в темноте за его мутными окнами замелькали огни, знаменующие скорое приближение станции, а через еще несколько секунд начала проноситься и сама она. Состав покачнулся и издал протестующий скрип, столь громкий, высокий и протяжный, какой не должен издавать исправный транспорт, спровоцировав новый приступ головной боли. Создавалось впечатление, что тормозные колодки просто не выдержат это торможение, такой звук они издавали. Сяо Чжань, падая на колени от резкого торможения, схватился за голову, зажимая уши, чувствуя, что еще немного и она просто взорвется. Ужасающий визг поездных тормозов все звучал и звучал, врываясь сквозь прижатые к ушам ладони словно под самую черепную коробку. В какой-то момент, полностью дезориентированному, Сяо Чжаню показалось, что сквозь него слышится истошный женский крик. Но вот поезд качнуло еще раз и все стихло, только лампы накаливания продолжали дребезжать, что было отчетливо слышно в повисшей гробовой тишине. Никаких женских криков. Никого вокруг. Двери, без всякого предупреждения, с тихим шипением разъехались прямо перед лицом так и оставшегося на коленях мужчины, открывая вид на совершенно пустынную станцию. Ни пассажиров, ни охраны. Он поспешил подняться с грязного пола, неловко отряхиваясь и невольно радуясь, что никого рядом нет, чтобы увидеть это его нелепое падение, поджимая недовольно губы. Что это с ним такое? Что вообще не так с этим поездом? Разве он был таким, когда Сяо Чжань в него садился? Казалось, то был обычный, довольно современный, исправный состав – он не мог сказать точно, по привычке не обратив внимания на окружение, слишком погруженный в рутинные переживания и задачи. Что вообще происходит вокруг? С такими размышлениями он и покинул спешно вагон, в который уже раз оглядываясь вокруг, в надежде, что поблизости все-же есть кто-то живой, и с удивлением отмечая, что впервые видит эту станцию. При общей их однообразности и серости – эта все равно выглядела как-то слишком уж уныло. Ряды бетонных массивных колонн тянулись ровными рядами в обе стороны, голые стены, покрытые мелкой, посеревшей от времени плиткой, были тут и там изрисованы граффити, а на грязном полу местами валялись какие-то листовки пополам с пустыми бутылками. Создавалось впечатление, что эта станция была давно заброшена и вовсе не охранялась. Помимо прочего, на станции имелись какие-то перебои с электричеством и дешевые заводские лампы, висящие с потолка, то и дело попеременно мигали, вторя тем, что светили внутри поезда. Место в целом было чертовски жутким, только усиливая чувство беспокойства, поселившееся внутри. Было удивительно осознавать, что что-то такое существует в их городе. Вся ситуация в целом выходила из ряда вон и нервировала, от чего мужчина не мог перестать то и дело беспокойно оглядываться. Но поезд продолжал стоять, распахнув двери, и, кажется, не спешил трогаться с места, а потому Сяо Чжань решил, что стоит все-таки попытаться узнать что-то у машиниста, и направился в сторону его кабины. Его торопливые шаги эхом разлетались по перрону, звуча настоящим громом в стоящей тишине. Поезд все еще стоял на месте совершенно безмолвно, когда он практически добежал до головного вагона, заглядывая сразу в кабину машиниста и с облегчением замечая его темный силуэт, развернутый лицом к темноте тоннеля. – Простите, подскажите пожалуйста… – Сяо Чжань так сильно хотел уже выбраться отсюда, что это вырвалось прежде, чем он успел подумать и хорошо рассмотреть сидящего за стеклом… человека. Осознание совершенной глупости пришло за несколько секунд до того, как их взгляды встретились. С истеричным лязгом, заставляя вздрогнуть, зажглась лампа над головой Сяо Чжаня, тут же заходясь ослепляющим миганием, выхватывая из тени кабины грузную фигуру, сутулую, широкую; съехавшую набок потертую фуражку; бритый почти под ноль затылок, покрытый жесткой щетиной черных волос. Восково-белую мясистую скулу. Красные брызги, кажущиеся почти черными в контрастном свете не перестающей мигать ламы, покрывающие воротничок мятой белой рубашки, лоб, уши, щеки… Дрожь ужаса прошила позвоночник, заставляя волосы на руках, вдоль загривка, на голове встать дыбом. Кровь замерла в жилах. Колени подкосились и только сила воли удержала мужчину на ногах. На него уставилась круглая рожа, застывшая и рыхлая, словно уродливая маска или оплывшая восковая фигура; редкие черные усики топорщились над тонкими сине-фиолетовыми губами, искривленными в кривой линии оскала – словно улыбка при инсульте, когда перекосило на одну сторону и заклинило, когда это уже последний ; маленькие, свиные глаза утопали в мягкой плоти лица, под вспухшими серо-синими веками, черные, мутные и потухшие, но теплящиеся таким живым восторгом и предвкушением, таким голодом, что… И брызги. Бордово-красные брызги по всему лицу. Страх, ужас, шок, паника – не то, чем можно было передать охватившую Сяо Чжаня жуть, парализующую, не дающую пошевелиться. «О господи!» – подумал Сяо Чжань, – «Боже мой… мне конец,» - осознал он, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Лампа моргнула в очередной раз и загорелась еще ярче, высвечивая картину целиком… Алые брызги красовались вовсе не на лице машиниста сидящего в поезде, а пятнали собой разделяющее их стекло. Только сейчас Сяо Чжань понял, что все это время он ощущал его – этот запах старой, тухнущей крови. Ей были уделаны не только стекла, но и весь нос головного выгона. Кровь ровным слоем покрывала собой и блестящий корпус, и лобовое стекло вплоть до самой крыши, мелкими каплями и подтеками пятнала даже гладкие бока и боковые стекла вагона. Ее брызги заливали и перрон – Сяо Чжань стоял прямо в одном из пятен, пачкая в крови подошвы черных кожаных Aldo Brue. Мужчина согнулся, ощущая приступ тошноты, прикрывая нос рукавом пиджака, невольно заглядывая за перрон и видя, что все рельсы и стенки платформы были также покрыты бордовыми кровоподтеками. Перебарывая рвотный рефлекс он вскинулся, глядя на целиком повернувшегося к нему машиниста, впившегося в него горящим, ликующим взглядом. И тот факт, что кровь была не на нем – совсем не умолял животного ужаса, словно перед занесенным топором мясника, он лишь сильнее сжимал в свои силки. «Я не уйду отсюда,» – подумал он, глядя как то, что притворялось машинистом, тянет свою полную руку к двери. «Если ничего не сделаешь – точно нет!» – одернул он сам себя и быстрее, чем подумал об этом, бросился прочь – в сторону, где, как полагал, должен был находиться выход, поскальзываясь на скользких плитах перрона и задыхаясь от отвратительного запаха, который словно забивался в легкие и оседал там, отказываясь покидать, вызывая новые и новые рвотные рефлексы. Тяжелый рюкзак бестолково мотался позади, лупя по спине, но мужчина не обращал на это внимания, ведомый желанием выжить. А станция все тянулась и тянулась, не кончаясь, колонны и грузные арки переходов мелькали, едва улавливаемые боковым зрением, и Сяо Чжань сновал меж ними до тех пор, пока перед глазами не начали плясать черно-белые мушки, а ноги не подвели окончательно, подгибаясь. Он врезался в ближайшую колонну, цепляясь за нее побелевшими, мокрыми от холодного пота пальцами, пытаясь вдохнуть хоть сколько-то кислорода в конвульсивно сжавшиеся легкие. Мужчина рыбой хватал сухими губами воздух, чувствуя, что это бесполезно, медленно оседая под тяжестью накрывшей панической атаки на грязный пол, хватаясь пальцами за горло, впиваясь в него пальцами. «Боже… боже, как глупо, испугаться непонятно чего, убежать и задохнуться от страха,» - билось на периферии сознания горько-насмешливо и это трезвило. Уцепившись за эту мысль, мужчина постарался немного успокоиться. Перед глазами начинало темнеть, но он заставил себя оставаться в сознании, дышать. В ушах звенело, а легкие горели огнем, но мало по малу он выдыхал и снова пытался медленно вдохнуть, считая секунды на одной силе воли… на пятый раз начало получаться. Короткий вдох – медленный выдох…. Короткий вдох – медленный выдох…. Короткий вдох… Медленно, с сухими хрипами, Сяо Чжань начинал дышать, блуждая слепым взглядом по стене напротив, пытаясь ухватиться хоть за что-то… Трещина в плитке, колонна напротив, ржавое мусорное ведро, брошенная мимо бутылка, очередная стопка пестрых листовок, незаконченное граффити – какие-то кривоватые иероглифы, начерченные черной краской, обрывающиеся слишком резко – схема пожарной безопасности… Схема пожарной безопасности. Сяо Чжань уцепился за это осознание изо всех оставшихся сил, наконец выравнивая дыхание, чувствуя, как кровь немного замедляет свой сумасшедший бег, откидываясь спиной на стенку, по которой съехал, чувствуя, что приступ отпускает. Столько лет прошло, а он все еще… Все еще… Все еще что? Мысль так и осталась незаконченной уткнувшись в пульсацию головной боли и белый шум в ушах. Ну и посмешище. Сбежал, ничего не сказав машинисту. Наверное, просто случился несчастный случай. Возможно кто-то упал с перрона прямо под колеса поезда и потому метро освободили для зачистки. А его просто забыли разбудить и предупредить, да. Поезд просто ехал на стоянку через станцию, где и случилось несчастье, но остановился, когда машинист заметил через камеры, что в вагонах кто-то есть. Так все наверняка и было. Но не возвращаться же теперь? Придумав более-менее понятное объяснение всему, Сяо Чжань обессиленно и нервно усмехнулся, представляя, как бы объяснял свое поведение. «Простите, я просто подумал, что вы меня убьете,» – так что ли? Но надо сказать, что любой бы на его месте испугался. Не каждый ведь день видишь чьи-то останки, превратившиеся в такое месиво, ведь так? А ты просто переработал, парень - эта неделя выдалась трудной, вот и отреагировал особенно бурно. Отоспишься и все забудется, не так ли? Он посидел пару минут, успокаиваясь окончательно и стараясь отделаться от мыслей о чьей-то смерти, после чего поднялся, уже второй раз за последние пол часа отряхиваясь. Ноги с непривычной нагрузки гудели, усиливая желание поскорее попасть домой и наконец упасть в постель, чтобы спать, спать, спать… Сяо Чжань подошел к схеме пожарной безопасности, замеченной ранее, внимательно ее разглядывая. Она была довольно мелкой и пестрела всевозможными переходами и обозначениями, от чего, при попытке всмотреться, тяжелая голова начинала ныть с новой силой. Это мало напоминало карту станции метро, потому что было неясно для чего здесь столько переходов и коридоров, ведущих, кажется, никуда или перетекающих в какое-то совсем другое строение. Переживший слишком много потрясений за последнее время мозг с трудом обрабатывал информацию, но скоро Сяо Чжань таки смог определить, где находится. Надо же, столько бежал, а оказался не так и далеко от перрона – неужели бегал кругами? В очередной раз поразившись своей глупости, мужчина проследил взглядом путь от своего места пребывания до ближайшего эскалатора, отмечая, что не добежал он всего ничего, и попутно запоминая примерное расположение других объектов. Туалета, например. Оставаться здесь дольше необходимого не хотелось, перед глазами все еще стояла залитая кровью станция, но руки бы было помыть весьма неплохо, если будет по пути… На карте Сяо Чжань ориентировался отлично, так что постарался запомнить маршрут и так, без возможности сделать фото на разряженный телефон. Запомнив направление и еще раз безрезультатно попытавшись разобрать назначение дополнительных коридоров, он двинулся в сторону ближайшего предполагаемого эскалатор, едва сдерживаясь, чтобы снова не сорваться на бег. Все вокруг вызывало максимальное напряжение и дискомфорт, находиться здесь хоть сколько-то дольше не хотелось. Даже не беря в расчёт трагедию, произошедшую на путях, низкий потолок, заброшенность, периодическое мигание лампы и звук, что она при этом издает, слишком громкий в стоящей тишине, когда слышно каждое твое движение, а собственное дыхание оглушает – все это давило, заставляя чувствовать себя не то героем фильма ужасов, не то просто сходящим с ума. Но за очередным поворотом уже виделись стеклянные двери, а за ними – длинный коридор, в конце которого и ждала искомая лестница. А не за долго до нее, если верить карте, должен был быть туалет. Сяо Чжань, приободренный, быстро добрался до стеклянной преграды, но автоматические раздвижные двери не работали, чего мужчина подсознательно ждал, потому он решил попытать счастья с обычной дверью, молясь всем богам, чтобы она оказалась не заперта. Мутная от множества прикосновений дверь поддалась с некоторым трудом, издав неприятный скрип, и Сяо Чжань с некоторым облегчением выдохнул, проскальзывая в образовавшийся проход. После прикосновения к облезлой, липковатой дверной ручке желание помыть руки стало вовсе невыносимым, поэтому он сразу направился к туалетам, прежде чем идти к посту охраны и на выход. После всех злоключений стоило привести себя хоть немного в порядок, прежде чем выходить на люди – эскалатор, ведущий прочь из подземки уже виднелся, придавая некоторой храбрости задержаться в этом месте еще буквально на минутку. Туалет оказался в небольшом боковом проходе. Выбрав дверь со значком изображения мужской фигуры, он толкнул ее, однако внутри света не оказалось. Сяо Чжань неуверенно сделал шаг внутрь, стараясь выхватить в смутных очертаниях предметов намек на выключатель. К сожалению, света из коридора проникало слишком мало, чтобы что-то рассмотреть, а помня о том, какое убитое и грязное здесь все вокруг – ощупывать стены вовсе не хотелось. Немного поборовшись с собой и внутренне содрогаясь от отвращения, он все-таки зашарил рукой холодным, шероховатым поверхностям в поиске выключателя. По счастью он нащупался почти сразу и Сяо Чжань поспешил стукнуть по нему. В первую секунду ничего не происходило, но постепенно свет замигал, являя взору… обычный, в общем-то, туалет – большего ждать не приходилось. Длинная тумба с раковинами, несколько бывших когда-то белыми кабинок, ряд пожелтевших писсуаров, широкое зеркало, треснутое на множество частей от самого центра. Поражало и заставляло отшатнуться в первый момент здесь совсем другое – все поверхности оказались плотно исписаны черным маркером. Здесь были и мелкие надписи, и крупные, целые полотна текста и всего несколько слов, наслаиваясь и перекрывая друг друга, превращаясь в какую-то непонятную мешанину. Несколько были нанесены даже на плиточный пол и стелились под ногами. Чистыми остались разве что зеркало да потолок, докуда писавшие все это люди, подростки, скорее всего, не добрались. Подчерки, как и размеры посланий, были разные, говоря о том, что все это были разные люди. Вид был такой, словно в плотно набитой палате шизофреников случайно оказался пишущий предмет и каждый из них не преминул записать свои галлюцинации или бред на всем, что было вокруг. Выглядело это действительно жутко, пусть и не как брызги крови на лобовом стекле поезда. Сяо Чжань невольно вчитался. Все это оказалось любовными посланиями некому человеку, заверениями в вечной любви и просьбами принять чувства. Это походило на любовные признания из школьных мелодрам или валентинки, но от некоторых из них становилось по-настоящему некомфортно.«Я так хочу, чтобы ты смотрел на меня так, как я смотрю на тебя. Посмотри на меня. Почему ты не видишь меня? Ведь я так рядом. Сердце стучит так громко, так больно колотится о ребра, я не могу дышать, каждый раз, когда вижу твое лицо. Я так люблю тебя. Я люблю тебя. Я так люблю тебя… Иногда мне удается подойти к тебе настолько близко, что я почти ощущаю нежность твоей кожи. Представляю, как она могла бы ощущаться под моими руками и в эти моменты по телу пробегает приятная дрожь. Что-то внутри меня кричит, что я должен остановиться, слабое и беспомощное, но я снова и снова прихожу к твоему дому, заглядываю в твои окна, смотрю за тобой и это толкает меня к краю пропасти. Желание становится непреодолимым, дыхание учащается. Я не могу думать ни о ком кроме тебя. Я не могу остановиться… Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя. Будь со мной, будь со мной, будь со мной. Мы напишем нашу сказку со счастливым концом вместе. Не оставляй меня писать ее самому. +86 10 ХХХХ ХХХХ»
Под конец подчерк становился вовсе неразборчивым и скачущим, словно человек писал в состоянии неконтролируемого возбуждения, и цифры номера телефона скорее угадывались. Неужели кто-то правда рассчитывал, что на такое признание ответят? Таким могла бы заинтересоваться разве что прокуратура. И это было только одно из множества. Сяо Чжань зябко передернул плечами, отводя взгляд от разномастных признаний и наконец подходя к раковинам. Вода из крана лилась только холодная и словно на последнем издыхании, а мыла был лишь жалкий огрызок, но выбирать уже не приходилось. На пару раз для верности промыв руки, Сяо Чжань взглянул на себя в зеркало. Вернее, в его самый крупный осколок. И выглядел он совсем неважно – в поганом свете грязного туалета он казался мертвенно-бледным и сам походил на восковую фигуру, с глубоко залегшими под глазами и скулами, на губах тенями, добавив его лицу лишний десяток лет. Опухшие, красные глаза дико таращились из-за стекол очков, сумасшедшие настолько, словно это он был тем, кто исписал все стены в этом туалете. Нервная ухмылка у отражения тоже вышла кривая и жутковатая. Или так только показалось в общей пугающей атмосфере этого места. На шее виднелись оставленные собственными руками красные следы, а галстук давно сбился с положенного места. Сняв очки и поплескав в лицо водой, Сяо Чжань наконец почувствовал себя немного лучше, пусть головная боль и не собиралась униматься, а общий вид становиться лучше. Он пригладил волосы, поправил воротник белой рубашки, галстук, отдернул пиджак, еще раз оттряхнул штаны, быстро протер рукавом очки и вернул их на место, решая, что на этом его полномочия все и лучше сделать уже не выйдет. Как минимум, он выглядел немного аккуратнее. Свет заморгал и Сяо Чжань решил, что пора уже убираться отсюда. В основном коридоре было по-прежнему тихо и пусто. Он без проблем добрался до эскалатора, который, конечно же, не работал, что было уже совсем не удивительным. Казалось, во всем здании не работало совершенно ничего, а основное освещение имело какие-то страшные перебои. Стоящая лестница тянулась далеко вверх, что конец ее был виден весьма смутно, и Сяо Чжань, заранее извиняясь перед своими ногами, стал подниматься. По лестнице также, как и везде здесь, были раскиданы какие-то листовки, рекламируя не то пиво, не то йогурты, не то это была реклама двух разных продуктов, но слишком уж похожая между собой. С билбордов, что тянулись вдоль стен, привлекательный молодой человек уже привычно предлагал поочередно то отечественные смартфоны, то подключить новый выгодный тариф для пользователей сети China Unicom – такую рекламу он видел каждый день по дороге в и из офиса. Если бы электронные табло работали, то и с них бы пытались что-нибудь продать – в этом Сяо Чжань был уверен совершенно точно. Реклама была повсюду, даже в таком злачном месте, что вовсе не удивляло. Он не обращал на нее никакого внимания, полностью сосредоточившись на том, чтобы подняться наверх, оставить папку на пункте охраны и, наконец, отправиться домой. Ему так сильно хотелось уже покончить с этим всем и смыть грязь этого дня не под дохлой струей ледяной воды в обоссаном туалете, а в нормальной душевой кабине, постоять под горячей водой, снять уже затертую за день одежду – ради этого он готов уже потратиться и на такси. Этаж выше оказался таким же пустынным, как и подземный, но выглядел значительно лучше. Во всяком случае, немного новее и чище, хотя черные кляксы граффити тянулись по стенам то тут, то там. А коридоры все уводили в разные стороны дальше, хотя по всей логике вещей уже должен был видеться выход отсюда. Планов здания больше нигде не виднелось и Сяо Чжань решил действовать интуитивно, направившись по самому широкому и светлому коридору прямо, рассудив, что где-то там точно должна быть администрация или холл, или хоть что-нибудь! И не ошибся. Коридор хоть и был длинным, но имел окончание в виде еще одной нерабочей раздвижной двери. К счастью боковая обычная дверь была также открыта и мужчина без каких-то проблем вышел в просторный круглый холл с оупен спейсом в несколько этажей вверх, что можно было рассмотреть сквозь прозрачные перегородки такие же длинные коридоры с вереницами кабинетных дверей расползающихся в разные стороны здания. От холла в разные стороны также пролегало 2 коридора, помимо того, откуда Сяо Чжань пришел, уводящих куда-то в темноту, намекая на то, что чем бы это здание ни было - оно явно не работало сегодня. Если работало вообще, судя по тому, что Сяо Чжаню довелось увидеть уже. За удивительно современной, широкой стойкой администрации, прикрывающей собой нерабочий лифт и лестницу наверх, никого не было. Сяо Чжань прошел за нее, надеясь увидеть следы присутствия хоть кого-то. Стулья стояли за своими рабочими местами вкривь и вкось, никаких бумаг, лишь сиротливо оставленные в простых канцелярских стаканчиках ручки да всякий мусор, вроде погнутых скрепок, кнопок, скомканных стикеров. Стационарные телефоны и старенькие компьютеры не подавали никаких признаков жизни, чтобы можно было с кем-нибудь связаться. Расстраиваться или раздражаться сил уже не было, тем более за панорамной конструкцией тамбура уже мутно виднелись темно-синие сумерки, уже спустившиеся на город. По левую руку от стойки администрации тянулись типичные офисные перегородки с окнами, позволяющие рассмотреть какой-то архив и ряды столов меж стеллажами, заставленными разного рода папками, очень похожими, если честно, на ту, из-за которой Сяо Чжань и не мог сейчас просто взять и уйти. Но везти бесконечно не могло и дверь туда оказалась заперта. По правую же руку, за точно такой же перегородкой, была небольшая комната, уставленная по периметру столами с телефонами, какими-то бумагами, компьютерами и стульями, словно некая приемная. И рядом же, выделяющаяся цветом, будка секьюрити. Пустая к сожалению. Свет в ней тоже не горел, а в не слишком ярком мутном свете холла, что падал через окна перегородки, было почти ничего не видно. Сяо Чжань просто на удачу дернул дверную ручку… и она поддалась. Что-ж, возможно он может оставить папку на столе с небольшой пояснительной запиской и своей контактной информацией на случай вопросов? Не успел Сяо Чжань достать папку, как дверь на дальней стене, до этого незаметно сливающаяся с ней, приоткрылась, заставляя испуганно подскочить. Из-за двери в полумраке будки протянулся ярко-голубой луч света, словно от монитора. Тихое жужжание оттуда доносилось соответствующее. «Вот как? Видеонаблюдение?» – понял Сяо Чжань. - Прошу прощения! Я подумал, здесь никого нет! Я не хотел ничего брать, - поспешил сразу сказать он замирая и поднимая руки. Не дождавшись ответа, Сяо Чжань медленно подошел к приоткрывшейся двери с поднятыми руками, – Прошу прощения? Я захожу? Снова не услышав ответа он толкнул дверь, заглядывая внутрь…