Персик для хокаге

      Ловить преступников по лесам и отдаленным деревням — миссия не из приятных. За последнее время я так привыкла не выходить за пределы деревни, что такого рода задание вызывает раздражение, но выбирать не приходится. В качестве наказания такая миссия не худший вариант. Я сцепляю зубы, кутаюсь в плащ и продолжаю пробираться по лесу на границе с деревней скрытой в Траве. На мое несчастье из замка Хозуки поступило письмо о том, что нескольким преступникам, в том числе ранее жившим в Конохе, удалось сбежать по пути в тюрьму. Моя миссия заключается в том, чтобы их поймать. Конечно, бегать по лесам я буду не в одиночестве. Для этого есть специальный отряд из Замка Хозуки и ещё несколько таких же, как и я, «везучих» шиноби из других деревень.       Присоединиться к поисковому отряду я должна была ещё ранним утром, но в пути немного задержалась. Давлю внутри себя приступы раздражения, вызванные дождливой погодой, отсутствием нормального сна и простой усталостью и продвигаюсь вперед. Почему-то делать свою работу вдали от родной деревни совсем не хочется. Гоню от себя раздражающие ещё больше мысли прочь и пытаюсь настроить себя на позитивный лад. Разве эта миссия не шанс доказать свою преданность Конохе? Разве хочу я ещё больше усложнить себе жизнь там из-за собственной глупости и лени? Разве достойное выполнением миссии это не то, что ждёт от меня Какаши? Хмыкаю себе под нос. Вспоминает ли он меня вообще? И тут же стараюсь выбросить все вопросы из головы, стараясь сосредоточиться на миссии. Поднимаю лицо наверх и позволяю тяжелым крупным каплями дождя смыть неприятные мысли. Впереди отчетливо слышу голоса, тут же напрягаюсь, опускаю голову вниз и прислушиваюсь. Продвигаясь вперед, стараюсь не шуметь. Кто знает, какие люди ждут меня впереди? Все мысли о Какаши, Конохе и моем глупом поведении как по щелчку пальцев исчезают из моей головы. Всё, о чем я могу думать, это о том, что ждёт меня впереди. Дождь заканчивается, и мужские голоса становятся громче. Я невольно удивляюсь, что их обладатели совсем не стремятся скрыть свое присутствие. И это значит, что мне не стоит опасаться тех, кто не боится быть обнаруженными.       Несколько секунд я думаю над тем, чтобы вовсе не встречаться с шумной компанией и обойти её, но долг пересиливает. Моё задание — поймать беглых преступников, а не прятаться по лесам, избегая контакта с людьми. Решаю, что нужно попробовать подойти поближе и посмотреть, что за люди так шумно ведут себя в лесу. Медленно и осторожно иду на голоса. Чем ближе подхожу, тем отчетливее понимаю, что это не преступники. Глупо было полагаться на такую удачу. Не знаю, что эти мужчины делают посреди леса, но они явно не скрываются и совершенно никого не боятся. Выглядываю из-за дерева и вижу шиноби. Их четверо: двое из них из Суны стоят ко мне спинами, один из Камня сидит на земле ко мне лицом и один из Травы, расположившийся на большом валуне. Возвращаюсь за дерево, понимая, что это, скорее всего, члены того отряда, к которому я должна присоединиться. Они не замечают меня, и это меня устраивает. Совершенно не хочется вступать с кем-то в контакт. За последнее время я так привыкла к одиночеству, что не жажду общения. Выбирать не приходится: я на задании и должна присоединиться к поисковому отряду. Вздыхаю и даю себе еще пару минут, чтобы смириться со своей участью, а затем, не скрываясь, направляюсь к отряду.       Сначала на меня никто не обращает внимания, то ли потому что на мне форма шиноби, то ли потому что я женщина. Мне приходится подойти к ним вплотную, чтобы на меня хотя бы взглянули. Поправляю капюшон на голове, когда один за другим шиноби обращают ко мне лица. Среди них я — единственная женщина, и их взгляды оценивающе скользят по мне. Это немного неприятно, но меня укрывает плащ, и увидеть им ничего не удается. Сидящий на валуне шиноби с повязкой деревни, скрытой в Траве, поднимает на меня глаза и неожиданно для меня произносит:       − Ты не торопишься.       Скидываю головой капюшон, чтобы лучше его рассмотретьо. Хватает одной секунды, чтобы понять — он здесь главный. Все смотрят на него в ожидании действий, а он смотрит мне в глаза пристально и спокойно. Необычный фиолетовый цвет его глаз приковывает мое внимание настолько, что на секунду я теряю все мысли в голове. Нечасто встретишь человека с такими яркими фиолетовыми глазами. В следующую же секунду я прихожу в себя. Хочется съязвить в ответ, но сдерживаюсь. Мне стоит вести себя почтительно и не вляпываться в очередную историю.       − Простите, — кланяюсь ему, стараясь насколько возможно сохранить зрительный контакт.       Он поднимается с камня и разворачивается ко мне всем телом, остальные как по команде делают то же самое. Делаю вывод, что они уже успели сработаться.       − Ты не опоздала, — заверяет он и делает шаг навстречу мне.       Я не двигаюсь, оценивая его движения и физическое состояние. Он не чувствует себя неловко под моим пристальным взглядом. Остальные не имеют значения. − У тебя тяжёлый взгляд, — заключает незнакомец, когда я заканчиваю его осматривать. За его спиной раздаются смешки. Я недовольно приподнимаю бровь, но решаю не комментировать. Его манера поведения ставит меня в тупик. Не знаю, как реагировать на его слова и расслабленную позу. Анализируя его, отмечаю, что он хорошо сложен, его движения плавные, размеренные, но, несмотря на его дружелюбный настрой, я знаю, что он опасен. Не для меня, ведь мы на одной стороне, но опасен. Остальные молчат и по-прежнему не играют роли. Я рассматриваю фиолетовые радужки. Цвет такой необычный, глубокий, но не отталкивающий. В таких глазах хочется утонуть, заблудиться. Я немного пугаюсь, ощущая, что начинаю проваливаться в глубину этих глаз, но поделать ничего не могу. В голове мелькает страшная мысль, что это какая-то техника. Но я успеваю испугаться лишь на мгновенье, в следующий момент чей-то недовольный голос, звучащий словно через толщу воды, привлекает мое внимание, и пугающее погружение прекращается. − Могли бы прислать кого получше. Ищу взглядом того, кто это сказал. Шиноби из Суны, не скрываясь, презрительно смотрит на меня в ответ. − И чем же я не устраиваю? — спрашиваю спокойно, ведь в мои планы не входит развязывать драку или кого-то оскорблять. Не то чтобы мне действительно было интересно, но хотелось бы осознавать масштабы недоверия к женщине-шиноби. − Всем устраиваешь, — возвращает мое внимание к себе шиноби Травы. — Здесь нет неподходящих. Странно, но хочется ему верить. Он строго смотрит на шиноби из Суны, но ничего больше не говорит ему. Недовольство моим появлением тут же угасает. Я понимаю, что это скорее временный эффект, но большего я и не жду. Взгляд снова притягивают фиолетовые глаза. На этот раз он смотрит уже не так пристально, и я больше не чувствую желания утонуть в их странной глубине. − Меня зовут Ёсида Гэндзи, — представляется он, чтобы отвлечь всех, — я командир второго поискового отряда. − Такахаси Момо, — представляюсь в ответ. Я жду, когда раздастся фраза про самые вкусные персики, но Гэндзи удивляет меня, не упоминая о них. За его спиной раздается тихий смешок, который тут же маскируют под кашель. Имена остальных я пропускаю мимо ушей. Странное, но не неприятное ощущение. Пожалуй, мне даже нравится, когда о моем родстве с фруктами никто не осмеливается упомянуть. Гэндзи не реагирует на неуважительное отношение ко мне, но я уверена, что поощрять это он тоже не будет. Он не производит впечатление человека, поощряющего неуважение к члену его команды, которым мне придется стать, хоть и ненадолго. Двумя жестами он отдает остальным приказ рассеяться, и когда мы остаемся одни, произносит. − Далековато тебя занесло, Момо. Это звучит забавно, но всё равно раздражает, пока он не продолжает: − Чем провинилась? Я не собираюсь рассказывать, почему оказалась в Траве. Поэтому отвечаю самое очевидное: − Это мое задание. Гэндзи усмехается, но никак не комментирует. Он подбирает травинку и закусывает ее между зубов. Его расслабленность немного ошеломляет меня. Разве он не должен быть напряжен и сосредоточен? Сбежавшие преступники могут быть опасны и подлежат отлову в кратчайшие сроки, а он кажется таким беззаботным, как будто, это не его проблема и исход побега ему не интересен. − Как так получилось, что упустили преступников? — решаюсь спросить я, хотя хочется спросить совсем другое. Мой деловой тон должен показать ему, что я не намерена попросту болтать языком. Я тут по делу и в моих интересах закончить его как можно быстрее. Гэндзи выбрасывает травинку и цыкает перед тем как ответить: − Нас мало, а они с каждым годом становятся все хитрее и сильнее. Мне нравится его манера говорить. Он не пытается выставить себя ни героем, ни жертвой, а скорее сожалеет о таком положении дел. Мне становится жаль, что он оказался в таком положении. − Не думай, что в замке Хозуки все бездари и не могут справиться со своими задачами. Зачастую заключённых много, а нас по пальцам пересчитать. В Замке это не так ощущается, как в миссиях по доставке, поэтому и просим другие деревни присылать преступников с сопровождением, но не все прислушиваются. Я наблюдаю за тем, как он идет к дереву. У него упругая уверенная походка и прямая осанка. Невольно прохожусь взглядом по его фигуре и отмечаю широкие плечи и крепкие бедра. Тут же одергиваю себя. Он такой же шиноби, как и все остальные, и его фигура ничем не отличается от фигур других мужчин-шиноби, с которыми я когда-либо работала. Пока он неспешно шагает, я мысленно дорисовываю рядом высокую и худую фигуру Какаши. Гэндзи кажется мне немного ниже и мощнее. Не поворачивая ко мне головы, он коротко озвучивает квадрат моих поисков, кидает мне карту близлежащих земель, и тут же исчезает из поля зрения. Я несколько секунду задумчиво стою на месте, а потом отправляюсь на поиски преступников. Вглядываясь в карту, я думаю о том, что на месте преступников бежала бы из тюрьмы, не останавливаясь. Чем дальше они смогут оказаться в первые сутки, тем больше у них шансов уйти от преследователей. Прикидываю, как далеко смог бы уйти среднестатестический шиноби, чья сила ограничена печатями. Просматриваю на карте все укромные места в моем квадрате поисков. Вероятно, до этого додумается кто угодно. Интересно, насколько хорошо сбежавшие преступники знают местность? Я обдумываю этот вопрос несколько минут и делаю вывод, что если бы ни один из них не знал местность, их бы быстро поймали. Поэтому делаю ставку на то, что хотя бы один из них местный. Решаю поискать там, где удобно прятаться, но место не очевидное. Я просматриваю свой квадрат и нахожу несколько пещер и водопад с небольшим озером. Последний ни чем особенным не примечателен, но у некоторых водопадов есть свои секреты. Мысль начать именно с него кажется удачной. В стране Травы много водопадов и много гор, а, следовательно, и пещер. Прятаться в пещере, особенно по ночам значительно безопаснее, чем просто в лесу. Любой здравомыслящий человек выбрал бы именно этот вариант. Если бы его не искали. А вот прятаться в пещере за водопадом, куда умнее. Водопад место открытое, хорошо просматриваемое, но не каждый рискнет спрятаться там. Мой квадрат поисков находится достаточно далеко от того места, откуда сбежали преступники, а, значит, вероятность, что они в нем, невелика. Видимо, мне специально выделили квадрат попроще, чтобы я точно справилась со своим заданием. Не испытываю злости по этому поводу. Мне же меньше работы. Ловить преступников и расходовать чакру на борьбу с ними совсем не предел моих мечтаний. Если кто-то посчитал, что для меня это будет слишком сложно или слишком опасно, то пусть так и будет. Я уже не в том возрасте, чтобы доказывать кому-то что-то. Я двигаюсь не очень быстро. Исходя из моих размышлений, спешить мне некуда, но несмотря на это я добираюсь до водопада уже к полудню. По пути обыскав пару пещер, я убедилась в правильности своих размышлений, поэтому к водопаду я приближалась почти расслабленной и не слишком осторожной. Как оказалось, зря. Мне оставалось уже совсем немного, уже был слышен шум падающей воды, как я заметила несколько поломанных веток на притоптанной траве. Резко сбавив скорость, я насторожилась. Неужели мне все-таки повезло? Осторожно продвигаюсь вперед, не издавая не звука. Сейчас очень важно подобраться как можно ближе и посмотреть действительно ли у водопада находятся те, кого я ищу. Подбираюсь к краю леса и осторожно выглядываю из-за ствола. Вижу троих мужчин: двоих на берегу и одного в воде. Их одежда явно говорит о том, что они те, кого я ищу. От этого я ощущаю острое чувство несправедливости. Я уже начала радоваться тому, что ничего делать не придется, а тут такой сюрприз. Возвращаюсь обратно за ствол дерева и перевожу дыхание. Нужно выглянуть еще раз и внимательно осмотреть преступников. Я делаю несколько глубоких вдохов и выглядываю из-за ствола снова. Теперь все трое находятся на берегу. Тот, что вышел из воды, явно у них главный. Он что-то говорит, и его внимательно слушают. До меня долетает несколько недовольных фраз, брошенных в повышенном тоне. И я тут же прячусь за дерево. Такой громкий разговор должен насторожить их лидера, если он не идиот, а судя по тому, что они забрались так далеко за такое короткое время, он таковым не является. Выжидаю несколько минут и быстро перемещаюсь ближе к их местоположению. Расслышать их разговор становится проще, и я прислушиваюсь. − Надо уходить, — голос говорящего низкий и уверенный. Сразу понятно, такой человек не потерпит возражений. − Зачем? — второй голос звучит расслабленно, из чего я делаю вывод, что его обладатель уверен в себе и том, что их уже не поймают. Какая глупость! Пока они не пересекли границу страны, они не в безопасности. Как будто, прочитав мои мысли, обладатель первого голоса высказывается: − Ты идиот? За нами погоня. Чем быстрее мы покинем страну, тем сложнее нас будет найти. − Да, брось, — обладатель второго голоса не теряет уверенности и не поддается здравому смыслу первого. — Нас ищут совсем в других местах. Кто догадается искать так далеко? − Я догадаюсь. Я медленно выхожу из-за дерева. Мое появление немного театрально, но иногда актеры не врут. Они сначала пугаются, но потом, я чувствую, как двое из них расслабляются, не считая меня серьезным соперником. И абсолютно зря. Я бросаю взгляд на третьего и вижу, что он бдительности не теряет и собирается бежать, как только я вступлю в бой с этими двумя. Отличная стратегия, и я понимаю, что он — основная цель. Под его руководством этим преступникам удалось бы уйти, без него у них куда меньше шансов не вернуться обратно. − И что же привело к нам такую красивую госпожу? — глумится обладатель второго голоса, а я стараюсь держать в поле зрения всех троих, попутно раздумывая, как дать сигнал Гэндзи, чтобы вызвать подкрепление. Быть может создать чуть больше шума будет достаточно? Пока я размышляю, менее осторожный и более импульсивный второй шиноби нападает на меня. Уворачиваясь, я думаю о самом главном из троицы преступников, слежу за ним боковым зрением, чтобы не дать ему уйти. Напавший на меня преступник пытается ранить меня импровизированным оружием — камнем. Техники он не использует, из чего я делаю вывод, что циркуляции его чакры ограничена печатью или какой-нибудь техникой. Это даёт мне преимущество, а, значит, бой надо закончить как можно быстрее, чтобы остальные не разбежались. Похоже, это понимаю не только я. К напавшему на меня преступнику присоединяется еще один, самый умный же не спешит и немного выжидает. Чувствую, что он уже готов сбежать, а такой расклад меня не устраивает. Я намеренно отбрасываю одного из преступников слишком сильно. Если он ударится о дерево и переполошит, обитающую в нем живность, то, возможно, привлечет внимание моих союзников. Пока второй преступник пытается избежать столкновения с деревом, третий нападает на меня. Он нападает не резко, а осторожно. Медленно прощупывает мою оборону, пока я стараюсь уследить за оставшимися двумя. Тот, кого я отбросила к дереву, так об него и не ударяется и теперь спешит напасть на меня со спины. Первый же, я вижу по его глазам, никак не может решить, что лучше сделать: сбежать или остаться и помочь двум другим убить меня. Из-за моей спины раздаются похабные замечания, но я не прислушиваюсь к ним, сосредотачивая внимание на своем текущем противнике. Первый наконец-то решает выступить против меня, и я замечаю, что он не только умнее двух остальных, но и, очевидно, сильнее. Он пользуется чакрой, а, значит, его не сдерживает ни печать, ни техника. Я уверена, он знает, как от них избавиться. Если он решит снять ограничения с ещё одного из них, мне будет нелегко с ними справиться. За этой мыслью приходит следующая: раз второй и третий преступники так спокойно подчиняются первому, могут ли они не знать, что его чакру ничего не сдерживает? Раздумывать над этим вопросом времени не остается, второй и третий заходят справа и слева, первый же собирается использовать технику и складывает печати. Я лихорадочно соображаю. Какую-либо сильную технику использовать он не может. Это тут же привлечет внимание других шиноби. Значит, бить он будет прицельно и смертоносно или наоборот в полсилы. Я бы выбрала первый вариант, но мужчины, по моему опыту, в бою с женщинами выбирают второй. Конечно, времени, чтобы возиться со мной, у них особо нет, но полчаса найдется, особенно, если потом убить меня. Поэтому мне печати придется сложить быстрее него, чтобы привлечь внимание других шиноби. Одной мне явно не справиться. Я отпрыгиваю назад, начиная складывать печати уже в воздухе. Первый опережает меня и его техника накрывает меня чуть раньше, чем я успеваю сложить последнюю печать. Меня заливает водой и относит к ближайшему дереву. Пытаясь сопротивляться, я ударяюсь обо что-то рукой, и моя техника так и остается незавершенной. Атака достаточно слабая, чтобы по-настоящему мне навредить, но теперь, когда их трое, отбиваться и победить будет сложнее. Стараясь спрятаться между деревьев, я мельком наблюдаю за всей троицей. Первый снова хочет воспользоваться техникой, второй и третий медленно соображают, что их товарищ только что сделал. Они не думают слишком долго, потому что сейчас их главная цель обезвредить меня. Я создаю клона в надежде, что он поможет мне воспользоваться моей техникой, отвлекая преступников, но первый оказывается быстрее и хитрее меня. Он создает водные щупальца, которые после недолгого преследования все-таки пленяют меня, и только после этого он начинает преследовать моего клона. Второй и третий бросаются за моим клоном и оставляют нас наедине. Теперь мне остается надеяться только на то, что между преступниками возникнет конфликт из-за того, что первый может использовать чакру, а второй и третий — нет. — Ты не из Замка Хозуки, — констатирует первый, притягивая меня щупальцами ближе к себе. — Поисковый отряд? Отрицать очевидное не имеет смысла, и я киваю. — Сколько вас в этом квадрате поиска? Выражение его лица становится напряженным в ожидании моего ответа, и мне хочется соврать, но это вряд ли поможет, поэтому я просто молчу в ответ. — Тебе не понравится, если я буду заставлять тебя говорить. Я усмехаюсь, мне в этой миссии вообще ничего не нравится и особенно мне не нравится отсутствие Какаши поблизости. Щупальца вокруг меня сжимаются сильнее, дышать становится сложно, но я справляюсь. — Сколько вас в этом квадрате поиска? — повторяет первый и сжимает щупальца еще сильнее, совсем немного, но я это чувствую. Я слышу, как где-то вдалеке раздается хлопок — мой клон исчез, настигнутый одним из водных щупалец или одним из преступников. Теперь нет смысла скрывать. — Я одна. Лицо первого немного разглаживается, напряжение уходит из его мышц. Я понимаю, что мой ответ его радует. А вот мне ничего не остается, как только надеяться на то, что он не убьет меня сразу, и я доживу до возвращения второго и третьего. Первый, очевидно, задумывается о том, что со мной делать. Убить или оставить в живых. Для меня ответ очевиден, но первый почему-то медлит. — Как далеко остальные? Я стараюсь повернуться так, чтобы дышать было легче и не тороплюсь отвечать. — Не знаю, я опоздала на инструктаж. Первый недоверчиво смотрит на меня и совсем немного ослабляет хватку. — Сколько квадратов на карте? Я воскрешаю в памяти карту, которая поделена на десять практически равных частей. — Десять. — Как далеко начинается другой квадрат? — С какой стороны? — тяну время я. — С любой, — тон первого остается спокойным, хотя мне кажется, он должен нервничать. — Где другой самый близкий квадрат? — На западе, — отвечаю я. Ему легко это проверить, если он прикажет одному из щупалец достать карту, что он и делает, как будто читая мои мысли. Какое-то время он рассматривает карту, которую держит перед ним щупальце, а потом возвращает ее на место. Он как шиноби вполне может запомнить ее с одного раза. За моей спиной шуршат ветки кустов. Второй и третий преступники совсем не пытаются скрыть свое местонахождения. Похоже, они так уверены в том, что им удастся сбежать, что даже не воспринимают меня как угрозу. — И когда ты собирался нам сказать? — едва появившись в поле моего зрения, упрекает второй. Первый не делает вид, что ничего не понимает, но тянет время, не отвечая. Я напрягаюсь, ожидая хотя бы крошечного шанса сбежать. Стоит первому хоть немного отвлечься на второго и третьего и ослабить свою технику, как я тут же этим воспользуюсь. — Снятие печати отнимает много сил, я не был уверен в том, что вы не сбежите, бросив меня истощенным. Второй фыркает, но принимает объяснения. Похоже, именно такая судьба ждала бы первого, если бы он снял все печати. Третий — самый тихий и нерешительный — лишь хмурится и ничего не говорит, но его мельком брошенный на второго взгляд говорит мне о том, что они о чем-то сговорились, пока гонялись за моим клоном. Первый не может этого не видеть. Держать меня техникой долго он тоже не может.