Темный лорд

— Я с тобой, — одновременно сказали Рон и Гарри. Воцарилось молчание. — Кажется, я вам тут не нужен, — робко вмешался Локонс с тенью былой улыбки. — Я как раз… Он уже взялся за ручку двери, но Гарри и Рон оба навели на него волшебные палочки. Пятый хмыкнул, о, да, насилие или запугивание лучшие способы боьбы — Право пойти первым принадлежит вам, — жестко сказал Гарри. Пятый скривился. Он уже занес ногу для шага в "бездну" — Может я первый? — Спросил Пятый — Если змея у входа, я перемещусь, а этот, — мальчик показал на Локонса — Просто сдохнет — Это когда в слизиринце появилось столько благородства? — спросил Рон скривившись — Недавно, придурок — Мальчики, — простонал он умирающим голосом. — Ну что хорошего в этой затее? Гарри ткнул его в спину палочкой. Локонс свесил ноги в трубу после крика Пятого "все чисто". — Я, право, не нахожу в этом… — начал было Локонс, но Рон его подтолкнул, и белозубый красавец ухнул в неведомые глубины. Гарри тоже не стал ждать — осторожно влез в трубу, держась за ее край, и разжал пальцы. Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Скоро Гарри не сомневался, что летит глубоко под замком, ниже всех подземелий. Где-то позади со свистящим шумом преодолевал повороты Рон. Полет когда-то кончится, забеспокоился Гарри, вообразив, как он упадет на землю. Но ведь Пятый жив и вроде хорошо себя чувствует... Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. Локонс уже поднялся на ноги неподалеку, тоже сплошь заляпанный грязью и белый, как полотно. Гарри успел шагнуть в сторону — из трубы с таким же чмоканьем выскочил Рон. — Мы, наверное, ушли под школу на целые мили. — Голос Гарри эхом прокатился в темноте тоннеля. — Может, даже под озеро, — заметил Пятый, ощутив рукой на стене потеки ила. Мрак в туннеле царил непроглядный. — Люмос, — шепнул Пять волшебной палочке, и на кончике у нее вспыхнул неяркий огонек — Идемте, — позвал он Рона, Гарри и Локонса. Рон пробормотал, что-то про наследника, который ведёт себя слишком смело и перебьёт их поодиночке. Компания, теперь уже пешим ходом, двинулась дальше. Шаги по мокрому полу разносились под сводами подобно гулким шлепкам. Гонимая лучом света, тьма отступала, открывая все те же влажные, облепленные илом стены. В волшебном свете тени идущих казались фантастическими чудищами. — Помните, — предупредил Гарри вполголоса, — при малейшем шорохе надо сейчас же зажмуриться. Но в тоннеле царила мертвая тишина. Первым неожиданным звуком был хруст — Рон наступил на что-то, оказавшееся крысиным черепом. Гарри направил на него луч света — весь пол был усеян костями мелких животных. — Гарри, там впереди что-то есть, — вдруг испуганным шепотом произнес Рон, схватив друга за плечо. Путники замерли, всматриваясь в черноту, едва освещенную огоньком. Впереди Гарри различил контуры огромных колец, лежащих поперек тоннеля. Кольца не двигались. Гарри оглянулся на спутников. — Может быть, чудовище спит? Локонс изо всех сил прижимал ладони к глазам. Гарри опять взглянул на загадочную диковину — сердце у него колотилось до грудной боли. Очень медленно, почти зажмурившись, Гарри пошел вперед, высоко подняв волшебную палочку. Свет скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовитого зелёного цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать. — Ого, — едва слышно шевельнул губами Рон. Позади что-то упало. Друзья обернулись — Локонс лежал на полу без движения. — Вставай, профессор! — приказал Пятый, прицелившись в него волшебной палочкой и ухмыльнулся. Локонс поднялся и неожиданно напал на Рона, сбив его с ног. Пять охнул и застыл в шоке, наверное он Слизеринец, слишком хитрый. Гарри бросился на подмогу Рону, но опоздал. Тяжело дыша, профессор горделиво выпрямился, у него в руке была волшебная палочка Рона, а на лице сверкала прежняя ослепительная улыбка. — Конец приключению, мальчики! — воскликнул он. — Я возьму с собой наверх кусок этой замечательной змеиной кожи. И расскажу в школе, что спасти девочку было уже нельзя, а вы двое лишились рассудка при виде ее искалеченного тела. Прощайтесь со своей памятью! Отныне вы ничего не будете помнить о прошлом! Он поднял повыше злосчастную палочку, перебинтованную магической лентой, и провозгласил: — Забвение! Сбылись самые худшие страхи Рона — волшебная палочка взорвалась с мощью хорошей гранаты. Закрыв голову руками, Гарри кинулся бежать, оскальзываясь на кольцах змеиной кожи. С потолка туннеля рушились громадные глыбы. Пятый хохотал в другом конце коридора. В мгновение ока перед ними вырос каменный завал, отрезавший мальчишек от Рона и Локонса. — Рон! — крикнул Гарри. — Рон, ты жив? Рон! Пятый заливался от смеха уже на коленях — Я здесь! — Голос Рона глухо донесся с другой стороны завала. — Я в порядке. А этого гада, кажется, здорово шибануло! И Пятого тоже, спроси, ему не плохо? Слишком уж долго он хохочет, так и задохнуться не долго. Послышался звук тупого удара и громкое «ой!». Рон, наверное, хорошенько пнул Локонса. — Замолкни, Уизли. — прошипел Пятый мигом перестав смеяться — Что будем делать? — Растерянность и злорадство в голосе Рона слышались даже сквозь гранитную толщу. — Нам отсюда не выбраться. Хоть сто лет рой! Гарри осмотрел тоннельные своды. — Ну так вы оставайтесь, а мы с Поттером пойдём.— крикнул Пятый Рону не без злорадства представив, как скривилась его физиономия. — Жди вместе с Локонсом. Я пойду с Пятым. Если через час не вернусь… Гарри не стал вдаваться в подробности, что тогда будет. — А я попробую отвалить несколько глыб, — откликнулся Рон, стараясь говорить спокойно. — Чтобы ты смог… смог вернуться назад. Ты уж сам-то поосторожнее… и постарайся дать змее сожрать Харгривза. — Я все слышу. — Скоро увидимся. — Гарри придал уверенность нетвердо звучащему голосу и, миновав исполинскую змеиную шкуру, в одиночестве отправился дальше. Постепенно звук передвигаемых камней затих в отдалении. Тоннель поворачивал снова и снова, каждый нерв у Гарри был напряжен до предела. Пятый понимал, что им ничего не угрожает и тихо хихикал над выражением Он хотел, чтобы тоннель побыстрее кончился, и страшился того, что его ожидает. Наконец миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у них блистали огромные изумруды. Гарри подошел вплотную. В горле у него пересохло. . — Откройтесь! — приказал Пятый низким, тихим шипением, после того, как Гарри пару раз попробовал что-то сказать. В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны. Дрожа с головы до пят, Гарри вошел внутрь. Пятый переместился в другую часть залла. Сейчас будет представление и мальчик планировал смотреть его не вмешиваясь. Гарри вслушивался в холодную тишину. Не затаился ли василиск в темном углу за колонной? И где Джинни? Он вытащил волшебную палочку и двинулся между колонн вперед. Каждый шаг отзывался эхом от перечеркнутых тенями стен. Гарри прищурился, готовый плотно сомкнуть веки при малейшем движении. Каменные змеи, казалось, следят за ним темными глазницами. Не раз впереди мерещилось какое-то слабое шевеление. За последней парой колонн, у задней стены, высилась циклопическая, до потолка, статуя. Гарри запрокинул голову, гигантское лицо над ним с обезьяньими чертами и длинной жидкой бородой, ниспадающей почти до самого подола каменной мантии, принадлежало древнему старцу. Из-под мантии виднелись две громадные серые стопы, подпиравшие гладкий пол. А между стоп лежала ничком маленькая, облаченная в черное фигурка с огненно-рыжими волосами. — Джинни, — прошептал Гарри и, бросившись к ней, упал рядом на колени. — Джинни! Только не умирай! Пожалуйста, не умирай! Он отбросил в сторону волшебную палочку, схватил Джинни за плечи и перевернул. Лицо ее было белое как мрамор и такое же холодное, глаза закрыты — значит, она не окаменела. Но тогда она… — Джинни, пожалуйста, очнись, — отчаянно шептал Гарри, тряся ее. Голова безжизненно моталась из стороны в сторону. — Она не очнется, — произнес тихий голос. Гарри выпрямился и, как был на коленях, круто обернулся. Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Он был здорово похож на пятого... Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло, однако ошибиться было невозможно. — Том? Том Реддл? Реддл кивнул, пристально глядя на Гарри. — Что это значит: она не очнется? — Гарри ощутил безысходную, безнадежную тоску. — Она не… Она не… — Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока. Гарри уставился на него. Том Реддл учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, но здесь он стоял в таинственном, неясно обволакивающем свете ни на день старше шестнадцати лет. — Ты что, призрак? — спросил Гарри нерешительно. — Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике. Он указал на огромный палец стопы. Рядом с ним на полулежал открытый маленький черный дневник — тот самый, что они нашли в туалете Плаксы Миртл. На миг Гарри изумился, увидев его, но сейчас его занимали более неотложные дела. — Помоги мне, Том. — Гарри снова поднял голову Джинни. — Давай унесем ее отсюда. Василиск где-то здесь, не знаю где, но он может появиться в любую минуту. Пожалуйста, помоги… Пятый, почему ты ничего не предприемаешь? Реддл не шелохнулся. Пятый скривился и со словами: "Прости, хочу на это посмотреть" замер, как статуя Гарри, напрягшись, с трудом поднял Джинни и потянулся за волшебной палочкой. Но ее не было. — Ты не видел мою палочку? Он поднял глаза — Реддл по-прежнему наблюдал за ним, волшебная палочка Гарри вращалась в его бледных пальцах. — Спасибо, — сказал Гарри, протягивая за ней руку. Улыбка скривила углы рта Томаса Реддла. Он продолжал смотреть на Гарри, лениво крутя палочку. — Послушай, — под тяжестью Джинни у Гарри сводило руки, — надо скорее уходить отсюда! Появится василиск, и тогда… — Он не появится, если не позвать, — равнодушно бросил Реддл. Гарри опустил Джинни на пол, не в силах больше держать ее. — Объясни, что происходит! И пожалуйста, верни мне волшебную палочку. Она может скоро понадобиться. Улыбка на лице Реддла стала шире. — Она тебе больше не понадобится. — Почему не понадобится? У Реддла едва заметно раздулись ноздри. — Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер. Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой. — Том, — Гарри начал терять терпение, — нет у нас этой возможности. Мы в Тайной комнате. Давай поговорим в другом месте. — Мы будем говорить именно здесь, — промолвил с той же улыбкой Реддл, пряча волшебную палочку в карман. Гарри растерянно смотрел на него. Творилось что-то неладное. — Что случилось с Джинни? — произнес он медленно. — Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина ее нынешнего состояния в том, что она открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу. — Ничего не понимаю! О чем ты? — Дневник, придурок — пояснил Пятый с напором. — Дневник Рэдла. Малышка Джинни писала в нем много месяцев, поверяя ему свои ничтожные горести и печали: ее дразнит брат, ей приходится носить поношенную мантию, учиться по старым учебникам. Тут глаза Реддла сверкнули, он продолжил вместо Пятого. — Как слаба ее надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру… За всю беседу Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность. — Смертельная скука — выслушивать глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр. И Джинни полюбила меня: «Никто никогда не понимал меня так, как ты, Том… Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться… Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно…» Реддл расхохотался леденящим хохотом, дико не соответствующим облику шестнадцатилетнего подростка. От его хохота у Гарри на голове зашевелились волосы. — Если уж я решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Джинни изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и наливался жизненными соками, становился крепче, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Уизли. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратное излияние — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души… — Какой-то бред! — У Гарри пересохло во рту. Пятый хлопнул себя ладонью по лбу. Этот придурок еще ничего не понял — Так ты еще ничего не понял, Гарри Поттер? — вкрадчиво спросил Реддл. — Это ведь Джинни Уизли открыла Тайную комнату. Это она передушила школьных петухов и малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба. — Неправда, — прошептал Гарри. — Правда, — невозмутимо сказал Реддл. — Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. «Дорогой Том, — стал он читать вслух, попеременно поглядывая на искаженное ужасом лицо Гарри и раскрытый дневник. — Мне кажется, что я теряю память. Вся моя мантия в петушиных перьях, а я понятия не имею, откуда они взялись. Дорогой Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Дорогой Том, Перси постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, он подозревает меня… Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума… Похоже, это я нападаю на всех, Том!» Гарри так сжал кулаки, что ногти глубоко впились в ладони. — Дурашка Джинни очень нескоро усомнилась в своем дружке-дневнике. Но постепенно она стала что-то подозревать и попыталась избавиться от него. Тут-то ты и явился на сцену, Гарри. Ты нашел мой дневник, и это был подарок судьбы. Из всех на свете людей нашел его именно ты, человек, с которым мне так не терпелось встретиться… — Почему же ты так желал встретиться со мной? — Гарри кипел от гнева, и ему стоило больших усилий говорить спокойно. — Ну, видишь ли, Джинни мне многое о тебе поведала — твою захватывающую историю. — Взгляд Реддла скользнул по шраму в виде молнии на лбу Гарри, и алчность в его лице усилилась. — Я захотел разузнать о тебе побольше, познакомиться с тобой. Чтобы приобрести твое доверие, решил воочию показать тебе мой «легендарный» подвиг — разоблачение этого идиота Хагрида… — Хагрид — мой друг, — теперь голос Гарри задрожал. — Так, значит, ты возвел на него напраслину, да? Я думал, что ты просто ошибся… Реддл вновь засмеялся своим рокочущим смехом. — Ведь только и было что мое слово против слова Хагрида. Но ты представь, как это выглядело для старины Армандо Диппета. С одной стороны, Том Реддл — бедный, но талантливый сирота, храбрый школьный староста, идеальный студент. С другой — здоровенный, все путающий Хагрид (каждую неделю скандал!), который выращивает детенышей вурдалака под кроватью, убегает в Запретный лес бороться с троллями… Но признаюсь, даже я был удивлен, как прекрасно сработал план. Я думал, ведь должен же кто-то сообразить, что Хагрид просто не может быть наследником Слизерина. У меня самого ушло пять долгих лет, чтобы раскопать все о Тайной комнате, найти потайной вход… Как будто у Хагрида были мозги или особая волшебная сила! Кажется, только преподаватель трансфигурации Дамблдор не верил, что Хагрид виновен. Он уговорил Диппета оставить Хагрида в школе, выучить его на лесничего. Да, пожалуй, Дамблдор мог догадаться… Ему я никогда не нравился, как другим учителям… — Не сомневаюсь, Дамблдор видел тебя насквозь. — Гарри даже скрипнул зубами от злости. — Да, — кивнул Реддл. — После исключения Хагрида он устроил за мной настоящую слежку, — насмешливо заметил Риддл. — Я понимал: пока я в школе, небезопасно еще раз открывать Комнату. Но и отступать так просто не собирался. Не хотел пустить на ветер годы, потраченные на ее поиски. И я решил оставить дневник, хранящий на своих страницах меня самого — такого, каким я был в шестнадцать лет. Тогда при счастливом стечений обстоятельств я смог бы направить кого-нибудь по моим стопам и закончить великое дело Салазара Слизерина. — Но тебе не удалось его закончить, — сказал Гарри с торжеством. — Пока еще никто не умер, даже кошка. Еще два-три часа, и зелье из мандрагоры будет готово. И тогда все твои жертвы вернутся к жизни... Гарри вспомнил бедную сестру Пятого и неловко взглянул на друга. Однако Реддл ничуть не смутился. — Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты. Гарри посмотрел на него с изумлением. — Представь себе мою злость, когда в дневнике снова стала писать Джинни. Она увидела дневник у тебя — понимаешь? — и затряслась от страха. Что, если ты догадаешься, как он действует, и я выдам тебе все ее секреты? Или еще хуже — открою тебе, кто передушил петухов? Эта дурочка дождалась, пока у вас в спальне никого не будет, и выкрала дневник. Но я уже знал, что делать. Было ясно, что ты в двух шагах от разгадки тайны наследника Слизерина. Из всего, что Джинни поведала о тебе, я понял: ты не остановишься ни перед чем, но тайну раскроешь, тем более что нападению подвергся твой друг. Джинни мне описала в красках, как вся школа гудела, обнаружив, что ты знаешь змеиный язык. Короче, я внушил Джинни написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Она тут билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы… Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер… — Каких же? — Гарри по-прежнему с яростью сжимал кулаки. — Первый вопрос. — Реддл открыл было рот, но замер. Откуда-то донеслась музыка. Реддл оглядел пустынную комнату. Музыка становилась громче. Она была жуткой, потусторонней, от ее звуков волосы на голове Гарри встали дыбом, а сердце словно выросло раза в два и ему стало тесно в грудной клетке. Когда звук достиг такой силы, что Гарри всем телом ощутил его колебания, с вершины ближайшей колонны рассыпались во все стороны огненные брызги. И неведомо откуда тяжело впорхнула под своды малиновая птица величиной с лебедя, поющая фантастическую песнь. У нее был сверкающий золотой хвост, длинный, как у павлина, и блестящие золотые лапы, которые сжимали какую-то ветошь. Секундой позже птица подлетела к Гарри, уронила ношу к его ногам, а сама опустилась на его плечо, сложив огромные крылья. Взглянув вверх, Гарри увидел острый золотой клюв и черные глаза-бусины. Птица умолкла. Она сидела неподвижно, Гарри щекой чувствовал ее тепло. И с неприязнью смотрела на Редцла. — Феникс! — удивился Реддл. — Фоукс? — прошептал Гарри и почувствовал, как золотые когти нежно сжали ему плечо. — А это что? — Реддл присмотрелся к бесформенному куску фетра на полу. — Да ведь это старая Волшебная шляпа! Да, это была она. Грязная, латаная-перелатаная Шляпа лежала у ног Гарри. И пошло поехало, Реддл начал поединок между Поттером и собой. Это глупо, когда ты долго болтаешь, у соперника есть много времени подумать. Пятый уже придумал что с ним делать. Ему было противно смотреть на лицо Реддла, так похожее на его собственное. Из маленькой веточки мальчик трансфигурировал клык василиска, такие вещи, как это дневник можно уничтожить практически только ядом василиска. Есть еще адское пламя... и еще что-то... Пятый подкинул и схватил клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника. Грянул долгий, продирающий до мозга костей вопль. Чернила потоком хлынули из дневника, по рукам Пятого потекли ручьи, заливая пол. Реддла корчило и выворачивало, он бился и визжал, а потом… Потом он сгинул. Волшебная палочка Гарри со стуком упала на холодные плиты, и наступила тишина. Полная тишина, нарушаемая лишь упорным «кап, кап, кап» — это чернила все еще сочились со страниц дневника: яд василиска прожег в нем шипящую сквозную дыру. — Единственная твоя ошибка, Том, — обратился Пятый к продырявленному дневнику — Заключается в том, что ты СЛИШКОМ МНОГО БОЛТАЕШЬ