Темный лорд

Когда Пятый спустился на кухню, почти все Харгривзы уже сидели за столом и отец отчитал мальчика за опоздание, на что тот скривился и дал звонкую пощечину отцу. Он мечтал это сделать почти 14 лет своей жизни. Его конечно наказали и Пятый с отцом орали друг на друг почти шесть часов подряд, перескакивая с темы на тему. а потом, в 13 часов дня Лютер насильно впихнул в него яичницу. Далее, Пятый сидел и расписывал мелкими формулами стены гостиной. После этого инцидента, Пятого еще сильнее наказали и попытались насильно впихнуть еще и ужин. У них, надо сказать ничего не вышло. Утром, прямо во время завтрака в дом Харгривзов пришло не обычное письмо от Малфоев. — Ты! — рявкнул Реджнальд на Пятого. — Туда, живо! Сбитый с толку и ломая голову над тем, в каких гре­хах его подозревают на этот раз, Пятый встал и вслед за приемным отцом пошел в соседнюю комнату. — Итак. — мистер Харгривз со стуком закрыл за ними дверь, твердым шагом дошел до камина и повернулся к Пятому с таким видом, словно собирался объявить ему, что он арестован. — Итак. Пятого так и подмывало спросить: «Итак что?» — но он счел, что не стоит подвергать характер опекуна такому испытанию с утра пораньше, учитывая, что его нрав и без того ожесточен вчерашними проделками. По­этому Пятый решил принять вид вежливой озадаченно­сти. — Это только что принесли, — сказал отец. Он угрожающе помахал перед Пятым исписанным лист­ком сиреневой бумаги. — Письмо. Насчет тебя. Пятый растерялся еще больше. Кто мог написать о нем отцу? Да еще прислать письмо по обычной по­чте? Опекун свирепо взглянул на Пятого и стал читать вслух: — «Дорогой мистер Харгривз! Мы с Вами незнакомы, но я не сомневаюсь, что Вы немало слышали от Пятого о моем сыне Драко. Как Пятый вам, возможно, рассказывал, финал Кубка мира по квиддичу состоится в следующий понедельник вечером, и мой муж Люциус сумел достать очень хорошие билеты благодаря своим связям в министерстве магии. Я надеюсь, что Вы позволите нам взять с собой малыша Пятого (от такого Пятого чуть не стошнило и он поморщившись завел глаза к небу.) на матч, тем более что такая возможность выпадает раз в жизни — Британия не принимала у себя финал вот уже тридцать лет и добыть билеты крайне трудно. Мы, разу­меется, будем рады, если Пятый проведет у нас остаток летних каникул, и проследим, чтобы он благополучно сел на поезд в школу. Пожалуйста, ответьте как можно скорее. Лучше вос­пользоваться обычным способом, поскольку магловские почтальоны не сумеют доставить письмо в наш дом. Я не уверена, что они вообще знают, где он нахо­дится. В надежде вскоре увидеть Пятого искренне Ваша Нарцисса Малфой, P.S. Надеюсь, мы наклеили достаточно марок».— отец закончил чтение. — Взгляни на это, — прорычал он. Это был конверт, в котором и прибыло письмо от Малфоев, и Пятый едва удержался от смеха — конверт был сплошь заклеен марками за исключением един­ственного квадратного дюйма на лицевой стороне, куда миссис Малфой умудрилась втиснуть написанный бисер­ным почерком адрес дома. — Ну… она наклеила достаточно марок, — сказал Пятый таким тоном, будто подобную ошибку мог совершить кто угодно. Глаза отца сверкнули. — Почтальон это заметил, — процедил он сквозь зубы. — Ему было очень интересно, откуда такое пись­мо пришло. Потому-то и позвонил. Кажется, он нашел это забавным. — Так что... я могу поехать? Слишком бледное лицо отца с моноклем, врезошемся в щеку исказила лег­кая судорога. Усы встали дыбом. За этими усами сейчас происходила ожесточенная схватка двух основных папиных инстинктов, вступивших в острое противоречие. Разрешить Пятому ехать, значит, сделать его счастливым, а против этого отец неустанно боролся трина­дцать лет. С другой стороны, отъезд Пятого избавлял от его вечно недовольной, орущей и жудко бесящей персоны на две недели раньше, а отец не выносил присутствия Пятого в своем доме, с того момета, как он пошел в Хогвартс и у него жудко испортился хорактер. Раздираемый противоположными чувствами, он вновь уставился на письмо миссис Малфой. — Хорошо. Так Пятый оказался в доме Малфоев уже который раз в своей жизни.