Изменившиеся обстоятельства

Резкий выдох и хрип - вот все, что услышал Джейме, прежде чем выдернул меч из тела убитого им короля. Он, замерев, смотрел, как потухли широко раскрытые глаза Эйриса, и тело упало на пол недостойной почтения тушей. Минуту цареубийца не шевелился, просто стоял и смотрел. Пока он вытирал свой меч, сотни разных мыслей не покидали его, вертелись, кричали в его голове. Единственное, в чем гвардеец был уверен – ему не хотелось, чтобы дошло до такого, но поступить иначе было нельзя. У него не оставалось времени, чтобы сделать что-то еще, - войска отца уже были на подходе. – Ох. При этом тихом восклицании он быстро развернулся и поднял окровавленный меч, опасаясь, что придется защищаться. Увидев же, кто это, он не мог решить - опустить ему теперь меч или поднять выше. Темноволосая сноха короля стояла у дверей тронного зала, на руках она держала младенца. В тусклом свете за юбками Элии проглядывали очертания ее маленькой дочери. Джейме перевёл взгляд с девочки на мать и увидел, как губы женщины приоткрылись в изумлении, но о чём она думала, понять было невозможно. Все другие чувства меркли перед страхом и нежеланием находиться здесь. Ее не должно быть тут, ни ее, ни детей. Он думал, что они надежно укрыты в Твердыне. Почему и как она оказалась здесь? Сколько она видела? Королевский стражник задумался, стоит ли врать, учитывая вероятность, что она может раскусить ложь? – Накройте тело, – Ланнистер едва не уронил свой меч. Ее ясный и четкий тон удивлял не меньше произнесённых ею слов. Он никогда не слышал этот тон раньше, даже когда она злилась, даже после случая в Харренхолле, даже когда муж бросил ее со своим отцом ради любви к другой женщине. Она увидела Джейме, стоявшим над телом ее свекра, но именно эти два слова упали с ее губ, и никакие другие. Он ожидал многого, но только не этого. Юноша задумался. Какие чувства у неё вызывал вид мёртвого свёкра: гнев или печаль? Взглянув на женщину, он понадеялся, что её отчуждённость была связано с тем, что она отвлеклась. Он заметил, как Элия оглядывалась за порог Тронного Зала, стоя в его дверях. – Что? – отвлеклась дорнийка или нет, она должна была сказать еще что-нибудь. Ланнистер осознавал причины своего поступка, но не понимал, почему она относится к этому так спокойно. Элия Мартелл обернулась и посмотрела на него. – Мой сын спит, и он слишком мал, чтобы понять, но моей дочери видеть этого не стоит. Прикройте его чем-нибудь, оберните полностью. Эта комната видела слишком много ужасов и крови. Джейме был ошеломлен. Ее беспокоила только кровь на полу, а не откуда она взялась. Гвардеец был ошарашен, но сделал, как она просила. Только когда Эйрис был тщательно укрыт, Элия переступила порог и вошла в комнату. Еще раз выглянув наружу, она закрыла за собой и своей дочерью двери. И хотя женщина старалась вести девочку так, чтобы взгляд первой не падал на тело, а Джейме встал, полностью закрывая вид, казалось, это не имело значения, потому что глаза малютки были полузакрыты, ведь её разбудили в столь поздний час. Лицо молодой матери было твердым, когда она обернулась к нему и взглянула на обнаженный меч в его руке. – Я следующая? Или мои дети? – такая прямота была необычной для Элии. Подобного следовало ожидать, но после тех лет, что она прожила в Королевской Гавани, как верная жена Рейгара и почтительная невестка Эйриса, легко было забыть, что эта женщина принадлежала дому Мартеллов. Цареубийца глубоко вздохнул, не зная, что сказать. Тот факт, что она не испугалась возможности положительного ответа, заставил его замереть. То, что знали эти оба, то, что видели за последние несколько месяцев, заставило их смириться с близостью смерти. Дорнийка знала, что он сделал, и это делало ее опасной. Всё же убить Безумного короля – дело одно, но женщину и детей – другое. Он нарушил клятву защищать короля, но всё равно оставался рыцарем. И Эйерис не был невинным. Боль пронзала Джейме от сознания того, что он нарушил свою клятву, пусть и во благо. Больше он не будет преступать обетов. Клятвопреступник ничего не сказал, лишь покачал головой. Он не мог осмелиться на большее. Элия кивнула, явно удовлетворенная ответом. Она прошла в маленькую комнату, соединенную с залом, и положила дочь в одно из кресел, которыми было заставлено помещение. Он слышал, как она убаюкивала малышку Рейнис своим привычным мягким и успокаивающим голосом. Белый рыцарь не двинулся с места, потрясенный всем этим. Дорнийская принцесса снова вернулась в главный зал и подошла к нему. Элия Мартелл оглянулась, обдумывая что-то. Ему хотелось знать, о чём она думает. Наконец, ее взгляд снова упал на тело. – Как вы думаете, нам хватит времени? – что за странный вопрос в столь странной ситуации. – Времени на что, принцесса? – Принцесса-регент. – Что? – он покачал головой, не понимая. Джейме посмотрел на нее, ожидая ответа, так как ничего другого ему не оставалось. Белый рыцарь уже убил короля, и на этом его роль закончилась, остаётся только ждать завершения банкета. Но казалось, у Элии были свои планы по поводу случившегося. Принцесса улыбнулась, но не той теплой улыбкой, что он привык видеть на ее лице, не злой, не жестокой - это была вежливая улыбка, та, которую она берегла для двора. Вернее, та, которую она берегла для двора, но только, когда при дворе было кому улыбаться. – Принцесса-регент, не просто принцесса. Мой сын слишком мал, чтобы править, а мой муж не стал королем, так как погиб раньше своего отца, поэтому меня нельзя назвать королевой-регентом. Так ведь устроено, разве нет? Он недоуменно уставился на женщину. – Нет, если Роберт не потребует трон себе или если кто-то другой не потребует трон для Роберта или для себя, – он не хотел казаться грубым, но эта наивность крайне удивляла. В любом случае, никто не знал, что ждёт их в будущем. Она снова улыбнулась. Эта улыбка принадлежала человеку, который старается сделать вид, будто не волнуется об услышанном, но юноша видел на ее лице разочарование. – Мирным путем сделать это будет невозможно, пока живы мои дети и Визерис. И пусть я не могу сказать, что знакома с Робертом Баратеоном, но он не похож на человека, который убьет ребенка или другого человека без причины, а Джон Аррен и Нед Старк еще меньше претендуют на такую роль. Джейме напрягся и пожал плечами. Странно было слышать такое, ведь Роберт Баратеон убил ее мужа. Ланнистер снова посмотрел на молодую мать и легко улыбнулся. Элия Дорнийская была умной женщиной. Подумать только, ведь она могла стать его женой! Возможно, если бы это случилось, все сложилось бы иначе. Он покачал головой: прошлое осталось в прошлом. Значение имеет только настоящее. – А если он именно такой? Если они все такие? – королевский страж хотел знать, как она отнесётся к этому. Он хотел потрясти ее, вывести из себя. Джейме не мог терпеть этого заблуждения, понимая, какова была на самом деле правда. У него не было времени на всю эту вежливость и деликатность, поэтому он говорил прямо. Ее губы немного дрогнули; он никогда раньше не замечал за ней этого жеста. – Для этого вы здесь, разве нет? Защищать короля и его семью, – дорнийка покачала ребёнка на руках. – Это ваш долг. Клятвопреступник рассмеялся, потому что иначе разрыдался бы или закричал, и он не знал, что хуже. – Был, – и чтобы доказать свои слова, он показал на труп короля. – Одна ошибка не может уничтожить всего. Он приподнял брови. Смерть Эйриса от его руки была больше, чем ошибкой, все прекрасно знали, каков Безумный король. Ошибки самого же дракона были опасны и многочисленны. Юноша задумался на секунду. Пересчитывала ли она ошибки ее мужа? Джейме покачал головой: Рейгар был мёртв так же, как Эйрис, и теперь все это не имело значения. Но словам Элии хотелось верить. Она снова улыбнулась, на этот раз мягко. – Ни я, ни мои дети не совершали преступлений, как их отец и дед, и мы не должны платить за чужие грехи, только не теперь, когда мы и так настрадались от них. Он с трудом подавил улыбку. Цареубийца мог рассмеяться Элии Мартелл в лицо, будь ее взгляд полон искренней надежды. Но к счастью, это было не так. Сейчас пред ним стояла другая Элия, но она всегда оставалась умной, поэтому осознавала, что люди часто страдают из-за чужих грехов. Однако ни она, ни ее дети не были просто людьми. Он-то знал правду. У Роберта Баратеона и Старков были причины ненавидеть Рейгара, а у Джона Аррена была причина ненавидеть Эйриса, но ни у одного из этих трех благородных лордов не было оснований ненавидеть принцессу и ее детей, а тем более желать им смерти. Он задумался, сколько дорнийских копий присоединились бы к войскам Баратеона, если бы Эйрис не держал ее здесь. Роберт Баратеон был горячим человеком, но он, скорее всего, не причинил бы вред ребенку. И Нед Старк знал, что забрав Лианну, Рейгар причинил вред этой женщине. Тем, кто боролся с Эйрисом, немного славы принесет убийство Элии или ее детей, особенно теперь, когда Рейгар пал в бою, а Эйрис мертв. Возможно, все же были шансы на успех. Но об этом не нужно беспокоиться, пока эти лорды не прибудут в Королевскую Гавань. Ее голос был четким и уверенным, почти командным. – Это ваш долг, сир Джейме - защищать короля и его семью. Это и сейчас ваш долг, он не ушёл в прошлое. Эйрис был плохим королем, и он мертв. Мой сын, его внук, жив. Он тут же посмотрел на нее. Принцесса говорила такие вещи, прекрасно зная, что он нарушил клятвы. Как оказалось, это не имело для нее значения, потому что она продолжила. – Я хочу, чтобы мои дети оставались в живых, и для этого Эйгон должен стать королем. Эйрис мертв, а мой муж умер еще раньше. Пусть даже времена ныне другие, мой сын должен стать королем после смерти моих мужа и свекра. Для цареубийцы эти слова прозвучали как отпущение грехов. И он вспомнил вопрос, на который не ответил. – Вы спросили, хватит ли нам времени… Она моргнула. Джейме обрадовался, что и Элию Мартелл можно потрясти, хотя она быстро пришла в себя. Повернувшись к телу Эйриса лицом, она бесстрастно сказала: – Хватит ли нам времени сжечь его, пока никто не пришел? Он встревожено и растерянно нахмурился. Регентша вопросительно посмотрела на него. – Или вы предпочитаете зваться Цареубийцей и Клятвопреступником? Он дернулся. Дорнийка не обратила на это внимания, лишь приподняла брови, но ничего не сказала. Она не осуждала его действий, но от этого рыцарь не испытывал облегчения. У нее были свои проблемы, у него свои. Он убил Эйриса, и теперь его будут проклинать обе противоборствующие стороны, но он был так же, как и Элия, уверен - во время войны может всякое случиться, а уж предательство и подавно. – Разве огонь освободит меня от этих проклятых званий? – за убийство Эйриса он должен был считаться героем, но видя, как Элия, такая добрая женщина, не пролила и слезинки по свекру и мужу, Джейме понял, что грёзы о славе глупы. Всем пойдет на пользу смерть Эйриса, и они оба сделают все, чтобы его гибель была оправдана, но, по правилам двора, им следует оплакивать короля, хоть и недостойного горечи. – Эйрис был безумен, но он был прав - огонь может приносить пользу. Оба вспомнили людей, сожженных у них на глазах. Клятвопреступник подумал о тех, кто мог бы сгореть, если бы он не покончил со всем этим. Выбор уже сделан. Джейме пошел к алькову и достал оттуда кувшин с маслом, о котором знали немногие, а потом схватил ближайший к нему факел. Он уже убил Эйриса, интересно, насколько больше он будет проклят, если его сожжет? Не проронив ни слова, он капнул масло в нескольких частях тела мертвого и прикоснулся факелом к его лицу; к месту, где он воткнул в безумца меч; к покрывалу, скрывавшему труп короля. Даже со столь малым количеством масла огонь разгорелся быстро. Юноша бросил факел на то, что осталось от Эйриса, а кувшин поставил рядом. Они стояли в тишине, глядя как огонь поднимается все выше и выше. Цвет его становился все ярче, дым, извиваясь, поднимался к потолку, а трещание огня становилось все громче и громче. Вскорости Джейме решил потушить огонь своим плащом. Наконец, в последний раз взглянув на останки Эйриса, он поднял свой почерневший плащ и укрыл им то, что осталось от тела. Принцесса Элия, («Нет, принцесса-регент», - подумал он), была права. Уже и так много крови было пролито, ему не стоит брать на себя ещё больше ответственности. Джейме поднял голову и увидел, что регентша перенесла спящую принцессу Рейнис в зал, ближе к ним, а теперь ждала у Железного Трона, но не решалась сесть на него. Он спросил себя: чего она ждёт? Ей не следует бояться его - он не помешает ей занять престол. Ланнистер подошел к принцессе, гордо подняв голову. – Принцесса-регент. Они посмотрели друг на друга, и в ту же секунду понимание пробежало между ними. Дорнийка улыбнулась ему еще раз. На этот раз ее улыбка была теплой. И все же эта радость быстро пропала, когда она села на жесткий и холодный металлический стул, а белый рыцарь встал рядом с ней. *** Им не пришлось ждать долго, прежде чем двери распахнулись, и он увидел своего отца, дядю Кивана, мейстера, мастера над шептунами Вариса и нескольких знаменосцев Ланнистеров. От этого шума проснулась принцесса Рейнис. Джейме подошел к ней и взял ее на руки. Молодой Королевский Гвардеец не мог разобрать чувств, написанных на лице отца, но ему нравилось думать, что Тайвин Ланнистер ожидал совсем не этого. Увидев прикрытый труп на полу, Великий мейстер вскрикнул. – Что случилось? Где король? Юноша не отводил взгляда от отца, когда твердо сказал: – Король Эйрис мертв. Да здравствует король Эйгон! Старший Ланнистер некоторое время смотрел на младшего, а тем временем один из людей приподнял испорченный плащ, но содрогнулся при виде тела и снова прикрыл его. Цареубийца заметил, как Тайвин сначала быстро взглянул на Элию, сидевшую с сыном на коленях; потом на ее дочь в руках у Джейме, и Джейме подошел поближе к Элии. – Это действительно король Эйрис? Ему хотелось рассмеяться. Первое, что сказал ему отец за столько лет, оказалось этим. – Был им. – Как это случилось? – бедный мейстер пребывал в ужасе. Потому ли, что умер Эйрис, или из-за того, в каком он находился состоянии – рыцарю не было до этого дела. Джейме не нужно было отвечать на этот вопрос, потому что Элия показала на выгоревший факел, а затем на кувшин масла, стоявший неподалёку, и сказала довольно жёстким голосом: – Огонь разгорелся быстро. Сир Джейме погасил пожар, но его величество уже скончался от ран. Юноша опустил голову и прикусил губу, пытаясь не расхохотаться, частично от навалившейся истерики, частично от того, что это было ужасно смешно, ведь доля правды скрывалась в этих словах. Он глубоко вздохнул и, подняв голову, заметил, как пристально на него смотрел Варис - иностранный глава шпионов Эйриса. От этого взгляда пришлось побороть желание поежиться, когда он посмотрел на Паука в ответ. Тишину нарушил плач Эйгона, и Элия подняла сына с колен, пытаясь его успокоить. Евнух посмотрел на ребенка и впервые заговорил. – Какая удача, сир Джейме, что вы оказались здесь и не дали пламени распространиться, – слова были сказаны мягко, но с Варисом юноша не мог сказать, было ли это намеренное оскорбление, в словах слышалось обвинение. Как оказалось, услышал это и его отец, который резко повернулся к шпиону. Гвардеец поставил девочку на пол, собираясь пойти и заткнуть евнуха, но остановился, когда покашливание Элии привлекло всеобщее внимание к ней. – Мой дорогой Варис, разве мы не знаем, как его величество любил огонь, пусть даже пламя так трудно было контролировать? Никто не мог такого предвидеть, – она посмотрела на своих детей, потом подняла глаза и мягко улыбнулась Джейме, прежде чем обратить к Варису другую улыбку. – Сир Джейме старался изо всех сил. И как вы сказали, мой свекр был потерян, но не все потеряны, и не всё. Элия повернулась к Тайвину. – Лорд Тайвин, я знаю, прошлые годы были... нелегки, но так сложились обстоятельства... – она снова посмотрела на Эйриса, они все посмотрели, а потом снова обратила взор на Тайвина. – Мне радостно знать, что вы здесь, и пусть мой сын мал, я уверена, когда он подрастет и станет королем, он будет благодарен вам за ту помощь, что вы оказали, когда лорд Баратеон и его люди приближались к Королевской Гавани. Мы все многое потеряли, но я думаю, что у нас есть шанс на мир и на будущее. Джейме протянул руки к королю-младенцу, и она спокойно отдала мальчика ему, но гвардеец смотрел только на своего отца, который поднял голову при виде такого жеста доверия. Обращаясь к лорду Тайвину и Варису, Джейме сказал голосом, наполненным сожаления: – Я не отрицаю, что подвел своего короля Эйриса, и не отрицаю, что не смог ему помочь, хотя желал бы этого, но принцесса-регент... – все мужчины резко посмотрели на него при этих словах, и он продолжил, пожав плечами. – Имеет права на престол. Королевский гвардеец ждал, затаив дыхание, пока его отец обдумывал сложившуюся перед ним картину, и, наконец, он кивнул. Пицель вздохнул с облегчением, увидев реакцию лорда Тайвина. В другое время и в других обстоятельствах Джейме рассмеялся бы. Его отец обернулся к дяде Кивану и велел тому обезопасить город. Тут же дядя и знаменосцы Ланнистеров ушли. Бросив последний взгляд на Железный Трон и Элию, Паук и мейстер удалились, получив приказ отправить ворона её брату, принцу Дорна. Когда в комнате осталось только трое, отец и сын переглянулись, а затем лорд Ланнистер повернулся к Элии. – Очень удачно, что вы и ваши дети оказались в безопасности, – его тон не выдавал чувств, но сын не мог не сомневаться в его искренности. Она мягко улыбнулась и жестом велела рыцарю вернуть ей сына. – Благодарю вас, лорд Тайвин. Я знаю, ситуация тяжелая, и многое усложняет ее ещё больше, но надеюсь, вы понимаете, насколько я и мой сын будем благодарны вам за ваши советы. «Чего нельзя было сказать об Эйрисе», - забыла она сказать. – И пусть пока еще слишком рано говорить об этом, ведь нам нужны мнения лордов Баратеона, Аррена и Старка, я все же надеюсь, что вы примете предложение стать Десницей моего сына. Мужчина пристально посмотрел на нее и согласно кивнул. – Благодарю вас. Если лорды не станут протестовать, я с радостью соглашусь. Посмотрев снова на будущую правительницу, затем на своего потерянного наследника и маленькую девочку, разглядывавшую его, десница повернулся к сыну и попросил разрешения поговорить наедине. Они оставили Элию и её детей у трона одних. Когда они вышли в коридор, отец с секунду или две смотрел на сына, прежде чем тихо сказал: – Я думал, они будут в Твердыне Мейгора. Джейме пожал плечами. – И я так думал, но у судьбы оказались другие планы. Вся эта ночь полна сюрпризов. Тайвин Ланнистер был умен, но даже он не догадался бы о скрытом смысле слов. И все же, взгляд отца говорил о его неверии в искренность сына. Но в данных обстоятельствах лучше поступить именно так. – Не скажу, что я недоволен гибелью Эйриса, но как вышло, что наследники остались живы? Королевский стражник уставился на своего отца. Подойдя к нему ближе, он прошептал: – Со смертью Эйриса и его сына наследником становится его внук. Она любит своих детей и хочет, чтобы они были в безопасности, а именно в этом состоит мой долг, – выражение отца исказилось, и Джейме поспешил заговорить. – Любовь Эйриса к огню широко известна. Несчастья случаются. Смерть одного можно простить, но даже самый глупый не сможет пройти мимо смерти четверых. У всего есть свои рамки. Видя, что мужчина готов запротестовать, он сказал: – Ты же не думаешь, что я убью женщину и детей, которые никому не причинили вреда, которых я поклялся защищать? Меня будет проклинать весь Вестерос. Это навсегда опозорит мое имя и всю нашу семью. Что бы ни случилось, Тайвин Ланнистер всегда был готов защищать имя семьи, а цареубийство опозорило бы их, неважно, насколько оправданно оно было во время войны. Убийство невинных только усугубило бы тяжелое положение их семьи. – То, что мальчишка жив, и мы отдаем поддержку его матери, означает что Роберт Баратеон не станет королем, и мы не сможем предложить Серсею в будущие королевы. Серсею отдадут в качестве подарка победившей стороне? Одна только мысль, что сестра может принадлежать кому-то другому, причиняла боль. – Ты ведь шутишь, отец? Тайвин нахмурился, тогда Джейме зашел с другой стороны. – Отец, все началось с похищения невесты Роберта Баратеона. Ты же не думаешь, что он примет в королевы кого-то другого, кроме Лианны Старк, пусть даже она теперь и порченный товар? Лорд Старк сочтет это предательством их дружбы, ведь от рук Эйриса погибли члены его семьи, а теперь ещё и его сестра станет брошенной невестой? Отец обдумал этот вариант. – Но живые наследники означают, что мы должны преклонить колена перед младенцем. Ты думаешь, остальные лорды примут это? – Я не знаю Роберта Баратеона, Неда Старка или Джона Аррена, но у них нет причин ненавидеть Элию или желать свергнуть ее ребенка. Дорнийцы приняли сторону Эйриса только потому, что он держал здесь в заложниках ее и детей. Я знаю Элию Мартелл. Она не Эйрис Таргариен, а будущий король - всего лишь дитя. Детей можно выучить, и мы будем рядом, чтобы направлять малыша и вдову. Если мы сможем добиться мира, то лучше посадить на трон того, кто имеет на этого больше прав, с кем легче договориться, чем менять на горячую голову – Роберта Баратеона, которого мы даже не знаем. Если поступим наоборот, совершим глупую ошибку, отец. Теперь, когда Эйрис мертв, нет причин отказывать ей в помощи. Ланнистер старший усмехнулся. – Ей нужна наша помощь больше, чем нам нужна её. – Да, но она верит мне, и она будет нам благодарна. Глупость ее мужа и Эйриса стала причиной всей этой катастрофы, она это понимает, и она лучше них. Оказать помощь опозоренной вдове Рейгара, заявляющей права на престол ее сына-сироты, послужит нашему дому лучше, чем поддержка узурпатора. К тому же, мы мало что получим во втором случае. Отец колебался. – Всё это ясно, но "принцесса-регент"? Джейме хитро улыбнулся. – Почему нет? Кто лучший регент при ребенке, как не его мать? Она ведь даже не зовёт себя королевой. Мужчина продолжал думать. – По крайней мере, она не кажется дурой, – еще один резкий взгляд в сторону сына. – Здесь больше нечего обсуждать, но если она так дружелюбна, как ты сказал, значит, ей не доставит проблем и освободить тебя от клятв, – с этими словами он развернулся и ушел, оставив Цареубийцу одного в коридоре. Спустя минуту он открыл дверь в тронный зал и прошел к ней. – Он подозревает? – она казалась наполовину встревоженной, наполовину заинтересованной. – Наверное, но он не задавал много вопросов, – даже если бы отец знал точно обо всём, он не сказал бы никому. Элия кивнула и медленно выдохнула. – Он был не особо рад видеть нас вместе. «Живыми», - забыла она добавить. – Ему казалось, что вы будете в Твердыне. – Варис думал так же, – это объясняло, почему принцесса пришла сюда, и объясняло реакцию Вариса на смерть Эйриса. – Понимаю. – Надеюсь, это не расстраивает вас. – Нисколько, – Джейме говорил честно. Он не хотел, чтобы она и ее дети умерли. Уже и так пролилось слишком много крови. – Но ведь ваш отец поддержит моего сына? – Поддержит. Тайвин может быть недоволен сложившимися обстоятельствами, но теперь Эйрис мертв, и они ничего не потеряли от этого, поэтому отец не сможет долго обижаться на его выбор правителя. Однако она не знала, о чем они говорили, и ей не нужно знать. Пока что. – Есть ли еще что-нибудь, чего он хочет, кроме поста Десницы? – ей действительно хотелось знать. Юноша был рад, что она так тщательно разбирает ситуацию. – Он хочет, чтобы вы освободили меня от клятв Королевского гвардейца. Она не была удивлена, очень многие помнили поведение лорда Тайвина, когда он узнал о решении сына. Этого следовало ожидать. – Такого никогда не было раньше. Он рассмеялся, но смех его был пустым. – Член Королевской гвардии никогда не подводил короля так, как я. Женщина угрюмо посмотрела на него. – Никто не может спасти человека от его судьбы. На секунду Ланнистер удивился ее горячности, но если кто и знает, каково это - стоять и безвольно смотреть, как люди топят свою жизнь и таким образом уничтожают чью-то другую, то это она. Более мягким тоном Элия спросила: – Вы этого хотите? – с сомнением в голосе сказала она, словно не желала, чтобы он этого хотел. Но ей нужно было знать точно, если Тайвин Ланнистер потребует этого. – Нет, – она с облегчением откинулась назад, не подумав, сколь опасно ее кресло. – Как вы сказали, это мой долг. На этом разговор окончился. T/N Яй, еще одна AUшка с хорошим Джейме, вах-вах, у меня мания... Но тут не Джейме главный, имейте в виду, он один из главных. И автор обещала Станниса, хоть еще и не показала, а Станнис - это хорошо :)