Сделка с Богами

Утро начинается не с кофе. В моем случае, это аксиома по двум причинам. Первая — я еще маленькая для кофе. Вторая — мое утро начинается с тренировок. Привыкнув за долгое время к сильному телу, я понимала, что сейчас придется развивать его заново. Сверхсила от Сузаку, конечно, здорово, но без выносливости она превратится в бесполезный пшик. Поэтому, пересиливая себя, я вставала еще до рассвета и занималась развитием своего хиленького тельца. Родные, впервые застав меня за этим занятием, сильно удивились. Это было не в моем стиле, но быстро стало привычной картиной. После тренировок и завтрака, я либо шла в школу, где удивляла уже одноклассников, либо гуляла с Юи, пытаясь восстановить былую дружбу. Моя дорогая подружка была точно такой, как я ее и запомнила. Светлой и доброй. Ее пока не коснулись распри вечно занятых родителей, толпы очарованных мальчишек и наша ссора. Узнав, что я решила круто поменять свою жизнь, она только порадовалась за меня и обещала поддерживать. Помня, какие испытания выпадут на долю этого хрупкого ребенка, я попробовала уговорить ее записаться в местный клуб карате. Но, как оказалось, уговаривать надо было не ее. Родители Юи уперлись, заявив, что не женское это дело — кулаками да ногами махать. Тем более в такое мирное время. В то, что время далеко не мирное, и похищение с ограблением могут произойти средь бела дня, они верить отказывались. Юи, услышав родительскую отповедь о нашей мнительности и пугливости, сникла, но я обещала тайком научить ее нескольким приемам самообороны. Пусть у нее и не получится валить силачей, но, по крайней мере, вырваться и убежать она сможет. В таком темпе прошло около месяца. Одноклассники, раньше смеявшиеся над моим порывом стать самой крутой и умной, начали делать ставки на то, сколько я еще продержусь в таком темпе. Делали они это, разумеется, за моей спиной, но Юи сдала их с потрохами. Услышав это, я лишь посмеялась. Мне было все равно, что они делают, пока они не занимаются травлей. Общество, в котором я родилась, очень не любило тех, кто выделяется. И особенно ярко это проявлялось в школьной среде. Но мои одноклассники пока только присматривались ко мне, пытаясь понять, буду ли я легкой добычей. Уж слишком сильно я изменилась за те выходные, и они это чувствовали. Меня эти копошения не волновали — уж дать отпор малолеткам я смогу. Я была уверена, что никаких значимых изменений до моего пятнадцатилетия не произойдет. Но проснувшись однажды утром, ощутила странное давление в груди. Из-за чего весь день провела как на иголках. Рассеянная на уроках и задумчивая на обеде, я смогла сосредоточиться лишь на занятиях карате, куда записалась буквально на днях, чтобы не вызывать вопросов. Домой я возвращалась уже затемно. Кеске, с которым я обычно встречалась на полпути, сегодня обещал друзьям поиграть с ними в автоматы на соседней станции. Так что ему пришлось бы сделать большой крюк, чтобы встретить меня. Смутное чувство тревоги и не думало утихать, но как бы я не гадала, так и не смогла понять, откуда ждать беды. «С Кеске все будет в порядке.» — успокаивала я себя, подходя к дому. — «С мамой тоже. Вон свет горит, она уже дома и ждет меня» Но едва войдя в квартиру, я поняла, что что-то не так. Это прямо бросалось в глаза, вопя о своей неправильности. Пара обуви. Чужой, мужской обуви. Дорогие на вид, лакированные мужские туфли стояли рядом с мамиными простыми, но изящными сапожками и кедами брата и вызывали странные эмоции одним своим видом. В доме, где живет вдова с двумя подростками, мужская обувь поздним вечером может появиться только в одном случае. «Мама привела домой мужчину.» — забилась в голове нелепая мысль. Хотя, если рассмотреть ее внимательней, то не такая уж она нелепая. Мама была одинока много лет. Было бы неудивительно, что сейчас, при пятнадцатилетнем сыне и уже-много-лет-как-взрослой дочери, она решилась дать волю чувствам и влюбиться. Но приводить его домой? «Нет-нет! Я уверена, все не так!» — помотала я головой и вспомнила, что до сих пор стою одной ногой на лестничной клетке. Аккуратно прикрыв дверь, я разулась и пошла в сторону кухни. Оттуда, словно в противовес моим мыслям, раздался веселый смех, о который разбилась вдребезги моя попытка убедить себя в том, что на кухне все же школьный учитель, просто припозднившийся. Тихо ступая, я дошла до гостиной и встала в дверном проеме. То ли из-за громкого смеха, то ли из-за тихих шагов, мое появление так и осталось незамеченным. Вообще-то было неприлично так подкрадываться, но я слишком увлеклась, слушая звучание чужого голоса, и как мама смеется в ответ. Она готовила чай, а гость сидел спиной к выходу, поэтому они продолжали разговор, как ни в чем не бывало. Рядом сидел Кеске, и выражение его лица было смесью неверия и неловкости. И я хотела уже обозначить свое присутствие, чтобы узнать, кто же этот мужчина, но тут мама назвала имя, и надобность в этом отпала. «Аюру?» Что-то грохнуло. Это имя так ударило по моему сознанию? А, нет, это школьный рюкзак выпал из ослабевшей руки. Мама, Кеске и гость мгновенно обернулись. У меня, наверное, странное лицо сейчас. Иначе, почему у мамы такой растерянный взгляд? «А это и правда Аюру…» — бьется тупая мысль в голове. Он моложе, чем я запомнила, но глаза все те же. Как странно. Мама попыталась разбить неловкую тишину смехом и рассказом о том, как встретила случайно Аюру и узнала в нем своего сына. Она представила нас друг другу, видимо, памятуя о том, что я его «не знаю». Я слышала все это краем уха, но не могла оторвать взгляд от брата. Или от того, кто им прикидывается. Потому что тот, кого я звала своим братом, остался в другом времени, а местному, Накаго, ничего неизвестно о семье. И тут он внезапно объявляется в другом мире, сидит на кухне у родной мертвой матери, в дорогом костюме-тройке, его лакированные туфли стоят в гэнкане, и никто не видит в этом ничего странного?! — Да вы издеваетесь, что ли?! Яростное шипение разнеслось по квартире прежде, чем я смогла бы его остановить. Но я и не хотела. Кто, зачем, с какой целью? Это можно выяснить и потом. Если это враг, и его цель я, то надо сначала обезвредить его, а уже потом задавать вопросы. Сила бурлит в моем теле, в моей крови, призывает действовать, а не ждать, пока насторожившийся самозванец решит напасть сам. Или, что хуже, прикрыться моей растерявшейся матерью. Не давая себе передумать, а противнику сориентироваться, я бросилась вперед. С нашей разницей в росте и весе, есть только один шанс. Облажаюсь — проиграю. С этой мыслью я ударила, но все мои удары ушли в пустоту. Каким-то образом самозванец предвидел направление атаки и увернулся, а после атаковал сам. И всего через мгновение, я обнаружила себя барахтающейся в стальном захвате. — О боже! Миака! — воскликнула мама за нашими спинами, и я забарахталась с удвоенной силой. — Зачем ты... Аюру, прости, пожалуйста! Она тебя не ранила? Что? Она заступается за него? Он что, околдовал ее? — Все в порядке, мама, я не ранен. — Голос самозванца, в отличие от его захвата, был мягок. — Маленькая жрица испугалась за тебя, не злись на нее. Что. Рой мыслей в голове, беспокойство за маму, эти дорогие туфли в гэнкане, знакомые синие глаза и теплый спокойный голос, все было сметено одной лишь фразой. «Маленькая жрица» Брат часто называл меня так. Это было нашей шуткой на двоих еще со времен моего наставничества над ним. Когда Сейрю и Сузаку столкнули нас лбами и велели подружиться. Я была в бешенстве, он не воспринимал меня всерьез. Тогда это прозвище было издевательством и над моим ростом, и над возрастом. Он считал себя умнее и сильнее меня, а для меня было истинным удовольствием показать, кто из нас на самом деле сильнее. Со временем все изменилось. Мы смирились с существованием друг друга. И тогда грянул гром — мы узнали о своем родстве. И это положило начало тому, что унизительное прозвище приобрело теплый оттенок, сродни «младшей сестре». За много лет я слышала эти слова миллион раз. И все интонации, с которыми он произносил их, прочно отпечатались в моем сознании. Поэтому сейчас я замерла, чувствуя, что воздуха начинает не хватать, а голова идет кругом. Невозможно. Аюру, мой Аюру, остался в другом мире, в другом времени, он не мог быть здесь! Но он здесь. Или же самозванцу повезло. Почувствовав, что захват ослабел, и я твердо стою на ногах, я медленно развернулась и посмотрела прямо в глаза предполагаемому брату. — Что ты сказал? Кеске за его спиной вжался в стул, но сам мужчина лишь примирительно поднял ладони и улыбнулся до боли знакомой улыбкой. — Говорю, что рад тебя видеть. Понимаю, это неожиданно и уже, наверное, поздно говорить это, но… Сюрприз! — Сюрприз, говоришь? — Да, — он наклонил голову вбок. — Прости, что не сказал, Сузаку-сама и Сейрю-сама решили, что я тоже отправлюсь. Но они не были уверены, что все получится, поэтому решили не обнадеживать тебя заранее. — О чем ты говоришь? — я сглотнула. Неужели, это правда? Аюру опустился на колени и притянул меня к себе, сжимая в объятиях. — Я здесь, сестренка, я с тобой. — Аюру? — помедлив, я подняла дрожащие руки, обнимая брата, своего брата, так крепко, как только могла. Слезы сами собой навернулись на глазах, и я спрятала лицо на его плече, улыбаясь. «Мастер Сузаку, Мастер Сейрю, спасибо!» И только я расслабилась, как трогательный момент прервал обманчиво спокойный голос: — А теперь вы двое не хотели бы мне объяснить, что здесь происходит? *** — А я уже и забыл, какой она может быть, когда злится, — потер шею Аюру, предусмотрительно понизив голос. Я утвердительно промычала, указывая ему на стул и забираясь на кровать. Кажется, у меня шок. Всю свою жизнь я считала мать эталоном японской женщины. Из тех, что всегда скромны с мужчинами и строги с детьми. Идеальные жены и матери. И даже знание, что половину своей жизни она провела в другом мире, впитав с молоком матери другую культуру, не слишком пошатнуло этот образ. Но буквально час назад я увидела, как сквозь маску идеальной японки прорывается Дочь степей, и это взбудоражило меня едва ли не больше, чем явление Аюру на пороге нашего дома. Наверное, именно это чувствовала мама, услышав мои откровения? — Мне кажется или наша Мисс-я-спокойна-в-любой-ситуации потеряла почву под ногами? — с усмешкой полюбопытствовал брат, закидывая ногу на ногу. — О, отстань, — взмолилась я, падая на кровать. — Можно подумать, ты бы воспринял это лучше! Откуда ты вообще тут взялся? — Я уже говорил. Меня отправили Мастера. Или же, — его улыбка померкла, — ты не рада меня видеть? Что, ж… Я понимаю, я явился неожиданно и, наверное, помешал твоим планам. Прости. Я подскочила, словно ужаленная, и вцепилась в брата: — О чем ты говоришь? Я очень рада тебя видеть! Не смей даже думать, что это не так! — Неужели? Ты не выглядела особенно счастливой, когда увидела меня. — Конечно, я не выглядела! — возмутилась я. — Я думала ты — враг! Настороженность в его глазах начала исчезать, и я вздохнула с облегчением. — Но потом ты узнала, что это не так. И все же продолжала сверлить меня тем самым взглядом весь ужин. Даже тот мальчик почти расслабился, но не ты. — Просто… — я прикусила губу, пытаясь подобрать правильные слова. — Мы простились в Чертоге. И я… Я думала, что больше тебя не увижу. Я почти смирилась с этим и с тем, что через пять лет увижу не тебя. И, когда все закончится, не тебя я представлю маме и брату, и не ты, возможно, поселишься с нами. Не ты будешь рядом на фотографии с моего выпускного и не ты поведешь меня к алтарю вместо отца. Не ты… Я выдохнула и смахнула невольно набежавшие слезы. — Миака, — брат протянул ко мне ладонь, и я прижалась к ней щекой. — Я почти смирилась с этим, Аюру. Я продумала все, что должна сделать. Что должна привести нас к счастливому финалу в этой войне. И пусть я была бы одна, но я бы сделала это. Ради всех нас. И тут появляешься ты, и я… Я не знаю! Аюру, что нам делать теперь? Раньше все было проще. Когда мы были по разные стороны баррикад и не знали о том, что мы семья. Но что теперь? Сражаться друг с другом? — Мы и раньше это делали, — справедливо заметил брат, но в его глазах поселилось сомнение. — Когда это было? Лет восемьдесят назад? — возразила я. — Ты еще помнишь, каково это, сражаться против меня всерьез и с желанием уничтожить? — Мы что-нибудь придумаем. У нас еще есть время. — К слову, о времени, — меня внезапно осенило, и я выпустила ладонь брата из своих рук. — Что ты собираешься делать теперь? И ты до сих пор не ответил мне, как оказался здесь. И под «здесь» я имею ввиду не наше время, а этот мир и эту квартиру! Как ты вообще умудрился переместиться сюда? — Мне помог Тайцукун, — с ноткой самодовольства ответил Аюру. — Тайцукун? — я даже села прямее от неожиданности. — Серьезно? Как ты уломал его помочь тебе? Я не спрашиваю, как ты нашел его гору, ты явно перестал быть чистым злом, как раньше. Но это… Аюру расхохотался: — «Чистым злом»? Вот спасибо, сестренка! Поняв, что именно сказала, я смутилась и забормотала извинения, но брат только отмахнулся. — А насчет того, как уломал… Что ж, это было непросто и я, пожалуй, сохраню это в тайне. — Ну браатик! — заканючила я, но Аюру не поддался, и мне пришлось смириться. — Я хотел увидеть тебя, — внезапно сказал он, отводя взгляд. — Убедиться, что это не сон. Тишина затопила комнату, и я почувствовала, как по телу растеклось тепло от его слов, а на губы сама собой наползает улыбка. Подавшись вперед, я обхватила брата за шею, сжимая его в объятии. — Я рада, что ты пришел, — прошептала я ему на ухо, чувствуя, как гулко бьется сердце в его груди. Настоящее… Он — настоящий. — Я тоже рад, — он зарылся носом в мои волосы, прижимая крепче к себе. — Не мог думать ни о чем, кроме этого. Я проснулся, и вся моя жизнь в Чертоге была словно очень реалистичный сон. А вокруг кипела жизнь, я снова был сёгуном и хранителем Сейрю, только хранителем Сейрю. И мне стало так страшно, что все было только сном, а ждать тебя было невыносимо долго, что я, казалось, мог бы сойти с ума, поэтому я уехал. — Это не сон, — прошептала я, и он содрогнулся всем телом. — Ты здесь, со мной и это реально. — Какое счастье, — всхлипнул он. — Слава Богам! — Слава Богам, — согласилась я, поглаживая Аюру по волосам и плечам. — Слава Богам.