Король и Шут

Летом в деревне даже воздух ощущался по-особенному. Ясное голубое небо слепило своей безоблачностью и ярким солнцем, которое к вечеру будто играючи скрывалось за горизонтом окрашивая небо уже не однотонным голубым, а переливчатым малиновым и оранжевым. Цвета эти особенно красиво смотрелись в самых последних лучах, когда солнце почти полностью скрывалось. Деревья пестрели разнообразием оттенков зелёного, который ярко контрастировал с алеющими пятнами яблок и крапинками шиповника. В большинстве своём маленькие, покосившиеся и неуклюжие домики утопали в растительности, огороженные частоколом забора. Правда от забора осталось только одно название, свою основную функцию, редко посаженные прутья выполняли с натяжкой. Если уж совсем честно, то даже эта сомнительная мера предосторожности не нужна была совершенно. Деревня эта, в самом деле являлась самой, что ни наесть настоящей, почти что стереотипной русской деревней, с минимум удобств и с тремя с натяжкой улицами. Работающим через день ларьком, на крыше которого красовалось кривое и выцветшее «ПРОДУКТЫ», а не менее неповоротливые и кривые стенки уродовала всевозможная нецензурщина, которая как на зло не оттиралась даже ацетоном и девяносто градусным дедовским самогоном. Местные жители не шибко расстраивались из-за этого факта, привыкли уже давно и со временем глаза и матерщина безбожная перестала мозолить. У каждого в этой небольшой деревушке было своё хозяйство, упитанные свиньи соседствовали с крикливыми петухами и курами. Огороды здесь кропотливо пололи и тщательно следили, чтобы сорняки не мешали расти полезным культурам. В этой деревне, как и в любой другой мало мальски солидной деревне, был жутковатого вида колодец. Из него за версту несло цветущей круглый год водой и могильным холодом. Местные старожилы травили про него байки, старательно окутывая дыру в земле завесой таинственности и мистическим бредом. В детстве, ещё когда колодец не выглядел таким обветшалым, и сохранял более менее приличный вид, когда из него еще брали воду даже, Андрей побаивался этого места и благоразумно старался держаться подальше, хотя приключения так и старались найти его задницу. Тогда-то мелкий Андрей и познакомился с до безобразия дружелюбным и говорливым Мишкой, который на все деревенские легенды плевать хотел и без страха перегибался через края колодца, иногда Андрею казалось, что от падения в ледяную даже летом воду, его удерживает лишь несколько унций чистой удачи и конечно же баранья упрямость, ну и иногда сам Андрей, когда даже податливые для Миши физические законы не собирались терпеть его выходок. Неусидчивый Мишка генерировал идеи фонтаном, и развлечение мог развести на ровном месте не особо заботясь о том, что развлечения эти, часто оказывались больше травмоопасными, чем весёлыми. Андрей на самом деле не сильно от него отставал, с энтузиазмом поддерживая все начинания друга, а потом вместе с ним оправдываясь перед соседскими и своими бабками. У Андрея, если судить объективно, чувство самосохранения просыпалось, до того, как случалось что-то непоправимое, а вот у Горшка оно похоже всегда находилось в спящем режиме и просыпаться видимо не собиралось вообще. Все три месяца лета на протяжении многих лет, они находились вместе, с утра до ночи гуляли, а потом ночевали друг у друга, и плевать хотели, если им запрещали или наказывали, каждый раз находили способы сбегать и творить всякие непотребства. По мере того, как они становились старше, в геометрической прогрессии росли и неприятности притягиваемые ими, как огромным магнитом. Андрей не жаловался и даже не расстраивался, когда понимал, что мозг в их дуэте всё-таки он. Миша был сердцем, это Князь тоже хорошо знал, и никогда не пытался оспорить. Со временем к их скромной компании присоединился Сашка Балунов, до неприличия проницательный и весёлый. Он был городским другом Горшка, по удачному стечению обстоятельств тоже сплавленный в деревню, как свободная рабочая сила. За собой Сашка приволок ещё одного Александра, так величаемого — Поручиком, а в самой деревне они уже познакомились с лёгкой на подъём и жизнерадостной Машкой. Так и получилось у них из двух человек аж пять штук и все, как на подбор отбитые на голову (разумеется в хорошем смысле этого слова). Опять-таки по удивительному стечению обстоятельств, все пацаны, как выяснилось немногим позже, оказалось, жили в Питере, в котором большую часть года каждый и проводил. Встречаться в городе им к сожалению удавалось гораздо реже, и если Поручик и Балу учились вместе с Мишкой, и могли лицезреть его рожу почти каждый день то, Андрей его рожу всё-таки видел реже и не сказать, чтобы был этому сильно рад. Машка страдала больше остальных, потому что круглый год обитала в деревне только изредка выбираясь в город и как правило, даже в такие вылазки встретиться с дорогими друзьями не имела никакой возможности, поэтому, предстоящее совместное лето обещало стать глотком свежего воздуха для каждого, буквально до следующего года. Андрей неловко выполз из электрички и заспанно огляделся по сторонам. До места его временного жительства нужно ещё было дойти. Не то чтобы это займёт очень много времени, но вот ноги у него от неудобного положения затекли знатно, от напряжения их едва не сводило судорогой. Глубоко вдохнув утренний, прохладный и свежий воздух, перекинув спортивную сумку в другую руку, Андрей решил времени зря не терять и поскорее придти в деревню, чтобы доспать положенное. Самым дождливым месяцем лета считается июль? А вот хрен там плавал, сказал бы вам Андрей, потому что проснулся он от жуткого грохота и ослепившей на мгновение молнии. Спросонья он едва не свалился со скрипучей древней кровати. Перепуганный до зелёных чертей, в полной уверенности, что за окном случился апокалипсис Князь подскочил к окну. Сначала он решил, что за окнами глубокая ночь, потому что никакого голубого неба там и в помине не было, только жуткого вида свинцовые, налитые тучи и трещины цинково-белых молний. Сильный ветер трепал кроны молоденьких деревьев безжалостно обдирая листья и даже приподнимая плохо лежащий шифер на крышах некоторых соседских домов. Дождь только набирал обороты и лил ещё, как Князь догадался позже не в полную свою, разрушительную силу. В тёмной комнате ощутимо похолодало, и Андрей почувствовал запах озона. Он покосился на настенные часы, которые, если ему не привиделось в темноте показывали всего двенадцать дня. Внезапная вспышка осветила помещение разгоняя мрак по углам и Андрей нервно сглотнул вспомнив, что Горшок в сопровождении Александров, как раз должен в этот момент ехать в деревню. Как же не вовремя стихия разыгралась-то! Стекло стало мутным из-за стены дождя, который нескончаемым потоком воды перекрывал весь обзор. Сонливость, как рукой сняло, а её место с готовностью заняло жуткое волнение, от которого похолодели руки, а внутренности туго скрутило. Друзья обещали приехать чуть позже нежели он сам. Андрей предлагал им поехать вместе, но те не согласились, явно пребывая не в восторге от того, что не смогут выспаться и по приезду будут недовольные и злые. Князь настаивать не стал, знал ведь, всё равно приедут, пара часов погоды не сделает. Ха, как иронично. В итоге вместо жаркого июньского солнца и безоблачного неба, получите распишитесь, нависшие дамокловым мечом, апокалиптичного вида тучи, и самый настоящий водопад с неба. Если вода продолжит литься в том же объёме, то к вечеру, вся деревня превратится не больше не меньше, а в болото она превратится. Андрей уже в красках представил, как в чугунном (не удивительно если довоенных времён) тазике, вооружившись таким же чугунным половником он поплывёт к друзьям. Он тут же себя мрачно поправил, если друзья вообще доберутся до вечера и не утопнут по дороге. На самом деле, в мыслях Андрей уже был в предстоящем дне, который должен был пройти идеально, и прошёл бы, только если бы не чёртова погода, так нагло и стремительно поменявшая его планы. Очередная вспышка в сопровождении адски громкого раската заставила Андрея слабо улыбнуться и усесться обратно на помятую постель. Миша любил дождь, говорил об этом редко, но правда, любил. Смотрел своими большущими глазами на простую воду с неба, и как-то загадочно и беззубо улыбался. Видите ли вдохновляет его такая погода, мрачная и безрадостная. Андрея тоже вдохновляла, но отчего-то ему думалось, что совсем не так, как Горшка. Вдохновение его было мрачным, тоскливым, даже обречённым в какой-то степени, а у Мишки не таким. Мистичным и живым, не чем-то необычным, а… обыденным, словно стихия, неуправляемая и хищная не пугала безразличной серостью, а вызывала интерес, как например обросший байками, как мхом старый колодец. Не приходилось сомневаться, что Горшок с радостью бы бросил вызов и природным условиям. От порыва завывающего ветра заскрипели иссохшиеся деревянные рамы, жалко пискнула просевшая крыша и Андрей отвернулся к стене с ковром. Он подтянул коленки к груди и обхватил себя руками. В комнате и правда стало прохладней, и согревшееся после сна тело начинало замерзать. Воздух лизал босые ступни и неприятно полз выше. Со всей уверенностью вонзился щиплющей прохладой в шею и затылок, кожа покрылась мурашками, а темнота вокруг сомкнулась плотным кольцом на горле. Андрей скучал. Как же он скучал по невозможной болтовне Мишки, по его голосу, жуткой импульсивности, по его шутовству постоянному, по нему он скучал, по нему самому. Он скучал до спёртого дыхания и чёрной ряби перед глазами и знал, хорошо знал, что Мишка тоже. И эта взаимность пьянила не хуже дедовского самогона, развязывала руки и в тоже время держала в узде. Каждое лето, он видел, как друг на него смотрит, знал, что эти взгляды значат, потому что просыпаясь каждое утро видел такой же взгляд в зеркале. Последние несколько лет он ходил, как громом поражённый с пришибленным, влюблённым взглядом и туповатой улыбкой. Ему от самого себя смешно было, чувствовал ведь взаимность, Мишка не раз говорил, намекал топорно и очевидно так, что глаза от этих неловких признаний закатывались, а щёки шли пятнами горячечного румянца. И не только он на слова горазд был, вступался за Андрея, где не попадя, отчаянно тупо и безоговорочно преданно, выгораживал каждый раз, как в последний, вину на себя всю брал всегда, если виноваты были оба, и каждый раз за это получал от Князя, а всё равно делал то, что считал нужным. «Упрямец» Андрей зябко ёжится, но от горящих щёк не спасает даже стылый воздух. И он безбожно притворялся, что ничего этого в упор не видит. Переводил в шутку или того хуже отвечал несерьёзным флиртом. Он и сам не знал на что надеялся, на то, что Мишка отступит и всё удастся сохранить, как было? на то, что они оба повзрослеют и неправильные чувства исчезнут? или в конце концов на то, что Горшок найдёт себе девушку и переключится на неё? Андрей не знал, зато чувствовал что выдержка даёт непозволительную слабину. Он был готов, он был готов принять это и наконец-то признаться. Миша с горем пополам бросил свою ношу на пол, не особо заботясь, что вещи помнутся, а хрупкое, если оно, конечно же, присутствует в потрёпанной сумке обязательно разобьётся. С мыслями о том, что Андрея всё-таки надо было послушать и приехать с ним, Мишка завалился на кровать прямо в чём был. Всё равно бы приехал таким же уставшим, но зато сухим и с Андреем. Вот же повезло, так повезло. Гроза застала их уже почти у остановки, но это всё равно не спасло и не дало никакой форы. По темноте и ужасающей грязище они добрались до своих домов в таком виде, будто их троих окунули в пруд, который расположен поодаль деревни и был обходим местными по косой дуге. Миша бы и рад был окунуться, не в воду конечно, но в мир снов с удовольствием, потому что выспаться ему было похоже не судьба. Насквозь мокрые волосы отдельными прядями липли ко лбу и лезли в рот, отчего их приходилось то и дело поправлять и невоспитанно отплёвываться. Разбушевавшаяся шевелюра мешала обзору и спустя несколько мучительных секунд поиска Горшок завернул непослушные патлы в небрежный хвостик. Когда вновь прогремело, Мишка, как раз усевшись на самый край кровати стягивал промокшие до нитки штаны и глубоко задумавшись, дёрнулся от страха и не грациозно полетел вниз матерясь в пол голоса. Передёрнув плечами от холода и вдоволь насмотревшись в мутное стекло Миша решил сесть на подоконник. Вряд ли в такую погоду хоть кто-нибудь решится выйти и пройтись хоть куда-нибудь, но от мыслей, что его костлявого силуэта испугаются становилось весело. Эта жуткая гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Небо вернулось к живому оттенку только ближе к вечеру того же дня. Воздух оказался прохладным и чистым. Без происшествий конечно же тоже не обошлось. Все сухие ветки и плохо закреплённые части маленьких домиков были раскиданы в творческом беспорядке практически везде. Даже покосившиеся жерди заборов кое где были выдраны из рыхлой и влажной земли и в лучшем случае валялись на территории соседей, а в худшем были разломаны или вообще унесены ветром в неизвестном направлении. Ребята тогда долго ковырялись на своих участках под строгим командованием бабушек, пытаясь устранить последствия и привести внешний вид жилищ хотя бы в относительно порядочный вид. Зато потом у них появилось время, которое единогласно и безоговорочно было решено провести вместе. В планах на это лето было исследовать вдоль и поперёк старый заброшенный дом. Инициатором идеи, что впрочем не удивительно, оказался Горшок, за неимением альтернативы все согласились и даже не стали спорить. На днях решили заняться изучением деревенского фольклора. Днём они донимали старшее поколение расспросами про всяко-разных бабаек и якобы «настоящих» историй из жизни, предпочтение естественно отдавалось наиболее пугающим. А позже эти истории пересказывались вечером у костра в кругу друзей, обрастая новыми деталями и нелицеприятными подробностями. Миша часто таскал с собой старенькую, но обожаемую им гитару. Распевал матерные частушки на разный лад и песни известных рок-групп. Расходились они поздней ночью, довольные и уставшие.       — Андрей! Пойдём на пруд со мной, а? — Мишка перевесился через восстановленный недавно забор и тот подозрительно хрустнул и накренился под его весом. Князь покосился на стоящего рядом Балу, а тот в свою очередь закатил глаза догадываясь, что как и сотню раз до этого Андрей откажется или за компанию захватит с собой его, Поручика или Машку. Не заметить, что в последнее, особенно в последнее время Андрей старается не оставаться с Мишей наедине мог только слепой.       — Давай не сегодня Миш? — Саша побоялся, что глаза у него так и останутся вывернутыми внутрь головы, поэтому вернул их в нормальное положение, от греха подальше.       — А когда? — не отстал дотошный Миша и никого не стесняясь потянулся своей загребущей лапой к яблокам. Яблоня во дворе Андрея стояла знатная. Коренастая, со здоровыми бархатистыми листочками и сочными алыми яблоками.       — Завтра, ну или… на неделе? — неуверенно спросил Князь заломив руки. Миша дотянулся до самого ближайшего яблока и не без труда, с натужным кряхтением сорвал его.       — Чё вот ты меня завтраками пичкаешь всё время? — Миша нахмурился и даже яблоко ко рту не поднёс, посмотрел исподлобья расстроенно и… обиженно? Андрей прекрасно знал на что идёт. Терпение это пожалуй не самая сильная сторона Горшка, который и так слишком долго молчал и послушно соглашался с каждым вот таким предложением перенести встречу на другой день, а если и шёл, то волок с собой кого-то из их компании. Улыбался во все тридцать два и вёл себя, как ни в чём не бывало, будто всё так и должно быть. Миша обижался, обижался и ничего не понимал, зато и Александры и Машка со стороны видели то, что Андрей не мог рассмотреть прямо у себя под носом. Друзья вздыхали тяжело, и качали головами, лезть, конечно, опасались, но в последнее время каждое действие Андрея напоминало прогрессирующий со скоростью света маразм и простое непринятие очевидного.       — Ничем я тебя не пичкаю, что ты придумал? — Андрей бы и рад замолчать, но будто язык его стал работать отдельно от мозга.       — Я придумал?! — в сердцах воскликнул Горшок и выронил яблоко, и сам чуть было не повалился с забора следом, — это ты что выёбываешься?! Я к тебе и так и эдак, хуже бабы! — Миша раздосадованно надул губы, — так если у тебя проблемы какие-то со мной, то мне об этом и скажи, я исправлю, мне чё западло, что ли? — Горшок фыркнул и на мгновение отвёл погрустневший взгляд, а потом уставился обратно.       — Миш…       — Ну что Миш? Я уже мильён лет Миш! Ты лучше не Мишкал бы, а сказал по-человечески чё случилось и чё мне сделать, чтобы ты перестал вести себя, как мудак распоследний! — Саша благоразумно молчал и попытался слиться с малиной, резко контрастируя своей крашенной макушкой с зелёными листьями куста. Ни с того ни с сего Андрей начал закипать, осознание, что он действительно так выглядит в глазах друга больно ударило под дых. На щеках расплылись пятна стыдливого румянца.       — Молнию поймай блять, — недовольно буркнул Андрей отворачиваясь и не имея никаких сил смотреть в обиженные глаза. Он был готов отвесить себе подзатыльник, но Саша оказался проворнее и не скупясь звонко хлопнул себя ладонью по лбу. Миша в немом шоке открыл рот и тут же закрыл обратно, сполз с забора, едва не зацепившись, и бросив напоследок нечитаемый взгляд поспешил скрыться.       — Почему ты даже не пытаешься дать ему шанс? — голос Балу звучал устало.       — Что… что ты имеешь в виду?       — А то и имею. Он нам всю плешь проел, да что я говорю об этом, ты и сам не хуже меня знаешь, — Саша махнул рукой и пошёл в том же направлении, что и Миша. Ближе к вечеру, когда на землю опустились сумерки Андрей отчаянно не мог уснуть. Ворочался в сбитой постели, то скидывая одеяло, то снова укрываясь почти с головой. Совесть, глубоко запрятанная, неприятно колола и он клял себя на чём свет стоит. Ну это же надо так облажаться! «Что ж ты его, Андрей прямым текстом не послал?! Грубо слишком? Да что ты такое говоришь?» По подоконнику забарабанили первые капли пока несильного дождя. Где-то вдалеке послышался тихий раскат грома. Подступающая гроза вдохнула в комнату свежую прохладу. Прозрачный узорчатый тюль задрожал от порыва ветра и оконная рама жалобно скрипнула. Андрей раздосадованно скинул одеяло и стукнувшись острой коленкой о стену опустил ноги на пол. Если бы не бескостный язык и жуткая твердолобость, то сейчас они бы с Мишкой наперегонки неслись со старого пруда и придумывали бы оправдания, почему так поздно явились домой. Он с грустью улыбнулся и заглянул в ночной двор. Кое-где, на потрескавшейся от палящего солнца земле уже виднелись мутные лужицы. Андрей прикрыл окно и мучительно зевнув почувствовал, что напряжение зудящее под кожей отпускает, медленно, но верно сходит на нет. Оно ушло так же легко, как появилась мысль, о том, что он обязательно поговорит с Мишей. Вот прямо с утра, заявится и извинится, а лучше сразу признается и пусть Горшок сам решает, что с этими чувствами делать и нужны ли ему эти чувства вообще. На том и решив, больше не мучимый угрызениями совести Андрей уснул уже не слыша, как гроза на улице усилилась. В планах Князя, утро должно было встретить его криками петухов и красивым рассветом, но ни петухов, ни рассвета, ни тем более красивого, он не наблюдал. С улицы, кто-то остервенело и очень настойчиво лупил по стеклу и похоже даже, этот кто-то что-то орал, но из-за рёва ветра и постоянных раскатов оглушительного грома слышно было ровным счётом ничего. Не в силах разодрать глаза, Андрей усилием воли поднялся с тёплой кровати и ужаснулся тому, какой холодный воздух в комнате. Мысленно проклянув утреннего гостя, кем бы он ни был, Князь поспешил к окну. Откинув тюль, который с противным скрежетом кое-как поддался, он сначала и не заметил человека за стеной из дождя, который нескончаемым потоком лил с крыши. Приоткрыв окно Андрей не удержал ручку, она выскользнула, и сильный порыв ветра распахнул окно настежь, едва не прищемив парню пальцы рамой. Он замер в благоговейном ужасе только от одного взгляда вдаль. Гроза не на шутку разошлась, окрасив небо там, где поднималось солнце багряным. В стороне невысокого холма полыхнуло, а потом прокатился гром, от которого, кажется пригнулись даже старые, крепкие деревья. Сонливость, как рукой сняло и Андрей, уже обрызганный с ног до головы ледяными каплями опомнился и посмотрел на гостя. Под окном, поскальзываясь то и дело, дрожа от пронизывающего холода стоял Балу. Он нервозно указывал в сторону холма и что-то неразборчиво бубнил посиневшими губами.       — Ты что тут?.. — Саша повысил голос и рвано указал уже обеими ладонями на холм.       — Там Миха!..       — Где Миха? — тупо переспросил Андрей деревенея от страха и судорожно припоминая, что друг собирался на пруд. В голову лезли мысли одна страшнее другой, а лицо перекосило от ужаса. Пришедшая с вечера лёгкость сменилась плохо скрываемой паникой. Вечно спокойный Сашка, тоже надо отметить выглядел не лучше чем он.       — На холме, — Балу переступил с ноги на ногу и вцепился покрасневшими пальцами в подоконник, то ли чтобы не упасть, то ли чтобы не схватить Андрея за край футболки и не выволочь на улицу.       — Чё он там… как он там? — перепуганный Князь никак не мог связать и пары слов, чувствуя себя не только мудаком, но и идиотом.       — Молнию ловит блять! — заорал Балу так, что даже вой ветра не заглушил, — он же сказал, что не западло ему, вот решил, что надо на действиях доказать, а не только языком молоть, — Саша скрипнул зубами, а Андрей не помня себя нацепил первую попавшуюся кофту и игнорируя существование двери и едва успев впрыгнуть в домашние тапки выскочил через окно.       — Ой дурак, — Князь схватился за волосы и рванул за Балу, — сейчас поймает и останутся от него только рожки да ножки, — Андрей не сдержал отчаянного воя, когда небо разрезала молния и так уже знакомо пахнуло озоном. Дорога у них заняла куда больше времени чем обычно. Спотыкаясь на каждом шагу и отморозив себе пальцы на ногах, промокнув с ног до головы, на чистом упрямстве ребята вскарабкались на крутой склон. Лёгкие горели и грозились выпасть от приступа кашля, но Андрей готов был сдохнуть, но непутёвого друга прибить раньше, чем он сам откинет копыта. Балу пыхтевший рядом похоже придерживался того же плана. Вид с горы был фантастический, и если бы не обстоятельства, то Князь обязательно бы зарисовал это, но сейчас только лишь мельком взглянув на открывшийся пейзаж он отвернулся высматривая тёмную макушку, которая его волновала побольше, чем всё остальное. Миша нашёлся не сразу, даже так сумев потрепать друзьям нервы. Завеса дождя холодила кожу, Андрей с ещё большим ужасом представил сколько Горшок тут уже пробыл. Когда лохматый, мокрый и бледный Миша обнаружился пританцовывающий и обхвативший себя руками, Князь злобно пнул землю и бросился к нему, так быстро, как только мог. Поборов желание вцепиться руками в тонкую шею Андрей влетел в Мишку на полном ходу и они вдвоём чуть не полетели на траву. С прошлой грозы осталось поваленное и обугленное дерево, Князь опасливо на него покосился и, схватив вяло сопротивляющегося друга поволок его прочь со злосчастного холма.       — Совсем с головой не дружишь? — орал он на пределе своих возможностей и даже не чувствовал себя виноватым за обиженный взгляд и слабые попытки вырвать руку, — ты хоть понимаешь, как я испугался?! Дурак! Ну, какой же ты дурак Миха! Придумал мне тут тоже, переться молнию ловить! А? Я так сказал?! Так ты побольше меня слушай! Я вон, может, скажу тебе с крыши спрыгнуть, что, пойдёшь? Что значит, может и пойду?! Подзатыльник за что спрашиваешь? Больно говоришь?! Ну так не переживай, молнией побольнее было бы! — Балу мученически вздохнул и убрал насквозь мокрые волосы со лба, вряд ли эти двое замят, если он их оставит, да и холодно слишком, а ещё мокро. С этих идиотов станется, если в начале лета он сляжет с ангиной. У подножья холма Андрей внезапно остановился, заглянул в лицо Миши и резко обнял его, едва не до хруста, так, что тот сдавленно выдохнул и обмяк в крепкой хватке, но всё ещё обиженно и упрямо не обнимал в ответ.       — Миша, Миш я испугался, тебя ведь и правда пришибить могло, идиота кусок! Да не нужна мне никакая молния, и вообще, как ты её ловить собрался? Это вообще физически возможно? Ну не дёргайся, ну Миш пожалуйста, — Горшок всё же вывернулся и под расстроенный бубнёж полез в карман насквозь мокрых джинсов, — что это Миш? — Андрей заворожено уставился на небольшую ветвистую и полую трубочку.       — Молния считай, — передёрнул плечами Горшок неконтролируемо трясясь, — и дурак тут ты, я бы сам разряд и не поймал бы между прочим, не настолько я отбитый, — язвительно заметил он, — хуй знает, как это называется, но это, когда молния в песок и ещё чё то там попадает, вот такая хрень получается, бесполезная и некрасивая, но ты же хотел… хотел чтобы я молнию поймал? Вот я и поймал фактически. Засчитывается? — в носу подозрительно защипало, а глаза предательски заслезились, и Андрей совершенно несолидно всхлипнул, снова кидаясь на шею Мишки, который в этот раз его крепко обнял онемевшими руками и щербато улыбнулся в шею, когда почувствовал лёгкий поцелуй запутавшийся где-то в промокших насквозь волосах и тихое: — Засчитывается.