Кровь и шелк

      — Долго нам её ждать? — фыркнул Лео, раздражённый тем, что ещё один день его жизни потрачен зря.       — Я бы на твоём месте так не возмущался. У стен есть уши, — деликатно напомнил Николас, но сам же первый и отметил, что при случае можно будет сдать слишком нетерпеливого брата Давиду.       В такую ночь нет места нетерпению! Это будет расценено как неуважение к Дане, а соответственно, и к Давиду. Сегодня всё только для Даны, именно она королева праздника.       — Почему нас не пускают? — продолжал фыркать Лео.       Братья его понимали: на улице усиливались заморозки. Даже во Францию пришли первые настоящие холода. Николас особенно суетился, ведь именно он был хранителем этого роскошного дворца, в котором проводились Церемонии детей клана Давида. Дана не была исключением, разве что на её Церемонию пригласили всех членов клана, так что под дворцом толпилось сейчас больше сотни вампиров. Разодетые к Балу, они теперь откровенно мёрзли и уже начинали дрожать, но пока вежливо терпели. Они сами были виноваты: любопытство заставило их прибыть намного раньше назначенного времени.       — Как только будет всё готово, так и запустят. Займитесь пока своими детьми — они там уже устроили такой гул, что привлекут внимание местных. Да и Давид вот-вот появится, а он не любит толпы.       — Николас, просто разреши им войти в другие залы, пусть отогреются и ждут конца Церемонии. Обещаю, мои не будут мешать, — попросил Эд, уже посиневший от мороза, но явно не собиравшийся двигаться с места.       — Ладно, уговорил. Но, как только появится Давид, позови меня.       Николас шмыгнул в толпу и мгновенно в ней растворился, а старшие вампиры остались в укромном уголке крыльца сплетничать дальше.       — Кто-то видел Ярослава? Он вообще придёт? Или опять поссорился с Отцом? — уточнил Оскар, и Лео мгновенно окрысился в ответ.       — Даже если он поссорился с Отцом, то уж точно в хороших отношениях с Даной. Пока мы занимались своими делами, они сдружились.       — Да? — удивился Оскар, обычно не встревавший в сплетни братьев. — Странно, я ожидал, что они будут ссориться. Помните, что творили Ярослав и Андрей? Это был такой позор! Я думал, он не даст спуску и девочке.       — Отец бы мгновенно выгнал его из дому, а парню некуда больше идти, — хихикнул Эдвард, объективно самый богатый из них, и поэтому оценивавший всех братьев сквозь призму доходов.       — Ох, в этой ситуации деньги не главное. Девочка очаровательная, возможно, она смогла околдовать и его? — хихикнул Оскар.       — Посмотрим на Церемонии, насколько она очаровательна. Когда уже Николас нас впустит? — снова заныл Лео, но тут же осёкся: двери открылись, и во дворец хлынула толпа вампиров.       На роскошном высоком крыльце остались только вампиры второго ранга и Ярослав среди них. Все они вынуждены были ждать разрешения войти в огромный церемониальный зал. Пока Николас занимался последними приготовлениями, братья переглядывались с вежливой ненавистью. За эти недели они поняли, что лучше жить как можно дальше друг от друга и встречаться раз в столетие, не чаще. Да и напряжение из-за появления девчонки, которая могла стать во главе их клана, вымотало даже таких сдержанных и выдрессированных вампиров, так что теперь все считали часы, чтобы перетерпеть Церемонию, Бал, а потом спокойно разъехаться по своим домам. И даже любопытство относительно способностей Даны сегодня не помогало.       — Ярослав, и ты здесь? — спросил Андрей нарочито громко, потому что Яр стоял вдалеке от них и не вступал ни с кем в дискуссии.       — Ты забыл, что я твой брат? Тебе напомнить? — фыркнул Ярослав и снова отвернулся.       Он был уставшим, измотанным, и поэтому особенно вспыльчивым. Тимофей до последнего не хотел отходить от него, он буквально дрожал от ужаса, а не от холода, и у Ярослава сердце разрывалось от тревоги за него. Мальчишка не был особо знаком ни с кем из своих братьев и сестёр, поэтому чувствовал себя теперь максимально неловко. А Ярослав даже не мог обещать ему, что скоро придёт, потому что его обязанностью на этой Церемонии было поддерживать сестру, а не сына. И даже когда они выйдут к остальным, Ярослав должен будет оставаться за столом с братьями и Даной и не сможет подойти к Тиму. Только подведёт его к Дане представиться и снова оставит в обществе младших.       — Главное, чтобы ты не забывал, что у тебя теперь есть сестричка. Младшая сестричка, — хмыкнул Андрей, настолько явно намекая на Анну, что Ярослав понял, что краснеет от гнева.       Но сил на разборки у него не было: Дана забрала их все. Последняя тренировка была утомительно долгой, сложной, тяжёлой физически, а для Ярослава ещё и психологически. Он боялся лишний раз взглянуть на неё, не то что прикоснуться. Но Дана не понимала, в чём дело, она была безумно довольна тем, что у неё всё получается, и поэтому хотела дурачиться с ним и смеяться. А Ярослав старался держать её на дистанции, хоть и телепортировался из дома, чтобы принести ей горячий фаст-фуд. Потому что Дана ждала сюрприза. И он не мог её подвести.       Сравнение Даны с Анной ему не понравилось, хоть он уже не раз замечал, что порой она действительно напоминает ему сестру. Но это сравнение быстро исчезло вместе с той живой и озорной Даной, что была до роковой ночи с Давидом. Отец испортил Дану, это было очевидно, и ничего уже нельзя было поделать, так что не стоило их больше сравнивать.       Сейчас все ждали появления Давида и Даны. Сама Церемония не должна была занять много времени, но вот подготовка была долгой, потому что всё упиралось в детали. Когда Николас наконец-то появился перед ними и предложил зайти в дом, оставались считанные минуты до полуночи, поэтому братья быстро прошли галереей комнат, чеканя шаг. Николас выстроил их парами по старшинству и так завёл в огромный церемониальный зал, где принялся расставлять. Зал каждый раз удивлял их роскошью: золото, мрамор, утончённые картины и витражи, которые можно было бесконечно рассматривать. В принципе примерно этим братья и собирались заниматься во время Церемонии, если она вдруг затянется.       — Следите, чтобы не вынесли мне витражи! — сердито приказал Николас, расставляя восьмёрку братьев спинами к высоким окнам. — Деньги спишу с вас, а не с Отца!       — Николас, ну когда в последний раз у нас во время Церемонии бились окна? Ну не начинай! — простонал Лео.       В огромном вытянутом зале гуляли холодные сквозняки, но этикет требовал стоять ровно и неподвижно. На эту ночь они станут молчаливыми стражами, так что надо потерпеть. Им даже не разрешено было сесть. В просторном зале, где обычно танцевали во время бала, теперь стояли только два кресла: одно высокое, больше похожее на трон, возле двери с одного конца зала, а второе, намного меньше и скромнее, — посередине. И оба пока были пустыми.       Наконец-то Николас всех расставил и сам занял своё место. Дальше Церемонией должен был руководить Давид. Все молчали, хоть на языках и вертелись колкие вопросы. Например, где же жертва?       Где-то близко часы пробили полночь, и в самый последний удар дверь, через которую они вошли, снова медленно открылась, и братья мгновенно выпрямились.       Давид сегодня был особенно роскошен: чёрный бархатный пиджак, расшитый серебром, добавлял ему аристократизма, так что сразу становилось понятно, что он сегодня король. Рядом с ним шла и его королева: тоже в чёрном с серебром платье, усыпанная изумрудами и бриллиантами настолько, что на неё было больно смотреть. Ярославу не понравилась изумрудная диадема в высокой причёске: Дана из-за неё выглядела старше и строже. На высокомерном лице не было и тени той девчонки, что лишь вчера дурачилась в снегу. Но сегодня Дана и не была развратной, хоть корсет и подчёркивал грудь. Что-то настолько холодное было во взгляде, в походке, в лице, что страшно было оскорбить Дану подобными мыслями. Белоснежная мраморная статуя — красивая, но не живая.       Давид оставил Дану на половине расстояния до кресла в центре, а сам пошёл к своему трону. Ярослав понимал, что должен смотреть прямо перед собой или же хотя бы на Отца, который сел в кресло так близко от него — возле Отца, как и обычно, оставались самый старший и самый младший сыновья, — но не мог оторваться от Даны. В тот момент она не была его сестрой — ни младшей, ни равной ему. Она выглядела так, будто была женой Давида. И это была не просто картинка, это чувствовалось. Яр кинул быстрый взгляд на братьев и отметил, что те, кто стоит ближе к Дане, едва дышат и так же не могут оторвать от неё взгляды. После такого Дана ещё больше загордится, если, конечно, вообще заметит их.       Отец что-то говорил, но ни Ярослав, ни Дана не слышали его. Каждый думал о своём. Дана, хоть и держала маску, но погрузилась в свои переживания настолько глубоко, что внешний мир исчез. Да и на что смотреть? Братьев она видела уже не раз, Давида, пусть даже ослепительно красивого сегодня, — тоже, а вот жертву увидеть не терпелось. Девушка сразу поняла, что кресло в центре для жертвы, а вот Давид и братья будут стоять вокруг неё и смотреть, как же Дана справится с заданием. Она думала об этом целые сутки, не могла спать и есть, только продумывала каждый свой шаг, каждое своё движение, но так и не решила, что именно сделает. Потому что до сих пор не могла осознать, что на самом деле она должна сделать.       Перед этим Давид всё-таки решился провести с ней беседу. Наверное, самую важную беседу в жизни каждого вампира: о том, что такое кровь и смерть. На Церемонии ей предстояло не просто запустить зубки и выпить немного крови. Она должна была убить жертву. Скорее всего, девчонку. И вот с этим словом «убить» она боролась примерно так же долго и упорно, как и со словом «кровь». Отец говорил долго-долго, но Дана смогла уцепиться только за одно слово — «донор».       — Отец, ну почему мы не можем постоянно питаться только донорской кровью? Она же проверенная! И она всегда под рукой, и её много! — бушевала Дана, нервно проходя по своему кабинету из угла в угол, как зверь в клетке.       — Ты сама знаешь ответ на вопрос, — снисходительно улыбнулся Давид и снова затянулся сигарой.       Дана настолько вымотала ему нервы, что он вынужден был закурить при ней. Снова гипнотизировать её было больше невозможно, приходилось терпеть. К тому же, это был всего лишь мандраж перед Церемонией, ничего особенного. Но Дана была девчонкой и поэтому истерила громко и противно, и Давид вдруг осознал, что уже отвык от воспитания детей.       — Ну знаешь же, Дана! — фыркнул Давид, но принялся объяснять: — Ты же помнишь, что ты почувствовала, когда я дал тебе жертвенную кровь. Она была намного сильнее и сразу же облегчила тебе страдания. Донорская кровь — как пресная еда: да, это утоляет голод, но долго на ней не продержишься. Она не даст тебе сил. Знала бы ты, сколько жертвенной крови нам нужно перед битвой с другим кланом, например.       — Ну а в чём же её сила?       Дана надулась и отошла к окну, за которым была глухая ночь. Она помнила, как ей хорошо было после той крови, и поэтому сейчас застыдилась этого чувства. Отец убил кого-то… Нет, не так. Они убили кого-то, чтобы ей стало лучше. И Дана помнила, как плохо ей было без этой крови. В тот момент ей не казалось, что чья-то смерть — это слишком большая цена за хорошее самочувствие. Да, Дана была эгоисткой. И немного устыдилась этого.       — В адреналине, как минимум. И в том, что ты буквально выпиваешь жизнь человека. Если переходить в плоскость мистики, то кто-то отдаёт тебе свои жизненные силы. Жизнь человека для твоей жизни. Кстати, я должен напомнить тебе: если ты откажешься пить кровь, я сначала буду вливать её насильно, а потом вынужден буду тебя убить. Без способности охотиться ты для меня бесполезна. Более того, ты станешь обузой. Ты меня поняла?       Дана посмотрела на него в упор, вздохнула и кивнула.       — Я поняла вас, Отец. Я постараюсь вас не подвести, но всё же… Мне страшно. Страшно не укусить, а именно убить. Она ведь похолодеет в моих руках…       Давид расхохотался так, что она тут же покраснела.       — Она будет мало отличаться от живой, когда ты перестанешь пить её кровь. Это не холодное одеревеневшее тело! Так что не бойся. Если тебе так лучше, думай, что она просто уснула.       — А как часто мне придётся это делать? — смогла всё же спросить Дана после долгой паузы.       — Придётся? — снова расхохотался Давид. — Дана, да вампиры обивают мне порог с просьбами выписать им лицензию на охоту! И, кстати, очередь охоты утверждается Советом Старейшин, так что всё очень сложно.       — Почему? — искренне заинтересовалась она.       Теперь, когда Отец сказал, что охота — это очень желанное действие, уже и Дане захотелось получить лицензию.       — Потому что чем выше ранг вампира, тем чаще ему нужно охотиться. А это может привлечь внимание, поэтому охотиться надо осторожно. Но, котик, тебе я выпишу столько лицензий, сколько захочешь. Думаю, мы сможем устроить себе отличный отдых с неограниченным количеством жертв. В качестве подарка в честь Церемонии, например.       — Нет-нет, спасибо, — испуганно замотала головой Дана.       — Ты сначала попробуй первую кровь, а потом уже отказывайся!       Дана понимала, что он разбирается в этом, так что промолчала, но теперь дрожала в нетерпении. Действительно ли это настолько хорошо, что вампиры готовы упрашивать Давида подписать лишнюю лицензию?       — А если я не смогу? — очень-очень тихо спросила Дана, и Давид даже оторвался от сигары, чтобы внимательно посмотреть ей в глаза.       — Не сможешь что?       — Не смогу её убить?.. Ярослав тренировал меня, у меня всё получалось, но я не знаю, смогу ли убить?       — Ну что ты, котик? Всё будет хорошо. Просто забудь обо всём и позволь себе быть хищницей. Насладись своей первой жертвой, ты этого достойна.       Сейчас же Дана стояла, глядя в одну точку на пустое пока кресло, и снова и снова прокручивала слова Отца. Нужно просто позволить себе быть. Она очень голодная, даже голова кружится, но за эти дни Дана почти привыкла к этому состоянию. Но как только появится жертва… Она вспомнила, как вкусно пахли служанки, и теперь дрожала в нетерпении. Кого же ей приведут?       Пока на кресле лежал только большой кусок алого шёлка, будто чехол, и Дана не сводила с него глаз. Казалось, что вот-вот вместо него окажется молодая девушка… Из раздумий её вывели шаги — Давид молча шёл к креслу в центре. Эффектным движением фокусника он взял шёлк, снова накинул на кресло и сдёрнул. Шёлк волной стекал с кресла на паркет, а Дана смотрела, не скрывая удивления: под ним оказалась молоденькая девчонка. Совсем юная, школьница.       У Даны перехватило дыхание, и быстро забилось сердце. Девушка была очаровательной. И живой. Давид бесшумно отошёл к своему трону, оставив Дану наедине с подарком. И все братья заметили, как сразу изменилась девчонка: глаза заблестели, рот чуть приоткрылся, холодная статуя превратилась в молодую пантеру, готовую к прыжку.       Но Дана не видела оценивающих взглядов. Она не видела ничего, кроме девочки перед собой. Та была жива, только спала или же была без сознания, привязанная за руки и ноги к креслу. Но Дана слышала её пульс, улавливала запах, такой нежный и свежий, что сразу же поняла: девочка нетронута. Ни один мальчишка даже не обнимал её. Если бы Дана могла отвлечься от своей жертвы, то уловила бы мысли Давида, пожиравшего взглядом девчонку. Он тоже оценил жертву, найденную Николасом, и заплатил за неё очень много. И всё равно до последнего боролся с искушением забрать ту себе. Он бы не привязывал её и не усыплял. Нет-нет… Такая юная красота не должна пропасть даром. Давид бы изнасиловал её и укусил в самом конце, чтобы ещё больше обострить удовольствие от этого юного тела. Но Дана… Эх, Дана не поймёт всей прелести своей жертвы.       И всё же Дана не осталась в стороне: она наконец-то сдвинулась с места и осторожно подошла к девочке. Это была очаровательная блондинка, на вид ей не было даже пятнадцати. Детская пухлость не сошла с лица, губы и щёчки казались такими мягкими и нежными, будто просили поцелуя. К Церемонии её одели в белое лёгкое платье, больше похожее на греческую тунику, так что шея, плечи и даже ключицы были соблазнительно открыты.       Дана уже плохо себя контролировала, поэтому даже не думала о том, как выглядит со стороны. А посмотреть было на что. Ярослав тоже увлёкся, и только Давид цепко следил за всеми своими детьми и пока был доволен увиденным. Дана всегда была красавицей, но голод пробудил в ней изящную хищницу. Пока она кружила вокруг девчонки, принюхивалась и присматривалась, Ярослав смотрел на неё ещё более голодным взглядом. Движения её были плавными, бесшумными и грациозными, но пока она ещё только прицеливалась, а не атаковала. Главное было впереди.       — Я хочу, чтобы она была в сознании. И можно её отвязать?       Её голос эхом разошёлся по залу и будто разбудил всех братьев.       — Дана, не усложняй себе задание. Просто укуси её, — засмеялся Давид, совсем забыв о пафосных речах.       Это был просто отеческий совет, но упрямица Дана посмотрела на него исподлобья, и Давид, даже не подходя к ней, только махнул рукой. Она не успела сделать и шага от девчонки, так что та посмотрела на неё в упор сонными, но очень красивыми голубыми глазами. Дана чуть отступила, выпрямилась и принялась рассматривать свою жертву. До чего же хорошенькая! Верёвки больше не сдерживали её, и девочка попыталась вскочить, но сразу же села назад: огромный пышный зал и молчаливые мужчины вдоль стен напугали её.       — Дана, не мучай её, ты же всё равно убьёшь, так зачем давать надежду? — засмеялся Давид, однако чуть подался вперёд, чтобы ничего не пропустить.       Его малышка не переставала его удивлять.       — Я хочу, чтобы у неё был шанс! Никто не должен умирать привязанным! — огрызнулась Дана, отходя ещё дальше. — Как тебя зовут?       Девочка смотрела на неё глазами, полными слёз. Она уже всё поняла, но ещё не знала, как действовать. Дана повторила вопрос ещё дважды, прежде чем девчонка ответила:       — Алиса, — едва слышно срывающимся голосом произнесла она и расплакалась.       — Алиса, беги, спасайся, — не столько приказала, сколько попросила Дана.       Братья взорвались хохотом, который гулко разнёсся залом и едва не сбил Дану с ног.       — Тихо! — зло крикнула Дана, и мужчины тут же замолчали, ошарашенные её гонором. — Немного уважения.       Именно так. Немного уважения к смерти. Немного уважения к этой миленькой испуганной девочке. Гнев наполнил Дану, захватив и полностью отключив сознание. Голод и ярость смешались в настолько острый коктейль, что закружилась голова, и Дана едва сдержала стон.       — Не мешайте ей, — приказал Давид, заинтересованный странным поведением дочери. — Дана, продолжай.       Что-то во вдруг изменившемся взгляде Даны подсказало Алисе вскочить с кресла и на непослушных ногах попытаться бежать. Дана пока не двигалась, как и братья, но Алиса пробежала немного и остановилась в растерянности. Куда бежать, когда вокруг люди, явно задумавшие что-то плохое? Да и люди ли вообще? Кто-то из братьев, когда она оказалась рядом, показал ей клыки, и девчонка вскрикнула.       — Дана, не соблазняй нас. Будешь медлить, мы укусим! — послышались окрики со всех сторон.       Запах молодой крови возбудил вампиров настолько, что они забыли обо всех нормах приличия. Но Дана их не слышала, она отслеживала движения метавшейся по залу испуганной Алисы, чтобы выбрать момент для нападения. Разве зря она тренировалась с Ярославом? Чтобы просто подойти, наклониться и укусить? Нет-нет. Она покажет себя. Но, на самом деле, она не думала об этом, скорее, чувствовала, просто хотела почувствовать азарт настоящей охоты.       Но всё было слишком быстро. Девочка, в истерике бегавшая по залу под колкие комментарии вампиров, как раз поворачивалась лицом к ней, поэтому Дана увидела распахнутые в ужасе глаза и почувствовала такой восторг, что забыла обо всём. Давид всё знал: в один момент зверь в ней взял верх, и мир сузился до одной точки — до очаровательной человеческой девчонки напротив. Алиса боялась и плакала, её трясло от ужаса, а Дана наслаждалась этим её состоянием. С каждой секундой жертва пахла всё острее и вкуснее, и Дана теперь полагалась только на инстинкты. Несколько больших шагов, толчок, прыжок — и девочка распласталась под её весом. Дана выбила из неё дух, поэтому Алиса вряд ли поняла, что именно происходит. Девушка замерла над ней буквально на секунду, потому что тепло юного тела будто ужалило её. Она, как и Ярослав когда-то, прижала плечо одной рукой и отвела голову другой, максимально открывая тонкую шею для укуса. И только в этот момент она чуть отстранилась, чтобы полюбоваться и запомнить эту картину навсегда. Под тонкой кожей пульсировала артерия, так что ошибиться было невозможно.       Когда-то Дана очень переживала, что не сможет выпустить клыки в самый ответственный момент, но она не успела даже подумать об этом — зубы появились сами. Тонкие и острые, они сразу же впились в шею, и…       И больше Дана не помнила ничего. Она так и не смогла вспомнить, как именно она пила кровь и насколько долго. Просто в какой-то момент поняла, что наелась и больше пить не может, поэтому встала, вытерла кровь с лица и выпрямилась. Дана стояла ровно и гордо и окидывала братьев надменным взглядом. И не шевелилась.       Давид начал аплодировать, ещё только делая первый шаг от своего кресла, и братья тут же подхватили за ним. Каждый думал о своём. Ярослав проследил за каждым движением Даны и улыбался её успеху. Она была сильной, ловкой и прыгнула настолько идеально, что поразила Ярослава, хоть он и видел её во время тренировок. Да и укус был аккуратным: на одежде Алисы не осталось крови, только немного подтекло из шеи на паркет да чуть-чуть Дана смахнула с губ. Вот и всё. Да и сама Дана выглядела хорошо: даже диадема не сползла в причёске, и помада не смазалась. Но взгляд изменился. Ярослав ожидал, что она опьянеет от первой жгучей крови, но Дана, хоть и чуть оживилась, но всё равно держалась достойно. Даже более того: казалось, она по-новому взглянула на каждого из братьев, будто увидела их впервые. И Ярослав подумал, что это очень-очень опасный взгляд.       Давид шёл по залу неспешно и продолжал аплодировать. Его Дана тоже удивила. Они не договаривались, что она будет отпускать жертву и гоняться за ней по залу. Но ничего страшного не случилось: Дана не суетилась, просто сделала несколько шагов, прицелилась и тут же прыгнула, элегантно и сдержанно, даже подол платья не взметнулся. Давид вдруг вспомнил свою безумную сестру, доставившую так много проблем его семье. Та тоже была сильной охотницей и очень коварной. Могла идти и спокойно разговаривать с жертвой, а в следующую секунду уже пить её кровь. Что-то такое ужасное было и в Дане. Заметно было, что в какой-то момент в ней окончательно умер человек и родился смертоносный хищник. И ей ещё придётся учиться сдерживать его.       Пока же она гордо стояла посередине зала, а у подола её платья белой грудой лежала Алиса, больше похожая на сломанную куклу, чем на девушку. В какой-то момент Дана заметила, что кровь подбирается к её роскошному платью, и сердито отступила на шаг. Она так скривилась, хоть и на мгновение, что Давид насторожился: ещё полчаса тому назад Дана тряслась от мысли об убийстве, а теперь… Теперь она брезгует находиться рядом с уже безжизненным телом. До чего же надменная. Она достойна быть его спутницей в вечности, даже несмотря на её маленькие истерики и капризы.       — Поздравляю, моя королева! — прошептал Давид.       Он подошёл близко-близко, обнял её за талию, прижал к себе и наклонился для поцелуя. Её алые губы пахли кровью и на вкус были солёными, так что Давид облизнулся. И всё равно Дана не была рядом с ним, она смотрела на него из-под полуприкрытых век и ещё только возвращалась с дикой охоты в высшее общество.       Она такая сильная! И такая красивая!.. Давид не мог налюбоваться Даной, не мог оторваться от неё, так и стоял, прижимая к себе. Она не подвела его, более того, она поразила его своим мастерством и силой, и ловкостью. Хоть он и следил за ней во время тренировок, но всё равно был приятно поражён.       Оставался последний штрих. Кровь снова немного изменила Дану, и Давид должен был убедиться, что всё идёт так, как надо. Он чуть отстранился, чтобы увидеть ее глаза, но та не смотрела на него, только положила ладони ему на грудь и будто на ощупь пыталась почувствовать Отца. Он не торопил её, понимал, что ей надо время, чтобы прийти в себя.       — Давид, — наконец-то очень тихо сказала Дана и медленно подняла на него взгляд.       Не взгляд дочери, не взгляд ученицы или жертвы, а взгляд уверенной в себе молодой женщины. Она смотрела на него как на равного, и Давид пока позволял ей это. Давно на него никто так не смотрел. Не с ужасом, не с трепетом, не с заискиванием, а с лёгкой заинтересованностью, будто прекрасная незнакомка давала разрешение немного за ней поухаживать. Это давно забытое чувство вызвало лёгкий мандраж. Что ж, если Дана хочет, он не откажет ей в этом.       Она оживала, соблазнительно улыбнулась, пробежала ноготками по груди до плеч, чтобы обнять Давида за шею.       — Моя драгоценная Дана! — выдохнул он, даже не пытаясь скрыть дрожь влюблённости в голосе.       Поцелуй получился нежным и лёгким, будто был их первым. И на этот раз именно Дана отстранилась первой, посмотрела игриво и сдержанно улыбнулась, как бы обещая продолжение, но чуть позже.       Ярослав смотрел на всё это, не отрывая взгляд, и сам не замечал, что его уже буквально трясёт от ненависти и ревности. Да, ему понравилось поведение Даны на Церемонии. Она была сильной и грациозной, как он и ожидал. И эта выходка с освобождением девчонки тоже выглядела неплохо, достойно её уровня. Но вот поведение Давида сводило его с ума. Как он трепетал, когда подходил к Дане, как стоял теперь, словно влюблённый мальчишка, позволяя ей флиртовать с ним. Именно это не понравилось Ярославу. Он не знал, но догадался — а если бы он спросил, то старшие братья подтвердили бы, — что ни с кем из детей он не был так обходителен. Давид всегда держался с ними надменно, как и подобает мужчине его возраста и статуса. И все сыновья буквально заглядывали ему в рот, но не эта надменная девчонка. Ярослав не ошибся: она была нахалкой! Но, чёрт, он бы и сам сейчас с удовольствием за ней приударил как за незнакомкой. Предложил бы бокал вина, отвёл в сторонку и шептал бы на ушко милые глупости, то и дело немного распуская руки. Но, судя по влюблённому взгляду Давида, это место уже было занято. Именно он собирался кружить эту надменную красавицу весь вечер.       Наконец-то их флирт закончился, и Давид предложил Дане руку, чтобы вывести её из большого зала туда, где их уже ждали. Братья послушно пошли следом, выстроившись по парам.       — Я тут услышал краем уха, что это ты приложил руку к тому, как хорошо Дана показала себя, — прошипел Андрей, нахально наклоняясь к Ярославу.       — Тебе показалось. Кто я такой, чтобы как-то помогать ей? Да и зачем мне это?       Ярослав фыркал и шипел, как кот, встретивший соперника на своей территории, и Андрей прыснул со смеху, даже особо не скрываясь. Им предстояло пройти через несколько залов, так что времени на обмен колкостями было достаточно.       — Действительно, ты бы скорее поспешил её убить, как это было со мной.       — Ты сам ко мне лез. И, спешу напомнить, именно ты пытался выжить меня из дома, так что я просто защищался.       — Дана тоже будет просто защищаться, будь осторожен! — карикатурно ласково пропел Андрей, довольный собой и Даной.       — Ей не придётся защищаться. Я — не ты!       «А Дана — не я!» — с горечью подумал Ярослав. Было очевидно, что девочка очень сильная. Он после последних тренировок с ней приходил уставшим и избитым, а после этого её выступления на Церемонии уже не сомневался, что Дана вполне способна победить в бою вампира третьего ранга. Вот только по её повадкам Ярослав догадался, что она и в бой-то вступать не будет — только подождёт удачного момента, чтобы впиться в шею.       И было кое-что ещё, что не давало ему покоя: то, как Давид повёл себя с Даной. Как с равной себе. Он ввёл её в зал королевой и вывел королевой, ни на секунду не усомнившись в её статусе. Интересно, как отреагировали на это братья? Яр был так увлечён рассматриванием Даны, что почти не обращал внимание на братьев. А ведь те тоже следили за ней.       — Ну конечно. Ты не посмеешь пойти против Отца, — фыркнул Андрей, но сам же и осёкся, потому что понял, что сказал глупость.       — И правильно сделаю. Андрей, Отец сделал свой выбор, и мы должны его принять, — улыбнулся Ярослав.       Да, всё так и было. Давид сделал свой выбор, вот только все шестнадцать братьев проиграли в тот же момент.              Зал был роскошным, официанты — молчаливыми и услужливыми. Тимофей видел, что это загипнотизированные люди, ничего не видящие и не слышащие, только машинально выносившие напитки и закуски. Толпа вампиров была пёстрой, и Тимофей быстро потерялся в ней. Во-первых, он мало с кем был знаком. Да, после него, конечно же, у старших сыновей Давида ещё появлялись дети, но к ним на Церемонию не приглашали весь клан, так что Тим только слышал о них, но никогда не видел. Во-вторых, большинство детей Давида не говорили по-русски, по крайней мере, в непринуждённой обстановке светской беседы, так что Тимофей даже не всегда понимал, о чём они сплетничают. Да и все они всё равно старались держаться своими семьями, а Тим был у Ярослава один, так что так и стоял одиноко в сторонке.       Когда дверь открылась, толпу будто разрезало пополам: все хлынули к стенам, освобождая Давиду и Дане дорогу. Тимофей не часто встречал первого. Обычно это была неловкая ситуация, когда Давид заставал их вместе с Ярославом и привычно смотрел сквозь Тимофея, будто этого вампира в его клане никогда и не было. А вот просто подойти к нему было чем-то немыслимым, поэтому Тим всё никак не мог поверить, что та девчонка из подворотни теперь находится так непозволительно близко к вампиру. К самому старому и сильному вампиру их мира. У Тимофея мурашки побежали, когда он увидел Давида — надменного и великолепного. И так высокий и статный, сегодня он выглядел особенно роскошно и будто возвышался над всеми. Но все взгляды были прикованы к Дане. Ох, она была красивой, Тимофей застал её после обращения, так что примерно знал, что увидит, но после первой крови она похорошела ещё больше. Всё дело было в осанке и во взгляде: перед ними была королева, и только дурак мог подумать, что Дана — самая младшая дочь, а не жена Давида.       Им оглушительно аплодировали, пока Давид, Дана и остальные дети проходили в следующий зал. Ярослав был увлечён разговором с братом и даже не смотрел в толпу, хоть Тим и жалобно следил за ним просящим взглядом. Ему так одиноко стоять здесь, он был потерян и растерян, и так хотелось, чтобы Яр пришёл и спас его. Но тот шёл вперёд, туда, где ему и было место.       Пока что Давид вёл дочь и старших сыновей в большой обеденный зал, но, прежде чем занять свои места, все должны были поприветствовать Дану и одарить её. Толпа взволнованно гудела, а Тимофей всё ждал, когда же за ним придёт Ярослав? Подарок-то у него. Но Тим вдруг подумал, что они снова будут самыми последними, так что отошёл к стенке и загрустил. Главный подарок Давиду он уже сделал, но об этом, конечно же, никто и никогда не узнает. Его должны были бы судить за то, что он оставил девочку живой. И, честно говоря, лицензия той ночью была у Ярослава, а не у Тима, но он чувствовал себя неважно, и Яр заботливо предложил ему немного «жертвенной крови», а не обычный пакет донорской. Вот только Тим всё испортил. Они решили заскочить в бар, где заодно и собирались выбрать жертву, и задержались там настолько, что напились. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы Тим ошибся, а Яр не проконтролировал. Последний должен был — просто обязан был! — пойти с ним. Тогда бы он добил девчонку, и ничего бы не произошло. Но что теперь об этом говорить? Тим был счастлив, что его не вызвали к Старейшинам, что Давид решил скрыть случившееся, что его не наказали… Или всё же наказали? Давид получил Дану, но забрал и Ярослава. Тим стоял у стены и едва не скулил от боли, потому что видел, что Ярослав снова стоит возле Даны и Давида, что смотрит на Отца влюблённо и восторженно, что улыбается и смеётся и даже не вспоминает о своём сыне.       Давид и Дана стояли сразу при входе в огромный зал, где уже были подготовлены столы, так что каждый вампир подходил, представлялся, отдавал подарок слуге и проходил в зал, чтобы занять своё место. Банкет обещал быть роскошным, но ещё более роскошными были подарки. Вот только Тимофей подумал, что Дане абсолютно всё равно на то, что ей подают и что говорят. Она была отрешённой и какой-то другой. Да, он видел её только третий раз в жизни, но каждый раз она менялась. Когда Тим увидел её у дома Давида, то очаровался и испугался её мести. Да и Ярослав успел напугать его тем, что она якобы его узнает. И поначалу Тимофей подумал, что Дана действительно захочет отомстить тому, кто напал на неё в подворотне и попытался убить, но теперь, глядя на роскошную королеву перед собой, он догадался, что она даже не взглянет на него. Но страх теперь был другим: Тимофей трепетал перед ней, как раньше перед Давидом. Казалось, что эта ледяная ведьма в изумрудной короне убьёт любого одним только взглядом и только лишь по своему капризу.       Тимофей не ошибся: ждать ему пришлось долго. Дети Давида подходили по старшинству и точно так же подводили своих детей. Клан Давида был самым большим в их мире, так что к концу этой церемонии Дана устала и теперь уже откровенно смотрела сквозь вампиров, которых к ней подводили.       — Ты готов?       Тим вздрогнул и испуганно оглянулся, потому что Ярослав подкрался к нему со спины.       — Ты меня напугал! — пожаловался Тим, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться ему на шею. — Как дела?       — Нам уже пора!       Ярослав светился от восторга, и Тимофея уколола ревность: он-то веселился там, пока Тим дрожал от переживаний.       — Держи подарок! Только не урони — я это вино нашёл с трудом.       — А не слишком…       — Дешёвый подарок? — хохотнул Ярослав, подсовывая Тимофею в руки деревянный ящичек. — Ты не поверишь, как сложно было найти именно это вино, да ещё и нужного года! Дана почему-то очень любит вино с этих виноградников, понятия не имею, что в нём особенного. Пойдём. И не забудь хоть ручку её поцеловать!       — Ты что?! — вскрикнул Тимофей так громко, что к нему повернулись дети Андрея, стоявшие в очереди перед ними. — Я боюсь к ней прикасаться!       Он перешёл на шёпот, но всё равно ловил на себе насмешливые взгляды других вампиров.       — Успокойся, ты Дане понравишься, — фыркнул Ярослав, но вино забрал себе: у мальчишки слишком тряслись руки.       Чем ближе была Дана, тем больше волновались и Ярослав, и Тимофей, так что они едва не пропустили момент, когда пришло время взять себя в руки, собраться и достойно подойти.       — А вот и мой сын. Дана, для меня большая честь представить вам моего сына Тимофея.       Яр подтолкнул его вперёд, а сам пока отдал вино слуге, но взгляд от Даны не отрывал. Как она отреагирует? Та уже перенасытилась вниманием, так что действительно смотрела сквозь всех, кого ей представляли — имён всё равно не запомнит, так что незачем и стараться. Но Ярослав своим появлением сразу вызвал у неё улыбку, да и Тимофея она действительно хотела увидеть, чтобы узнать, кто же этот мальчишка, покоривший сердце надменного Ярослава.       — Ах, я наслышана о вас! — промурлыкала она и сама протянула растерянному Тиму руку с ослепительным рубином на пальчике. — Ярослав вас очень любит!       И Давид, и Ярослав следили за этой встречей с таким вниманием, будто ожидали, что случится схватка, но их дети только улыбались друг другу: Дана — заинтересованно, а Тимофей — напряжённо.       — Спасибо, — дрожащим голосом ответил Тимофей, очень осторожно касаясь белой руки.       Ему показалось, что от малейшего прикосновения кто-то из них рассыплется, но нет — Дана сжала руку даже сильнее, чем он.       — Рада знакомству и надеюсь, что мы ещё увидимся! Да, Ярослав?       Она была настолько милой и искренней в этот момент, что Тимофею стало страшно. Как Дана так быстро менялась? Вот подошёл Ярослав, и с ним она сразу же стала лёгкой и невинной девушкой, а не той надменной красавицей, что вышла под руку с Давидом. Что же она за девушка?       — Тимофей, можешь проходить на своё место, — мягко подтолкнул сына Яр и снова улыбнулся Дане.       Ему понравилось, как она посмотрела на Тимофея, понравилось, какой милой и живой она вдруг стала, будто ненадолго сбросила маску королевы. Но, кроме них, этого никто не видел, потому что все братья уже отвели своих детей за столы. В их иерархии ничего не поменялось: дети старших сыновей сидели за столами ближе, а вот Тимофею пришлось сидеть дальше всех, да ещё и вместе с детьми Андрея, тоже его не любившими. Но самое страшное уже было позади, так что Тим решил просто сидеть и терпеть. В конце концов, он один видел эту надменную вампиршу ещё живой девчонкой, так что чувствовал хоть и маленькое, но превосходство.       — Давид, — странным капризно-зовущим тоном позвала Дана, когда Ярослав уже отходил от них.       Что именно она хотела от Отца, тот не услышал, но сам тон его удивил. Она теперь всегда будет обращаться к Отцу по имени? Да ещё и таким тоном? Что ж, у него будет ещё возможность подслушать их разговоры: он опять сидел рядом с Отцом напротив Эда. Самый младший и самый старший снова оказались ближе всех к Отцу.       Давид вёл Дану к столу, чуть склонив голову и улыбаясь её словам. О чём она говорила, Ярослав не слышал, но, несомненно, о чём-то хорошем, потому что Отец улыбался и глазами, и губами. Яр откровенно залюбовался им. Он заметно помолодел, похорошел рядом с ней! И вёл себя так, будто влюбился. У Давида так горели глаза, что Ярославу резко перехотелось смотреть на того, потому что на него он никогда так не смотрел.       Едва Давид подвёл дочь к столу, все в зале затихли, ожидая торжественной речи.       — Рад приветствовать всех вас этой ночью! Я собрал вас по особенному поводу: в нашей семье появилась очень важная персона — моя дочь Дана.       Он подождал немного и взмахом руки остановил аплодисменты.       — Вы все слышали о ней, но только сегодня, после её первого укуса, я готов представить её всему клану. Отныне и навеки Дана — моя дочь, ваша сестра и член нашей большой семьи. Прошу любить, уважать, слушаться и во всём её поддерживать.       Снова аплодисменты, которые Давид так же быстро оборвал.       — Мой первый тост — за Дану. Поприветствуем её в нашей большой семье!       Наконец-то все подняли бокалы и немного выпили в честь неё. Вот только самой Дане не нравилось, что вся толпа встала, а потом села, хоть они и старалась не шуметь, но всё же… Их было слишком много. Она начала понемногу раздражаться: так долго нервничала до этого, что теперь хотела побыть наедине с Давидом, а не сидеть в компании такого количества вампиров, быть в центре их внимания.       Все оценивали её, Дана это заметила, как и то, что не всем она понравилась. После многих дней вместе с братьями — мужчинами, которые буквально пожирали её взглядами, — встреча с девушками её не обрадовала. Такого количества колких взглядов и шепотков она не ожидала. У её братьев были очаровательные дочери, и Дана вдруг поняла, что не готова к конкуренции с женщинами. Она должна быть одна-единственная! И только крепкие прикосновения Отца снова возвращали ей уверенность в себе. Как и его слова.       — Я думаю, не стоит скрывать то, о чём и так уже все шепчутся, — с хитренькой улыбкой начал Давид, и Дана как-то машинально выпрямила спинку, догадываясь, о чём он снова заговорит. — Дана, дорогая, подай мне руку. Вы все сразу же обратили внимание на это кольцо, но, возможно, не все знают, что оно значит для нашего клана.       Давид так крепко сжимал её пальцы, что стало даже больно, но она терпела, потому что сконцентрировалась на том, чтобы сдержать самодовольную дрожь и надменную улыбку.       — Это кольцо — особый дар. Оно означает, что его владелец — мой первый наследник и владелец всего имущества клана. И поэтому я говорю вам всем об этом: отныне именно Дана является моей первой наследницей и в будущем станет моей правой рукой. Поздравим же её с этим!       Ярослав с усмешкой посмотрел прямо на Эдварда, бледневшего всё больше. Пока остальные вампиры аплодировали, он едва стоял на ногах и старался избегать взглядов братьев. Это был жестокий удар от Отца, но никто не посмеет выступить против, это было очевидным.       — И ещё одна последняя новость. Хотя я не думаю, что смогу кого-то этим удивить, но всё же… Я не люблю сплетен, так что хочу сразу же расставить всё на свои места. Дана не просто моя дочь. Она — моя будущая жена.       На этот раз перед аплодисментами, нестройными и какими-то неловкими, возникла напряжённая пауза: всем потребовалось немного времени, чтобы понять, что именно говорит Давид. Ведь и так всем понятно, какие отношения связывают родителя с его новеньким любимчиком. Но зачем же говорить о таком во всеуслышание? Браки вообще были редкостью в их мире: к чему эти формальности, если любовь не вечна? Как только она пройдёт, партнёры просто разойдутся. Да и принято было, что родитель со временем отпускает молодого вампира в свет, к другим. Но вот так сразу заявлять, что Дана не достанется никому?.. Зачем? Что кроется за этим странным словом «жена»?       Дана окинула зал взглядом и не смогла скрыть самодовольной ухмылки: все те, кто перешёптывался и хихикал, едва отходил от неё после знакомства, теперь сидели с натянутыми улыбками и окаменевшими лицами. Быть избранницей Давида — величайшая честь. Но и огромная ответственность. Это было очевидно для всех, и всё же все хотели занять её место.       Давид повернулся к ней и наконец-то усадил за стол, но не сводил с неё внимательного взгляда, так что она пока не могла расслабиться. Вот перейдут они в спальню — и тогда… А пока Дана чувствовала себя чужой в этом роскошном дворце, и даже близость Отца не успокаивала её.       — Котик, всё хорошо? — заботливо уточнил Давид и снова сжал её ладонь.       Её маленькая ручка показалась ему вдруг особенно хрупкой в его большой и сильной ладони. До чего же его дочь ещё маленькая. Хоть и предстала сегодня перед ним и всем кланом роскошной королевой, но, на самом деле, она ещё так уязвима! Тот же Эд может попытаться устранить её любыми способами. Или Ярослав снова захочет соблазнить Дану и разрушить их отношения? С ними придётся быть начеку.       — Я устала. Мы долго ещё тут будем?       Её капризный тон вдруг показался ему особенно очаровательным. Захотелось схватить её, прижать и зацеловать. Но пока приходилось сдерживаться, потому что все взгляды были нацелены на них.       — Ну-ну, потерпи немного. Наслаждайся пока всем этим вниманием, ведь мы вернёмся в пустой дом.       Давид мурлыкал, как мартовский кот, и Ярослав наклонился к тарелке, чтобы скрыть гримасу раздражения и отвращения. Дана сидела так близко, что хотелось одёрнуть её. Пусть снова станет такой, какой была на первых тренировках. Пусть перестанет играть в надменную королеву или капризную кошечку. Это ей не идёт! Ну не такая она. Он опустил руки под стол и сжал их в кулаки до боли: почти поверил, что Давид победил и смог околдовать Дану, но вот буквально несколько минут назад Ярослав снова видел ту очаровательную девчонку, что так его волновала. Едва они с Тимом подошли, Дана будто скинула свою надменную маску, но почти сразу же надела её обратно. Делала она это специально, осознанно, или это последние искорки живого человека, ещё не до конца побеждённого кровью великого вампира?       Пока что Дана была больше похожа на королеву, и Ярослав понял, что Давид не зря нацепил на неё диадему. Вообще, украшений было слишком много, и на Дану было больно смотреть: свет, и так отбивавшийся от золота, зеркал и хрусталя, играл на драгоценностях, ослепляя всех, кто слишком долго смотрел на девушку. Особенно на её грудь. Уж Давид постарался, чтобы всё было одновременно подчёркнуто и скрыто.       — Ярослав, — вдруг обратилась к нему Дана, и тот не сразу понял, что происходит. — Ты остаёшься в доме? Или уезжаешь?       Он догадался, что все братья прислушиваются, чтобы ничего не пропустить. Теперь Дана стала слишком значимой персоной в их клане, так что любое её слово было важным, даже если она сама так не считала.       — Как скажет Отец, — максимально учтиво ответил Яр, чуть наклонив голову и стараясь не смотреть ни на неё, ни на Давида.       — Дана, об этом действительно стоило спросить меня. Я попросил Ярослава ненадолго остаться в доме. Ты же не против?       Давид снова склонился над ней в интимном полушёпоте, чтобы услышали только она и Ярослав. Больше никого это не касалось, только его младшеньких, а старшие пока пусть приводят все свои дела в порядок, потому что Отец уже объявил им, что приедет с проверками. Появление Даны заставило его основательно взяться за финансы. Девочка потребует больших вложений, хоть пока и не догадывается об этом.       — Я только за. Ярослав очень мне помог.       Она улыбнулась тому, посмотрела игриво и даже подняла бокал. Это её поведение, конечно же, привлекло внимание всех, но Давид смотрел одобрительно, что ещё больше всех запутало. Что происходит в этой семье? Младшие что-то задумали? Тогда почему Отец их поощряет?       Теперь каждый из братьев думал о том, какое впечатление оставил о себе. Дана не просто капризная младшенькая, совсем скоро в её руках будет реальная власть, и кто знает, что придёт в её хорошенькую голову. Именно это они и решили выяснить во время небольшого перерыва при смене блюд, когда Давид разрешил им выйти из-за столов. Теперь уже даже младшие вампиры поспешили к Дане, но Николас успел перехватить её первым.       — Вы были великолепны! Кровь Отца говорит сама за себя. Вы достойная наследница.       Николас держал её за руку и так низко наклонялся к шее, что Дана вдруг резко отстранилась. Что он себе позволяет?       — Благодарю. Отец не ошибается, вы же знаете!       Дана заметила, что начала злиться, и поэтому поспешила попрощаться, пока не наговорила лишнего. Она хотела бы пообщаться с миленьким и немного испуганным Тимофеем, таким чистым и безопасным на вид, а не с этими матёрыми хищниками. Хоть она и плохо помнила саму Церемонию, потому что очень сильно переживала, но какие-то отрывки в памяти всё же сохранились. И в этих картинках взрослые мужчины смеялись над ней и её хрупкой жертвой. И подобного поведения она им простить не могла.       Тимофей ожидаемо поспешил к Яру, что очень порадовало Дану. Даже со стороны было видно, как сильно Тим любит Ярослава. Хоть тот и старался держаться надменно и отстранённо, но, едва Тим взял его за руку и заглянул в глаза наивно, как ребёнок, он немного смягчился и наклонился к нему. Дана не слышала, о чём они шептались, но всё же подошла, хоть и не хотела разрушать их идиллию.       — Тимофей, вы придёте ко мне в гости? — промурлыкала Дана, и Тим вздрогнул так явно, что она засмеялась. — Вы меня боитесь? Ярослав?       Она протянула это капризно и немного разочарованно, так что последнему пришлось взять ситуацию в свои руки. За одну руку его держал Тимофей, буквально повиснув на ней от ужаса, а другой ему самому пришлось перехватить слишком нетерпеливую Дану.       — Дана, не спеши с приглашениями. Всё-таки это дом Отца. И только он может кого-то туда приглашать.       — Но если я хочу ещё раз увидеться с вами? — снова капризно начала та, и Ярослав сердито выдохнул: такой он её ещё не видел.       — Дана, давай обсудим это дома, хорошо? У нас впереди целая вечность, ты же знаешь.       Она была теперь похожа на избалованную девчонку, и Яру такой образ не нравился, так что он поспешил успокоить её. Зато за её спиной уже выстраивалась любопытная толпа желающих напомнить о себе, и Ярославу нравилось шептаться с ней, чтобы бесить других.       — Но, если Отец разрешит, я могу взять тебя с собой ночью погулять по большим городам. Тебе понравится!       Эта идея тут же пришлась ей по душе — Дана едва сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Как замечательно, что ей будет с кем провести время, а не только сидеть взаперти с Давидом.       — Мне кажется, с тобой хотят поговорить, — шепнул Яр и улыбнулся так, что она сразу же догадалась, что оборачиваться ей не стоит.       — Я лучше подойду к Давиду, — коротко фыркнула Дана и скользнула в толпу.       Ярослав ехидно улыбнулся Андрею, который как раз подвёл своих дочерей к Дане, и поспешил отойти подальше от толпы.       — Неужели она хочет со мной пообщаться? — едва слышно, запинаясь от волнения, спросил Тимофей, когда Ярослав отвёл его в укромный уголок.       — Не бойся, ты ей понравился, это же хорошо!       — Но зачем ей это?       — Представь, что она целыми днями сидит либо наедине с Отцом, либо за учёбой, и ты всё поймёшь.       Он произнёс это так тихо, как только мог, потому что вдруг понял, что с удовольствием бы подменил Дану и посидел с Отцом хоть вечность. Но девчонка была капризной и не стеснялась показывать свои эмоции, так что, если она захочет, то сможет вырваться из-под удушающей заботы Отца и отправиться развлекаться. И разве это не прекрасный повод расположить её к себе?       Зачем располагать Дану к себе, Ярослав так и не понял. Знал только, что очень хочет проводить время с ней наедине. Странно, но Тимофей уловил его смятение и попытался напомнить о себе.       — Ты придёшь сегодня ко мне? Или остаёшься в доме?       Яр знал, какой ответ хочет услышать его сын, но где-то рядом были невероятно соблазнительные Давид и Дана, и он хотел снова оказаться с ними наравне. И только Отец мог снова поднять его на такую высоту, так что…       — Прости, я пока должен побыть в доме. Ты же не обижаешься?       Тимофей обижался, это было понятно. Мальчишка никогда не мог скрыть своих эмоций, хоть и очень старался, и Ярославу стало немного неловко.       — Ну не обижайся! Я постараюсь в ближайшее время прийти. И захвачу с собой свежей крови, тебе будет полезно. Хорошо?       Яр чуть касался кончиками пальцев мягкой щеки, и Тим таял от этого прикосновения, хоть и знал, что тот обманывает, но приходилось верить. Выбора у него не было.       — Тогда я приготовлю тебе тоже какой-то сюрприз, хорошо?       — Я буду ждать!       Ярослав легко чмокнул сына в щёку и отвёл его к столу. Странное было ощущение: он отошёл от него будто с облегчением и почти полетел к своему месту. Дана уже сидела за столом и медленно пила вино, глядя сквозь Николаса, нависавшего над ней и что-то быстро говорившего.       — Не морочь Дане голову, — фыркнул Ярослав, грубо отодвигая его от неё, чтобы самому сесть поближе.       — А ты не встревай, тебя это не касается.       — Николас, что это с вами? Вы всегда были так обходительны! — засмеялась Дана, и Ярослав снова удивился её поведению: Дана больше не боится старших братьев. — А я с удовольствием приеду к вам, как только Давид захочет, конечно же.       Ярослав тревожно всматривался в толпу, но последнего так и не нашёл. И это было очень странно хоты бы потому, что он оставил «свою любимую девочку» одну в окружении братьев.       Только Давид и Эдвард знали причину этому: был один вопрос, который Давид хотел прояснить как можно скорее, так что приказал старшему сыну ждать его в одной из крошечных потаённых комнат этого дворца.       Эд давно не был так напуган. Сам факт того, что Отец вызвал его на разговор, уже был опасным знаком, да ещё и все события этой ночи… Чёртова девчонка! Он так надеялся, что она испугается, что устроит истерику, что не захочет убивать свою жертву. Когда она приказала отпустить девушку, то Эд едва сдержался, чтобы не захохотать. Ему показалось, что всё идёт так, как он и ожидал: Дана сейчас всё испортит.       Но её прыжок, быстрый и смертоносный, был таким неожиданным, что Эд едва устоял на ногах, потому что инстинктивно захотел отстраниться. Дана завалила девочку так близко к нему, что Эд на секунду увидел тонкие длинные клыки. Маленькая хищница поразила его, потому что оказалась сильнее и быстрее, чем его любимые дети. А Эд считал, что его сыновья самые лучшие убийцы клана, ведь он так много времени и сил потратил на их обучение.       Ещё и Отец снова заявил о том, что она не просто дочь, а наследница и жена. Если месяц назад Эдвард бы ещё мог посмеяться над этими словами, то сейчас, увидев вместе Дану и Давида, он уже охотно верил, что так оно и есть. Дана позволяла себе слишком много! Эти взгляды, поза, мимика, надменный тон и равнодушный вид выводили Эда из себя. Даже его самые любимые дети не были настолько разбалованными.       Эд ходил по крошечной тёмной комнатке туда-сюда, заложив руки за спину и не замечая ничего вокруг, так что откровенно испугался, когда рядом появился Давид.       — Что с тобой? Ты меня боишься? — захохотал Давид, чуть наклоняясь к Эду.       Странное дело: хоть Эдвард и был высоким мужчиной, но Давид всё равно умудрялся возвышаться над ним. Возможно, он делал это специально? В любом случае Эд испугался ещё больше и сделал два шага назад, пока не упёрся в стену.       — Ну что вы, Отец!.. — начал было он, но Давид остановил его жестом.       — А стоило бы бояться.       Всего несколько слов, которые могли бы быть шуткой, если бы не ядовитая улыбка на красивых губах.       — Мне кажется, ты стал забывать, кто ты, а кто я.       Говорил Давид медленно и тихо, и от этого кровь стыла в жилах. Ему даже не пришлось применять магию: старший сын по одной только интонации понял, что дела его плохи.       — Я доверил тебе, старшему, самые важные дела, а что я получил взамен? Как так получилось, что ревнивый мальчишка Ярослав сделал для Даны больше, чем ты?       — Это не так! — вскрикнул возмущённый Эд.       И он имел на это право! Всех жертв для Давида и Даны доставали Эд и Николас. Обычно подобными вещами занимался сам Давид или кто-то из его команды, но пока он был занят уходом за Даной, всё свалил на старших братьев. А теперь ещё и был недоволен! Возможно, впервые за столетия Эдвард едва не потерял над собой контроль, но холодный взгляд зелёных глаз Давида привёл его в чувство.       — Отец, я делал и буду делать всё возможное, чтобы…       — Не утруждай себя, — отмахнулся Давид, но хотя бы перестал сверлить сына леденящим взглядом.       Теперь Давид сменил гнев на милость и спокойным голосом начал:       — Есть кое-что, что меня тревожит. Как оказалось, наши маленькие семейные тайны не такие уж и тайны.       Давид чуть улыбался, как бы подбадривая Эда тут же во всём признаться, но тот молчал и смотрел в глаза Отцу твёрдо и спокойно. Даже если у него и были тайны, за эти столетия он научился искусно их скрывать, и теперь Эд устыдился того, что поначалу показал страх. Что ж, да, у него были нехорошие мысли относительно Даны, но ведь он не успел предпринять никаких шагов. Так что и ловить его было не на чем. Вот только из-за чего Отец так на него зол? Все домашние дела он привык держать в секрете, да и сплетен никаких не заметил, так что пока не очень понимал, что случилось.       — Я не понимаю… — честно начал Эд, но Давид тут же его прервал.       — Мне тут довелось побывать на Совете Старейшин и отнюдь не в качестве главы, и мои коллеги очень уж были заинтересованы Даной. И знали они непозволительно много. И из этого возникает вопрос: кто же из моих сыновей такой болтун? Кому так неприятен особый статус Даны, что слухи о нём уже просочились в Совет?       В конце он так ехидно хмыкнул, что Эд даже пожалел, что сам не проболтался раньше. Знал бы, что Отца это так выведет из себя, то, возможно, сделал бы это назло. Потому что больше он ничего и не смог бы сделать. Клятва связывала руки и ему, и его детям, а ввязывать членов другого клана в дела семьи было очевидным безумием. Так кто же этот предатель? Теперь и сам Эд хотел бы узнать это как можно быстрее.       — Отец, я узнаю, кто проболтался, обещаю вам!       Давид вскинул голову в деланном удивлении, но чуть улыбнулся — такой горячий ответ сына ему понравился.       — В нашей семье есть предатель. Пусть пока это кажется вполне невинным, но это уже предательство, и совершивший это явно готов на большее.       Голос Давида оставался ледяным, более того — с каждым словом он становился всё холоднее и острее. В его семье огромные проблемы. И появление Даны сорвало все покровы, обнажило старые шрамы обид и зависти, разбередило раны в горячих сердцах. Сейчас уже всё нехорошо, но дальше будет только хуже. И Давид просто обязан найти эту гнилую ветвь и отсечь её, прежде чем она коснётся Даны и разрушит всё то, что строилось веками.       — Я понимаю всю важность ситуации, Отец. И это останется нашей тайной. Если это возможно, задержите всех в доме, и предатель обязательно проявит себя снова, но на этот раз я буду особенно внимательным.       — Как хорошо, что у меня есть ты! — с толикой отцовской гордости в голосе заявил Давид и вдруг раскинул руки для объятий. — Всё-таки не зря ты мой самый старший сын!       Его объятия всегда были крепкими, до боли в рёбрах, и долгими, почти удушающими, но Эд уже и забыл об этом, поэтому теперь почувствовал себя неловко, будто он мальчишка, бунтующий подросток, снова вернувшийся в семью и получивший родительское прощение. И действительно, как это ему только могло прийти в голову задумывать что-то против Даны? Все тайны станут явными и такими неприглядными под пристальным взглядом Давида. И за каждую крамольную мысль придётся нести ответ.