Кровь и шелк

      На чёрном шёлке лежала небольшая коробка, и Дана сразу же догадалась, что это подарок для неё. Подарок и особое задание на эту ночь! Что ж, сегодня её ждёт ещё один урок, и стоит отметить, что Давид — отличный учитель, ему можно довериться. И всё же Дана коснулась коробки с робостью, будто та могла укусить. Она так и стояла несколько секунд, не решаясь снять крышку, потому что не готова была увидеть новое задание. Почему-то ей казалось, что сегодня её ждёт что-то особенное и поэтому пугающее. Готова ли она к ещё одному уроку? До обеда Дана думала, что готова, давно готова и сгорает от нетерпения, но общение со Старейшинами вымотало её, и теперь девушка чувствовала лишь усталость и раздражение. И страх, куда же без него. Как же расслабиться и настроиться на встречу с Давидом?       Погружённая в свои мысли, Дана машинально сняла крышку с коробки и стала медленно перебирать содержимое, не понимая, что делает и что перед ней. Только коснувшись меха она вздрогнула и наконец-то заглянула в коробку. Хвост! Длинный пушистый лисий хвост. С анальной пробкой, конечно же. Дане потребовалось время, чтобы выровнять дыхание и успокоиться. Без паники! Всё не так уж и плохо — пробка оказалась не очень большой, по крайней мере, визуально. Девушка повертела её в руках, и только холод металла окончательно привёл Дану в чувство. Всё будет хорошо!       Кроме пушистого очень красивого хвоста, в коробке оказался и ободочек с рыжими ушками, и Дана поняла, что сегодня она будет не кошечкой, а хитрой лисичкой. Да уж, интересная роль, но быть кошечкой ей привычнее, да ещё и после этой сложной встречи хотелось только устроиться у камина и мурлыкать, глядя на огонь.       Давид позаботился об её образе с привычным ему педантизмом: в коробке нашлось тонкое чёрное бельё, слишком сексуальное и сложное, так что Дана не сразу разобралась в ремешках и кружеве. Одно она поняла точно: во время секса нет необходимости его снимать, а значит, Дана останется прекрасной в любой момент урока, что бы Давид с ней ни делал. Интересно, что же он задумал?       И всё же больше всего Дану смущал пушистый хвост. Она надела бельё, собрала волосы в высокий хвост, накрасила губы алой помадой, но так и не решилась коснуться хвоста. Чёрт! Что же делать? Давид уже, наверное, ждёт её. Надо поторопиться. Дана долго вертела в руках тюбик со смазкой, заботливо положенный Давидом в коробку, и всё никак не могла успокоиться. Руки дрожали, тело слабело, и девушка стиснула зубы от злости на себя. Ну почему она такая трусиха? Ведь это всего лишь небольшая пробка, которая вряд ли сделает ей больно. А вот Давид… Ох, он уж точно сегодня сделает ей больно! Сладко, но ведь и больно! Без этого никак!       Дана медленно выдохнула и прикрыла глаза. Что это с ней? Она ведь недавно убила человека, а теперь боится войти в спальню к любимому мужчине? Что за глупости! Девушка фыркнула и гордо вскинула голову. Хоть щёки и пылали румянцем смущения, но Дана решилась. Сегодня она будет самой ласковой и послушной лисичкой.              И всё же ноги подводили самую ласковую и послушную лисичку. Дана знала, что в доме они одни, так что не стеснялась своего откровенного вида, но подойти к двери чёрной спальни грациозно и соблазнительно у неё не получилось: едва Дана увидела Давида, то сразу же споткнулась и едва не упала, зато смешно взмахнула рукой, восстанавливая равновесие. Давид был роскошен! Таким соблазнительным она его ещё не видела. Он остался верен своей любимой чёрно-красной гамме, но всё же удивил Дану: для этой ночи он выбрал алую рубашку и чёрные брюки, но не это так поразило девушку, а чёрная портупея, перетягивающая широкие плечи и грудь. Это было слишком соблазнительно, но в то же время настораживало: стало понятно, что не только Дана была настроена на серьёзный и, возможно, сложный урок.       Ей и так было нелегко! Пробка оказалась всё же больше, чем она ожидала, но это ещё было терпимо, а вот огромное количество смазки не столько помогло Дане, сколько добавило проблем: теперь металлическая пробка, казалось, так и норовила выскользнуть от малейшего движения, а тяжёлый хвост упрямо тянул вниз. И девушка совсем не хотела проверять, что будет, если она хоть немного расслабится.       Давид едва заметно улыбался, и это немного ободрило Дану, замершую перед ним в нерешительности. Он чуть наклонился и ласково взял её лицо в ладони.       — Ты снова испугана, моя дорогая? — очень тихо и вкрадчиво спросил Давид, заглядывая в её зелёные глаза, огромные от ужаса.       — Немного… переживаю…       Слова давались ей с трудом, Дана облизнулась и сглотнула, но боялась отвести взгляд. Хоть бы ей сегодня не пришлось говорить. Пусть делает, что захочет, только чтобы не заставлял её отвечать. Это всегда так невыносимо, будто под пытками.       — Доверься мне! Наш сегодняшний урок как раз об этом, — Давид наклонился ещё ниже и улыбался, пристально вглядываясь в Дану. — Сможешь ли ты мне полностью довериться и подчиниться?       — Я и так вам доверяю, вы же знаете!       — Вот так-то лучше! И я хочу, чтобы ты получила удовольствие от каждой минуты. Я обещаю, тебе понравится.       Давид закрепил свои слова коротким поцелуем, и Дана заулыбалась.       — И ещё. Ты прекрасна! Самая очаровательная лисичка! Ты будешь послушной лисичкой?       Дана кивнула молча, но продолжила смотреть ему в глаза, хоть и из-под ресниц.       — Умница! Ты должна беспрекословно выполнять всё, что я тебе прикажу. И за это тебя будет ждать награда. А ещё я хочу сразу тебя предупредить: лисички не разговаривают. Все остальные звуки я тебя разрешаю, не стоит сдерживаться. Но только ничего не говори. Всё понятно?       Дана вздохнула с облегчением и довольно закивала. Всё было предельно просто и понятно. И всё равно страшно. Ну почему ей так страшно? Но обжигающая любовная магия Давида с каждым мгновением становилась всё ощутимее, и Дана постепенно поддавалась ей. Тело наполнялось мягкой негой, и девушке тяжело было просто стоять. Пора.       Давид заметил озорной блеск в её глазах и одобрительно кивнул.       — У меня для тебя есть ещё кое-что. Чтобы ты была самой-самой послушной!       Дана ничуть не удивилась, когда увидела в его руках чокер с поводком, только прикрыла глаза, покорно подставляясь Давиду. Она ведь хорошая лисичка и будет слушаться своего Хозяина. От ощущения прохладной кожи на шее Дана прикусила губку и взволнованно выдохнула. Игра начиналась.       — Сними туфли, они тебе сегодня не нужны. Умница. А теперь на колени. Спинку ровнее, голову держи, ну и хвостик! Такой красивый пушистый хвостик должно быть хорошо видно.       Его голос вызывал мурашки, и Дана на секунду зажмурилась, чтобы унять волнение. До чего же интересно! Но сложно. Даже встать в правильную позу, прогнув спинку, выставив хвост, постоянно норовивший выскользнуть, оказалось не так уж и легко. А ведь надо будет ещё и двигаться, да не просто, а грациозно. Ох!       — Умница, — довольно промурлыкал Давид и поощрительно погладил её по изящной спинке ручкой поводка.       Дана выглядела потрясающе. Сегодняшний урок был проверкой её покорности и способности полностью ему довериться. После Церемонии Давид немного обеспокоился, что Дана может слишком возгордиться, что её бесконечный гонор может помешать их отношениям, так что теперь хотел убедиться, что всё идёт так, как и должно.       — И помни: сегодня никаких стоп-слов. Растворись в ощущениях и ни о чём не думай.       Если бы раньше ей сказали, что она сможет расслабиться, стоя на коленях, да ещё и на поводке, Дана бы не поверила. Даже страх не заставлял её покориться, она всё равно внутренне сопротивлялась. Но после Церемонии Дана убедилась, что Давид безумно её любит, что он — её мужчина, а она — его женщина, и между ними не может быть никаких преград. И раствориться в нём совсем не страшно, а очень даже приятно.       — Дверь открывается, игра начинается!       Голос Давида сочился самодовольством. Даже игры с непокорным Ярославом не приносили ему такого удовольствия. До чего же Дана прекрасна! Контраст чёрного белья с белоснежной кожей возбуждал Давида, а на большой пушистый рыжий хвост, украшавший круглую попку Даны, можно было смотреть вечно! Когда Дана покорно пробиралась в комнату, хвост шевелился в такт её медленным осторожным движениям, и Давид видел, как сложно девушке удерживать его. Но больно ей не было, хоть Давид выдал ей не самую маленькую пробку. Что ж, Дана оказалась способной ученицей. Осталось проверить, оценит ли она все прелести анального секса? Увы, далеко не все девушки чисто анатомически способны получать удовольствие от такого секса. Но что же Дана?       Давид остановился, но подтянул Дану за поводок поближе к ногам. Девушка едва заметно дрожала от волнения или возбуждения, но пока ещё была в состоянии выполнять его приказы.       — Моя красивая лисичка! Тебе нравится твой хвостик?       Он дёрнул поводок, и Дана испуганно взглянула на Давида. Для этого ей пришлось запрокинуть голову, но она не пожалела: Давид возвышался над ней, величественный и прекрасный! И девушка не смогла подавить стон возбуждения.       — Какая ты нетерпеливая! — хихикнул Давид, но всё же чуть отпустил поводок, и Дана тут же благодарно потёрлась щекой о его ногу. — Такая ласковая лисичка! Иди за мной, у меня для тебя есть задание. Надеюсь, ты такая же умелая, как и послушная.       Дана уже почти привыкла двигаться на четвереньках, только переживала, что хвост предательски выскочит. Но всё же приятное волнение усиливалось и туманило мысли. Дана слышала голос Давида, понимала его слова, но будто была в другом, странном мире, где стыд и похоть сплетались в тугой обжигающий комок. Невыносимо больно было прикоснуться к этим чувствам, но другого выхода у Даны не было, только лишь поддаться соблазну и раствориться в нём!       Она не сразу увидела на чёрном паркете фарфоровое блюдце с чем-то белым. Молоко. Всего лишь молоко. Но Давид уловил её первый страх и откровенно захохотал.       — Да, моя лисичка, это только первый урок, поэтому всего лишь молочко. Но так будет не всегда, скоро ты будешь готова к большему. А пока задание: ты должна вылакать всё и не разлить ни капли. За каждую каплю на паркете тебя ждёт наказание. Начнёшь по моей команде!       Дана откровенно потянулась, прижалась грудью к ледяному паркету и удобнее устроилась на локтях поближе к блюдцу. При этом она соблазнительно выгнулась, стараясь повыше поднять хвостик. Тяжёлый и жутко неудобный, но столь красивый.       — Ты будто читаешь мои мысли! — хихикнул Давид. — А теперь не шевелись.       Девушка напряглась. Приказ не шевелиться ничего хорошего не обещал, так что Дана замерла, тревожно прислушиваясь к движениям Давида. Она боялась оглянуться, но чувствовала, как он приподнял пышный хвост и коснулся горящих в возбуждении губ.       — Ты боишься? — спросил Давид, когда Дана вздрогнула в ответ на его прикосновение. — Доверься мне, тебе понравится.       Сопротивляться Дана всё равно не могла, ей оставалось только расслабиться и наслаждаться его прикосновениями. Давид был нежен: погладил кончиками пальцев, потом щедро нанёс холодную смазку и медленно ввёл что-то небольшое.       — Тише-тише! — засмеялся Давид. — Держи всё крепко и не вздумай выпустить из себя. И пей молочко.       Он закрепил свой приказ сильным шлепком по ягодице, но Дана в ответ лишь тихонько всхлипнула. Ей было не до боли, потому что она действительно была сосредоточена на том, чтобы держать игрушки и очень осторожно лакать молоко. Давид стал рядом с блюдечком, так что халтурить не получилось бы: приходилось работать только язычком. И это было бы не так сложно, если бы Давид не включил крошечный вибратор сразу же на максимальный режим, по крайней мере, Дана так это почувствовала. Она вздрогнула, взбрыкнула, едва не поперхнулась каплей молока, закашлялась и отстранилась от блюдца, чтобы не перевернуть его.       — Тише! Что это такое? — недовольно фыркнул Давид, и Дана услышала знакомый звук, когда ремень вытаскивают из брюк.       Ей показалось? Дана отшатнулась и села на паркете, совсем забыв обо всех наставлениях. Большая пробка и так давила на неё, да ещё и хвост тянул её наружу, и Дане приходилось сжиматься сильнее, а тут ещё и этот вибратор. Невыносимо раздражающий вибратор! Дане хотелось сжать бёдра, замереть, зажмуриться и наслаждаться, погрузиться в ощущения, но Давид был жесток. Она и забыла уже о поводке, но Давид дёрнул за него, и Дану швырнуло к полу и к ногам Давида.       — Будь послушной! Что я тебе приказал?       Он тянул за поводок, поднимая шею всё выше, а второй рукой провёл сложенным ремнём по бледной щеке. Ремень предупреждающе коснулся губ, и Давид усмехнулся тому, как испуганно, но покорно смотрела на него снизу вверх Дана.       — Продолжай. И ты уже разлила молоко. Ай-ай-ай! Как нехорошо!       От его голоса Дану бросало в дрожь. Какой же он… Хозяин! Он её Хозяин, и она должна быть покорной. И всё же… Дана не могла сдержать стоны удовольствия, как и не могла успокоиться и перестать вертеться. Давид, явно издеваясь, постоянно менял режимы вибрации, а Дана в ответ могла только слабо вскрикивать.       Но молоко никуда не делось. Она действительно его разлила, но собирать его с пола Давид не разрешил, так что теперь Дана старалась не разлить ни капельки. Такое простое задание превратилось в пытку. Девушка сжимала бёдра, вертелась и всхлипывала, так что постоянно прерывалась и чуть отстранялась от блюдца.       — Слишком медленно.       Тихий голос Давида прозвучал как раскат грома, и Дана посмотрела на него щенячьими глазами. Он же не накажет её?       — Старайся, если хочешь быть моей лисичкой.       Ледяной взгляд, капризно приподнятая губа, сложенный ремень в руке — опасная картина.       — И стань ровно! Ноги чуть шире, спинку ниже. Вот так!       Дана думала, что всё делает правильно, и уже наклонилась к молоку, когда удар полосой обжёг сразу обе ягодицы. Девушка вскрикнула и почти упала на паркет. Больно! Очень больно! Да ещё и Давид уменьшил вибрацию, и ничего не заглушало жгучую боль. Её крик ещё больше раздразнил Давида, и он сильно дёрнул за поводок, поднимая с пола.       — Я сказал, стань ровно!       Его жестокое движение и недовольный рык что-то сделали с ней: Дана будто выключилась, исчезла, растворилась. Её больше не было. Не было неудобства, стыда и страха, не было недовольства от его грубых движений, только бесконечное желание угодить ему, её Господину, её Хозяину.       Если бы она имела право, Дана бы попросила прощения, но ей пришлось лишь молча продолжить слизывать молоко с неудобного глубокого блюдечка.       Давид остался доволен. Он игриво погладил сложенным ремнём её влажную напряжённую спинку и уже совсем иначе, ласково и влюблённо проговорил:       — Ты всё разлила. Какая же ты грязнуля! Всё, хватит. Стой смирно.       Дана замерла и на всякий случай зажмурилась. Что он с ней сделает? Думать было сложно: хоть Давид и отключил вибрацию, но Дана всё же была слишком возбуждена. Ей было сложно стоять ровно, и только холод паркета немного приводил её в чувство. Давид освободил её от мучительно сладкой пытки вибратором, и Дана облегчённо выдохнула, но едва он коснулся хвоста, вздрогнула.       — Не бойся. Ты немного побудешь без хвостика. Расслабься!       Ноги подкосились, когда Давид медленно вытащил пробку. Дане захотелось рухнуть на пол и выдохнуть с облегчением, но нужно было стоять смирно.       — Вот так, моя маленькая. А теперь иди ко мне!       Давид сел на край кровати, и Дана очень медленно подобралась к его ногам. Что же он задумал? Дана была насторожена, и не зря: хоть Давид и сидел расслабленно, но возле него лежал ремень.       — Что такое? Ты испугалась? Не бойся, я не буду слишком сильно тебя наказывать. Я же обещал: тебе понравится. Иди же ко мне.       Его сладкая улыбка обещала невыносимую боль, но и такое же удовольствие, Дана это знала, поэтому медленно выдохнула и села у ног Давида, заинтересованно заглядывая в его зелёные глаза. Что же он ей подготовил?       Он медленно отстегнул поводок и игриво погладил Дану по розовеющей от смущения щечке. Давид ласкал и успокаивал Дану, медленно наполняя её магией. Этой ночью она должна быть послушной и расслабленной, иначе не оценит урок.       Давид протянул руки и как куклу поднял Дану на ноги. Теперь она была так близко, что хотелось прижать её, зацеловать, утащить в кровать, но нужно было продолжать урок, поэтому Давид поспешил устроить её в нужную позу. Ярослав отлично знал эту позу, но Дана удивилась и не понимала, что от неё хотят.       — Устраивайся удобнее на моих коленях, можешь подложить под себя подушку, если хочешь.       Он даже не стал злиться на неё за нерасторопность, только улыбнулся и сам уложил Дану на кровать, перекинув через колени. При этом тело полностью лежало на его коленях и кровати, а вот ноги упирались о пол, но Дана ещё не знала, что при этом Давид сможет жёстко контролировать её движения.       — Готова? Пришла пора наказать тебя за каждую капельку разлитого молока! Я даже не заставлю тебя считать, так что ты сможешь полностью погрузиться в ощущения.       Дана мгновенно всё поняла. В общем-то, было понятно, что её ожидает порка ещё до того, как она вошла в чёрную спальню, но так!.. Если в тот раз Давид удобно уложил её на подушки, то теперь Дана чувствовала себя в ловушке. Что-то в этой позе было неправильно. Пока Давид лишь поглаживал её по спине и попе, но даже от этого бежали мурашки по коже и дыхание сбивалось. Она даже испуганно всхлипнула, потому что в душе поднималось что-то такое тёмное и неведомое, с чем было невозможно встретиться, не то что совладать. Как же утомительно было ждать боли! Дана поёжилась, попыталась устроиться удобнее, но поняла, что Давид крепко держит её за поясницу, и ей осталось только уткнуться лицом в подушку и крепко её обнять.       — Вот умница! Ты же моя хорошая лисичка? Ты же будешь послушной девочкой? — ласково шептал Давид, всё ещё поглаживая Дану по попе.       Она дрожала под ним, повертелась, проверяя, можно ли выбраться из-под его ударов, но быстро затихла. Пора. Девочка готова.       — Раз.       Его голос утонул в свистящем звуке удара и почти мгновенном крике Даны.       — Два.       Он не дал ей прийти в себя, потому что она не должна была остывать. Важно было соблюдать темп, силу, не сбиваться с ритма и не давать Дане ни на секунду выпадать из облака сладкой боли. Она должна уходить всё глубже в подсознание, исчезать и растворяться, пока Давид не решит, что ей хватит и что пора её возвращать.       — Три.       Ей было больно. Такой боли она ещё не испытывала. Сильные удары ладонью, которыми щедро осыпал её Давид тот раз, теперь казались ласковыми и шуточными. Ремень обжигал, ремень был беспощаден, и от него нельзя было сбежать, потому что бил он широко, задевая сразу обе ягодицы. Едва Дана пыталась увернуться от нового удара, как Давид сильно вжимал ладонью её поясницу, и девушке становилось ещё больнее.       — Расслабься. И не вертись так! Ты сама себе делаешь хуже, — недовольно прошипел Давид, и Дана закусила губу, чтобы сдержать слёзы. — Я начинаю сначала. Раз!       Она закричала, как никогда раньше, но это помогло: казалось, что боль вышла вместе с криком и воздухом. Новый вдох и новая порция боли. И снова крик, на этот раз глухой и глубокий. Дана не слышала счёта, не слышала голоса Давида, только звук ремня, рассекающего воздух, но вскоре потеряла и его. Осталась только горячая боль, расходившаяся возбуждающей дрожью по телу. Давид была мастером, хоть Дана и не понимала это, скорее, только чувствовала: каждый новый удар был неуловимо сильнее предыдущего, но темп не менялся, так что тело теперь уже жадно ждало новой боли, чтобы ответить на неё удовольствием. Дыхание сбивалось, между ног было горячо и мокро, Дана царапала и кусала подушку, скулила и всхлипывала, но не просила остановиться.       Пока что ей было хорошо, но Дана ещё не ушла туда, в уютную темноту запретных удовольствий. Давид это понимал, но чутко следил за дыханием, за движениями Даны, буквально ловил малейший ответ её тела и наконец-то дождался момента, когда она полностью расслабилась. Теперь он придерживал её за спинку, чтобы она не соскользнула с колен, но темпа не сбавлял, хоть белая кожа Даны и стала уже алой.       Это случилось с ней снова, и на этот раз она не испугалась. Не было больше ни боли, ни возбуждения, только бесконечное чувство лёгкости. Дана не чувствовала тела, не знала, дышит ли, бьётся ли её сердце. Не было больше мыслей, но и не было страхов, стыда, вины и гнева. Боль увела её глубоко-глубоко, прямо к растерянному хаотичному подсознанию. Там было что-то тёмное, но уютное и сладкое, ещё немного, и Дана коснётся его и поймёт…       — Дана, — нараспев позвал Давид, и та выдохнула немного сердито. — Дана, пора возвращаться.       Возвращаться не хотелось. Дана поняла, что едва она выскользнет из этой сладкой темноты, как сразу же утонет в боли. Тело горело, сердце безумно билось, дыхание было шумным и частым, но Дана всё же задыхалась. Теперь боль была отрезвляющей: Давид медленно, но всё ещё ощутимо шлёпал Дану ладонью, и каждый удар ощущался всё отчётливее. В какой-то момент Дана очнулась полностью, поняла, что больше не вернётся в то блаженное чувство лёгкости, и недовольно заворочалась в попытке выбраться. Она устала, она злилась, что Давид не дал ей ещё немного побыть в том прекрасном состоянии, но и сил сопротивляться у неё не было.       — Всё-всё. Заканчиваем. Но на этом игра не заканчивается, ты всё ещё лисичка, так что ничего не говори.       Давид ласково и успокаивающе погладил пылающие ягодицы, наслаждаясь тем, как Дана потихоньку затихает под его руками, а потом переложил на кровать. Девушка довольно вытянулась на подушках, но спинка её оставалась напряжённой, что сразу же не понравилось Давиду.       — Маленькая моя лисичка, ты на меня обиделась? Не надо отвечать, я и так всё чувствую. Ты ещё только учишься, так что доверься мне. В этой спальне есть место не только для боли, и я хочу научить тебя всему, дать тебе попробовать всё.       Он лежал рядом и гладил напряжённую спинку Даны кончиками пальцев. Давид никуда не спешил, но и не был особо доволен Даной. Она слишком легко поддавалась боли. Слишком! И на этот раз Давид с трудом вернул её из сабспейса, чуть не пропустил момент, когда ушла бы слишком глубоко. И теперь она была недовольна этим. Что ж, придётся обсудить с ней правила, а пока…       Дана вздрогнула и оглянулась, потому что впервые после порки она почувствовала нечто некомфортное — ледяную смазку и металлическую пробку.       — Не бойся, моя маленькая. Лисичке пора возвращаться к своему Хозяину.       Она не была уверена, что готова продолжать. Тело было таким чувствительным, что металлическая пробка сразу же вызвала стон и мурашки удовольствия. Когда Дана засовывала её сама, то испытывала лишь боль и стыд, но сейчас… Ох, её будто пронзило током! Да ещё и Давид решил поправить ей хвост, и от этого движения Дана сжалась и замерла. Да что это? Что происходит? Это не было похоже на привычное удовольствие от секса или от боли при порке! Нет! Это было нечто намного острее, сильнее, безумнее!       — Даже так? — засмеялся Давид, заметив, как похотливо выгнулась Дану. — Моя ты сладкая! А теперь вставай, поводок ждёт свою послушную лисичку!       Сесть на кровати Дана не смогла — попа горела огнём, в общем, как и всё тело. Но Давиду это и не нужно было, он сразу же поставил её на колени на мягком ковре, а сам удобнее устроился на кровати. Давид не спешил. Он сидел, широко расставив ноги, так что Дана оказалась между ними, и смотрел на неё надменно и с довольной усмешкой. Он играл с поводком, держал его натянутым, чтобы Дана оставалась близко, но то и дело касался её лица кожаным ремешком. Дана щурилась, но не отворачивалась. Она ждала приказов и не понимала, чего же Давид ждёт? Она ведь и так уже возбуждена! Томное расслабление после порки перешло в обжигающее желание, и Дана нетерпеливо вертелась, вопросительно заглядывая Давиду в глаза.       — Ох, ты оживилась! Я знаю, что тебе нужно сделать! Иди ко мне и покажи, как сильно ты меня любишь!       Его расслабленная и вызывающая поза явно говорила, что именно должна сделать Дана, и она была готова. Удобнее устроилась на коленях, выгнула спинку и очень медленно стала пробираться вверх. Настроение её стремительно улучшалось. Наконец-то ей разрешили действовать!       Давид уже давно был возбуждён, но Дана заметила это только сейчас. Он чуть откинулся на кровати и игриво смотрел на Дану, осторожно расстегнувшую ширинку и неспешно достающую налитый член. Дана заметила его внимательный взгляд и в ответ преданно заглянула в зелёные глаза Давида. Она была покорной, но на алых губах играла усмешка: ещё пару мгновений, и Давид снова окажется в её власти. Дана обожала делать ему минет! Это были моменты её триумфа и полного доверия от Давида. Её строгий Отец растворялся в ней, становился мягким и податливым, таким ласковым, как домашний котик. И так же довольно мурлыкал в ответ на её ласки. О, Дана умела быть ласковой и жестокой, умела разжигать огонь и гасить его. И сегодня она снова покажет, на что способна!       Дана нарочито медленно облизнула алые губы, на мгновение коснулась кончиком языка головки, захватывая капельку солоноватой смазки, и дразнясь взглянула на Давида. Он не смотрел на неё, сидел, довольно прикрыв глаза. Он совсем отпустил поводок, и Дана поняла, что пока у неё полная свобода действий, но долго ли так будет? Что ж, не стоит тратить время зря, пора приступать к самому вкусному!       Ей показалось, или сегодня член Давида был не таким толстым? Дана обхватила его ладонью у основания, но пока не сжимала крепко, давая ему налиться возбуждением. Пока она играла мягким языком и пухлыми губами с широкой головкой, лишь чуть облизывая её, но ещё не запуская глубоко в рот. Теперь уже и она довольно прикрыла глаза: странно, но когда она так крепко держала член, ласкала его, дразня и возбуждая, то возбуждалась сама! Это было медленное сладкое томное удовольствие, которое можно было сравнить с её любимым вином. Дана будто напивалась в этот момент сексуальной силой Давида.       Быстро наигравшись с головкой, девушка устроилась удобнее, упёрлась свободной рукой в бедро мужчины и снова облизнулась, украдкой взглянув на Давида. Он доверял ей, поэтому так и не открыл глаза, только наслаждался, чуть откинувшись на кровати. Дана знала, что он не любит, когда слюны слишком много, но девушка не могла удержаться. Сегодня она была так возбуждена! Поэтому медленно провела широким мягким языком от головки к мошонке и обратно, щедро смазывая толстый член слюной. Теперь рука ей мешала, Дана знала, что справится и без рук, поэтому лишь игриво пощекотала острыми ногтиками мошонку. Брюки, лишь чуть спущенные, не давали Дане особенно разгуляться, поэтому приходилось особое внимание уделять лишь члену, налитому и нетерпеливо подрагивающему. Дана чуть приподнялась и обхватила губами головку, жадно всосала её, но быстро отпустила, потому что хотела захватить весь член, насколько сможет, конечно. С каждым разом она становилась всё более опытной и умелой, но понимала, что ей ещё есть к чему стремиться. Вот и сейчас она выбрала идеальный угол и стала медленно насаживаться на член, запускать его всё глубже. Она не спешила: знала, что Давид наслаждается ласковыми, но сильными движениями её губ и языка. Головка уткнулась в нёбо, и Дана замерла на несколько томительных секунд, плотно обхватив член губами. Она ещё не могла заглотить его полностью, но уже кое-чему научилась, поэтому стала медленно, очень-очень медленно двигаться вверх-вниз, запуская член всё глубже. Она дышала спокойно и размеренно, прикрыла глаза и сосредоточилась на движениях. Миллиметр за миллиметром толстый член погружался в горячее и мокрое горло, и Дана впервые услышала тихий стон Давида! Это настолько впечатлило её, что девушка замерла, придерживая член рукой, чтобы он не выскользнул. Давид всегда был до холодности сдержан, так что такой стон стал особенным комплиментом для Даны.       Давид поощрительно погладил Дану по волосам, и ей показалось, что он её отталкивает.       — Котик, ты у меня такая молодец, — медленно проговорил Давид. — Вот только я теперь весь в помаде, а ты же знаешь правила! Пора прибраться!       Девушка соскользнула с члена, выпустив его с мокрым, сочным звуком, и хитро улыбнулась. О, она знала его правила! Давид всегда делал вид, что ненавидит следы алой помаде на члене и мошонке, но на самом деле… Ох, это была их маленькая игра! Дана прекрасно понимала, что стойкую помаду так просто с кожи не слижешь, но если очень постараться…       В общем, пришла пора браться за работу. Дана улыбнулась, уселась удобнее, двумя ладонями взялась за толстый член, ещё больше размазывая помаду, и принялась облизывать головку, спускаясь всё ниже, не пропуская ни одного миллиметра. Она увлекалась, это было слишком заметно. Зажмурилась, двигала языком и руками всё быстрее, сосала сильнее, совсем забыв, что это лишь прелюдия, поэтому удивилась и даже чуть обиделась, когда Давид холодно приказал:       — Хватит.       Дана опустилась на паркет и демонстративно недовольно вытерла слюну и помаду с подбородка. Она ведь старалась, только вошла во вкус, а Давид так жёстко всё прекратил! Она даже не смотрела на то, как он медленно одевается. Настроение было испорчено, хоть Дана и понимала, что вечер ещё не закончен.       Недовольство Даны только позабавило Давида. Он уже заметил, что она не любит, когда мешают её планам, даже таким. Всё должно быть по-её! Но не этой ночью и не в этой спальне. Пора напомнить Дане её место.       — Иди ко мне, моя лисичка!       Давид подтянул поводок, и Дана вынуждена была подняться на ноги. Он медленно наматывал ремешок на руку, и девушка неумолимо приближалась к его лицу. Что-то опасное и совсем не игривое во взгляде Давида заставило Дану перестать дышать и лишь неотрывно смотреть в зелёные чуть прищуренные глаза. Страх и бесконечный восторг пробежали искорками по телу, согревая его внезапно вспыхнувшей страстью. Этот мужчина был смертельно опасен, и поэтому особо притягателен.       Второй рукой Давид коснулся волос Даны, и девушка зажмурилась, потянулась вперёд, подставляясь под поцелуй, и снова удивлённо и чуть недовольно отстранилась, не получив желаемое. На этот раз Давид был жестоким: он ловко перехватил шёлковые волосы, затянутые в хвост, резко намотал их на руку и потянул, запрокидывая Дане голову. Она зашипела, зато распахнула глаза и посмотрела вызывающе.       — Это ещё что такое? Будь послушной лисичкой! Или придётся тебя выгнать.       Дана не могла так быстро погасить недовольство во взгляде, но Давид улыбнулся и очень медленно наклонился к её алым губам. Едва коснулся нижней губки кончиком языка, прислушиваясь к тому, как замерла девушка, и лишь потом поцеловал крепко и страстно, вливая в неё сладкую магию, от которой кружилась голова и слабело тело. Дана устала, но в то же время стала такой чувствительной, что поцелуй и без магии мгновенно возбудил её. Ноги не слушались, было сложно стоять, хотелось лечь на кровать и отдаться на растерзание этому опасному зверю, но Дана догадывалась, что отдыхать ещё рано. Да и жёсткие прикосновения Давида вызывали дрожь нетерпения. Как долго он будет её мучить?       Он наслаждался её нетерпеливой вознёй, понимал, что она сама причиняет себе боль, когда вертится в его крепкой хватке: дёргает волосы, затягивает ошейник, неловко подставляет губы под острые зубы в страстных поцелуях. До чего же непослушная девчонка! Сколько уроков ей предстоит ещё выучить?.. Давид отпустил хвост и легонько шлёпнул Дану по попе, лишь чтобы привести её в чувство.       — Урок продолжается, моя маленькая лисичка!       Давид отступил, но не отпустил поводок, оставив его натянутым. Дана стояла прямо, внимательно следила за Давидом и ничего пока не понимала.       — На колени. И иди за мной.       Он приказал коротко и отрывисто, и от его строгого тона мурашки побежали по коже. Лисичка снова стала изящной и покорной. Эта игра ей особенно нравилась! Что ещё он задумал? Чтобы узнать это требовалось подчиниться и подыграть, поэтому Дана красиво выгнула спинку, выставила пушистый хвостик и, припадая к паркету, кралась за Давидом. Он вёл её к мягкому ковру, и Дана догадалась, что сегодня её колени будут нещадно стёрты. Любимая поза Давида добавляла острых ощущений в их игру!       Но пока Давид не спешил. Он медленно вёл Дану за собой, пока не натягивая поводок. Смотреть на то, как изящно двигается его послушная лисичка, можно было вечно! Но даже он уже терял терпение. Не для этого он привёл её сюда этой ночью! Пора приступать к самой приятной части. Дане тоже уже не терпелось: хоть Давид и остановил её посреди комнаты и теперь дразнился, поглаживая её по спинке кончиком поводка, но девушка и так не могла стоять спокойно, всё вертелась и беспокойно вздрагивала в ответ на любое прикосновение.       — Стой спокойно! У меня для тебя сюрприз.       Давид стал на одно колено и наклонился так близко к лицу Даны, что девушка чуть отстранилась. Хоть игра её и заводила, но всё же лёгкий испуг Дана побороть не могла. И не зря! Давид неспешно отстегнул поводок от ошейника, и девушка уже облегчённо выдохнула, но почти сразу же испуганно отстранилась, потому что заметила кляп, внезапно появившийся в его руке. Чёрный шарик кляпа не сулил ничего хорошего, и Дана сердито фыркнула.       — Ну-ну! — Давид покачал головой, но улыбнулся тепло. — Открой ротик и не дёргайся. Вот так!       Это было ещё хуже, чем поводок! Едва чёрный шарик оказался у её губ, Дана отстранилась, будто не понимая, чего от неё хотят. Нет-нет! Она и так молчит, не говорит ни слова, так зачем же закрывать ей рот? На поводок она согласилась ещё в коридоре, но кляп!.. Нет, она не хочет! Если ей станет больно и неприятно, если она захочет прекратить, то как же она об этом скажет?       — Что за взгляд? Дана, я не причиню тебе вреда, ты же знаешь! А пока не порть игру и открой ротик!       Его голос снова туманил разум, и Дана невольно подалась вперёд. Давид коснулся её губ большим пальцем, провёл сверху вниз, нещадно размазывая помаду, задержался на нижней губе, чуть оттягивая её. Девушка всё поняла: подчиняясь его движению и растворяясь в соблазнительном взгляде искристых зелёных глаз, она открыла рот в полустоне.       — Вот так. Моя умница, моя самая любимая девочка! — ворковал Давид, вкладывая чёрный шарик в покорно открытый рот. — Доверься мне, и ты не пожалеешь!       Она не могла больше думать. Вот этот последний шаг в их сегодняшней игре в покорность окончательно сломил её. Дане хотелось, чтобы это быстрее прекратилось, но в то же время было безумно интересно, что же будет дальше. Ведь всё это было лишь прелюдией, невыносимо долгой и мучительно соблазнительной.       Давид почувствовал, что она готова. Хоть она и потушила вызывающий взгляд и послушно опустила голову, но тело её горело в нетерпении, и Дана бесконечно извивалась, вертелась, никак не могла стать ровно, хоть, наверное, и сама этого не замечала. Она снова утонула в омуте запутанных чувств, и Давид хотел погрузить её на самое дно, чтобы потом поднять на небеса. Ох, как много ей ещё предстоит испытать!       Эта простая и немного грубая поза не зря была его любимой. Она была универсальной. И его жертва была так беззащитна перед ним! Вот и сейчас Давид устраивался на коленях сзади, но ещё даже не касался ни Даны, ни пышного хвоста, только наслаждался зрелищем. Если бы он хотел, он мог бы сделать ей невыносимо больно, но нет, ещё не время. Хоть сегодня Дана и не была идеальной лисичкой, но она заслужила удовольствия. Нового удовольствия!       Он положил руку на влажную поясницу, и Дана мгновенно выровнялась, стала смирно и красиво. Как любит Давид. Она ждала, но Давид не спешил. Он медленно приподнял длинный лисий хвост и лишь чуть коснулся головкой мокрых горячих губ, но Дана застонала так громко, что даже кляп не смог скрыть бесконечную похоть в этом звуке.       — Что такое, моя лисичка? Есть что-то, что тебе особенно нравится? — прошептал Давид, склоняясь над Даной и чуть оттягивая хвост.       Стон стал совсем уж диким. Дана больше не могла заставлять себя стоять смирно и красиво — она рухнула грудью на пол, уткнулась лбом в вытянутые руки и почти завыла. Удовольствие было мучительным, сводящим с ума и отключающим сознание. Как бы сильно, долго и искусно ни ебал её Давид, но такого она ещё не испытывала! И осознание того, от чего именно ей так хорошо, только обостряло внезапный оргазм — все ощущения сконцентрировались вокруг пробки, а от неё разливались по телу, расходились, будто разряды тока.       Давид лишь удовлетворённо хмыкнул и с садистской медлительностью засунул пробку настолько глубоко, насколько было возможно. Дана заскулила и обессиленно распласталась под ним, так что ему пришлось поддерживать её за бёдра, чтобы войти. Слишком тесно! Он зарычал глухо и недовольно, ощутив, что долго так не выдержит. Пробка сжимала Дану изнутри, поэтому толстому члену нелегко было протиснуться, а тут ещё и девушка забилась в новом оргазме и попыталась выскользнуть из крепкой хватки Давида. Или ему это показалось?       Сильный удар по ещё пылающей ягодице привёл Дану в чувство: она вскрикнула, хоть кляп и заглушил этот звук, и как строптивая кобылка дёрнулась, собираясь сбросить Давида.       — Стой ровно! — зарычал Давид ей на ухо и, резко отстранившись и вытащив член, несколько раз сильно ударил Дану по алым ягодицам. — Это твой последний шанс.       Ничего хорошего его рык не предвещал, но Дана слабо понимала, что происходит. Она ещё не отошла от внезапных оргазмов, слишком острых и потому мучительных, но боль подсказала ей, что лучше замереть. Пусть делает, что должен, ей уже ничего не нужно…       Странное опустошение охватило её, поэтому она почти не замечала, что делает с ней Давид. Ничего такого, просто медленно входит, устраивается удобнее, ищет лучший угол, чтобы и самому получить долгожданное удовольствие. Весь этот вечер он был на грани, был слишком возбуждён одним лишь видом прекрасной Даны, ползающей у его ног! И теперь пришла пора получить заслуженную награду.       Он снова поднял хвост, придерживая его, чтобы не мешал, второй рукой же крепко впился в белое бедро, но удержать Дану оказалось не так легко. Она с трудом стояла на коленях, больше лежала на груди и отчаянно скулила. Каждое движение Давида вызывало волны всё того же сокрушительного удовольствия. Такого сладкого, убийственно сладкого и… запретного! Она не хотела даже думать об этом, но не могла и скрыть от себя: движение толстого члена лишь чуть обостряли ощущения, а основным же источником была толстая пробка в узкой попке. И каждый сильный толчок Давида, и слабые движения хвоста вызывали животные хриплые стоны и неожиданные слёзы.       — Ты сегодня такая тугая! — промурлыкал Давид, снова наклоняясь к Дане, распластавшейся под ним. — Я вижу, что тебе и так хорошо, но не могу сдержаться. Это моя тебе награда за хороший урок!       Хоть говорил он много, но дышал уже часто и хрипло. Чем несдержаннее стонала и отчаяннее вертелась под ним Дана, тем сложнее Давиду было контролировать себя. И всё же у него были особые планы на эту ночь, и он не собирался от них отказываться! Поэтому замер, устроившись удобнее и привычно уже приподнимая пушистый хвост, и позволил Дане немного прийти в себя. Она затихала, хоть и поскуливала, и всхлипывала, но зато уже ровно стояла на коленях.       Давид не сомневался, что сюрприз ей понравится, но всё же хихикнул, когда Дана вскрикнула, точнее сердито замычала в кляп и тут же сладко застонала, уткнувшись лбом в мягкий ковёр. Что-то произошло, и член Давида стал огромным! Таким толстым, что едва мог двигаться в горячей тесноте Даны. Давид не спешил: знал, что делает, и знал, как на это реагируют его любовники и любовницы. Нужно лишь дать ей немного привыкнуть! О, через несколько томительных мгновений она сама похотливо завертится, насаживаясь на удивительным образом увеличившийся член. Слишком толстый, слишком твёрдым, нещадно растягивавшим Дану изнутри, прижимавший пробку в такой чувствительной попке!       Он не ошибся. Дана возмущённо и испуганно мычала лишь несколько секунд, потом же замерла, расслабляясь и восстанавливая дыхание, и нетерпеливо завозилась, не смея слишком дёргаться, но и не вынося больше бездействия Давида. Он тоже не мог уже больше терпеть. Теперь она готова! Давид отпустил хвост и крепко обхватил бёдра Даны, впиваясь в них ногтями. Эта боль показалась ей даже пикантной, по крайней мере, неудобства она не вызывала, разве что цепкие пальцы Давида не давали ей двигаться. Зато двигался Давид! Ох, теперь он не сдерживался, и Дана вдруг ощутила себя такой маленькой и лёгкой — её шатало от его сильных толчков, и только его руки удерживали её на коленях. Дана чувствовала, что всё скоро закончится, слишком быстро! Она ещё не успела распробовать новое острое удовольствие, насытиться ним, впитать каждую секунду сводящих с ума ощущений! Нет-нет!       И всё же думать она не могла: только раствориться в ошеломляющем оргазме. Грубые движения Давида вызывали боль, которая сливалась с необыкновенным наслаждением, усиливая его и делая невыносимым. Дана не выдержала: жалобно вскрикнула, заскулила в кляп и, всхлипывая, упала на ковёр. Горячая, мокрая, истерзанная оргазмами — она нуждалась в отдыхе. Вот только…       Давид отстранился неожиданно резко и грубо, и Дана очнулась от ощущения пустоты. Уже всё? Она приподнялась на локтях и уже собиралась встать, как вдруг Давид потянул за пушистый хвост. Хоть он и старался сделать это медленно, но Дана всё равно сердито замычала в кляп: после стольких оргазмов она была зажатой и чувствительной, и теперь движение пробки ужалило её. Немного неприятно — и снова пустота! А ведь так хорошо было чувствовать в себе толстый член и эту пробку!..       — М-м-м!.. — Дана уже не сдерживалась: она возмущённо закричала, но звук утонул в злом окрике Давида:       — Не дёргайся! И стань красиво!       Что он задумал? Теперь уже дрожь страха, а не возбуждения пробежала по разгорячённой спинке: толстая головка члена коснулась ануса, мгновенно сжавшегося.       — Расслабься, я не буду входить, — хрипло прошептал Давид и нежно погладил её поясницу кончиками пальцев.       Это была чистая магия — иначе Дана ни за что бы не расслабилась. Она боялась! И даже первые анальные оргазмы не успокоили её. Ей будет ужасно больно, и она не готова…       Но пока Давид не делал ничего такого, лишь вложил член между крепких ягодиц и прижал его головку к анусу, теперь чуть более расслабленному, но, конечно же, не готовому к полноценному сексу. Ничего, Давид не спешил. И всё же навалился на Дану, покорно замершую под ним, упираясь всё сильнее и проталкиваясь всё глубже. Дана не сопротивлялась: магия сделала её излишне чувствительной, и нахальное продвижение толстого члена, в первые секунды ошеломившее её, теперь вызвало целую бурю ощущений. Дану будто ударило молнией, от чего сердце пропустило удар, а тело вдруг обмякло, и девушка потеряла последний контроль. Она задохнулась в стоне, вцепилась ногтями в ковёр и упала, как подкошенная. Слишком остро! Слишком хорошо! Лучше, чем боль, слаще, чем кровь!..       Он не ожидал, что сможет войти, даже если уменьшит член до привычного размера. Дана ещё не готова! Но всё же смог ввести толстую головку почти полностью, и этого было достаточно: Дана была слишком тугой, да ещё и снова кончала, сжималась, билась под ним, так что Давид не выдержал и нескольких секунд. И всё же с особым наслаждением застонал, когда горячая сперма толчками выливалась в горячую попку Даны. До чего же хорошо ему было именно с этой девушкой! Девушкой, потерявшей сознание от ошеломляющих оргазмов, и теперь лежавшей под ним. Давид не спешил. Теперь, когда Дана была тихой и покорной и не могла сердито вытолкнуть его, Давид наслаждался каждой секундой, поглаживал покрытую бисеринками пота спинку, перебирал шёлковые волосы, но не двигался, ни вперёд, ни назад. Время замерло и для него, и для Даны. И Давид хотел впитать этот сладкий момент до последней капли.              Она пришла в себя и не сразу поняла, где находится. Дана будто выплывала из тягучего сладкого сна и никак не могла проснуться, и только прикосновение Давида заставило её вздрогнуть.       — Котик, ты как? — промурлыкал Давид, наклоняясь к ней, но Дана только недовольно завозилась в шёлке постели.       Она была в чёрной спальне Давида, поэтому не могла понять, что ей делать. Игра закончилась? Всё закончилось? Или будет ещё продолжение, и Давид лишь даёт ей время, чтобы отдохнуть и прийти в себя?       — Ну что ты? Всё хорошо. Игра закончилась, ты можешь мне отвечать, — угадывая её мысли, терпеливо пояснил Давид.       Но девушку это не особо успокоило. После бури чувств ей хотелось спокойствия и одиночества, хотелось всё вспомнить, обдумать, понять и принять. Но близость Давида, такого же ослепительно красивого, как и в начале игры, смущала её. Он ведь так и не разделся! Даже не снял чёрную портупею! А вот Дана была полностью обнажённой, но теперь была благодарна Давиду за такую заботу: её тело было слишком чувствительным, до раздражения и боли, так что даже прикосновение холодного шёлка не успокаивали её.       Боль… Боли было много. Дана зажмурилась, откинулась в подушках, ускользая от Давида, и прикусила губу, чтобы сдержать стон. Тело было измученным, тело было уставшим, тело было избитым. Бёдра и ягодицы жгло огнём, стёртые локти и колени тоже подпекало, но самой неприятной была боль внутри. Даже не боль, а что-то такое, чего она всегда боялась. Боялась, что он всё-таки доберётся туда, и что это будет невыносимо, ужасно, но… Ладно, Дана обманывала себя — сейчас она испытывала лишь небольшой дискомфорт, но усиливала его своими страхами. А ведь ей было так хорошо, как никогда ранее!       — Что с тобой? Дана, всё хорошо? Ты какая-то молчаливая.       Давид заботливо наклонился над ней и поцеловал в висок.       — Ты хочешь о чём-то поговорить? Или спросить?       Она молчала, только отвернулась, чтобы он не заметил стыдливого румянца. Да что это с ней? Она ведь сама хотела быть лучше братьев во всём! И в анальном сексе тоже. Так что же теперь не так? Да, это был лишь первый шаг, но это оказалось так хорошо!..       Вот! В этом-то и дело! Слишком хорошо, непозволительно хорошо. Лучше, чем обычный секс! Почему ей вообще настолько понравилось это?.. И ведь это лишь начало, а что же будет дальше?       — Котик, так не пойдёт. Говори со мной!       Ласковые интонации сменились требованием, и Дана поспешила повернуться к Давиду, но почти сразу же отвела взгляд.       — Я… Мне надо время, чтобы понять… — она растерялась и долго не могла подобрать слова.       — Что понять? — Давид выждал ещё немного и принялся пояснять, ласково поглаживая открытое плечо Даны. — Я рад, что тебе понравилось. Не все девушки способны получать удовольствие от такого секса, многие лишь терпят, но не ты. Ох, как ты была прекрасна, когда стонала подо мной! Впереди у нас ещё много уроков, но ты порадовала меня уже сейчас. Вот только над подчинением ещё нужно поработать: ты всё время пыталась вырваться и диктовать свои правила. Так не пойдёт. Придётся учить тебя выполнять мои команды беспрекословно и с удовольствием!       — Зачем надо было затыкать мне рот? — сердито фыркнула Дана, заворачиваясь в простыню.       Настроение у неё было не романтическое. Хотелось бить посуду, а потом пить вино и есть шоколад.       — Чтобы ты не огрызалась, это же очевидно! — хохотнул Давид.       Он так и лежал рядом на боку, подперев голову и не сводя взгляда с Даны.       — Я же говорю: ты совершенно не умеешь подчиняться. И даже роль лисички далась тебе с трудом. Думаю, надо будет сделать тебя кошечкой, моей ласковой кошечкой на целый день, что скажешь?       — Целый день?! — вскрикнула Дана, села в постели, забыв об избитой попке, и зло зашипела от боли. — Это слишком долго! Что мне делать целый день?       — Как это что? Ублажать меня, быть ласковой и послушной, делать всё, что я прикажу. Ох, как ты злишься! Вижу, это именно то, что тебе нужно! И учти, пока ты не выучишь этот урок, я не позволю тебе уйти в сабспейс при порке.       Видя её замешательство, Давид пояснил:       — От боли ты уходишь глубоко-глубоко, туда, где хорошо и спокойно. Так вот: я не допущу такого состояния, пока ты этого не заслужишь. И не обижайся на меня: это для твоего же блага. А пока отдыхай, ты славно потрудилась этой ночью.       Давид наклонился и медленно и нежно поцеловал Дану в мягкие губы. Она не ответила на поцелуй — действительно обижалась и не хотела сейчас ничего, но такая мягкость Давида её удивила. Он осторожно встал с кровати и тихо вышел из комнаты. Что ж, это было идеальное завершение удивительной ночи. Дана впервые уснула мгновенно и спала сладко и долго. И видела сны.