Маленькая русалочка Электра и Цубаса

Мы в долине кукол вечно спим, Нечто держит изнутри, Себе я не принадлежу, Я себя не нахожу. Слишком далеко зашла, И теперь кричу своё о да, Смертью гаснущей звезды В той долине, В той долине. Marina and the Diamonds, Valley of the Dolls.

      Переливались волны на поверхности золотыми столбами солнечного света, а веселые пузырьки маленькими упругими мячиками всплывали наверх и растворялись в воде, сплетая с океаном дыхание русалки.       Электра любовалась ясным днём и красотой радужных волн, прокатывающихся по поверхности и уходящих гребнем вниз, и думала, подняться ли ей или поплыть к скале, у которой опустился тот самый затонувший рыбацкий сейнер?       Электра любила солнце и соленый ветер, но интереснее взглянуть на корабль, на котором ходили несколько часов назад человеческие моряки. Закусив губу, Электра с трудом выбрала — хотя и взглянуть на чистое небо ей очень хотелось.       Нынче во дворце праздник, нынче Электра празднует семнадцать. Но сама виновница торжества не готовится к пиру. Она сбежала на прогулку ото всех, совсем одна, хотя знала, что скажет отец…       Ты уже слишком взрослая, Электра. Ты должна нести ответственность за свои действия, а пока я вижу лишь эгоистичного ребёнка, который делает что вздумается.       А как будет возмущён Себастьян!       Ваше Величество весь извёлся, понимаешь ли ты, что у царя Атлантики нет времени на волнения по таким глупостям? Его присутствие требуется в совершено других, более важных вопросах.       Электра усмехнулась и спешно поплыла, извивая плавно свой черно-фиолетовый, с розовыми переливами хвост, завершающийся плоской вуалью плавника. Собственно, она и не планирует никого во всё это посвящать, верно? Да и к Стене она не поплывёт, так что ничего страшного не произойдёт…       Огибая Середину так, чтобы её не заметил и не остановил кто-либо из знакомых, маленькая русалочка торопилась оказаться в пустых водах, крепко сжимая в руке котомку из прочно сплетённой рыбацкой сети. В неё-то она и положит найденные на сейнере сокровища, ведь кто знает, что хранит каждый потопленный корабль…       Гладко обтекала её тело вода, настроение было приподнятое… Белые, в розовый отлив, точно перламутровая раковина, волосы Электры клубком вились за её плечами. Морских обитателей она избегала: погружённой в свои мысли русалке это было нетрудно — так что очень скоро она оказалась в пустых водах, которые пересекало холодное течение. Здесь-то, на отроге подводной скалы, и засел утащенный под воду щупальцами гигантской Твари сейнер…       Высокие серые скалы, поросшие анемонами и кораллами были чем дальше к Бездне, тем более безжизненными. Ущелье уходило в глубину метров на десять, завершаясь острыми пиками, между которых неспешно плавали небольшие редкие рыбки. Электра, спрятавшись за одну из скал и обхватив рукой холодный камень, осторожно выглянула и улыбнулась. А вот и оно, её судно с сокровищами! Она тихонько махнула хвостом и поплыла навстречу ему, извиваясь при каждом толчке подобно змее.       Белый сейнер с красной полосой по борту казался под водой призраком. Высокая мачта была располовинена, точно нечто гигантское обхватило её и сломало. Сорванный кошельковый невод, словно гигантский круглый рот незримого чудовища, встал враспор между двух скал и накрепко там застрял. Некогда этот отцеживающий рот ловил рыбу и таких же русалок, как Электра, а теперь обречён навсегда остаться на дне Атлантики. Сетное полотно опасно посверкивало в редко падающих на глубину лучах далёкого солнца, и Электру вдруг пробрала дрожь, едва она подумала о том, как легко запутаться в этих сетях, завернуться в их колючие объятия и попасть в плен.       Кораблик был простой: одна широкая палуба, на корме — промысловая площадка, или место сечи, как говорили русалки. Где-то в сердце теплоходика находилось машинное отделение, рубка, каюты и самые страшные части — рыбный трюм и трюм для невода… Электра знала строение таких сейнеров, как этот, наперечёт: в каких только она не побывала? На борту этого она прочла начертанное чьей-то рукой по трафарету слово: «БРОДЯГА». Усмехнувшись, закинула свою сумку на плечо и нырнула наконец на палубу, засновала между мачтами, завилась рыбкой, глядя на редкие моряцкие останки.       Какие-то прибрал океан, какие-то, сметённые с борта мощными ударами о воду при погружении, были раздавлены днищем корабля или уже утащены на дно акулами. Они и здесь будут плавать в поисках наживы вместе с другими хищницами — муренами, дальними родичами самой Электры, но главное им не попасться.       Девушка вдруг обратила внимание на тело моряка, придавленное перевёрнутым рефрижератором безо всякой возможности покинуть борт «Бродяги» даже после смерти. Электра спустилась к нему ниже. Не каждый раз можно увидеть так близко человека и при этом остаться невредимой. Но что греха таить, люди всегда завораживали её.       Она с интересом приблизилась к хладному мертвецу, лежащему на спине. Глаза его были открыты и затянуты матовой плёнкой, безразлично смотрели в пустоту неживым взглядом — но Электре не было ни жутко, ни странно. Мертвец — он везде мертвец… Гораздо страшнее этих глаз — взгляд рыб на большой глубине, как говорят. А этот уже не сделает больно и не обидит…       Совсем ещё молодой, он был одет в жёлтый поблекший дождевик. Задумчиво Электра опустилась на доски палубы возле него, легла на живот, завила хвост кольцом — и вдруг откинула с бледного мужского лба кудри, всколыхнувшиеся точно водоросли, а губ её коснулась улыбка: — Как, ты сказал, тебя зовут? — игриво улыбнулась она, живо представив, что он жив и улыбается ей, а она — не на затопленном судне среди океана, а, скажем, у полоски прибоя. Вполне же может быть так, чтобы она повстречала там человека, и, может быть, он даже окажется добр к ней…       Ещё раз улыбнувшись бесчувственным губам мужчины — душа его уж отлетела от тела — она вздохнула и опустила лицо на руку, разом грустнея. Всё это лишь мечты, несбыточные и глупые; не доведётся ей увидеть живого человека, да и опасно это — как все кругом говорят… Припомнив услышанный некогда от птиц земной обычай, девушка опустила ладонь на лицо моряка, касаясь его скользкой кожи — и неумело закрывая его веки. Она уж думала, не выйдет… Но даже от невесомого прикосновения они как шёлковые лепестки прикрыли белёсые глаза. Электра тотчас поднялась с живота на руки, оттолкнулась ими от палубы — взмыла вверх и покружилась вокруг мачты, думая, куда ей направиться в первую очередь, и поплыла в сторону надстроенной рубки.       Открылась с трудом тяжёлая стальная дверь, Электре пришлось активно забуксовать хвостом — и та поддалась. Внутри русалка восхищённо выдохнула, жадно разглядывая штурвал рулевого управления и выключатели, всевозможные рычаги и приборы. Она трогала индикаторы лага, тахометр, вперилась глазами в курсоуказатель — ей понравилось выпуклое стекло поверх прибора. Постучала пальчиком по барометру и эхолоту. Заглянула к полкам с навигационными картами, развернула пару из специальной гигроскопичной ткани — и развязала тесьму на сумке, уложила туда карты и найденный компас. Несколько ящиков она обыскала, забрав в свой улов чьи-то наручные часы и несколько канцелярских принадлежностей. А затем, увлеченная поисками, вздрогнула, когда большой силуэт мелькнул за стеклом…       Электра прижала к груди сумку и резко опустилась на пол рубки, озираясь. Ведь мог быть здесь кто угодно, от безобидных дельфинов до скатов, от стайки рыб до акулы… При мысли о последней по спине девушки пробежали мурашки. Она затаила дыхание, ожидая, когда силуэт мелькнёт снова… однако в дверь рубки вдруг врезалось нечто огромное, подобно тарану, сминая сталь. Электра вскочила, отплыла дальше и забилась в угол. Что это может быть?! Без сомнения, не друг. Бесшумный таран ударил снова и снова, и в образовавшуюся щель показалась тупоносая акулья морда с клиноподобными, кривыми зубами, торчащими из бледной пасти.       Выдвинутая розовая челюсть проваливалась чёрной глоткой и пастью, в которой Электра могла бы поместиться в один укус. Сглотнув, она смотрела на протискивающийся нос большой белой неразумной акулы, желающей полакомиться русалочьим мясом. Нужно что-то делать! Нужно что-то придумать!       Спохватившись, Электра не стала дожидаться, когда монстр окажется здесь, и попыталась тиснуться в ряд окон, по кругу стекливших рубку. Однако вот досада, то ли под давлением воды, то ли уже проржавев, рамы отказывались открываться. Безуспешно дёргала тугие ручки русалка, лихорадочно озираясь на бледного гиганта: акула же тем временем вползла на брюхе почти наполовину в рубку, и теперь щёлкала страшной челюстью, стремясь ухватиться за хвост Электры зубами. Девушке приходилось отдёргивать вуаль, чтобы та не осталась в челюсти хищника, и наконец, она вжалась спиной в стекло, понимая, что не получится открыть ни одно окно…       Вдруг Электра взглянула на дверь. Акула в ней застряла, раскурочив дверной проём, в который русалка вполне может выскользнуть наружу! А пока бледная убийца, застряв здесь, попытается последовать за ней, её уж и след простынет!       Главное — решиться… Страшно плыть над щёлкающей своей бездонной глоткой акулой. Надо держать выше хвост и не попасться! Деваться было некуда, и Электра, шумно выдохнув и сжав в руке свою котомку, улучила секунду — и торпедой полетела к двери, приказав себе не бояться и не думать…       Она нырнула в проём, вынужденно налегла руками на акулье холодное тело. Бока той ходили ходуном, она пыталась вырваться наружу и страшно злилась на непокорную и хитрую добычу, которая сейчас буквально оседлала серую спину — однако рывок, другой, и вот Электра уже на свободе! Она торопливо поплыла прочь, выдыхая… и понимая, что обрадовалась рано, безмолвно охнув и нырнув вниз. Секундой позже вторая бледная голова протаранила стену, напротив которой и была Электра. Два могучих хвоста забились в воде, разметали обшивку в секунду, сжали её в своих челюстях и согнули сталь как бумагу, разворачивая гибкие тела и направляясь к своей добыче. Холодея, Электра проскользила под обрушенной мачтой, но акула и её отшвырнула в сторону, лязгая челюстью. Вторая нагоняла первую. Маленькие чёрные глаза-бусинки мертвенно смотрели на девушку, пасть жадно щёлкала, желая схватить русалку, забившуюся в обломки судна на палубе… Тупик! Электра поджала хвост; волосы некстати упали на лицо. Она отвела их в сторону и расширила глаза, когда поверх акул вдруг опустилась на палубу чья-то густая гигантская тень. А следом могучее щупальце обвило бледное тело хищницы и сжало её в своём кольце так, что позвонки и хорда враз переломились и скелет её стал мешаниной костей под мешком из кожи и мышц. Потускнел враз и без того холодный взгляд, и щупальце небрежно отшвырнуло рыбину в сторону, а другое смело её подругу, невзирая на то, что акула впилась в него зубами и трепала, не отпуская. Внезапно серая когтистая рука опустилась ей на плавник и сжала рыбу в кулаке, хотя та и сопротивлялась. Кулак сжимался всё плотнее и плотнее, и Электра испуганно наблюдала за ним и видела, как ходят мускулы под гладкой кожей. Акула безмолвно билась и силилась вырваться, но тщетно: ещё усилие — и Электра взвизгнула, когда рыба попросту лопнула в мощной руке, оставив после себя шмат мяса, облако крови и кучу костей.       Кровавое месиво рука сгребла и поднесла к чернеющей высоко вверху голове. Раздвинулась пасть, ладонь закинула туда мертвую акулу — и исполин легко прожевал её и проглотил… а затем медленно опустил раскрытую ладонь обратно к Электре, так, что та ухватилась за неё, и потянула вверх.       Электра крепко держалась за когтистый палец, усевшись на ладонь, и не оробела ни на миг, когда рука поднесла её к огромной голове.       Ведь то был её давний друг. — Как ты здесь оказался, Цубаса? — звонко спросила русалка у гигантского кальмара-архитеутуса. Высотой не менее десяти метров, извивая гипнотически за плечами свои восемь красивых щупалец — и два ловчих с раскрытыми плоскими пульпами, покрытыми мелкими присосками — он был в несколько раз больше Электры, но просиял клыкастой улыбкой, едва её завидев. — Отец не будет шибко рад узнать, что ты здесь плавала, маленькая русалочка, — прошелестел он удивительно тихо для такого титана, и в бледных серых глазах, туманных, как морская пена, накатывающая на берег, блеснули весёлые искорки. — А я ему не скажу! — громко ответила ему русалка, свешивая с ладони свой длинный хвост и улыбаясь, когда указательный палец другой руки ласково провёл когтем по вуали её плавника. — Он же не знает, куда я поплыла, да и не узнает — от кого? — От меня, например, — ещё клыкастее заулыбался Цубаса точёными губами. — Нехорошо это, плавать в ущелья к Бездне одной. Можно нарваться на серьёзные неприятноссссти.       Электра закатила глаза и сдула локон со лба. Ох, как она не любила такие вот разговоры! Всегда в них было что-то нравоучительное, что её слишком сильно раздражало. Но Цубаса, её старый друг, пожалуй, был единственным, кого она готова была потерпеть. — Но ведь не нарвалась, — заметила она. — Это потому, что я оказался рядом, — не согласился кальмар и вдруг плавно двинулся с места: до того же он облепил двумя щупальцами скалу и огромной глыбой навис над сейнером, а вот сейчас под его конечностями вода вскипела, превратилась в воронку — и одним мощным толчком щупалец он покрыл немалое расстояние. — Поплыли ко дворцу… Уж вскоре начнётся твой праздник. — Но я не хочу! — заупрямилась русалка, хмуро пытаясь сползти с широкой ладони, мрачная — и снова аккуратно водворённая Цубасой на место. — Ох, да что ты… я хотела осмотреть получше этот корабль! Там наверняка осталось ещё столько всего любопытного! Да что ты делаешь?!       Она отпихнула его вторую руку от себя, и Цубаса лишь ласково усмехнулся, но плыть не перестал. — Всего лишь делаю так, чтобы царь не заметил твоего отсутствия, ведь у меня большие планы на тебя этим вечером, маленькая русалочка… — небрежно заметил он и дёрнул мускулистым плечом. — Если, конечно, ты хочешь взглянуть на человеческий салют, который они запустят с Летучего острова…       Медленно, губы Электры начали растягиваться в самой широкой улыбке, на которую она была способна. — Да ну тебя! — восторженно завопила она, подпрыгивая на ладони у Цубасы. — Врёшь! — Чтоб мне сдохнуть.       Она протянула навстречу ему руки, что означало лишь одно: Цубаса тихонько взял её в кулак, но совершенно не так яростно, как акулу — а очень бережно, и опустил себе на плечо, чтобы Электра могла крепко ухватиться за край его острого большого уха и одну из многочисленных золотых серёг, украсивших его: — Ты обещаешь, что приплывёшь за мной?! А в честь чего у людей праздник? Цубаса, я никогда не видела салюта… нет, правда, приплывёшь? — Говорю же.       Он поплыл вдоль каменистого дна, лавируя меж невысоких скал и пугая собой стайки рыб и большую семью гигантских мант, разлетевшихся на чёрных крыльях в стороны при приближении глубоководного исполина.       Цубаса был единственным в округе гигантским кальмаром: здесь, в Бездне, он жил и охотился, проплывал дважды в семилуние огромные расстояния и возвращался назад, отказываясь уплывать отсюда подобно другим своим сородичам. И хоть территория его была поистине огромна, но именно дом свой он решил обустроить совсем недалеко от дворца по простой причине с бледно-розовыми волосами, сидевшей сейчас у него на плече и радостно попискивающей прямо в ухо. — Приплыли, — коротко выдохнул он, когда показался из-за рифа роскошный дворец царя Тритона, построенный в скоплении исполинских жемчужниц, рядом с которыми даже Цубаса казался небольшой рыбёшкой. — Надеюсь, нынешнее твоё посвящение пройдёт легко и удачно, милая. — Я и не сомневаюсь, — отмахнулась Электра. — Тому очень поспособствуют Себастьян и сёстры: сама я в пении не шибко сильна, ты же знаешь. — Знаю! — рассмеялся Цубаса, паря в воде. Русалочка слетела с его плеча, подплыла к самому лицу, крепко ухватилась руками за широкие скулы. — Смотри не распугай там всех гостей. — Самого главного распугивальщика отец так и не пригласил, — пожаловалась Электра и ласково боднула друга лбом в кончик носа. — Где мне быть вечером? — Вот здесь, у рифа, — произнёс он. — Когда гостей будет достаточно, чтобы ты улизнула, и молодёжь затеет игры и гуляния, просто направляйся сюда, никто тебя и не хватится… А до отбоя я тысячу раз успею доставить принцессу до покоев. — Когда ты так говоришь, я чувствую себя неловко, — она отняла от его лица руки и отплыла подальше, махнула нежной персиковой рукой. — До встречи, малыш!       Извиваясь хвостом, она улыбнулась ещё раз ему напоследок и поплыла дальше и дальше от скалы, бросающей тень, где и притаился, светясь белыми глазами, Цубаса. — До встречи, Электра, — эхом откликнулся он, дожидаясь, когда маленький силуэт станет точкой в океанской воде и из пустых вод окунётся в дворцовые, и там уже точно будет в безопасности. А затем, отлепив могучие щупальца от скалы, он ускользал всё ниже и ниже — и поплыл к своей Бездне, ведь времени до вечера ещё хватит, чтобы подремать.