fu shi guro

***

      В пятницу всегда тяжелее всего думать об учебе — последний день перед выходными обычно наполнен мыслями о предстоящем отдыхе. Уставшие студенты отсиживают уроки из последних сил, а когда долгожданный звонок, наконец, перебивает громкий голос учителя, кабинет наполняют множественные вздохи облегчения.       Фушигуро в спешке кидает свои вещи в портфель и уже было собирается выйти из класса, как тяжёлая рука крепкой хваткой заставляет его остаться на месте. — Дружище, ты дежуришь сегодня.       Мегуми оборачивается и устало вздыхает. — Чёрт, точно.       Одноклассник, сочувственно похлопав по плечу, понимающе улыбнулся и пошёл к выходу.       Он, естественно, и не догадывался, что Фушигуро не забыл про дежурство.       Через некоторое время, когда класс совсем опустел и школьные коридоры наполнила тишина, тихий шелест отодвинутой двери разрушает безмолвное одиночество парня. — Фушигуро-семпай, — зовёшь ты его, улыбаясь.       Он, увидев тебя на пороге, приветливо кивает в ответ и мельком оглядывает сверху вниз. Поразительно, вы не виделись целую неделю – за это время ты успела многое обдумать касательно ваших с ним семпай-кохайских отношений, и сегодня некоторые аспекты общения подлежат коррекции, ведь настал тот самый момент, когда кое-что между вами безвозвратно изменится. — Семпай, — тихо выдыхаешь, присаживаясь на край учительского стола. Из-за этого движения твоя юбка задирается, обнажая бедра, обтянутые черным капроном. Фушигуро замирает и не может отвести взгляд, его глаза мгновенно темнеют.       Все звуки вокруг вас неожиданно стихают.       Ты видишь, как играют желваки на его лице, и в кабинете становится так невыносимо жарко, что хочется немедленно стянуть с себя всю одежду. Кровь приливает к щекам, и ты неосознанно ёрзаешь на твердом деревянном столе, не сводя с семпая взгляда в ответ. Провоцировать его таким способом кажется тебе наилучшей идеей, ведь Фушигуро постоянно сдерживается и останавливает себя, но, в конце-концов, и его терпение не вечно. Тебе хочется сорвать ему крышу, довести до безумия, обнажить ту тёмную часть глубоко в груди, которую он старательно прячет.       Хочется овладеть Фушигуро полностью, и чтобы это сделать, ты готова пойти на крайние меры.       Ты медленно поднимаешь ногу и скрещиваешь её на другой, обнажаясь ещё больше, чем добиваешь окончательно. Манипулируешь сознанием, вытаскиваешь наружу все желания до единого и лезешь на рожон, не боясь последствий. Провоцируешь на срыв — и Фушигуро не выдерживает, стремительно подходит к тебе вплотную и размыкает твои ноги, вставая между ними. Ты чувствуешь, что сейчас вы прошли точку невозврата, и непоправимые изменения вклинились между вами и рассеялись в воздухе, наполняя кабинет совсем новой, ранее неизвестной атмосферой. Ты смотришь на семпая, и сердце в грудной клетке ухает вниз, потому что перед тобой стоит совершенно другой человек.       Ты видела Фушигуро в таком состоянии лишь единожды, когда ему пришлось столкнуться лицом к лицу с проклятьем высшего ранга – у него, как и тогда, безумный горящий взгляд и полный срыв тормозов в голове. Если именно этого ты добивалась, когда хотела спровоцировать его отпустить себя, то у тебя это с блеском получилось.       Он вжимается в тебя своим телом, залезает пальцами под юбку, и выражение его лица мгновенно меняется: Фушигуро выглядит так, словно войдёт в тебя прямо сейчас без подготовки и заставит стонать под ним до сорванного голоса. От этих мыслей ты становишься влажной в ту же секунду. — На тебе чулки, — констатирует он факт хриплым и низким голосом, от которого по твоей спине пробегают мурашки.       Фушигуро проводит по кромке кружева пальцами с обеих сторон, залезает под резинку, поглаживая кожу. Медленно скользит ко внутренней стороне бедер, чуть приспуская капрон, и ты сходишь с ума от его сосредоточенности.        Затаив дыхание, ждёшь его дальнейших действий, и он не разочаровывает — грубо хватает за подбородок и влажно целует, не церемонясь, прикусывает твои губы, сильной хваткой впивается пальцами в кожу, обтянутую капроном, наслаждается стонами. Дальше — больше. Отрывается с сочным чмоком, слизывает ниточку слюны, опускает взгляд на твои припухшие мягкие губы, а ты в этот момент, красная и тяжело дышащая, смотришь на его густые длинные ресницы, обводишь пальцами опущенные уголки чуть обветренных губ. И когда он поднимает на тебя глаза, видишь, что там, сверкнув темной синевой, пляшут черти. Тебе хочется, чтобы он взял тебя прямо сейчас, нахмурив свои тонкие выразительные брови, и ты тянешься к нему за поцелуем, касаешься горячим языком его, пододвигаешься ближе, вжимаясь в топорщащуюся ширинку. Фушигуро тут же отстраняется и ловко стягивает с тебя кофту, следом схватив двумя пальцами центральную часть бюстгальтера, которую дёргает наверх, обнажая упругую грудь. Тебе нравится, как он торопится и не до конца избавляет от одежды, оголяя лишь самое нужное. Нравится, как косточки нижнего белья туго сжимают под ключицами, и как от мурашек затвердели соски. И как пошло это все выглядит.       И как сильно семпай тебя хочет.       Фушигуро так грубо засасывает один из сосков, что из твоего горла вырывается вскрик: нежная кожа в плену горячего рта наливается красным, становясь всё более чувствительной, и ты ёрзаешь на жестком столе, пока пальцы семпая тянут второй сосок с такой же силой. Легкая боль пульсирует от локальности до абсолюта, растекаясь удовольствием по телу, и сердце начинает стучать сильнее. Фушигуро отстраняется внезапно, тут же переходит на другую грудь, мягко прикусывает возбужденную кожу. Ты в ответ стонешь так громко, что если бы в этой школе была хоть одна живая душа, — она бы услышала тебя даже на конце другого крыла.       Под юбкой мокро, вязко и пульсирует — хочется прикоснуться к себе немедленно, облегчить тягостное ожидание, но твои руки в этот момент заняты затылком семпая, которого ты притянула к себе и теперь удерживаешь на уровне груди, оттягивая непослушные пряди темных волос.       Ладони Фушигуро снова спускаются на твои бедра, видимо, он никак не может оторваться от твоих ног в черных чулках. Сжимает, массирующими движениями разминая обтянутую капроном кожу, и ему это доставляет огромное удовольствие, судя по размашистым мазкам языка на твоей груди. Затем он, требовательно стащив тебя со стола, прижимает еле стоящую на ногах к себе, шепча на ухо хрипло: — Ты такая непослушная девочка, совсем не уважаешь старших. Твой семпай преподаст тебе урок.       От слов Фушигуро ноги подкашиваются, и ты громко выдыхаешь, вцепившись в края его рубашки, пытаясь удержать равновесие. Затем он меняет вас местами, садясь удобно за учительский стол, и требовательно смотрит на тебя, распалённую, полуголую, с бесстыже открытой напоказ грудью и задранным бюстгальтером. Он, довольный открывшимся видом, прикусывает на мгновение губу, а затем коротко приказывает: — Снимай юбку и ложись на мои колени ягодицами вверх.       Ты, со сладким тянущим туманом в голове и дрожью в руках, плавно припустила юбку, элегантно её переступив и оставшись перед Фушигуро в кружевном белье. Чувствуешь его голодный взгляд на себе, и от него сильнее кружится голова. Как только ты собираешься исполнить вторую часть приказа, он добавляет: — Обувь тоже сними.       Думаешь о том, какой же всё-таки семпай фетишист, но сегодня игру ведёт он. Послушно высвободив ступни от обуви, закидываешь колено на стол, чтобы медленно залезть на него всем телом. Мягко, словно кошка, переставляешь руки и ноги, подползая к нему. И, когда достигаешь цели, постепенно укладываясь на жёсткий деревянный стол грудью и щекой, Фушигуро невесомо проводит кончиками пальцев по спине вниз к копчику, дразня и направляя. Ты громко выдыхаешь от касаний и руками распределяешь вес, ведь лежать на твердом учительском столе в поднятыми вверх бедрами не очень удобно, а со стороны наверняка выглядит вызывающе и странно, но это тебя уже не заботит.       Внезапно легкие поглаживания прерываются шлепком по упругой ягодице, и ты вскрикиваешь. Он резко шлёпает тебя ещё раз, и твои бедра призывно приподнимаются – разряд легкой боли перерастает в удовольствие и отдает в клитор, ты моментально заводишься. — Я думаю, ты понимаешь, за что получила эти удары, — говорит он вкрадчиво, как ни в чем не бывало касаясь пальцами покрасневшей кожи.       Ты сглатываешь вязкую слюну и отвечаешь: — Да.       Ещё один шлепок и снова голос: — И с этого момента ты должна беспрекословно меня слушаться. — Да, семпай.       Мягкое похлопывание по нетронутой ягодице. — Умница.       Ты выдыхаешь с легким разочарованием. Несмотря на приятную похвалу, тебе так хочется, чтобы Мегуми скорее прикоснулся к тебе так ещё раз... и ради этого ты готова стать самой непослушной и плохой девочкой на всем белом свете.       Он разгадывает твои мысли и коротко ухмыляется, начиная играть серьёзного и строгого семпая. — Идём дальше, — продолжает он, убрав руку с твоей кожи. Ты замираешь в ожидании. — Твой развратный внешний вид, в котором ты явилась на встречу со своим семпаем, является серьёзным нарушением и требует незамедлительного принятия мер. Пять ударов — считай.        Сильный шлепок по ранее нетронутой ягодице. — Р-раз.       Ещё один. Ты давишься стоном. — Мхн, два.       Рука переходит на другую сторону, и, после очередного звонкого удара, желание прикоснуться к себе становится непреодолимым. — Ах! Три!        На стремительно покрасневшей коже виднеются мурашки. Ты хнычешь, приподнимаясь на одной руке, тянешь себя за сосок, чтобы получить ещё больше болезненного удовольствия. — Я разве разрешал тебе трогать себя?       Снова шлепок, но уже по другой, наиболее пострадавшей ягодице. Ты припадаешь грудью к парте обратно. — Н-н-н, - мычишь нечленораздельно, пытаясь по крупицам собрать уплывающее сознание. — Н-нет, семпай. Ч-четыре.       Пятый удар ощущается особенно остро. Была бы возможность — ты бы кончила прямо сейчас, но всё-таки собираешься с силами, набираешь в грудь воздуха и сипло выдыхаешь: — Пять...       Сверху доносится короткий смешок. — И, наконец, последний раз, — шепчет он, наклонившись. — Моя девочка же сможет выдержать это, правда?       Ты не можешь понять, где семпай научился так мастерски совмещать поощрение с наказанием, откуда у него умение так грамотно руководить процессом и держать тебя практически на пике, не позволяя продвинуться дальше. От пары ласковых слов ты готова делать всё, что он прикажет, и это приятно удивляет, подстёгивает...       ... заставляет преклониться и отдать контроль.       Финальный звонкий шлепок, донёсшийся в унисон с твоим вскриком, выбивает все мысли из твоей головы. Кожа на ягодицах саднит, пульсирует и ноет. И сейчас, лёжа на крепких бедрах, будучи все ещё заведённой до предела, ты чувствуешь твердый член, что упирается в твой живот, по-видимому, уже давно.       Ты судорожно хватаешь ртом воздух, пытаешься прийти в себя. Фушигуро сверху говорит тебе встать, и ты, с трудом поднявшись, обессиленно опускаешься на место, где до этого сидел семпай. Он встает перед тобой, закатывая рукава белоснежной рубашки по устланным голубоватыми венами предплечьям, и ты только сейчас замечаешь, что его рубашка расстёгнута практически на все пуговицы, оголяя острые ключицы и молочную кожу торса.       Как ты и думала — он очень сильно возбуждён. Тебя восхищает его выдержка и невозмутимо сосредоточенное выражение лица, с которым он фиксирует рукава на сгибе локтей, а затем расстёгивает последние пуговицы на рубашке, открывая обзору ещё больше кожи. Ты любуешься им и дрожишь от нетерпения, внимательно скользишь взглядом по мышцам, туго обтянутым кожей, по выпирающему бугорку на штанах и узким бёдрам. У него длинные и крепкие ноги, облаченные в школьные брюки прямого кроя — каждый уголок его тела эстетичен и красив, и в оранжевых лучах предзакатного солнца он выглядит эфемерным. Ты вытягиваешь ногу и стопой чертишь путь вверх от его колена до пупка, слегка задевая пяткой выпирающую ширинку.       Фушигуро давится вздохом от этих действий и перехватывает твою лодыжку, принимая новые правила игры и хищно улыбаясь. Он немного тянет тебя вперёд, подходит вплотную, гладит выступающие косточки голени пальцами. Ты смотришь на него игриво и выдыхаешь, когда он цепляется за последний надетый на тебя элемент одежды и плавным движением рук избавляет тебя от него. Ткань практически полностью мокрая из-за естественной смазки, но семпай не зацикливается на этом, попросту кидая бельё поверх юбки.       И в момент, когда он поворачивается к тебе, ты понимаешь — игры подходят к концу. Семпай легко, почти мимолетно касается пальцами твоих сведённых коленей, мягко их раздвигая, а затем, мазнув ладонью по внутренней стороне бедра, прикасается к клитору. Ты стонешь и откидываешь голову, ловишь мурашки вниз по позвоночнику и инстинктивно двигаешься навстречу прикосновениям. Он ласкает тебя, не торопясь проникать внутрь пальцами, массирует клитор влажными от смазки костяшками, и ты подмахиваешь в такт, понимая, что вот-вот кончишь лишь от этого. Твои бедра трясутся от удовольствия, ты с шипением вдыхаешь воздух сквозь сжатые зубы — это предоргазменное состояние сводит тебя с ума.       Фушигуро резко останавливается, сбиваясь и вмиг лишая тебя возможности дойти до конца, а на капризное и разочарованное хныканье он успокаивающе шепчет: — Такая нетерпеливая, — нежное поглаживание рукой по животу чуть ниже пупка. — Если так пойдет и дальше, я не смогу как следует похвалить тебя за твое примерное поведение. Ты же хочешь получить свое вознаграждение, правда?       Ты безмолвно активно киваешь, преданно глядя ему в глаза, и он за это одаривает тебя довольной улыбкой, а затем снова мимолетно прикасается к клитору и приставляет палец ко входу.       Мягко проталкивая первую фалангу внутрь, он внимательно следит за твоим состоянием, не находя сопротивления. Ты постанываешь тихо, и из-за достаточного количества смазки ощущения приятные и немного дразнящие — хочется больше. Он тоже понимает, что можно продолжать и добавляет второй палец, двигая внутри сильнее, глубже, быстрее. Ты хнычешь, начинаешь насаживаться самостоятельно и опираться руками на стол, подмахиваешь бедрами, крупно подрагивающими от волн подступающего удовольствия.       Другой рукой семпай поддерживает тебя за колено, помогая ноге не потерять опору и не соскользнуть со стола. Его ладонь держит крепко, и крупные вены на тыльной стороне голубыми ответвлениями ярко пробиваются сквозь бледную кожу, уходя к длинным и ровным пальцам. Ты думаешь о них: то, как они двигаются внутри, оглаживая влажные стенки, и о том, насколько же мягко Фушигуро разрабатывает тебя. Тебе так хочется кончить, но стимуляции недостаточно...       После третьего пальца ты не выдерживаешь и начинаешь умолять: — Семпай, я так долго т-терпела, пожалуйста... — парень смотрит на тебя выжидающе. — Пожалуйста, давайте продолжим.       Он тут же вытаскивает пальцы под твой скулёж и быстро расстёгивает ремень, оттягивая его конец. Вытаскивает из кармана презерватив под твой удивленный взгляд, беззаботно пожимает плечами и говорит: — Я знал, что к этому всё и придет.       Ты откидываешься на стол, скрывая свой шок и смущённую улыбку, прикрываешь лицо руками и тихо пищишь. Дерево неприятно впивается в кожу, сердце бьётся с лихорадочной частотой, а внизу до сих пор мокро и пульсирует, требуя разрядки.       Семпай хрипло смеётся, а затем слышится тихое вжиканье ширинки вперемешку со звоном бляшки ремня. Ты убираешь от лица руки, и, наклонив мешающие обзору ноги, смотришь, как Фушигуро пальцами разрывает шелестящую упаковку.       Завораживающее зрелище, заставляющее предвкушать.       Он плавно спускается вниз испачканной в смазке рукой и оттягивает резинку боксеров, с хриплым вздохом облегчения высвобождая вставший член. Дальше Фушигуро вытаскивает презерватив из упаковки, и влажная от предэякулята головка тесно обхватывается латексом, резинка раскатывается по всей длине, очерчивая каждую венку.       Тебе почему-то вдруг стыдно и немного неловко, ведь осознание приближения развязки бьёт по голове и кровь разгоняется по жилам с бешеной скоростью. Семпай заканчивает подготовку и переключает внимание на тебя, берет за ноги и ласково просит: — Двигайся ко мне ближе.       Ты приподнимаешься на руках и он легонько тянет к краю стола, прижимая твои бедра к себе, вставая между ними. Ваша кожа соприкасается так интимно, так распаляюще, и вот ты вся перед ним — мокрая, жаждущая, предвкушающая. Фушигуро поддерживает бедра чуть выше коленей и, приставив головку ко входу, аккуратно толкается.       Войдя на середину, он притормаживает, давая тебе привыкнуть, а затем точным толчком входит до конца. Семпай крепко впивается в кожу пальцами и медленно выскальзывает, оставляя головку внутри, чтобы ты как следует его прочувствовала. Повторяет это движение ещё несколько раз, и когда сам становится на грани того, чтобы вцепиться и трахать, вместо этого набирает темп, ритмично покачивая бедрами. Ты хнычешь громко, раздвигаешь ноги шире, двигаешься тоже, откидывая голову назад. Внутри горячо и мокро, Фушигуро входит глубоко и сильно, прямо до упора, прижимаясь лобком.       Ты слышишь, как гулко стучит твое сердце и отдает ударами в голову, как кружится голова от толчков. Темп достаточно быстрый и сильный, всё, как нужно и как всегда хотелось. Ты представляла секс с Фушигуро столько раз, что даже не верится — сейчас ты стонешь под ним на самом деле. Это как сон наяву и сбывшаяся фантазия, награда за тщательно продуманный план по соблазнению и долгое ожидание.        Ты чувствуешь, что близко — удовольствие начинает доноситься острой пульсацией. Последние секунды на исходе, а дальше — пальцы Фушигуро на твоём клиторе, всхлип, дрожь и резкими волнами накативший оргазм. Всё быстро, оглушительно, ошеломляюще. Долго терпев, балансируя на грани, ты не удивляешься тому, что кончила сразу после пары касаний. Семпай не отстаёт: прижавшись к тебе, откидывает голову и хмурится, издавая хриплый стон. Опирается руками о стол по обе стороны твоего тела, пытаясь отдышаться, и ловит твой уставший взгляд. Тянется за поцелуем, мягко прикасается к губам, тихо чмокает и выдыхает, отстраняясь.       Пока ты приводишь себя в порядок, он выкидывает презерватив в мусорку, думая, что надо бы потом вынести мешок совсем. Застёгивает рубашку, заправляет её в брюки, приглаживает мятую ткань. Помогает тебе застегнуть бюстгальтер, заправляет твою выбившуюся прядку волос, да и в целом ведёт себя очень внимательно.       И, когда вы оказываетесь полностью готовы к выходу, семпай мельком оглядывает кабинет, будто проверяя, что ничего не забыл, а потом, замерев, цокает и закатывает глаза, устало выдыхая: — Чёрт, дежурство.