Hassliebe

      Современный мир погряз в грехах и пороках. Раньше было место добродетели, когда-то давно. Кажется, что совсем в иной жизни, настолько далекой, мелькавшей в калейдоскопе воспоминаний, давно потускневших. Когда живешь вечность, кажется, что перестаёшь удивляться. Вечность — столь сладкое слово, вызывающее трепет в умах простых смертных, не понимающих истинную трагедию. Он был единственным в своём роде, наделённым столь сильным даром. В далеком прошлом его именовали генералом Кириганом, - главенствующим целой армией, кто-то считал падшим ангелом, а кто-то Беззвездным Святым. Он сменил тысячи имён, тысячи правителей. Наблюдал за падением не одной империи; за рождением нового мира, нового порядка власти, прогрессом, который превращал магию в детские сказки, а вере отводилось всё меньше места. Каждый раз приспосабливался, отстаивал своё место, боролся за новые идеи, боролся за место в изменившемся мире. Сколько он помнил, люди всегда воевали, будто это было заложено на генетическом уровне — самоуничтожение. С каждым новым веком оружие становилось всё страшнее, всё опаснее. Одним нажатием кнопки можно было сносить целые города, оставив после них пустырь с бешеным количеством радиации. Мир был в шаге от хаоса, в шаге от гибели, когда после себя не осталось бы ровным счётом ничего. Земля, пропитавшаяся кровью людей, вот-вот могла захлебнуться. Незыблемый закон природы стал столь же велик, как и закон мироздания: выживали всегда сильнейшие и те, кто мог приспособиться. Ему нравилось наблюдать за людскими пороками, за грехопадением; нравился современный мир в той же степени, что и вызывал отвращение. Манипуляции разумом и чувствами было одним из самых любимых развлечений. Что остаётся, когда живешь вечно? Жить моментом, изредка вспоминать свою историю и наконец приспосабливаться. Из всех городов на земле выбрал тот, что утопал в пороках каждую ночь. Сверкающий Нью-Йорк, где богатства и нищета шли рука об руку, где днём жизнь неслась в бешеном темпе, а ночью замирала в моменте; где те, кто пропагандировали за здоровый образ жизни, спустя несколько часов в какой-то подворотне встречались с дилером за очередной порцией кайфа; где всё скрывалось за многочисленными, фальшивыми масками, прикладывая множество усилий, выдавая себя за кого-то другого; где порока было больше, чем добродетели. В современном мире его называли бизнесменом, пару десятилетий назад мафиози, несколько столетий назад преступником, за которым охотилась многочисленная армия. Сквозь века менялись не только определения, но и нравственность, правда, суть оставалась всё та же. Черному никогда не стать светлым. Александр быстро принял реалии нового мира, став одним из главных людей, участвующих в теневой политике, следя за порядком на улицах облюбованного города; вёл дела с официальными властями, - тем самым прикрывая свою незаконную деятельность, приносившую внушительные доходы. Бизнес имел две личины: для одних - успешный предприниматель, инвестор, спонсор, занимающийся благотворительностью; для других - глава картеля наёмников, проворачивающего на территории города всю незаконную деятельность, контролирующего обороты оружия по стране, его люди выполняли заказы, находясь в любой точке мира. Морозов умело вёл дела, прикрывая тылы, сотрудничал с влиятельными людьми, подчищая их хвосты, когда было выгодно, - оказывал помощь ФБР и другим службам, имея связи, доступ к многочисленной информации. Его жизнь постоянно находилась под угрозой, и совсем не деньги были ценной валютой современного времени. Ценной валютой была информация, которой располагал, имея компромат и множество способов слить нужным источникам в случае смерти. Он собрал подле себя самых талантливых, не только из числа людей, но и из тех, кого раньше именовали гришами. Могло смениться множество времен, правителей, но Александр был всегда верен своему предназначению — Беззвёздный Святой, повелитель Теней, тот, кто заботился о гришах, давая им дом и защиту. Клуб с оригинальным названием «Тёмный каньон» был не просто местом порока для богатеев или способом заработать деньги, являлся нейтральной территорией, в нем проводилось множество сходок и деловых встреч, дававших возможность мирно решить конфликт. Выполнял функции теневого «супермаркета», где можно было найти многочисленные виды наркотиков, оружия в определённые дни, в другие - был местом шумных тусовок и закрытых тематических вечеринок. Морозов создал маленькое государство, в котором был единственным Королём, как всегда этого и хотел. Оказалось, что ему не нужно управлять целым миром, чтобы иметь власть, достаточно обладать информацией и влиянием, а дальше только хитрые манипуляции и взаимовыгодные сделки.

***

Бруклин был лишён помпезного блеска, небоскрёбов, улиц, наполненных туристами, элитных домов и дорогущих отелей с величественными видами на Центральный парк. В этом районе была своя изюминка, своя история, о которой свидетельствовали архитектурные сооружения; достаточно тихий, по-домашнему уютный; выстраиваемые бизнес-центры не выделялись на общем фоне; многочисленные таунхаусы, дамы с собачками по утрам, кофейни, наполненные ароматом свежей выпечки. Александру искренне нравился Бруклин, жаль, что бывал он всё чаще на самых злачных улочках, где дилеры толкали подросткам дурь, а юные девы продавались за пару банкнот. Находясь на одном из складов, контролировал отгрузку товара в страну третьего мира, давал распоряжения своим приближённым, тщательно следившим за обстановкой вокруг и по маршруту следования грузовых машин. Выпускал дым, куря самокрутку из индийского табака — биди, привезённого на заказ, в качестве компонентов которого был уверен. Если уж травить организм табаком, то только хорошим продуктом. Дорогой чёрный костюм был пошит на заказ в одном из модных ателье, запонки с выгравированными инициалами имени, чёрные смоляные волосы были пострижены и слегка уложены, ухоженная борода, добавляющая его виду презентабельности и лоска. Серая радужка, оттенок, напоминающий жидкую платину, столь холодный — говорят, что глаза зеркало души, но не в случае Александра — взгляд, лишённый эмоций, - привычная маска холоднокровия, которая приросла за бесконечно долгую жизнь. — Босс, — к нему подошёл здоровый мужчина, одетый в такой же деловой костюм, с наушником в ухе, явно свидетельствующим о работе в охране.— На территории выезда обнаружили девчонку. Что нам с ней делать? Она может быть кем угодно, сами понимаете… Он многозначительно приподнял бровь, ожидая дальнейшего решения. Александр затушил окурок, кинув тот на бетонной пол. Убрав руки в карманы брюк, задумался лишь на мгновение. — Я разберусь, — смерил тяжелым взглядом бронированный грузовик.— Ваши методы не всегда работают нам на руку. Отправишь машину без меня. Погрузка закончилась, — тот кивнул, что-то бегло проговорил в микрофон, а брюнет уже успел скрыться за массивной железной дверью. Издалека успел приметить девчонку, которая пыталась вырвать свой локоть из медвежьей хватки одного из наёмников, она что-то гневно кричала, пыталась сыпать угрозами, но это было бесполезно. В глаза бросились излишняя худоба, блеклость волос, собранных в неряшливый хвост. Даже со спины было ясно, что к спецслужбам не имеет никого отношения, комплекция слишком не подходящая. Александр за версту научился распознавать агентов, посланных для внедрения. — Я же сказала, что ищу друга…— женский голос был наполнен обидой.— Пусти… — Эта частная территория. Склады.— безэмоционально ответил мужчина, увидев хозяина, развернул её лицом, толкая вперёд, отчего та оступилась, теряя равновесие, а сам отошёл назад. — Козел, — выкрикнула ему в спину, когда оказалась на земле, и, ощутив жжение в коленях, поморщилась.— Чтоб тебя… Стоило ей поднять голову, столкнулась со столь пронзительным взглядом, от которого вдоль позвоночника поползли мурашки. Перед ней стоял мужчина, - чертовски привлекательный мужчина, разодетый в дорогущий костюм. От его пристального взгляда стало так неуютно, будто он смотрел в самую душу, видя насквозь. Захотелось спрятаться, лишь бы не чувствовать подобного внимания. Но она была не из робких, улица научила смотреть страху в лицо и нападать при возможности первой: — Чего тебе? Морозов забыл, какого это — быть выбитым из равновесия. Услышав сначала голос, ощутил чертово дежавю, но стоило увидеть её… Воспоминания прошлого обрушились на него с невероятной силой, заставляя сердце колотиться быстрее, а воздух застрял где-то в горле. Стоило невероятных усилий взять себя в руки, но отвести взгляд так и не смог. Он цепко подмечал детали: одежда, что была явно не по размеру столь хрупкой фигуры — на ней все висело мешком; карие глаза, которые так привычно искрили жизнью, несмотря на тёмные круги, что залегли под ними; бледная кожа, имевшая серый подтон, свидетельствовала о подорванном здоровье; пухлые губы, явно искусанные из-за постоянного подавления эмоций, видимо, следствие нервного напряжения. Всё те же черты миловидного лица, накрепко поселившиеся в памяти. Александр надеялся, что они больше не встретятся в этом столетии, что за этот решающий месяц вселенная не столкнёт их. Так хотел верить, что проклятие потеряло силу, что замкнутый круг разомкнулся. Оставался ровно месяц до её дня рождения, последний месяц её жизни. Ведь она никогда не доживала до двадцати… Проклятье, что казалось сначала смехотворным, ведь он — Дарклинг, могущественный Гриш — не верил, что старая ведьма, падшая святая, способна была нанести урон. Прогневив ту, что обладала когда-то божественной силой, обречен на вечные муки жизни. Был вынужден постоянно терять ту, что любил. Столетие за столетием они находили друг друга, в какой бы части света не находились, кем бы не были — Алина была той постоянной, которую приходилось терять, была той, что давала надежду и отбирала её вновь, принося страдания. Снова и снова. «— Ты познаешь любовь, Повелитель Теней, познаешь вкус счастья совсем на короткий миг. Та, что предназначена тебе судьбой, будет умирать, стоит ей полюбить тебя. Её душа не будет знать покоя, привязанная к тебе, перерождаясь в каждой новой эпохе и умирать на твоих руках. Ты проклят на вечные муки.» Слова старухи постоянно будут преследовать, так отчётливо звуча в собственной голове. Но и представить не мог всей обреченности ситуации. Всей той боли, которую предстояло переживать. И вот они снова встретились… Когда Александр молча протянул руку, девушка фыркнула, пытаясь подняться самостоятельно, но боль, сковавшая тело, не давала пошевелиться. Очередной приступ. Силы в миг покинули её, отчего пришлось взяться за мужскую ладонь. Их руки соприкоснулись, а тело окутала столь тёплая волна энергии, от которой стало так хорошо, будто она пробудилась, ритм сердца отбивался даже в ушах. Но стоило ему убрать руку и отступить на несколько шагов назад, создавая дистанцию, как ощущения показались иллюзией. — Ты нарушала закон о частной собственности. Знаешь об этом? — Морозов сжимал и разжимал покалывающую ладонь. Он чувствовал, как сила отозвалась в них обоих.— Я могу спокойно сдать тебя в полицию. — Не можете, — ответила смело, посмотрев прямо в глаза.— Не уверена, что вы занимаетесь чем-то законным…— дёрнув головой в сторону охранника, стоявшего неподалеку.— Такие обычно вытряхивают долги с людей, — резко замолчала, услышав смех мужчины, от которого по телу снова расползлись мурашки. — Он, — Брюнет указал пальцем на мужчину.— Бывший морской котик, офицер в отставке, говоря простым языком. А ты, — посмотрев на неё, усмехнулся, — слишком смелая девочка. — Алина. Меня зовут Алина, — вздёрнув подбородок, проговорила с гордостью.— Я вам не девочка. — Алина… Шатенка задержала дыхание, показалось, что сердце камнем рухнуло в район живота, стоило услышать, как незнакомец зовет по имени. Чертовски странная реакция, она не могла понять, что чувствует. Эмоции сменялись одна за другой, ни намёка на концентрацию. — Так что ты здесь делаешь? Что-то вынюхиваешь? — Я говорила, что ищу друга. У него должна была быть встреча где-то тут… — Твой друг искал дилера? — Что? Нет. Он не мог. Я… — она покачала головой, резко зажмурившись, ощутив резкий укол обиды. Неужели Мальен снова её обманул, — не знаю. — Недалеко от складов обитают дилеры. — брюнет внимательно наблюдал за ней, понимая все эмоции.— Тебе тут не место. Или ты ищешь дозу? — Я не наркоманка! — Проговорила, возмущённо повысив голос, смотря так воинственно, одновременно с этим ощущая, как усталость давит на плечи. Алина понимала, что выглядит не лучшим образом, что её болезненная внешность может говорить о зависимости, от этого стало не по себе. Перед ней стоял достаточно красивый мужчина, и, одному Богу известно, что он мог подумать.— И никогда не употребляла. Только не наркотики, — болезненно сжалась, чувствуя ком, ставший в горле. Морозов разрывался между тем, чтобы заключить в свои объятия и послать, как можно грубее, а главное дальше. Может так она сможет выжить, сможет уцелеть. Он знал одно наверняка — таймер запущен, часики будут стремительно тикать, а как спасти ту, кому когда-то отдал своё сердце — не знал. Это было его проклятье — терять свою возлюбленную, терять ту, что предназначена мирозданием. Хватит ли у него сил в очередной раз пережить её смерть? Проклятие диктует свои условия, механизм давно был запущен, а с момента встречи пошёл обратный отсчёт. У него нет выбора — он в очередной раз попытается спасти её жизнь. Ведь если опустит руки, возненавидит себя сильнее прежнего. Ощущая потребность прикоснуться к ней, протягивает ладонь. — Александр Морозов. Она несколько раз моргает, застыв в нерешительности, робко тянет свою, вкладывая в его, пожимая. — Алина Старкова. На этот раз девушка чувствует, как волна энергии поднимается откуда-то изнутри, окутывая небывалой силой и теплом, от которого предательски кружится голова. Никогда ещё не чувствовала себя столь живой, столь настоящей, будто под кожей разлился свет, будто она больше не та забитая и потерянная девчонка, которой была пару минут назад. — Позвони мне, — вместо его ладони между пальцами остаётся визитка с номером.— Я компенсирую тебе разбитые колени и помогу найти друга, полагаю ты давно его ищешь, раз оказалась в богом забытом месте. Она не успевает ничего ответить, ошалело смотрит на удаляющуюся спину мужчины, крепко сжимая визитку в руке. В голове вертится только один вопрос, который проговаривает вслух: — Что, черт возьми, происходит?