КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

1       Кривицкий мчался в Склиф в карете скорой помощи, сопровождая отца. В очередной раз его отец выкинул фортель. Залез на стремянку, чтобы повесить красный флаг КПРФ и рухнул со всей дури вниз. Как итог, сложный перелом ноги в двух местах. Старик не вызвал скорую, а не придумал ничего лучше, как позвонить сыну в Израиль и Гена бросив всё, примчался спасать отца и его ногу.       Отец и раньше доставлял ему кучу неприятностей, потому что был вздорен, непредсказуем и упрям. За столько лет Гена не нашел с ним общего языка, как не старался. Но когда возникали такие ситуации, как сегодняшняя, отец вспоминал, что у него есть сын и только он может ему помочь.       Именно поэтому сейчас Кривицкий сидел в карете скорой помощи и матерясь про себя, успокаивал и уговаривал отца, не скандалить в Склифе, а адекватно принять помощь специалистов. Машина подъехала к дверям отделения, санитары вывезли каталку, а Геннадий прямиком отправился к стойке регистратуры, где он уже издалека заметил Дубровскую. — Добрый день, Ниночка! — поприветствовал ее Кривицкий.       Нины от изумления вытянулось лицо, и она на какое-то время потеряла дар речи. Вот это да! Перед ней стоял сам Кривицкий! Увидеть его в Склифе не ожидал никто, хотя частенько вспоминали челюстно-лицевого хирурга из Израиля добрым словом, особенно после свадьбы их заведующей Ирины Алексеевны Павловой. После которой она стала замкнутой, нелюдимой и неразговорчивой. Подчиненные не раз замечали следы гематом на ее руках, шее и лице, и понимали, что новый муж распускает руки, но напрямую спросить об этом у самой Ирины Алексеевны не решались, не зная, как она отреагирует на подобные вопросы. Вот именно в этой в связи и приходил на ум медиков интеллигентный Кривицкий, после появления которого Павлову, как подменили, она стала мягче, человечнее и просто расцвела. Но у этих двоих не сложилось, о чём жалело всё отделение, потому что отъезд Геннадия Ильича и свадьба Павловой не принесли отделению ничего хорошего. Коллектив продолжал разваливаться, Ирину Алексеевну теперь уже больше тяготила ее должность, чем приносила удовлетворение. Она вернула свое место, пойдя на компромисс со своими чувствами, прогнувшись под шантаж Аленикова. Работа не доставляла ей радости, а дома был муж-тиран, к которому она не испытывала никаких чувств, кроме ненависти и неприязни. Да и какие могут быть чувства, если ты внезапно становишься жертвой домашнего насилия? Для Павловой наступили темные времена и впереди не было никакого просвета. Всё это почувствовали на себе и сотрудники отделения. И теперь перед Ниной стоял улыбающийся Кривицкий собственной персоной и по его виду было видно, что у него всё хорошо и он доволен переменами в своей жизни. Но что он делает в Склифе? Каким ветром его принесло из Израиля? — Ой, Геннадий Ильич, добрый день! Какой приятный сюрприз! Я так рада вас видеть,— и Нина протянула Кривицкому руку для приветствия, зная, что как истинный джентльмен Кривицкий поцелует ее руку и непременно поинтересуется ее делами и детьми. Он не разочаровал. После обмена любезностями Нина спросила, что он делает в России, в частности, у них, в Склифе. — Да, вот, отец не дает скучать. Сломал ногу и два дня дома сидел, пока я всё не бросил там и не прилетел в Россию. Упрямец! — Кривицкий злился, но первая злость сошла сутки назад, поэтому сейчас он даже пытался шутить по поводу сложившейся ситуации и Нина видела, как он просто светится от того, что вновь видит знакомые лица, как горят его глаза и как он разительно отличается от того Кривицкого, который год назад уехал в Израиль раздавленный и непонятый, не найдя поддержку коллег и потеряв свою любовь. Сейчас перед ней была новая, улучшенная версия Геннадия Ильича и в голове у Нины пронеслось: «Зачем мы его отпустили? Зачем так Павлова с ним?» Отца Геннадий сдал в руки Хромова, после приветствий и обмена крепкими рукопожатиями Кривицкий быстро обрисовал ситуацию: «Иван Николаевич, надеюсь вы найдете к нему подход. Честно, у меня уже сил нет с ним бороться. Упрямый, черт! Но он мой отец, я вынужден мириться с его закидонами».       Хромов уверил Гену, что с этой проблемой они с Костей разберутся и ему не нужно об этом переживать. — Лучше отдохните с дороги. Мыслимо ли с аэропорта сразу в Склиф?! — Иван Николаевич в изумлении развел руками, — а, вот кстати и Фаина. Она вас обязательно чаем напоит, а мы пока в операционную. Фаина действительно увидела Кривицкого и не веря своим глазам, поспешила ему навстречу. — Геннадий Ильич! Родненький! Вы вернулись, — она кинулась на шею Кривицкого, но тот, зная Фаину, стоически выдержал натиск, косясь на Дубровскую, которая, давясь смехом, пыталась делать вид, что ничего не замечает. — Вы к нам приехали навсегда? Мы вас так ждали, вас так не хватало, — продолжая обнимать Геннадия Ильича, причитала она.       Отстранившись от ее объятий, Кривицкий, улыбаясь, сказал: «Нет, Фаина Игоревна, я здесь по делу. У меня отец ногу сломал, вот пришлось прилететь. Так что я ненадолго».       Видно было, что Фаина расстроена, но всё же радуясь, как ребенок появлению в Склифе Кривицкого, она по обыкновению предложила ему чай со своими фирменными пирожками с капустой, но Геннадий отказался, сославшись на то, что ему еще бумаги заполнять нужно и дела есть неотложные. В этот момент Фаине позвонили из аптеки, и она была вынуждена оставить обожаемого ей Кривицкого. 2 Геннадий вновь подошел к стойке регистратуры. Подсознательно Нина поняла, Кривицкий хочет поговорить с ней о Павловой. — Ниночка, а я что-то Ирины Алексеевны не наблюдаю? — в подтверждении ее мыслей спросил он, — она вообще в отделении? — Да, конечно. В кабинете с бумагами сидит, ждем большую министерскую проверку, — ответила Нина и показала глазами в потолок. — Ну, и что ей бояться, у нее же муж там, прикроет в любой момент, — пошутил Кривицкий. — Не факт, — понизив голос, отреагировала медсестра и добавила, — всё не так, как кажется. — Ниночка, ничего, если я бумаги позже заполню, — Геннадий посмотрел на нее и отодвинул от себя бланки согласий.       Нина поняла, что сейчас Кривицкий очень хочет увидеть Павлову и даже если, она заставит заполнять его все бумаги, он всеми правдами и неправдами увильнёт, чтобы увидеть Ирину Алексеевну. — Да без проблем, Геннадий Ильич, — дала свое согласие Нина, — вы мне только телефон оставьте, как операция закончится, я сразу позвоню. — Спасибо, Ниночка, золотой вы человек, — поблагодарил ее Кривицкий, и развернувшись, быстро направился на второй этаж, в известный ему кабинет заведующей отделением. Подойдя к двери, он сделал глубокий вдох, задержал дыхание и… постучал.