КРИВИЦКИЙ - ПАВЛОВА: ВОЗВРАЩЕНИЕ

7       Время шло к вечеру, Ирина собиралась сходить к Кривицкому, но пришёл Хромов и попросил о помощи на операции, больше ему не к кому было обратиться. Все были заняты, пока Ирина сидела в своём кабинете, утирая слезы, и приходя в себя от случившегося кошмара, её старались не трогать, но обрушение дома заставило коллег выдернуть Ирину Алексеевну из её тягостных переживаний. Нужно было возвращаться к жизни, к работе и спасать жизни других людей, пока её Кривицкий находится в других руках и получает помощь от них.       Операция закончилась далеко за полночь и Павлова не решилась спуститься в реанимацию, вместо этого она вспомнила слова Геннадия об её Коте и решила, что ему тоже нужна ее помощь. Она не хотела ехать домой, но было нужно. Кот встретил её громким мяуканьем, Ира прошла в комнату, бросила сумку и покормив Кота, рухнула на диван. Усталость и эмоциональное опустошение сломали её, ей нужен был отдых, чтобы завтра вновь быть сильной и держать удары судьбы.

***

      В отделение она приехала раньше обычного. На душе было неспокойно. Павлова решила сразу идти в реанимацию. Не успела она пройти в палату к Гене, как на встречу к ней вышел Ручка. Владимир Евгеньевич подошёл к Ирине Алексеевне и попросил её пройти к нему в кабинет, у Иры оборвалось сердце. В кабинете заведующий, откашлявшись, произнёс: «Ирина Алексеевна, я врач с большим стажем, вы это знаете. Я далёк от сентиментальности, знаете ли, специфика отделения не та. Я не верю особо во все эти паранормальные штуки. Но то, что происходит с Геннадием Ильичем для нас полная загадка», - взглянув на Павлову, он спохватился, - «ой, извините, начал ни с того. Не волнуйтесь он жив». - Я не понимаю, - недоумённо произнесла Ира. - Да, мы тут сами не совсем понимаем, - вздохнул Ручка и развел своими огромными ручищами, - дело в том, что вы вчера обещали к нему прийти, верно? - Да, но не смогла, оперировали до глубокой ночи, - пояснила она. - Да, я знаю, понимаю, - продолжил Владимир Евгеньевич, вытирая платком взмокший лоб. Было видно, что разговор с Павловой дается ему с трудом. - Кривицкий вчера поздно вечером вновь дал остановку, при том на полной положительной динамике. Мы его завели, показатели опять хуже не куда, практически опять на грани, - после метаний по кабинету Ручка наконец сел за свой стол и продолжил, - сегодня в отделении появляетесь вы и монитор пациента просто сходит с ума, он показывает более-менее нормальные цифры, взяли кровь по cito! Ждём результат. Я не удивлюсь, если и там будет всё неплохо. После того, как вы ушли у него всё было просто замечательно. Мы даже изумились, не бывает такого! Ночью человек практически умирает, а утром, после вашего ухода, показатели такие хоть в обычную палату переводи. Вечером остановку даёт, а сейчас, вы появились, и опять показатели стабилизируются. У вас, что, Ирина Алексеевна, с ним ментальная связь? — Это скорее у него со мной, - парировала Ира, - честно, я не знаю. И что теперь? - А теперь, моя голубушка, будьте любезны приходить к нему, как можно чаще. Я так понимаю, что только вы можете вытащить его. Сидите здесь сколько хотите, хоть ночуйте, мы слова не скажем, - он покачал головой, - Никогда не думал, что произнесу подобные слова. Сегодня, кстати, мы попробуем его из комы вывести. Придёте? - А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответила Ира, - конечно, приду. Вы мне только позвоните заранее, чтобы меня Брагин подстраховал. - Хорошо, договорились, - согласился Евгений Александрович, - а теперь идите к своему объекту ментальной связи, не смею задерживать, могу даже проводить. Прилюбопытнейший кадр этот ваш Кривицкий, впервые такой попался!       Заведующий открыл перед Павловой дверь своего кабинета и пропустив её вперёд, сопроводил Ирину Алексеевну до палаты Геннадия Ильича. Ира вошла в палату, подошла к кровати Кривицкого. - Привет! – улыбаясь, поздоровалась она, - говорят, ты тут всех перепугал.       Она посмотрела на мониторы, показатели были на нижних границах нормы: «Ты хочешь, чтобы я сидела около тебя? Ген, я бы с удовольствием, но ты же понимаешь, у меня работа, отделение. Извини, что не пришла вчера, была операция до глубокой ночи. И Кот больше суток один был. Ты же сам меня попрекал, что я его бросила. Пришлось тебя оставить и ехать к нему».       Палец с датчиком пульсоксиметра на руке Гены дрогнул. Ира не поверила своим глазам, она села на стул рядом с кроватью и продолжила говорить с Кривицким: «У меня всё нормально. Кот тебе привет передаёт. Извини, я разблокировала твой сотовый, представляешь, я догадалась, какой у тебя пароль, позвонила в твою клинику, предупредила их, что ты не сможешь приехать к положенному сроку. У отца твоего была вчера, у него все в порядке. Больше о нём говорить не буду, не хочу тебя расстраивать. Наши все за тебя переживают, особенно Фаина». Она поправила кислородную маску на его лице. - Следователь приходил, а я ему толком ничего сказать не смогла. Всё как будто во сне… помню только тебя и кровь, и слова твои тоже помню. За что ты извинялся, я не поняла. Я сама во всём виновата, только я. Я не прощу тебя, если ты меня бросишь. Я тебя тогда не пойму. Зачем ты кинулся под пули, если ты уедешь? – она опустила голову, пытаясь найти платок в кармане халата.       Слова Иры доходили до Кривицкого как будто из-под воды, он силился лучше услышать её, пытался ответить и увидеть её. Но сознание было затуманено, хотя он понимал, что его вогнали в медикаментозную кому, чтобы было легче его контролировать, но сейчас он очень хотел выйти из этого состояния самостоятельно, не прибегая к помощи врачей. Он смог пошевелить пальцами на руке и это был хороший знак. Пытаясь прорваться через паутину бессознательности, он сделал попытку разлепить глаза и снять с лица кислородную маску. У него получилось, медленно, но получилось, он повернул голову и шепотом произнёс: «Привет, Егорова!» От неожиданности у неё выпал на пол, только что вытащенный из кармана, платок. - Гена! – прошептала она и кинулась к нему, покрывая его лицо поцелуями, она не могла на него наглядеться, - как ты меня напугал! Больше никогда так не делай, понял?! - Егорова, ты меня задушишь, - тихо сказал Гена с отдышкой. - Ой, прости-прости, - Ира отсела от него на стул, - как ты себя чувствуешь? - Ещё не понял, - едва улыбнулся он и медленно произнес, - ты же нежностью задушила. Капельницу перекрой, пожалуйста.       Павлова сделала, что он просил: "Я сейчас врача позову", - Ира направилась к выходу. - Подожди, побудь еще немного, - Гена говорил медленно с отдышкой, но уверенно, - присядь.       Ирина присела на край кровати, он положил свою бледную руку на её ладонь, и глядя прямо в глаза, сказал: «Я люблю тебя, Егорова! И я тебя никогда не брошу!» Она вытерла предательскую слезу и положила свою руку на его: «Я знаю! Ты только живи, Кривицкий! Я пойду, нужно, чтобы тебя осмотрели. Отделяемое по дренажам почти чистое, но дышишь тяжело. Тебе ещё рано напрягаться. Я сегодня обязательно приду, даже если это ночь будет глубокая… пустишь?» пытаясь пошутить, спросила она. - Без разговоров, - улыбнувшись, сказал Гена, - я буду ждать. - Может ты чего-нибудь хочешь? - спросила она уже в дверях. - Хочу, - он в согласии прикрыл глаза. - Что? - решила уточнить Ира. - Приходи быстрей, - Кривицкий вновь улыбнулся.       Ирина Алексеевна нашла реаниматологов и сказав, что Кривицкий вышел из комы, улыбаясь, видела, как вытянулись их лица. Они с недоверием посмотрели на Павлову и бросились в палату Геннадия Ильича, не веря её словам.